***
Наиб закашлял, жадно вдыхая воздух. Будто бы не дышал всю вечность. Глаза слегка приоткрылись, а вгляд начал бегать по комнате. Он всё ещё был на полу, но теперь, кажется, солнце взошло. Яркие солнечные брызги так весело играли через щель двери в палату. "Неужели закончилось" Однозначно, это не могло не радовать, к тому же, ему казалось, что тот кошмар будет длиться вечность. Противный хриплый голос монстра до сих пор держался в голове, но это было лишь началом. Субедар нахмурился, тело было донельзя тяжёлым, а руки, при попытке встать - дрожали. Все мышцы, заходились невыносимым напряжением и казалась, что очередная обезболивающая таблетка из аптечки Джека - не поможет. Военный вздохнул ещё раз, тело пробрало мурашками, заставляя вздрогнуть. И это небольшайшее движение не прошло бесследно. Боль усилилась, а к горлу подступил раздражающий ком, который, казалось, невозможно было проглотить. Тот было встал, сильно пошатываясь и с неимоверной силой воли дошел до разбитого зеркала в своей палате. Стоит задать вопрос руководству сие заведения, почему в комнате бывшего убийцы весит в дребезги разбитая вещица. Из нее буквально возможно было сотворить что-то весьма ужасное, от издевательства над другими до причинения физического вреда самому больному. Хотя ответ был весьма прост. Менять снова каждую вещицу в палате Господина Субедара было делом весьма затратным. Учитывая сколько раз им пришлось чинить клетку, они уже вполне могли разориться. Мужчина быстро направил взгляд на свое отражение.Ни единого следа.
Воспоминания с каждым взглядом на свое отражение в зеркале всплывали новым образом перед глазами. Отчего бывший военный начал ощупывать болящие места. В попытке рассмотреть все, тот шустро скинул с себя больничную одежду. Осматривая ребра, лопатки и бедра, все не мог понять, почему не осталось, когда его будто изломали этой ночью. Но как такое могло произойти? Почему же сейчас ему откровенно хуево, но никаких доказательств нет. Ни единого, сука, следа. Голову окутала теснейшая субстанция из паранойи, непонимания и отвращения, в первую очередь к самому себе. "—Каким же слабым ты стал." Тошнота подступала к горлу, желудок яростно пульсировал, а в голове так и не появлялось ни одного объяснения всему произошедшему. Возможно Субедар уж слишком приложился головой вчера ночью, что все произошедшее оказалось бредовой работой подсознания. Но как же объяснить эту оставшуюся боль во всем теле? Ладони аккуратно проходились по смуглой коже, очерчивая рельеф и подмечая, что на каком участке его тела последствия прошлой ночи болели сильнее. — Блядь. Наиб шипел, но продолжал вести пальцами по груди, пересчитывал свои ребра, пытаясь определить есть ли сдвиг обломков костей, или все это было уж очень больным сном. Ответ так и не приходил в голову, а стоило ему подумать, как дикая мигрень, будто эластичный бинт стягивала его серое вещество. Думать и вовсе не хотелось, но все больше не хотелось видеть кого-либо. В конечном итоге ладонь скользнула под ткань больничных штанов, тихо поглаживая болящие бедра. Субедар шикнул, но начал припускать лёгкую ткань к низу. Дверь с противным лязгом отворилась, а наемник замер, в попытках рассмотреть незванного гостя. Глаза болели сильнее, чем все оставшееся тело и было очень проблематично фокусировать взгляд. — Вы пропустил завтрак, Господин Субедар. — низкий голос раздался из проема и больному не стоило даже гадать, кому он принадлежит. — Ты решил вспомнить про меня, после того как охотно поиздевался той ночью? Тебе не идёт этот тон, все больше подходишь на того кровососа с фотоаппаратом. Понять не могу, почему же Эзоп все не может вытереть о него ноги. Наиб отвернулся от своего лечащего врача, продолжая разглядывать себя в зеркале. К сожалению, или к счастью, больной не желал открывать очередной спор с унижением. Он желал поскорее провалиться в тишь местного подвала или же лечь в саду за очередным кустом. Дверь закрылась, а Джек не смел покидать комнату. Тот лишь подошёл ближе, укладывая ладони на плечи, слегка сжимая. Лечащий врач наклонил голову чуть ближе к чужим ушам и прошептал: — Ты должен был запомнить, что в твоем случае, милый, пропускать основной прием пищи - чревато последствиями. К тому же, мне следует проверять тебя чаще. Как насчёт каждый час? Долговязый мужчина дожидался ответа, но его так и не последовало, стал тщательнее узучать чужой взгляд в разбитом зеркале. — Решил выдвинуть условия своего очередного дерьмового желания? Я бы не проиграл, если бы кое-кто не мешал мне все 15 минут. Ладони в белоснежных перчатках так ярко контрастировали с оголенным, горячим телом, что казалось, светлая ткань могла охладить дышащее жаром тело военного. Джек осторожно очертил кончиками пальцев шею, ухватил за подбородок и с едва ли сильным нажимом, поворачивал чужую голову в разные стороны. Шатен не сопротивляется, позволяя овладеть собой. Пусть шея невыносимо болела от любого вида напряжения, мужчина в белом халате достаточно ювелирно обращался с "поврежденным" телом.Ночь была невыносимой.
