Благословение небожителей: правдивая история почти Непревзойдённого демона

-Так, не тупим, запрыгиваем, иначе мы тут за неделю не управимся! Ци Жун подтолкнул замешкавшуюся демоницу ко входу в пещеру. -А вам что, особое предложение нужно, я не понял?- фыркнул он, видя, что его будущий обед не торопится.- Сгореть хотите? Подданные Повелительницы дождя спешно зашевелились, хоть и не до конца понимали, зачем им лезть внутрь этой подозрительной горы. Убедившись, что все внутри, Ци Жун, покрепче прижал к себе Гуцзы, и запрыгнул в уже начавшую подниматься в воздух гору, усевшись на краю пещеры, и свесив ноги. -Э! Фонарик, подвези, а?- насмешливо крикнул кто-то, пытаясь внаглую запрыгнуть следом за ним. -Ходить пешком па-лезно!- Ци Жун, не глядя, залепил каблуком по чьей-то рогатой голове, отчего безбилетник отлетел на несколько чжанов, и ухнул в расщелину, в которой бурлила лава. Он не зря целенаправленно шёл именно сюда. Многие считали эту гору, и двух её товарок, просто передвижными ориентирами, но лазурный демон давно просёк фишку этих странных громадин, и использовал их как относительно быстрый способ добраться до нужного места. Правда, горы были волшебные, и с приколом: они имели привычку засасывать в себя зазевавшихся путников, отчего те иногда застревали в стенах и умирали страшной смертью. Надо, наверное, всех предупредить, а то так и без припасов остаться можно. Внезапно, один из пленников, который сидел у стены, провалился прямо в толщу камня, и сгинул, не успев издать ни единого звука. Остальные, вместе с демоницей, шустро отползли от стен, встав в центр пещеры. Не ожидав такого, Ци Жун вскочил на ноги, едва не вывалившись наружу, и, чудом удержав равновесие, вытянулся в струнку, округлив глаза и высунув кончик языка. Он всегда непроизвольно строил рожи, когда происходила какая-то ерунда. -Так, ладно, отошли от стен...- вздохнул он, бочком отходя ко всем.- Если что, всё так и было. -Папа, а откуда тут такая странная гора?- спросил Гуцзы, когда все успокоились и он снова угнездился на ручках демонического отца, снова усевшегося на краю пещеры.- Мы так быстро едем! А как она двигается? -Без понятия.- Ци Жун, прищурившись, смотрел на проплывающие мимо скалы и развалины каких-то домов.- Я только одно знаю: эти горы раньше были тремя советниками, которых принёс в жертву вулкану принц этого королевства. Конкретно ёбнутый на всю бошку был. Не, ну есть конечно вариант... может их какие-то местные тараканы прогрызли, поселились там, и когда Тунлу активна, они начинают синхронно двигаться под диктовку какого-нибудь тараканьего начальника... и так вполне себе могут гору куда-то унести, хе. Гора немного замедлилась, взбираясь на холм. Они как раз проезжали мимо очередного храма. Будь у них возможность, Ци Жун бы непременно зашёл туда, чтобы ещё разок поглазеть на фрески, описывающие падение Уюна, и заодно показать их своей дражайшей обузе, но спрыгивать на ходу не хотелось. Чудом сохранившее своё величие мрачное здание всколыхнуло о нём воспоминания о том, как они с Черноводом гуляли в окрестностях Тунлу. Вспомнив, с какой счастливой рожей Сяо Хэ слушал его рассказы о погребённом под слоем застывшей лавы и пепла древнем государстве и его традициях, лазурный демон испытал прилив энтузиазма. -Ах, прошлое, какая ностальгия, какое буйство эмоций!..- воодушевлённо выдохнул он, и тут же поперхнулся словами, покрепче прижав к себе Гуцзы, и пряча его за широкими рукавами ханьфу.- Ничё не помню. -Пааап?.. Из храма вышел человек в белых траурных одеждах. Маска Скорби и Радости была на нём, на поясе сверкал длинный тонкий меч, а вот флаг, привлекающий духов, он где-то, походу, потерял. -Ззззараза...- пробормотал он, вскакивая и прячась за стену пещеры, так, чтобы снаружи их точно не было видно.- Этот-то какого хера тут забыл... Хуепутало безликое, блять... -Ой, это же та белая бабайка, которую боится Лянь-гэгэ!