Один час на Земле

- Всего один час, Доктор. У нас есть всего час на Земле, чтобы замедлиться и забыть о нашем бесконечном бегстве и скитании. - Да, Джек. Всего лишь какой-то час. - Ты согласен… провести его со мной? Доктор молчит. Прохладная узкая ладонь ложится на крепкое предплечье. Джек всегда такой тёплый, такой большой и сильный. Так хорошо, спокойно и уютно, когда он рядом. Почему так не может быть всегда?.. Они выходят из корабля. Похоже, что здесь проходит граница двух государств. Далеко в серое море уходит каменная коса, а в ее начале стоит явно заброшенная дозорная вышка. - Похоже, это Север. Пасмурно, но сухо и довольно тепло. Под низким стальным небом расстилаются песчаные дюны, поросшие мягким мхом всех оттенков зелёного, голубой осокой и удивительными светло-лиловыми цветами. Видны небольшие перелески из сосен. Все низкое, приглаженное зимним ветром, который в этих краях, видимо, частый гость. Счастливо смеясь, Джек легко поднимает Доктора над землей и кружит его несколько раз. Тот забавно жмурит орехово-карие глаза и хватается за крепкие плечи капитана, когда тот наконец ставит его на землю. - Голова закружилась, да? Так я и знал, прости. Вот так… так будет лучше. Джек бережно подхватывает таймлорда под плечи и укладывает его на траву. Доктор лежит с закрытыми глазами, чуть повернув голову так, что мягкая трава щекочет его щеку. Черт, у него веснушки даже на веках, умиленно думает Джек. На тонких губах играет спокойная, тихая улыбка, такая редкая для таймлорда, всегда нервного и бегущего куда-то. Капитан легко-легко проводит рукой по растрепанным каштановым волосам, по линии брови, невесомо очерчивает пальцем острую линию скулы. Доктор снова чуть прижмуривает веки, на этот раз от удовольствия, и льнет худой щекой к шершавой, но такой тёплой руке, нежно ласкающей его. Дыхание таймлорда учащается, когда пальцы капитана мягко поглаживают его тонкую шею. У Джека темнеет в глазах от такой чувствительности. Он склоняется к мужчине и припадает губами к голубоватой пульсирующей жилке возле одной из сонных артерий. Бледные щёки Доктора чуть розовеют. Взглянув таймлорду в лицо и убеждаясь, что все эти действия доставляют ему удовольствие, Джек аккуратно расстёгивает верхнюю пуговицу коричневой рубашки, обнажая острые ключицы. - Какой же ты у меня все-таки хрупкий, - нежно произносит он, гладя выступающие косточки, - и совсем ничего не весишь. Ей-богу, мне каждый раз страшно отпускать тебя одного на этой громадине по всей вселенной. - ТАРДИС никогда не даст меня в обиду, Джек, - улыбается Доктор. - Она не такая. Мы же одно целое с ней. - Ага. Только не кормит она тебя, а зря! - Мне и не надо особо. А во вселенной…во вселенной у меня есть ты! - Правда? - А разве неправда? Джек склоняется над ним и смотрит прямо в распахнутые глаза. Шоколад с цельным лесным орехом. Неизменно это первое сравнение, которое приходит в голову, когда он смотрит на этот невероятный цвет. Зрачки расширены и делают эти глаза ещё больше. Попытки не утонуть в них обречены на полный провал, и кому как не капитану, не знать этого. Ему, Джеку Харкнессу, безвозвратно потерявшемуся в этих карих глазищах столетия назад. Мужчина чувствует тонкие прохладные пальцы на своей щеке. Он нежно охватывает их своими и опускается на траву к лежащему Доктору, нависая над ним, почти ощущая грудью участившийся пульс двух его сердец. Пусть у них всего час, но торопиться он не будет. Джек ласкает суховатые губы таймлорда своими, пухлыми и тёплыми - так бережно и мягко, как если бы их поцелуй возник из легких движений ветра в траве. Широкие, покрытые редкими светлыми волосками ладони Джека надёжно, но аккуратно разводят и прижимают к земле изящные запястья Доктора. Тот полностью в его руках и лежит на земле почти неподвижно - заласканный, зацелованный, разомлевший от земного тепла и бесконечной нежности, в которой купает его этот крупный, сильный мужчина. - Счастье мое, - вырывается