Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

С появлением в монастыре Хуа Чэна, всё вернулось обратно к исходной точке. Разве что, Се Лянь, вроде как, стал чуть более дружелюбно на него смотреть. Иногда князю демонов даже казалось, что он сумел убедить брата в том, что может быть не только психоватым Лазурным Фонарём, но и демоном Ци Жуном, который, несмотря на всех своих тараканов, вполне себе нормальный, хороший, и самый интересный. А потом случилось... Ну. ЭТО. Началось всё из-за того, что Се Лянь периодически бросал Фансинь в разных углах, а то и вовсе оставлял на столе, а потом долго рыскал по дому в поисках оружия. В какой-то момент Ци Жуну это надоело, и он повесил меч на стену, к ножам и сковородкам. Потом Гуцзы как-то раз замотался в полотенце и попытался изобразить, как танцевал бог Сяньле на портрете. Царственный братец тогда очень удивился, но ругать ни ребёнка ни демона не стал, попросив только перестать хватать его вещи без разрешения. А через пару дней после того, как в монастырь вернулся Хуа Чэн, Гуцзы, дождавшись, пока красный гэгэ и мусорный гэгэ спустятся в деревню по каким-то своим делам, попросил блинов. Желая покрасоваться перед приёмышем, Ци Жун несколько раз вполне успешно подкинул блинчики в воздух, и вполне успешно поймал их обратно на сковородку, а потом уронил один из них между плитой и столом. Ну, с кем не бывает, даже такие гениальные повара, как этот демон, могут накосячить иногда. -Ничего страшного,- ухмыльнулся он в ответ на испуганный ах мелкого прилипучки.- Плюс быть мной: у меня есть брат, а у брата...- он потянулся к столу, на котором Се Лянь забыл Фансинь, и цапнул меч, небрежным движением вытряхнув его из ножен.- А у брата есть длинная палка, чтобы достать блинец из-за шкафа. Пока он спасал блинчик, в дом вернулся Се Лянь, обнаруживший потерю оружия почти у самого подножия горы. Наследный принц некоторое время молча смотрел, как лазурный демон, издавая звуки просьб и мольбы, что-то выколупывает из щели между плитой и столом, с помощью его меча, а потом, видимо, удовлетворившись результатом, изящным движением закидывает меч на плечо и гордо разворачивается в сторону стоящего напротив Гуцзы и, соответственно, самого Се Ляня: -На страже твоего блинца! Се Лянь шутку не оценил, и меч спешно отобрал, а потом ушёл, жуя один из уцелевших блинчиков. И, как говорится, хуй бы с ним, в конце концов, его опасения понять можно, но то, что произошло потом... Сшив Гуцзы новую рубашку, Ци Жун немного поколдовал над её рукавами, зачаровав их на бесконечную вмещаемость. Обычно такую магию применяли для мешочков цянкунь, чтобы переносить в них грузы, но и для карманов в рукавах сгодится, он сам так же ходил, пока не лишился тела. К тому же, сам мальчик был в полном восторге от новой игрушки, и часто развлекал себя тем, что запихивал и доставал из рукавов разные предметы, начиная от чашек для риса, и заканчивая пресловутым Фансинем. Очередное покушение на свой драгоценное оружие Его Высочество наследный принц перенести уже не смог. Глядя, как Се Лянь резко выхватывает у испуганного мальчишки недовольно бряцающий меч, Ци Жун лишь поджал губы, понимая, что следом прилетит и ему. Разумеется, за ребёнком, особенно за таким непоседой, как его мелкий паршивец, который умудряется найти приключения себе на жопку, даже если его держат за руку, надо следить. Но он совсем не ожидал, что