…
Разбитая фарфоровая кукла, наверное, сильно расстроит матушку. Ей станет ещё хуже, и Ленор не сможет видеться с ней неделю. Старуха-нянечка закроет её в комнате, запретит даже спускаться в столовую, ведь «госпожа очень тобой недовольна, Ленор, и она устала, ей нужно отдохнуть». И всегда при этом в её глазах за стёклами очков плещется не мамина ненависть, а странное сожаление. Ленор кивает и смотрит при этом под ноги, прямо на оставшиеся кровавые осколки фарфора. Ленор чудится, что это осколки её разбитого сердца валяются на полу темницы.♰♰♰
Ленор редко покидала собственную комнату, а выйти из дома и вовсе было несбыточной мечтой. Сидя взаперти шикарной комнаты в идеальном белом платье, Ленор ощущала себя принцессой в неволе. Всё, что у неё было, помимо дорогих игрушек и нарядов, это маленькое оконце. Ленор часто смотрела в него, но видела лишь мрачное небо Невермора, скрытое тучами, и поле, усеянное крестами. Однако за полем она видела голубой ручей и проезжающие мимо автомобили. Ленор знала: вдалеке существует город, полный людей и веселья. А ещё она знала, что туда часто ездит на работу отец. Мистера Линчфаста Ленор видела от силы раза три за всю жизнь и только во время официальных ужинов, где ей милостиво разрешали присутствовать. Ленор сидела молча, но наблюдала и замечала. То, как мамочка сжималась и сдерживала дрожь в присутствии мужа; то, как слуги и нянечка держались слишком близко к Ленор; то, как отец поджимал губы и смотрел на жену с кислым пренебрежением, а на дочь разочарованно закатывал глаза. Ленор молча давилась безвкусным ужином. В груди она чувствовала, как что-то горючее и вязкое растекается по сосудам с каждым стуком сердца.♰♰♰
Собственный дом кажется могилой. Ленор ненавидит каждую его частичку. Каждого человека, проживающего в нём. — Вот бы этот дом с-сгорел и вы вм-вместе с ним, — беспечно бросает Ленор, играя с косичками, которые глупая старуха затянула слишком туго. Няня застывает на месте и выпучивает свои поросячьи глазки. — Что? — бесцветно переспрашивает она и Ленор лишь криво улыбается в ответ. — Когда ужин? Я п-проголодалась. Ужина Ленор очевидно не получает, но зато впервые в жизни пробует на вкус собственную кровь. Тощая мамина ладонь бьет на удивление сильно и Ленор, не удержавшись, падает на колени. Смотрит исподлобья на разгневанную женщину и видит за её спиной сгорбившуюся тень няни. — Исчадье Сатаны… Как тебе наглости хватает после этого смотреть на меня?! — миссис Линчфаст выглядит действительно больной: посеревшая кожа плотно облегала кости, выцветшие блондинистые волосы неряшливо лежали на костлявых плечах, но неживые голубые глаза сейчас Ленор казались горящими красным. — Хочешь, чтобы всё тут сгорело, чертовка? Что, настолько тебе тут тошно? А мне, думаешь, не тошно?! — голос матери срывается на истеричный визг, на миг оглушая. — Ты должна быть благодарна за всё то, что у тебя есть сейчас! Я бы могла избавиться от тебя еще в младенчестве, но я тебя, суку, пожалела! Вот как ты меня благодаришь за мою доброту и терпение? У Ленор гудит голова от криков. Она жмурится и на время попадает в идеальный мир — мир за тем ручейком, мир в городе, без душного мёртвого особняка и уродливой фальшивой семьи. Мир, в котором Ленор счастлива со своими друзьями, с настоящей семьёй. Но идеальный мир рушится на глазах и тонет в мерзких сгустках крови, когда Ленор чувствует в волосах чужую ладонь. Матушка дёргает сильно, будто хочет оторвать вместе со скальпом, и Ленор вскрикивает от боли. По разрумяненым щекам бегут горячие слезы, застилая взор и превращая всё вокруг в размыленное месиво. Краем уха слышит голоса и осознаёт лишь часть. — Не давай этой мрази еду, пить приноси лишь раз в день. Пусть прочувствует последствия своего поведения, — холодный голос матери отдаёт приказы молчащей няне, и старуха едва слышно бормочет: — Госпожа, может это слишком жестоко? Она всего лишь ребёнок… Ей нужно есть… — разъярённое рявканье миссис Линчфаст мигом прерывает любые возражения и служанка послушно склоняет голову. Жёсткое приземление на холодный пол подвала приносит ещё больше боли. Ленор сворачивается эмбрионом, закрывая ладошками саднящую голову. Истеричные рыдания заглушают разговор матери и няни, которые смотрят на дрожащее детское тельце с одинаковой усталостью. — Выпори эту дрянь как следует, но сначала помоги мне добраться до постели. Я устала. До этого хоть чуточку освещённый благодаря открытой двери подвал погружается во тьму, когда две женщины выходят из него, оставляя Ленор рыдать на грязном полу. Судорожный плач лишь усиливается, когда дверь вновь открывается, оповещая о прибытии няни с плетью в руке.♰♰♰
