To be sure of winning, invent your own game, and never tell any other player the rules ©️Ashleigh Brilliant Если хочешь выигрывать наверняка, изобрети свою собственную игру, а правил никому не рассказывай. ©️Эшли Брильянт
:::::::: Пролог + Раунд 1 ::::::::
Здание убийц, этаж B2. Массивный дубовый стол с орнаментом в широкой зале под готической колонной. Пятеро за этим столом, все вальяжно расселись по своим местам кроме молодой энергичной женщины-блондинки с удлиненным каре, которая о чем-то спорит с хамоватым типом, словно соскочившим с постера 2010-х годов. — Очумевшая, вконец поехала со своим дерьмом в башке! — Бака! Это же просто конкурс с самыми что ни на есть простыми условиями: мы определяем лучший этаж, и его «ангел» получает джекпот! Это же так забавно. — А кто судит? Эта мелкая спиногрызка, что ли!? — Гарднер? Да пожалуйста! Держу пари, она сразу выберет меня! Глаза Кэтти решительно сверкают в полумраке, бросая вызов остальным. — Гм, — кидает наконец Грэй и гордо удаляется, тенью мелькнув под аркой. Через пять минут на крышку шкатулки ложится пачка купюр, а сам ее обладатель бьёт по ней массивной ладонью. Все разевают рты и глазеют на азартного священника. — Сто баксов на победу. Обитель Бога никогда не проигрывает. Обитель Бога проигрывает в первом же раунде. От скуки Рэйчел играет в стрелялки с витражной стеной, что оканчивается полным разгромом последней. Сама девчонка отделывается царапиной от пущенной пули, что отзеркаливает от колокола и чуть было не пришивает блондинку, но та удачно спотыкается и падает. Как только Грэй убедится, что никого на его этаже нет, он посыплет голову пеплом и уйдёт в закат.:::::::: Раунд 2 ::::::::
Фостер косится на безжизненную рыбину, что по воле случая заплывает на его этаж и подпирает спиной стену. Она подпирает эту стену уже полчаса. Все эти полчаса он неподвижно стоит напротив и сверлит ее взглядом. Ей нормально. Ее нисколько не заботит ни кровища на толстовке, ни коса в руках сумасшедшего подвального обитателя, ни сам факт его существования. Фостера разрывают в разные стороны две чудовищные силы, одна из которых тянет его замахнуться косой, а другая — отвернуться к стенке и опустошить желудок. Так как ни одно из этих желаний не хочет уступать другому, он уже полчаса стоит на одном месте и пялится в одну точку. По итогу внутреннего голосования принято решение выгнать наглую девку к чертям, дабы не шаталась по чужим этажам. Фостер приступает к операции под кодовым названием «Ублюдочные рыбы» Он кидает гостье волчий взгляд, от которого у людей волосы встают дыбом. Гарднер походу не человек: она лупоглазит в ответ без единого намёка на кирпичный завод в штанах. Фостер зло цыкает. Нижнее веко стремительно ползёт навстречу верхнему. Вместо глаз остаются алые щёлочки, а на лице растягивается фирменный оскал «убъюмразъеслинесьебешъ». Девке норм. Девку все устраивает. Чокнутая мазохистка с примесью чистейшего аутизма в кристально безмозглой башке даже не пытается бежать. У Фостера нехило подгорает. Он яростно срывает зубами бинт с левой щеки и начинает его жрать. Что он, дьявол его побери, делает не так!? А может, он уже в аду, а это чучело — его личное наказание? Операция «Ублюдочные рыбы» стремительно идёт ко дну. Фостер уже не сдерживается и корчит такую гримасу, от которой обычный человек бы как минимум умер. Во взгляде дьявольской рыбины сквозит издёвка. Она. Издевается. Над. Ним. В тот самый момент, когда пороховая бочка в заднице Фостера готова самовыпилиться и спустить несносную девчонку в толчок, а затем подорвать весь мир, Рэйчел равнодушно произносит: — Этаж у тебя скучный, дядь. — Ч-ч-ЧЕ!? — И посмотреть нечего. Правда, я нашла разноцветные хлопья, заберу их с собой. Больше ничего интересного. Пока-пока. Она механически машет перед носом ошарашенного Фостера лимитированной пачкой его же еды, которую он ждал две недели, питаясь исключительно колой с ментосом, а потом разворачивается и скрывается в лифте. Следующий час гроза района проводит в глубокой депрессии, загоняясь по углам и разговаривая со стенами. Стены лучше рыб.:::::::: Раунд 3 ::::::::
Впервые за свою недолгую жизнь Эдди понимает, что нет более прекрасного существа, чем женщина. Та самая, которая стоит возле него и невинно спрашивает, умилительно сводя глаза к переносице: — Как тебя зовут? Вдох-выдох. Спокойно, он это репетировал. «Я Эдвард Мейсон, но ты можешь звать меня Эдди. Ты самая красивая и очаровательная девчонка, с которой я когда-либо был знаком, Рэйчел! Будь моей девушкой!» Вдох-выдох. Ну же, это проще простого. «Меня зовут Эдвард Мейсон, для тебя Эдди. Ты очень красивая, ты мне нравишься, давай встречаться!» Вдох-выдох. Как поставить мир на паузу? «Меня зовут Эдди. Ты красивая, будь моей!» Вдох-выдох. Не позор, а позорище! «Меня зовут Эдди» Вдох-выдох. «Меня зовут Э-э-э-э...» А можно просто убежать? Ноги как вата, не донесут до кладбища, а если и донесут, то сразу нырять в гроб. Только могильный мародёр набирается уверенности признаться в своих пламенных чувствах, и тут случается это. Мальчишку жестко клинит, и