- ахнул Гуцзы, глядя на странного человека в белых развевающихся одеждах. Помимо того, что этот человек выглядел очень странно, он пугал мальчика, даже, пожалуй, больше, чем противный Лан-гэгэ. Молодой человек из свиты Повелительницы дождя, казалось, тоже разделял их беспокойство, из чего Ци Жун заключил, что он точно не ровня остальным её прислужникам. А вот один из крестьян презрительно фыркнул: -Чтоб взрослый человек боялся какого-то чокнутого, изображающего из себя бабайку из детских сказок... -Дядь.- лазурный демон метнул в доёбистого пленника хмурый взгляд.- Эта "бабайка из детских сказок" в своё время устроила весь этот пиздец, который нас окружает. И поверь, лучше сдохнуть от моей руки, чем если она нас заметит. И тут же, противореча собственным словам, завопил: -БАБАЙ!!! Фигура в белых одеждах даже не дрогнула. То ли странный человек их не расслышал, то ли решил проигнорировать. Ци Жун скорчил обиженную рожу. -Похуй ему ваще... Он сам не знал, зачем окрикнул Безликого. Возможно, по привычке. А возможно, и потому, что засомневался, точно ли это Безликий Бай: по первости, Владыка однажды утратил бдительность, и непроизвольно открылся назойливому Бедствию, но не учёл того, что чокнутый Лазурный Фонарь к тому времени уже сумел вернуть себе более-менее здравый рассудок, а с ним и осторожность, и наблюдательность. Ци Жун понятия не имел, в курсе ли Се Лянь, но ему самому было известно, что Бабай умел делать так называемые "сосуды". Только, в отличие от его призрачных болванов, поделки Безликого были куда более совершенными. И, похоже, сейчас им встретилась одна из таких вот кукол. Настоящий Безликий непременно бы среагировал на его вопль. Не королевство, а проходной двор какой-то. Когда один безрадостный пейзаж сменился другим, ещё более безрадостным, а солнце опустилось за каменную косу, гора наконец остановилась. -Оп, наша остановочка!- князь демонов, который всё это время пребывал в полумедитативном состоянии, мигом встрепенулся, и вскочил.- Щас пойдём осматривать столицу! Едва они выбрались наружу, гора тут же приподнялась, и полетела куда-то в противоположную сторону. -Ого...- восхищённо выдохнул пленный юноша. -Да, вот такая херня тут водится... КУДАБЛЯ?! Ци Жун натурально ощущал себя дебилом. Ему казалось, что эти неотёсанные крестьяне втихаря потешаются над тем, что он постоянно влипает в каку-то хуйню. И, разумеется, большую часть неловких ситуаций создавал мелкий гремлин, который сейчас, походу, реально решил самоубиться. Краем глаза заметив, как Гуцзы неосторожно запрыгивает на камушек, и вместе с ним весело едет прямо в трещину, где бурлит раскалённая лава, он схватился за голову и рванул на помощь своему бестолковышу. -Вот повезло мне, не дурак я родился.- принялся причитать он, за шкирку вытаскивая мелкого засранца, который даже не успел толком осознать, что произошло, обратно на твёрдую землю.- Дали боги ума, чо там... Прям не нарадуюсь на ум на свой на собственный, да, Цзы-Цзы?! Много в башке мозгов! Зараза! Сюань, давай, гони их, темнеет уже! Подгоняемые грозной генеральшей, пленные крестьяне прибавили шагу, боясь отстать от направившегося к одному из каменных провалов князя демонов. Отец и сын Ци остановились перед спуском, откуда тянуло сырым пеплом, влагой и затхлостью. -Слушай, я, конечно, отыгрываю роль смельчака, но на самом деле мне страшно вниз идти.- вполголоса сказал Ци Жун Гуцзы.- Так что больше никакой самодеятельности. Иначе смерть твоя будет долгой и мучительной. Там знаешь, сколько всякой дряни по углам прячется? С костями сожрут, и скажут, что так и было, понял? -Угу... -Молодец. Несмотря на угрозу, Ци Жун шёл уверенно, послав вперёд несколько крупных призрачных огоньков, чтобы разогнать тьму впереди, а заодно тех, кто в ней обитал. Крысы-падальщики. Мерзкие кровожадные создания, которые пожрали все трупы местных жителей, оставив только запёкшуюся вулканическую оболочку. Непонятно как, но до сих пор чёртовы грызуны были живы и здравствовали. Ци Жун их ненавидел. В прошлый раз они подчистую сожрали его любимый пояс, а заодно кафтан Хуа Чэна, отчего оба демона, в порыве странного единения, погнались за наглыми тварями, кто с Эмином, кто с пригоршней зелёного огня, а потом громко возмущались, какие