братец, вполне справедливо отчитав Гуцзы за то, что нельзя брать чужое без разрешения, накинется на него, утверждая, что Ци Жун хочет украсть его оружие, используя ни в чём не повинного ребёнка, и что ему лучше прекратить притворяться, разыгрывая из себя приличного человека демона. Не сказать, что он этого не ждал. Разумеется, рано или поздно царственный брат непременно выдал бы что-то подобное, но... То есть, он всё это время вынимал из него душу своими дурацкими разговорами, улыбался, жрал то, что он готовит... -Вот, значит, как ты обо мне думаешь?- спросил он, подождав, пока поток возмущения Его лицемерного Высочества наконец иссякнет, и добавил, совсем тихо, так, что его услышал только в страхе прижавшийся к отцовской ноге Гуцзы.- Ну и пожалуйста. Очевидно, потом до Се Ляня дошло, что он спизданул, но было уже поздно. Ци Жун обиделся. Обиделся так крепко, что снова стал вести себя так же невыносимо, как в первые дни своего пребывания в монастыре. Не, ну а чо он? Его чёртова лента и то поумнее будет... Тьфу! Даже паршивый одноглазый пёс не понял, в чём прикол, и спросил, откуда опять взялось истеричное ничтожество, и куда гэгэ дел тупицу Фонарика, который "кто руки в коридоре раскидал, быстро подобрали, а то гвоздями прибью!". Сам же Се Лянь не знал, чему первее огорчиться: тому, что Ци Жун отказался принимать его извинения после ссоры из-за Фансиня, и стал вести себя ещё хуже прежнего, хотя, казалось бы, куда больше,; тому, что Сань Лан, после того, как они потеряли Ши Цинсюаня, начал недоговаривать, отмалчиваясь с загадочным лицом; тому, что Лан Ин, который до этого просто молча сидел в углу, стал часто подсаживаться к лазурному демону, и, вместе с Гуцзы, внимать его рассказам; или тому, что сам Гуцзы, явно под влиянием своего "отца", тоже начал вести себя всё хуже и хуже. Последнее очень расстраивало Его Высочество, но из-за общей занятости и беготни за божком-пустословом, которая теперь грозилась вылиться чёрт знает во что, он совершенно не успевал заниматься ребёнком, а все его жалкие попытки терпели сокрушительный провал. Не имея перед собой иного примера, мальчик прислушивался исключительно к Ци Жуну. Се Лянь даже стал подмечать, что и ребёнок и демон, когда им что-то не нравится, одинаково хмурят брови и морщат нос. Поняв, что с братом не договориться, он обратил внимание на ребёнка, в очередной раз предприняв попытку взяться за воспитание мальчика, который, ещё с того времени, как дождь вынудил их вчетвером тесниться на лежанке, стал спать исключительно на груди его кузена. -Нужно спать на подстилке, а не на... твоём отце.- попробовал он в очередной раз воззвать к совести малыша.- Для этого она и нужна. Ты такой хороший и воспитанный мальчик, Гуцзы, не веди себя, как бродяжка. Гуцзы в ответ склонил голову на бок, и устало посмотрел на него, будто говоря: ничего ты не понимаешь, Лянь-гэгэ, папа- самая козырная кровать в этом доме. Глядя, как ребёнок с удовольствием сворачивается клубочком на груди демона, сжимая в пальчиках воротник его ханьфу, Се Лянь печально вздохнул. С одной стороны, он понимал, что подстилка тонкая а пол холодный, но с другой, это казалось ему неправильным. Ещё его несколько озадачил вопрос Сань Лана, куда девался Лазурный Фонарь в ночи, и почему на его месте опять оказалась озлобленная вопящая тварь. Сам он был уверен, что Ци Жун притворяется, по каким-то своим причинам. Ну не может