вместо закуренного чуть ли не с пелёнок «Меня зовут Эдди. Я люблю Рэйчел» он выдаёт: — Я Рэйчел. Веснушки горят огнём. Это кошмар наяву, пытка, новый вид экзекуции, до которого даже садистка этажом выше не допёрла, — словом, всё, что угодно, но не признание. Блондинка задумчиво трёт переносицу: — Я тоже, странно... А пацан настолько отчаивается, что решает доконать свою последнюю нервную клетку финальным аккордом: — И я хочу тебя закопать. Эдди уже не стыдно. Эдди уже не страшно. Порог тревожности Эдди где-то в бесконечности километров позади, и примерно там же — его шансы на свидание при свечах и мандаринах. Впервые за свою недолгую жизнь Эдди понимает, что нет более жестокого и своенравного существа, чем женщина. Пусть даже 13-летняя...:::::::: Раунд 4 ::::::::
Докторолог относится к спору как истинный учёный (по его собственному мнению) или даже стратег. Просчитывает все ходы наперёд, составляет подробный план, выбирает идеальное состояние жертвы, и, казалось бы — вот он, шанс! Девочка одиноко стоит в коридоре с пистолетом в руке, вся разбитая и разочарованная... Ну, он ее и ловит. Колет успокоительное, пистолет конфискует, покрепче связывает бинтом, на свой этаж спускает, в кресло запихивает, спаивает чашку чая и выуживает из-за пазухи что-то шуршащее с очень говорящим названием: — Сто и одна причина остаться на B5. Следующие полчаса Рэйчел проведёт в темноте душной каморки и под убойной дозой корвалола, а вишенкой на торте станет речь Диккенса. Причины любить больничный корпус доверия не внушают. Они варьируются от сомнительного «Отсутствия экзистенциального кризиса и точек бифуркации понятийного аппарата» до туповатого «Здесь нет Фостера». Гарднер вежливо кивает, улыбается, — а потом как рванёт с места, сметая и чай, и книгу, и кресло, и доктора... Очухивается глазной фетишист часа так через два и нащупывает переломанные в четырёх местах очки: — Так и знал, что про мать было лишнее...:::::::: Раунд 5 ::::::::
— Этаж №3 — единственный и неповторимый, заруби себе на носу! — вещает Кэтрин; в ответ на ее слова раздаётся шквал фальшивых аплодисментов. — Ах, да перестаньте! Я и без вас знаю, что лучшая! — Это же просто запись на диктофо- — Малолетнее задротище! — цыкает женщина. — Только попробуй не выбрать мой этаж, я поставила на тебя круглую сумму! Отмахнувшись от назойливой мухи в чёрных миниатюрных сапожках, она идёт дальше, ожесточённо жестикулируя и периодически разражаясь диким хохотом. Веселье продолжается минут пятнадцать, а потом палач понимает, что сзади никого нет. К тому времени малолетняя преступница уже успевает заблокировать все входы и выходы этажа, открыть ближайшую решётку, вытурить из камеры полусгнившего жильца, пригрозив оставить тут навечно, и запереться в новой хате. А потом, зажав в ладошке связку ключей, крепко засыпает. Поистерив, поругавшись, попинав железную дверь и прооравшись от дикого страха, судья наконец находит шпильку и взламывает Бастилию. Спящая дьяволица выглядит подозрительно мило для причины всеобщего хаоса в здании. Где-то сзади падает труп. Кэтти утробно воет от осознания того, что плакали ее денежки. Стянув зубами перчатку, принимается вырывать звенящую связку из хватки бестии, мысленно принося обет, что никогда не будет недооценивать малолеток. А ключи будет носить исключительно на двухметровой цепи, прикованной к запястью. И совсем не потому, что боится Гарднер.:::::::: Раунд 6 ::::::::
— Где теперь это отродье дьявола? — Тц, я сбросил её в мусорку над священным очком. — Фостер говорит, что дьяволица в куче хлама над B2! Как раз над вами, Отец. — Вы хотите сказать, что ведьма над моим этажом!? — Да вы издеваетесь! Говорите уже, кто выиграл! — Моя жизнь кончена... — Точно не пацан, ходит как зомби со своими розами в заднице! — Блядская рыбина захавала мои припасы... — Ясно, не Фостер. Стоп. А кто тогда? — Я думал, ты выиграла, сестрица... — Она меня на моём же этаже схлопнула! — Хотите сказать, ничья? — Какая нахер ничья!? — Заткнись, с тебя все равно бабла ноль! — Срал я на ваши бабки! — Замолчите! Я знаю, чей этаж победил, — убитым голосом изрёк только что вошедший Диккенс, горестно хлопая дверьми. Все нетерпеливо бросились к нему, наперебой выкрикивая: — Чей!? — Объект на складе этажа B1. Она сказала... — Что «сказала»!? — Сказала, что ей там...нравится.:::::::: Эпилог ::::::::
Священник спокойно лил крепкую заварку мимо чашки. Предположительно, данный представитель подпольного духовенства познал дзен. Круглый столик с обшарпанной поверхностью дзен не познал, поэтому трещал и раскачивался на одной-единственной ножке. А, нет, это просто ремонт этажом выше мотает Божественную обитель из стороны в сторону как пушинку. Землетрясения продолжаются уже около месяца. — ...Однако сами виноваты: данная инициатива с самого начала была обречена на провал. Да и решение отдавать всю ставку на создание нового этажа с нуля было не самым лучшим. Сами подписались невесть знает на что, сами и расплачиваемся за свою глупость! — Воистину, Дэниел. Чайку? — Чайку, — соглашается тот, вновь вставляя себе беруши.