Наемник, прикрыл глаза, позволяя себе ненадолго расслабиться, облокотился на своего лечащего врача и выпалил: — Мне нужна нихуевая доза обезболивающих, желательно, прямо сейчас. Голос звучал слишком тихо, к тому же без эмоций, казалось, что перед Джеком стоит кто-то другой, хотя слова и тембр оставались теми же. Глаза врача округлились и он, в изумлении упал бы, если бы не придерживал бедолагу. Брови взлетели вверх, а дар речи пропал, к сожалению, не на долго. Наиб уже ничего не чувствовал внутри. Обида на "защитника", глубоко засевшая в его сознании змеёй подколодной, пропала, стоило ЕМУ только появиться на пороге лечебной палаты. Гадкие мысли медленно улетучивались, а голова казалось не такой уж тяжёлой. Это мгновенное умиротворение нельзя назвать фактом принятия всего дерьма, что произошло с больным. Но что-то в этом, конечно, было. Врач не слышал его молитвы тогда, но ведь сейчас он здесь. — Ты выглядишь крайне болезненно. Похоже, терапия не проходит удачно. Я предполагал что подобное может случиться. — Ладонь отпустила лицо военного и осторожно улеглась на низ живота, заставляя прижаться. Субедар охнул, хмуря брови и выгибая их к переносице, но все же повиновался, слегка покачивая бедрами. Терпеть возросший интерес было невыносимо. Лекарь ухмыльнулся, надавливая кончиками пальцев на кожу. Тот вел элегантные узоры по торсу, надавливал на ребра, осторожно проходился по груди и невесомо надавливал на поясницу, стараясь уловить изменение лица в зеркале. Ладонь доктора явно не спешила останавливаться и лишать себя возможности отчётливее насладиться всеми изменениями в поведении несчастного. Что-то явно произошло. Надо было отметить, что вид явно завораживал. Чем сильнее страдал Субедар, тем сильнее стыла кровь в жилах Джека. Это нельзя было назвать страхом или же стрессом, скорее больше походило на смесь похоти и желания овладеть. Возможно даже доломать страдающее от боли существо. Солдат корчился, постанывал и даже было изгибался, стараясь уйти от движений. Он ухватил чужую ладонь своими руками и тихо прижал ее на одном месте, не давая и далее издеваться над собой. Док не мог понять, чем же вызвана такая реакция, сказать честно ему было не до этого. Желание лишь росло и с каждой секундой держать себя в узде было подобно агонии. Как никогда он был похож на побитую жизнью собаку. Требовал ласки, но все отстранялся от любого касания, даже бывало хотел цапнуть руку которая его кормит. — Сукин ты сын, больно. — устало простонал наемник, приоткрывая глаза. Взгляд устремился в лицо напротив, чужие глаза наполнились жаждой и казалось ещё немного и Джек окончательно лишится рассудка. Подобное уже бывало и не раз, ему явно нравится наблюдать за мучением других, иначе накой бы ему быть мозгоправом с индивидуальной методикой лечения. Скорее всего, его методы обычных людей искалечили бы, до основания сознательного и подсознательного. Наиб же, не был обычным.Он привык.
Белые ладони сладко обхватили чужие бедра, притянули, заставляя вжаться в чужой пах. Брюнет ухмыльнулся, подталкнул ещё несколько раз к себе, вжимаясь в чужие ягодицы. Тяжёлый хрип вырвался из груди наемника, а руки ухватились за белоснежный халат. На глазах появилась пелена солёной жидкости, к тому же казалось, если он вновь закроет глаза, слезы потекут ручьем. — Блять, конченный ты извращенец, сейчас вовсе не до твоих игр. — Наиб вырвался из чужой хватки, быстро повернулся лицом к лицу к своему доктору. Шатен толкнул мужчину в грудь, заставляя сделать несколько шагов назад. — Если ты не дашь ампулу анестетика до обеда, клянусь всеми богами этого ебаного мира, я придушу тебя этой ночью. Мужчина быстро натянул больничную одежду и, не обращая никакого внимания на лечащего врача, мигом поспешил прочь. Дверь закрылась, Субедар быстро шмыгнул за угол, направляясь в одно из любимых им мест. Ладони опустились в карман верхней одежды и кое-что заставило голову сжаться в невыносимых судорогах.Камень был на месте.