здешние крысы скоты. -Папа, а где мы? -Мы находимся в катакомбах уюнского времени, где когда-то прятались уюнские бабайки! Возможно, могло показаться странным, что Безликий Бай так долго выносил рядом с собой жалкую копию обожаемого Сяньле, но этому была одна веская причина. В отличие от Се Ляня, которого Белое Бедствие умудрилось запугать до полусмерти, Ци Жун, внезапно, оказался более устойчив к его манипуляциям (возможно, его кукуха уже просто не могла отъехать ещё дальше, такое тоже могло быть). Когда ему наконец удалось немного прийти в себя, перед юным князем демонов встал вечный вопрос: что делать. Тогда один из его верных слуг, Вэйдун, предложил Его Превосходительству выучить что-нибудь новое, желательно, посложнее, чтоб на разрушительные мысли времени не оставалось, и, поразмыслив над его словами, лазурный демон пошёл к тому, кого, казалось бы, стоило всячески избегать. Впрочем, выражение всех четырёх лиц Бабайки, когда к нему припёрся чокнутый Лазурный Фонарь, блуждающий в ночи, и прямо с порога выпалил: "Я хочу знать всё о твоей родине, научи", того стоило, а неподдельный интерес, горящий в зелёных глазах юного демона, подкупил бывшего принца канувшего в лету древнего государства. Когда было надо, Ци Жун умел и слушать, и слышать, что ему говорят, поэтому тогда, и позднее, когда Безликий Бай, перебил всех старых небожителей и стал Небесным Владыкой Цзюнь У, они много времени проводили вместе. Возможно, тому даже льстила такая искренняя жажда знаний бывшего князя Сяньле, особенно, на контрасте с его старшим братом, которого Владыка всё это время готовил себе в преемники. Ци Жун тогда и язык Уюна выучил, и даже научился играть на тамошних музыкальных инструментах. Тягучее, непривычное уху наречие, успокаивало, а, без сомнений, богатая история древнего королевства (пускай, в ней и прослеживались жуткие параллели с гибелью его собственной страны) оказалась весьма занятной. Неизвестно, что там предлагал Бабай Се Ляню, но его царственный брат всегда больше интересовался боевыми искусствами, чем гуманитарными науками. Даже весьма бестактное "До Сяньле ты не дотягиваешь, но сам по себе очень даже неплох", в его устах звучало скорее как комплимент, нежели желание побольнее уколоть князя демонов, в очередной раз сравнив его с венценосным братом. Это было примерно лет за сорок до того, как они окончательно разругались в хлам и перестали хоть как либо пересекаться. Разумеется, они остановились в одном из уцелевших домов, который выглядел наиболее величественным. Глядя на расположенные внутри большого мрачного зала пепельные фигуры, Ци Жун непроизвольно поёжился. Люди, застигнутые извержением вулкана, застыли в коленопреклонённых позах, отдалённо напоминающих статуи Се Ляня, которые бывший князь Сяньле, по молодости и глупости, не желая, чтобы о его ублюдочном царственном братце забыли через пару сотен лет (ведь всем известно, что когда божество забывают, оно гибнет, а Се Лянь ни в коем случае не должен умирать, не-не-не!), велел устанавливать в качестве дверных порогов, и только сука потом узнал, что это надо было делать в! ебучих! ХРАМАХ!!! но исправлять что-либо было уже поздно. И вот так каждый раз. Ему пришлось приложить немалое усилие, чтобы не начать думать о том, насколько судьба жителей Уюна похожа на судьбу жителей Сяньле. Казалось, будто все они молятся, слепо надеясь, что божество отзовётся на их отчаянные мольбы, и защитит от неминуемой гибели. Учитывая то, кем, было их божество, их молитвы были абсолютно бесполезны. Чтобы отогнать от себя мрачные мысли, он решительно припахал пленников к уборке, и уже через полчаса храм принял относительно ухоженный, насколько это вообще возможно, вид. Убедившись, что света от огоньков достаточно, будущий обед смирно сидит у стенки, а крысы, опасливо щемятся по углам, он облегчённо выдохнул, и плюхнулся на каменную скамейку, растянувшись во весь рост, и закинув на спинку уставшие ноги. Сюань Цзи скромненько пристроилась рядом, усевшись прямо на полу. Гуцзы уютно прижался к нему, растянувшись на груди отца. Решив, что