Ленор больше не плачет. Спина после справедливого наказания адски горела, будто она и правда создание Дьявола. Вместо молочной, гладкой кожи были уродливые кровавые линии, обнажающие мясо — истинное нутро — Ленор. Старуха била от души, разбрызгивая невинную (невинную ли?) детскую кровь по стенам и полу мерзкого подвала. Ленор не чувствовала ступни, колени, ладони. Всё тело будто онемело, замёрзло, чтобы не чувствовать больше боли. Не подпустить её к израненной душе. Лёжа на боку, она рассматривала редкие царапины на каменной стене, размазывая по нему пальцем собственную кровь с грязью. Из её горла спазмами вырывался сухой царапающий кашль, идущий от самой груди. В её голове пролетали бессвязные мысли, не задерживаясь надолго. Почему крылья бабочек такие мягкие?♰♰♰
Она оказалась будто в раю. Она видела собственными глазами ту самую речку вблизи. Она слышала вдалеке городской шум. Глубокий вдох приносит с собой надежду и оседает прохладной мазью на раны. Бог услышал её молитвы? Получило бы этот дар настоящее дитя Сатаны? Ленор несдержанно хихикает и проводит пяткой по спокойной глади ручья. От такого действия на поверхности воды расползаются лёгкие волны. Ветер развевает распущенные блондинистые локоны и щекочет шею, успокаивающе проводит по линиям на голой спине. Впервые в жизни Ленор безмятежно улыбается и спокойно прикрывает глаза. Няня смотрит своими карими, оказывается, глазами в удивительно чистое небо и лицо её тоже спокойно. Старческие морщины будто разгладились благодаря убаюкивающим прикосновениям водного царства. Как печально, что мисс Диг не умеет плавать. Как легко было столкнуть глупую жалостливую старуху с берега. Смотреть, как та барахтается, пытается зацепиться хоть за что-то, захлебывается водой. Ленор сжимала в руке её трость и знала, что это зрелище стоило каждого хлёсткого удара плетью. Вода холодила разгоряченную кожу ступни и приятно гладила между пальцами. Мечты о прекрасном мире крутились каруселью перед глазами. Бескрайний яркий город, друзья, настоящая семья! Больше никогда она не окажется взаперти в белоснежной темнице, упакованная в дорогие наряды. Больше никогда не увидит презрительного лица матери. На душе расцвело, словно разбитый фарфор собрался вновь и стал крепким алмазом. Ленор засмеялась в голос, кружаясь на месте, и её юбка раскрылась цветком. Яркие размытые пятна всплывали то тут, то там, а грудь горела от восторга и пожар этот растекался по всему маленькому телу. Смех медленно превращался в непрекращающийся кашель, который царапал глотку и нёбо, но Ленор зажмурилась от покрасневшего солнца, чувствуя приближение свободы. Она прямо здесь. Стоит лишь подпрыгнуть — она окажется в кулаке. И Ленор прыгает в её объятия.♰♰♰
Попалась в лапы несправедливости. Матушка больше не смотрит на неё с ненавистью. В её покрасневших глазах нет и намёка на злость. В них лишь страх и предательское облегчение. Ленор пытается улыбнуться, но губы её не слушаются. Всё тело не слушается, будто она теперь ему чужая. Она чувствует спиной мягкие подушки. Она снова в своей комнате. Единственная вещь, не вызывающая тошноту, заперта на все замки, и Ленор теперь приходиться вдыхать душный воздух её тюрьмы. Матушка сидит с идеально прямой спиной у её кровати. Её соломенные волосы собраны в строгий пучок и платье на ней не белоснежное, как обычно, а чёрное, застёгнутое на пуговицы по самую шею. Взгляд у миссис Линчфаст странно затравленный. Она не сводит его с собственной дочери, лежащей живым трупом на посеревшей кровати. Гнетущую