шёпотом у капитана между поцелуями. - Мое маленькое хрупкое счастье.. Ты такой ореховый весь…ммм… даже пахнешь орехами. Я хочу все твои веснушки… и этот кривоватый носик… обожаю его, слышишь? - Дурачок, - тихо смеётся таймлорд, уворачивая губы от чересчур настойчивых поцелуев и сам целуя Джека то в щеку, то в нос, то в подбородок, - отпусти руки. - Я тебя раздавлю! - Не раздавишь. Иди ко мне…да! ох…вот так… - Прекрати! Я же тяжёлый, ты видел себя вообще? - Не-а. Хочу почувствовать тебя на себе. Руки Доктора ложатся на широкую талию и прижимают капитана ближе. Температура обоих тел постепенно растёт. Таймлорд откровенно наслаждается навалившимся на него немалым весом, нежно целует блондина в шею и щекочет губами чувствительное место за ушком. Джек , помня об их разных весовых категориях, старается быть крайне бережным и нежным, и у него получается. Он аккуратно садится на бёдра Доктора и поглаживающими движениями освобождает его плечи от рубашки. - Ты у меня такой красивый, - полушепчет он, расстёгивая пуговицы до конца и проводя тёплыми руками по худым бокам до острых тазовых косточек. - конечно, я у тебя есть. Конечно… а у меня есть все это… эти твои тонкие линии. Твоя нежная кожа. Твои руки. Эти голубые вены. Весь невероятный ты… хотя бы на этот час. Полежи ещё, пожалуйста, солнце мое. Тебе спокойно сейчас? - Да… очень, - честно выдыхает Доктор. - Ты такой нервный всегда. Выглядишь уставшим, бледным. Ты можешь не волноваться ни о чем, когда я рядом. Просто отдохни. Закроешь глазки? - Ммм-м… Быть богом секса для Джека давно стало обыденностью. Это просто часть его, иногда раздражающая, иногда тешащая самолюбие светловолосого красавца-капитана. Только эта часть не имеет никакого отношения к тому, что настоящий Джек и его сердце уже столетия остаются здесь, с ним - с этим странным большеглазым повелителем времени. Он старше Джека, намного. Эти карие глаза видели столько войн и боли, сколько Харкнессу и не снилось. Он часто надолго умолкает, хмурясь своим мыслям и будто находясь в эти мгновения далеко-далеко. У него прохладные руки и длинные пальцы, и Джек не раздумывая отдал бы все свои блестящие путешествия за позволение каждый вечер класть голову на худые колени и чувствовать в своих волосах эти пальцы, самые нежные и красивые во вселенной. Иногда капитану приходит в голову, что он до сих пор не погиб по-человечески именно потому, что на далёкой альфе его всегда ждёт это удивительное, трогательное и бесконечно дорогое существо. Словно читая мысли Джека, Доктор вплетает пальцы в густые пепельные пряди и перебирает их, наслаждаясь их мягкостью, пока мужчина нежно пересчитывает губами его выступающие рёбра. За долгие века капитан точно усвоил, как нужно обращаться с таймлордом, чтобы доставить ему максимум удовольствия. Никуда не торопясь, как можно бережнее и мягче. И Джек окутывает любимого этой мягкостью и лаской, постепенно расслабляя вечно работающее на износ тело. Доктор хрипловато стонет, когда поцелуи спускаются ниже, и чуть сжимает пальцы, подтаскивая Джека за волосы. От этих движений капитана затапливает с головой теплая волна, и он трясущимися руками расстёгивает ремень на синих брюках, продолжая покрывать поцелуями тёплый плоский живот. Нежная и неторопливая прелюдия явно подействовала должным образом. Поглаживая живот Доктора одной рукой, пальцами другой Джек ласкает его все ниже и ниже и любуется открывающимся видом. Темные ресницы таймлорда подрагивают, влажные волосы растрепались ещё сильнее, на щеках играет непривычно яркий румянец. Губы приоткрыты и припухли от возбуждения. Не меняя ритма, капитан впивается в них поцелуем. - Чего ты хочешь, - порыкивает он, с трудом отрываясь от горячих губ, - как тебе будет ещё приятнее? Я сделаю для тебя все…моя радость, мое шоколадно-ореховое счастье, мой Доктор… ты мой. Я…я так люблю тебя, знал бы ты. Повелитель времени обвивает руками шею капитана и долго целует его, не в