он вести себя настолько нормально, он даже при жизни себя так не вёл. Конечно, с мечом он, тогда, наверное, перегнул, но всё-таки... -Что у нас хурма в подполе делает? Хуа Чэн, который взялся убирать недавно купленную курицу, чтобы она не испортилась до завтра, с озадаченным видом разглядывал миску со льдом, в которой лежало несколько плодов хурмы, раздумывая, кому из кузенов пришла в голову такая дурацкая идея. Ци Жун, который уже смирился с тем, что мелкий засранец, единожды получив разрешение поспать не на жёсткой холодной подстилке, а на тёплом и мягком папке, теперь отказывался спать где-то ещё, задумчиво пощёлкал пальцами, раздумывая, как понятнее объяснить. -Ну... пАнимАешшшшш... она просто вяжет. Генерал Хуа посмотрел на него, как на придурка. -Что она вяжет? Шапку, шарф, варежки с носками, чтоб холодно не было? Зачем? -Ну, она вяжет, поэтому её надо было заморозить, и она перестанет... -Так она вяжет, чтобы согреться! Вытащи её из холода, положи на окно, она перестанет вязать! Лазурный демон с подозрением уставился на внезапно затупившего сородича, и даже слегка принюхался, пытаясь определить, не несёт ли от паршивого пса алкоголем. А то бывало дело, и не раз- в пиздостраданиях по хер знает где мотающемуся Се Ляню, Хуа Чэн время от времени умудрялся нализаться до такой степени, что им с Черноводом и Ин Юем приходилось натурально собирать спасательную экспедицию, чтобы вытащить Градоначальника из очередных ебеней и доставить до дому до хаты. Как-то раз тот даже умудрился спутать его с царственным братом, и полез с поцелуями... Тьфу. Мерзость! Ци Жун тогда так залепил ему лбом в переносицу, что ублюдочный Собиратель цветов пролетел несколько чжанов и врезался спиной в дерево; и потом, уже в Доме блаженств, когда эта паскудина изволила распахнуть свои похмельные зенки, проел упоротому сородичу всю плешь, эадвинув лекцию на тему, чем зелёный цвет отличается от белого, и чем этот демон отличается от проклятого Небесами бога. Вроде, трезвый. Чё тогда тупит? -Тебе что, мама в детстве не покупала плохую хурму?- фыркнул он. В их доме никогда подобных дорогущих фруктов не бывало, и во дворце, почему-то, тоже, но про то, что неспелую хурму можно "дозреть" с помощью заморозки, он слышал от соседки. И если не вернуть её обратно в подпол, эксперимент провалится. На этом моменте Се Лянь оторвался от корзины, которую чинил, и удивлённо посмотрел в сторону князей демонов. Хуа Чэн задумался, очевидно, пытаясь вспомнить свою прежнюю жизнь, а потом неуверенно протянул: -Нууу... на холод она её не убирала, вроде... Зачем? Ци Жун закатил глаза. -Ну, смотри: если плохая хурма купилась,- принялся объяснять он, активно жестикулируя, чтобы до тупой псины лучше дошло.- она вяжет, поэтому её надо заморозить, потом разморозить, и она будет сладкая. На физиономии Хуа Чэна проступило понимание. -А!- хмыкнул он, и потряс миской.- Так вот почему я некрасивую шапку в детстве носил. Вот, связала мне! Лазурный демон прыснул в кулак, и обнял завозившегося от шума ребёнка. -Хуа, убери её обратно в подпол, чё ты её вообще вытащил?