чего-то не хватает, лазурный демон достал из рукава оставшиеся рисовые шарики и всунул их в ручки сыну. -На, ешь. Впрочем, уже минут через двадцать тишина и полумрак начали угнетать. В его пещерах конечно тоже было темновато, мрачновато, и горы трупов, но помимо этого там была его свита, и пусть и трусоватые, но многочисленные призрачные прислужники, он редко когда оставался прям совсем в тишине и одиночестве. Но торчать наверху, особенно учитывая, что где-то рядом шатается Безликий Бай, тоже нифига не безопасно. Вид сосредоточенно жующего сына натолкнул его на мысли о том, что сам он так до сих пор не поел. Но куда ему сейчас-то деваться, этот паршивец ведь непременно начнёт рыдать, и скулить, а он и так сегодня чувствует себя пиздец как неловко! Он, в конце концов, Великое Бедствие, он должен внушать всем ужас, эти чёртовы людишки должны дрожать от страха за свои никчёмные жизни, а не хихикать и переглядываться, пока он занимается своим ребёнком! Взгляд лазурного демона сам по себе остановился на смиренно застывшей рядом со скамейкой Сюань Цзи. -На, посиди с ребёнком!- он сгрузил пискнувшего от неожиданности мальчика на колени опешившей демонице, и метнул в притихших пленников хищный взгляд.- Расскажи ему там что-нибудь, я хуй знает, что, сообразишь короче, давай! Гуцзы было не по себе рядом с ледяной на ощупь сестрицей, но он помнил, что отец рассказывал о том, что она была генералом какой-то армии. Может, она расскажет ему про свои подвиги, если он хорошо попросит? У генералов обычно много подвигов. -Сестрица Цзи, пожалуйста, расскажи мне про то, как ты командовала армией?- попросил он, умильно хлопая глазами, и, одновременно, стараясь быть подальше от холодной кожи мёртвой женщины.- Папа говорил, что ты очень умная, и сильная! Сюань Цзи надулась, но приобняла ребёнка, чтобы тот не спадал с колен, и с сомнением покосилась на потирающего руки в предвкушении сытного обеда Его Превосходительство. Женщина была несколько сбита с толку. То, как князь демонов вёл себя с этим мальчишкой, совершенно не походило на то, что он планировал его съесть. -Эй!- в лоб ей прилетел зелёный призрачный огонёк.- Выйдите, погуляйте пока! Желательно подольше! Я жрать хочу... Фыркнув, и смахнув огонёк повыше, чтоб не мешался, Сюань Цзи прижала к себе притихшего ребёнка и неспешно выползла на улицу, бурча себе под нос что-то по поводу того, что Его Превосходительство окончательно ёбнулся. Убедившись, что мелкий занят делом, и его не потревожат, Ци Жун подошёл к сидящей у каменной стены еде. Пленные крестьяне вздрогнули от ужаса. На довольном лице молодого человека в зелёных одеждах так отчётливо читалось "щас как покушаю вкусненько!", что они сразу поняли, что про то, что их забрали в качестве сухпайка, он не шутил. Пока те, кому больше повезло, тряслись от страха, не желая смотреть на кровавую (хоть и на удивление аккуратную) трапезу князя демонов, юноша, который после того, как к ним прицепился цзянши, всё как-то странно на него поглядывал, снова раскрыл варежку. -Ваше Превосходительство?- осторожный голос вытащил Ци Жуна из размышлений. Он с неудовольствием зыркнул на бесстрашного (или безмозглого?) юнца, который смеет отрывать его от еды, и резко бросил: -Кто позволил тебе раскрывать свой поганый рот? Языка захотел лишиться? Сейчас оформим. Если его будут доставать разговорами, то он не успеет нормально поесть до того, как мелкий гремлин соскучится по его персоне. С тех пор, как Гуцзы принялся гонять его за то, что он жрёт людей, ему пришлось не только прятаться, но и жевать быстрее. Докучливый юнец оказался тем самым излишне умным потомком чёртова небесного кобеля. Ци Жуну, в который раз, осталось только "хвалить" себя за излишнюю "везучесть". Сначала он, безо всяких сомнений, навлёк на себя гнев Повелительницы дождя, уперев нескольких человек из её свиты, а теперь оказалось, что человек из этой её свиты- самый натуральный бог. Вкусный, наверное... Пленные крестьяне, с круглыми от удивления глазами, наблюдали, как Сяо Пэй Су вот так вдруг легко и по-дружески заговорил с чокнутым демоном. Тот сперва, предсказуемо, начал угрожать, а потом, внезапно, пустился в откровения. Это было странно, как и всё, что происходило сегодня, и каждый из них пожалел про себя, что согласился сопровождать свою обожествлённую госпожу в эти опасные земли. Демон и небожитель действительно разговорились. И, разумеется, предметом их разговора оказалось то, как вообще так вышло, что сам Лазурный Фонарь, блуждающий в ночи, оказался рядом с горой Тунлу вместе с маленьким смертным ребёнком на руках. -...