тишину разрывает ужасающий кашель, который нельзя слышать от маленькой девочки. Ленор закашливается, ощущая, будто ей в горло втыкают сотни иголок, и смаргивает слёзы с ресниц. Не просит воды и утешения. Маленькая девочка лишь насмешливо смотрит на свою мать и лежит неподвижно. По затылку женщины скатывается бусинка пота. — Если бы, — облизывает губы, — если бы не ты, всё было бы хорошо. Не ты должна была родиться… Мальчик… Я чуть не умерла, когда рожала тебя. Выжила, но ты уничтожила мне всё. Я больше не могу иметь детей. У меня никогда не будет сына. Только ты. Позор для всего рода Линчфаст. Отцу ты не нужна. А я? Бесполезная, не могу родить наследника. Если бы о тебе узнали… Я не выдержу. Матушка замолкает и комкает в руке подол юбки. Ленор смотрит в потолок и молчит. — Я знала, что ты больная. Ненормальная. Демон… Мисс Диг, господи, как ты могла так с ней? Она переводит дыхание и выпрямляет спину неестественно, до хруста. — Это твой конец. Сейчас. О тебе никто не узнает, я позабочусь… Я рада, что ты исчезнешь. Миссис Линчфаст внезапно встаёт и, не глядя, устремляется к выходу. Ленор косит глаза и ей нестерпимо хочется спросить. — Ты м-меня лю-любишь? — хрипит, голос совсем не детский. Это голос настрадавшегося смертника, который готовится быть подвешенным над адским котлом. Миссис Линчфаст всю передёргивает и она впивается безумными глазами в больной профиль Ленор. Отвечает, едва двигая губами. Шёпотом. — Я никогда тебя не любила. Ленор издаёт булькающий звук и снова кашляет, судорожно вдыхая. — Я знаю-ю. Детское хихиканье проникает в стены.♰♰♰
Детское хихиканье проносится по полю, ничуть не изменившееся. Чёрные туфельки хлюпают по мокрой кладбищенской земле. Вороны что-то ворчат, кружа в небе, но никто не вслушивается. Уродливая кукла раскачивается на одном из надгробных камней и напевает своим искривлённым голосом. Похоже на похоронный марш. Мимо пробегает миниатюрная фигурка. Подол чёрного платья волочится по земле, собирая на себе всю грязь, однако хозяйке совершенно плевать. Она с хрустом склоняет голову под неестественным углом и впивается любопытными глазами в надпись на одном из надгробий. — Пнев... Пвемо- пнемвмо… — Пневмония, Ленор. Это болезнь такая, — раздражённо пищит кукла и отмахивается от мухи. — И я типа умерла из-за неё? Что за скукотища! — капризно подпрыгивает девочка и трясёт от негодования головой. Её свалявшиеся волосы горчичного цвета трясутся следом. Наверное, при жизни она была светлой блондинкой. — А что ты ожидала, тупица? Тебе десять, как ещё ты могла умереть в этой глуши, — у куклы глаза-бисеры не двигаются, однако по интонации она явно с чувством закатила глаза. — А почему тут только имя? Где фамилия? Почему у других фамилия есть, а у меня нет? — Ленор усиленно трёт рукавом платья надгробие, будто ожидая, что на нём чудом появятся ещё надписи. Кукла рядом чересчур громко вздыхает. — О, боги, какая разница! — Большая! Я хочу знать кем я была! — Ты все равно уже мертва, это неважно. Наверняка ты была очередной глупой девицей, как и все остальные. Целый век прошёл, Ленор! Ты уже не узнаешь, — кукла сердито размахивает руками, уже изрядно уставшая торчать на вонючем кладбище. — Пошли обратно домой, скоро дождь. Я не хочу промокнуть. Ленор комично хмурится и прикусывает пальчик. Почему-то собственная могила не даёт покоя уже долгое время, однако зануда Рагамаффин был прав: судя по датам на камне, прошёл целый век. Так разве это сейчас имеет значение? Вздохнув, Ленор резво подхватывает на руки вскрикнувшего друга и вприпрыжку устремляется в старый заброшенный особняк, находившийся неподалёку. — Ленор! Будь аккуратнее, чёрт тебя побери! Девочка в ответ звонко смеётся. — Нетушки, мистер Рагамаффин, черти меня не возьмут! Поэтому у нас будет чаепитие! — Нет! Двое друзей скрылись в темноте особняка, а тучи на небе начали свой дружный плач, орошая тяжёлыми слезами кладбище. Невзрачное надгробие с раскопанной землёй потонуло среди остальных могил.Ленор 1906-1916
«Пускай вершат над ней обряд — поют за упокой! – О самой царственной скорбят — о юности такой»