- спросил он. -А что, у неё заказ? Она не довязала что-то? -Да блять, просто делай, что говорю! Заебал! Се Лянь, прикрыв рот ладошкой, слушал диалог двух Бедствий. Очевидно, между ними и впрямь иногда возникало что-то вроде перемирия, во время которого Сань Лан и его кузен вполне неплохо общались, хоть и не переставали подъёбывать друг друга ни на секунду. Очевидно, воспоминания о шапке натолкнули Хуа Чэна на определённые мысли. Он вернул хурму обратно в подпол, вылез, закрыл крышку люка, и уселся за стол, пробормотав что-то на тему того, что, в отличие от некоторых, детство у него было хреновое, а потом добавил чуть громче: -Моя мать тоже... -Вспомним её!- бодро отозвался Ци Жун. -Спасибо. - Пажалста... -И отец... -Вспомним его! -Спасибо. - Пажалста! -Сила, которую я получил... Глаза лазурного демона хищно и болезненно сверкнули. Се Лянь в очередной раз поймал себя на мысли, что Ци Жун знает о Сань Лане что-то постыдное и важное, что тот всеми силами пытается это скрыть. -ДА УЖ, ЗНАЮ Я, КАК ТЫ ЕЁ ПОЛУЧИЛ!!!- завопил он, вскакивая, отчего Гуцзы шлёпнулся на подстилку, и расплакался, не понимая, что происходит, но Хуа Чэн только грозно нахмурился. -Я. Сейчас. Не. Об. Этом.- железным тоном оборвал он вскинувшегося было Ци Жуна, и тот мигом плюхнулся обратно, принявшись укачивать ребёнка. -И-извини. -Спасибо. -Пожалуйста... Подождав, пока тупица Фонарик перестанет бубнить, а его подобранный мальчишка перестанет всхлипывать, красный демон вполне дружелюбно спросил: -А что ты подаришь мне на этот Новый Год? Ци Жун насмешливо закатил глаза. -Пхххх. Ну, как обычно... -Ты меня и так всё время нахуй посылаешь. -Ой, блять, да ладно! В прошлый раз я тебе нормальный подарок подарил. -Конфета в виде глаза- это не подарок! -Да пошёл ты! Сам же сказал, дарить только нужное... Или тебе обычный надо? Пхе, ладна, исправимся... Заметив, как на них смотрит Се Лянь, он насмешливо фыркнул. Со стороны, наверное, смотрится дико, что двое, которые обычно люто друг друга ненавидят, вот так мирно общаются. В иной ситуации, он Хуа Чучундру и словом бы не удостоил, но после того, что отчебучил его царственный брат... -Что это с вами сегодня? -А чего? Ты ж меня не ценишь, так что приходится ценить время, которое мы с ним проводим вместе... Ну, мы ж потом будем скучать друг по другу.- на этом месте, он состроил трагическую мину, и плаксиво простонал:- Но это не по-мо-гаеееет, ааааа, я всё равно ненавижу эту убогую хибару и всех вас... *** Проснувшись посреди ночи, Ци Жун осторожно выполз из-под мелкого паршивца, наощупь заварил себе чай, и вышел на улицу, намереваясь посидеть на свежем воздухе, пока погода не испортилась окончательно. Настроение у него было паршивым. После той дебильной ссоры, когда царственный брат заявил, что он, якобы, "разыгрывает из себя нормального", демон ощущал себя оскорблённым до глубины души. Се Лянь, разумеется, повёл себя как обычно, и тем же вечером сделал вид, что ничего не было. Но, чёрт возьми, это несправедливо. Ладно Хуа, но этот-то... Он отхлебнул чаю, и расслабленно опустил уши, прикрыв глаза. -А мне чаю налить?- тихо хмыкнул Хуа Чэн, усаживаясь рядом, и непроизвольно вспоминая, как давным-давно, посреди выжженных земель в окрестностях горы Тунлу, чёртов лазурный демон преспокойно уселся на камушек, и начал доставать из рукава цянкунь чашку, чайник, заварку и фляжку с водой. -Хуа Чэнжу, чай "Асам".- так же тихо, но с наездом в голосе отозвался Ци Жун, внутренне вздрогнув от страха.