Поворот судьбы

— Езжай, — елейным голосом в самое ухо. Нож у горла и веяние холода от чужого мокрого пальто. Джим не может сосредоточиться на дороге. Руки дрожат, и он сильнее впивается в руль, будто это может удержать его разум в здравом состоянии. Ему страшно. Он не знает, что ожидать от этого человека. Все произошедшее казалось нереальным. Нелепым сном, который он вот-вот забудет. Но это не сон… Прикосновения удивительно, что тёплые и лезвие ножа будоражат так, что Джиму даже взгляд перевести на своего мучителя боязно. Не то что сопротивляться ему. — Понятливый мальчик, — лезвие ложится на ключицу плашмя. Джиму кажется, что он чувствует, как холодная сталь пропитывается его теплом. Он даже не замечает сразу, что плачет. Слёзы застилают глаза, и в совокупности с дождем, с которым стеклоочистители почти не справляются, Джим и вовсе перестает нормально видеть дорогу. — Тише, слезами не поможешь, — Джим дёргается, когда большой палец попутчика аккуратным движением убирает влагу с одного и другого глаза. Он всё ещё чувствует нож у своей шеи. Зачем он играет на контрастах? Зачем показывает себя заботливым, угрожая оружием? — Что вам нужно? — с трудом выдавливает Джим, жмурясь, когда нож поднимается выше, прямиком к губам. — Тебя, — мягко и так непринужденно… Джим чувствует, как сердце заходится в бешеном темпе. Нога на педали газа сама собой отпускает её. И только потом Джим жалеет об этом. — Держи руль. Крепко, Джимми, — Попутчик продвигается к Джиму так близко, что их бедра соприкасаются. Его нога в грязном ботинке выжимает газ до упора. — Ты ведь знаешь, что будет, если нажмёшь на тормоз, малыш? — Джим смотрит на дорогу сквозь вновь появившиеся слезы. Он прав. Нажать на тормоз и они оба трупы. Джиму приходится вести машину, пока за ним наблюдают с улыбкой. Держать руль сложно на скорости и мокрой дороге. Но попутчик не убирает ноги с педали. — Разгоним эту малышку ещё больше, м? Лезвие упирается острым концом прямо под кадыком. Джим боится сглотнуть. Стрелка спидометра неумолимо приближается к девяносто миль в час. Чужое бедро обжигает своим теплом. И будто этого мало, на шею сзади ложится огромная ладонь, сжимая. — Какой же ты горячий, — Кадиллак чуть не вылетает с трассы, когда Джим чувствует его губы на своей щеке. В ноздри тут же проникает запах бензина, табака и озона. И как раньше Джим не замечал этих резких запахов? Он вовремя выруливает, но нога с педали так и не была убрана попутчиком. Спидометр показывает почти предельное значение, шины контактируют с дорогой паршиво. Сам Джим не решается нажать на тормоз. Даже если тормозить не резко, то это все равно приведет к тому, что машина попросту заглохнет, и ему точно наступит конец. — Ты же не хочешь умирать, правда? — Джим забыл о существовании ножа, когда чужой язык коснулся уголка его губ. Автомобиль снова завилял. А лезвие тем временем переместилось с гортани на щеку, очерчивая скулы острым концом. Ладонь попутчика с шеи поднялась выше, путаясь в темных, торчащих во все стороны волосах. — Пожалуйста… — по телу Джима пробегается волна мурашек. То ли от страха, то ли от прикосновений. Он и сам не понимает. Он настолько погрузился внутрь себя, что даже не заметил, как машина замедлила ход. Спидометр показывал тридцать миль, и теперь казалось даже, что стеклоочистители двигаются быстрее, стараясь смыть крупные капли. — Тормози, мальчик. Прямо у обочины, — попутчик откинулся на спинку сиденья, наконец покидая личное пространство Джима. Он вертел в руках нож, даже не смотря в сторону удивлённого парня, что, выполнив просьбу, медленно потянулся к ручке двери. — Раз, — клинок с щелчком убрался обратно в рукоять. — Два, — дверь хлопнула, запуская на секунды холодный воздух в разгорячённую атмосферу автомобиля. — Три, — голубые глаза с весельем наблюдали в зеркало заднего вида, как маленькая фигура удалялась все дальше и дальше. — Джимми, любишь играть, правда? — неспешно заведя Кадиллак, попутчик сдает задом и за несколько секунд догоняет парня. Джим стонет от боли, когда падает, нелепо распластавшись по земле. И что за чёрт его дёрнул обернуться? Он с ужасом глядит, подняв голову, что он уже рядом. Протягивает ему руку с улыбкой на лице. Дождь снова намочил его пальто. А с волос пшеничного цвета ручьем текла вода. Джим, видимо, ударился головой, раз ему показалось, будто сейчас это человек выглядел как ангел, пришедший спасти его. Он все не отпускал ладони. И Джим схватился за нее, тут же оказавшись на ногах. — Я, кстати, не представился, — большая рука пригладила мокрые волосы парня, а потом спустилась на щеку, слегка похлопывая в отеческом жесте. — Меня зовут Джон Райдер, малыш. — И я стану твоей жизнью, — голубые глаза в темноте блеснули красным. — Если ты сам так захочешь, Джимми. Небо озарилось молнией. Дождь хлынул с новой силой. Кадиллак держал путь на север. В машине было сыро и неуютно. В воздухе витал запах крови и бензина. Ветер сквозь открытое окно трепал темные волосы. Джим Холзи обручён с воплощением смерти. И он был счастлив…