силах оторваться. - Ещё…- хрипло выдыхает он, когда воздух совсем заканчивается. Джек снова перемещает руки на узкую талию и спускается ртом ниже. Доктор напрягается все сильнее, капитан легко чувствует под пальцами вздрагивающие мышцы живота. Он сам наслаждается не меньше. Весь Доктор - как сверхчувствительный музыкальный инструмент в его руках, готовый сломаться от простого нажатия, но зато реагирующий на самое лёгкое прикосновение, самое ласковое дуновение. Это безумно возбуждает, и, кажется, это первый раз, когда многоопытный в известных делах капитан сам доходит до точки невозврата без всякой стимуляции. Они кончают одновременно с громким стоном. Обессиленный Джек падает на траву рядом с доктором, накрывая ладонью все ещё вздрагивающий живот любимого, утыкаясь носом в его темно-рыжие лохматые волосы. - Обожаю тебя. - А я тебя… - Хоть ты минуту назад и засветил мне в бок своей острой коленкой. В благодарность, да, Доктор? - Не-а. От любви.. сейчас, погоди. Узкая рука, снова прохладная , как и раньше, нежно зарывается под сбившуюся рубашку и гладит мягкую кожу. - Даже синяка не будет, - улыбается таймлорд. - Как ты это делаешь? - Секрет фирмы. В дюнах слышится негромкое жужжание. - Время, Джек. Это ТАРДИС. - Тебе пора? - Пора, мой капитан, - Доктор привычно в шутку отдаёт честь, через силу улыбаясь. Харкнесс напрягает все мужество, чтобы не выдать, как задрожали губы. - Когда в следующий раз? Тонкие холодные пальцы инопланетянина сплетаются с его собственными, по-земному тёплыми и сильными. - Я бы хотел, чтобы следующего раза не было. - … - Нет, погоди. - Доктор кладёт руки на мокрые от слез щеки капитана. - Я не так выразился, думаю - на Земле не так говорят. - Ты имеешь в виду… - Да, черт, это я и имею в виду! - притворно ворчит таймлорд, заваливая Джека в свои объятия. - Но только если одному красавчику удастся дотащить нас обоих до ТАРДИС, потому что ты только что ушатал меня так, что я ног не чувствую. - Ты берёшь меня с собой на этот раз? - изумляется Джек. - Не на этот, а на все. Все, я предупредил, я инвалид, а ТАРДИС сейчас улетит… идиот, ты что делаешь?? Доктор повизгивает и болтает ногами в воздухе, пока капитан несёт его к кораблю, перекинув через плечо, как игрушку. - Моряк сказал - моряк сделал, - посмеивается блондин. - А теперь я со всем управлюсь, солнце мое, а ты отдыхай хорошенько вот тут. Ведь я теперь член команды или как? - Конечно ты член, да ещё какой, - выдыхает чуточку придушенный таймлорд, тыкая пальцем мягкий бочок Харкнесса так, что тот взвизгивает. Почти наугад ткнув пальцем в кнопку на одной из внутренних дверей, которая тут же бесшумно отъезжает в сторону, Джек заносит Доктора в небольшую уютную комнату с приглушённым светом и без усилий аккуратно сгружает на широкую мягкую кровать. Тот потрясенно хлопает глазами, но, кажется, не имеет ничего против. - Капитан Харкнесс все сделает в лучшем виде… А ты, старушка, послушаешься капитана, а? - красивые руки Джека умело переключают рычаги и поднимают обороты. ТАРДИС прогревается до комфортной температуры и мягко взлетает. - Я поставил старушку на автопилот, любовь моя, и она сделает нам сюрп…так, понятно, - умолкает капитан, видя своего возлюбленного мирно спящим в обнимку с подушкой. Им обоим сейчас нужен отдых, и он полностью с этим согласен. Джек раздевается и ложится в постель к Доктору, отдав ему большую часть одеяла и согревая его, вечно мёрзнущего, теплом своих объятий. - Ещё сегодня утром я не подозревал, что засну вместе с тобой, - шепчет он в шею любимого, целуя острое обнаженное плечо. - А я все ещё не верю, что проснусь вместе с тобой, - улыбается в полусне Доктор. - Я люблю тебя, Джек Харкнесс. Капитан зарывается носом в волосы таймлорда, проводит рукой по его боку, согревшемуся под одеялом, и сладко засыпает, крепко прижимая к себе во сне свое хрупкое веснушчатое создание, свой самый дорогой подарок, о котором он так сильно мечтал всю жизнь.