- А САМ ЖОПУ ПОДНЯЛ, И НАЛИЛ СЕБЕ ЁБАНЫЙ ЧАЙ. Он примерно представлял, чего от него хочет паршивый пёс, но объясняться перед ним не хотел. Можно на что угодно спорить, что Хуа, как и до этого Се Лянь, примется выгораживать своего драгоценного "гэгэ". Попугаи-неразлучники, блять... Ощутив сквозь сон, что рядом кого-то не хватает, Его Высочество наследный принц проснулся, и не обнаружив в комнате Сань Лана и Ци Жуна, на цыпочках, подошёл к окну. -Ой, ацтань, а? Плавали, знаем!- донёсся до него приглушённый голос кузена.- Всякий раз, когда мой дражайший братец является со словами "я уберу из вашей жизни весь пиздец", пиздеца становится только больше. В моём случае, это вообще несущая конструкция, её убирать нельзя... Алое и лазурное Бедствия сидели на крылечке. Хуа Чэн лениво жевал маньтоу, а Ци Жун держал в руках миску, над которой поднимался пар. -У тебя с глазомером как?- хмыкнул Хуа, когда Се Лянь осторожно высунул голову в окно.- Сейчас тазик чая, а что потом? Ведро чая? Бочка чая? -Не, я просто засыплю заварку в реку, вскипячу, и буду кружкой зачёрпывать... -И будет у тебя чай со вкусом рыбы. -Ничего нового. Сяо Хэ вечно такой пьёт, и мне с ним приходится. Хе. Слушай, а помнишь, как мы карасику торт на день рождения подарили, со свечками? Он нас ещё чуть не прибил тогда. -Ага. Хорошо полыхнуло. -Угу. А помнишь, как мы морских ежей ели? -Тьфу, блин! Не напоминай. -Ага-ага, а нечего было выёбываться, жрал бы как все, сырыми. -Сейчас получишь. -Да блять... Оба демона замолчали. -Вот в уюнском есть такое интересное выражение, которое означает "я очень устал", а дословно переводится как "у меня отвалилась жопа".- через некоторое время нарушил тишину Ци Жун, отхлёбывая из своей миски.- А ещё точнее- "у меня убежала жопа". ЖОПА. УБЕЖАЛА. Не, то есть, ты понимаешь, я вот остался, а жопа моя сбежала, дела, видимо, доделывать... -Вечно ты какой-то хернёй страдаешь... -Ага, на себя-то посмотри... Ци Жун презрительно фыркнул, и достал из рукава маленькую пиалку. Зачерпнул из своей миски, и протянул Собирателю цветов. Тот взял. -У одного тазик еды, у второго тазик чая...- проворчал он. -Пххх, клянусь, мы выкинем свои тазики, когда ты выкинешь свой аквариум, который с какого-то фига зовёшь бокалом для вина. Кстати, братец в курсе, что ты у нас, вообще-то, запойный? -Тихо ты, блин! -Ага, кАнЕшнА... Снгова наступила тишина, прерываемая лишь тихим хлюпаньем. -Тут мной как-то раз какая-то маманька ребёнка пугала.- вдруг сказал Хуа Чэн.- Говорит: не будешь слушаться, дядя тебя заберёт. -Пфф! Если это та, о ком я думаю, так она и мной своего паршивца пугала. Вообще, не понимаю прикола, что это за фраза такая: "дядя тебя заберёт"? У дяди дома и так тесно. И вообще, дядя сейчас поужинает печеньем, поздно ляжет спать, и проснётся когда захочет, дяде никуда не надо. Типа, ты ребёнка так пугаешь, или мотивируешь? Логика встала, и повесилась. -Мои родители таким вообще не заморачивались. -Ха. Мои тоже. Иногда я даже начинаю сомневаться: точно я родился отбитым, или меня папаша много бил головой об пол. -О... Хуа Чэн как-то странно взглянул на него. Казалось, он прокручивает в голове это внезапное откровение тупицы Фонарика, и укладывает рядом со всеми остальными, которые слышал от него раньше. -Меня как-то в кладовке закрыли, а я дверь с петель снял, и гулять пошёл.- наконец сказал он. -Хе. Меня тоже как-то закрыли, так я раскидал картошку по полу, сожрал две банки яблочного компота, вылез через вентиляцию и ушёл спать к соседке. -Хароооош... -Хе. Да, я такой... ЭБЛЯ! Да какого хрена! Чё не спишь?! Се Лянь ойкнул, и спешно спрятался обратно, захлопнув за собой окно.