и Се Лянь ещё такой: "Я в этот раз с ним пойду".- негромко говорил Ци Жун, не переставая оформлять в себя приличные куски человечины.- Я говорю: зачем? "Мне необходимо его поддержать". Я говорю: "По духовной сети не хочешь"? Ну, по классике. Просто, я считаю, что... не, ну, классно, что брат нашёл себе занятие, он любит всяких дурачков жалеть... Он вздохнул, и принялся сосредоточенно обгладывать остатки мяса с кости. -Ну и, короче, мы сбежали, а они остались... кхм... скажем так, при всей общей недвижимости и с основной частью бюджета...- протянул он спустя некоторое время, задумчиво дожёвывая последний кусок.- Нет, ну, то есть, он всё это время считал, что я непременно сожру мальчишку, но в самый ответственный момент выбрал не жизнь маленького невинного ребёнка, а эту красную мразь. Это подло с его стороны, понимаешь? Я хуй знает, что у него в голове было, может, он реально хотел, чтобы я его съел? Ну, типа... чтобы потом заслуженно обвинить меня в том, что я ем детей. А я их не ем! Почти. Иногда. Ты вообще видел этих детей? Там и жрать-то почти нечего... Пэй Су недоумённо захлопал глазами. Чем больше ему открывался этот странный почти Непревзойдённый, тем больше потомок генерала Мингуана офигевал от поведения Его Высочества наследного принца Сяньле. В правдивости слов лазурного Бедствия он почему-то не сомневался: демон рассказывал о своих злоключениях таким будничным тоном, что юного бога невольно пробрала дрожь. -Неужели вы всё это время жили на улице? -Не, почему... Несколько дней в гостинице жили... Пока братец с Хуа туда не припёрлись, и не сломали всё, к ебени матери. И я тебе официально заявляю: переться в ночь по дождю с простуженным ребёнком- не прикольно! Кто-то из пленных крестьян- кажется, тот самый, который упрекнул его в том, что взрослый серьёзный человек не должен бояться какую-то сказочную бабайку- выразительно закашлялся. Ци Жун метнул в него мрачный взгляд, про себя отметив, что этого стоит употребить следующим. Он действует ему на нервы. -В общем...- вздохнул он, отрывая от трупа очередной кусок.- Я думаю: надо что-то делать, ну, исходя из положения. А Тунлу-то снова заработала, спустя столько лет, мне такой шанс упускать нельзя было, понимаешь? И, я ему говорю: сынок. Ну, ты не расстраивайся. Вот они нас выгнали, но мы с тобой пойдём к Тунлу. Он такой: не может быть! Я говорю: пешком! Он: каааайф! Я думаю: а вот это лишнее было, конечно. Он ещё такой: хлебушек там кушать будем? Я думаю: мда, пацан к успеху не планирует... Он сам не до конца понимал, с какого хрена так разоткровенничался с этим бессмертным щенком. Но мальчишка почему-то вызывал у него симпатию. Он ни в чём не обвинял его, а, наоборот, поддерживал и сочувствовал. В отличие от истерических воплей Мэй Куна, в искренность этого юнца Ци Жун очень хотел поверить. -Причём бесят даже не все эти проблемы, как говорится, хуй бы с ними, а эта его предвзятость.- неожиданно выдал он то, что уже очень давно засело в голове, но только теперь наконец вылилось в более-менее оформленную мысль.- Ну, Се Ляня, то есть. Он на мелкого вообще почти внимания не обращал. И получалось: они с Хуа где-то вечно носятся, я сижу с ребёнком, Жое сидит с ребёнком, чертила этот сидит с ребёнком, а потом этот лицемерный крендель возвращается, видит, что дитё всё ещё почему-то не пожрато, и такой: Ци Жун, ты плохо на него влияешь! НУ КАК УМЕЮ, БЛИН!!! Это... Это вот... ну, я ему доказать чё-то пытался, мол, гляди, я тоже в адекватность умею, а он мне на это что-то типа: нУ бЛиИиИиН нУ нЕ вЗрАсЛеЙ аСтАвАйСя ИмБеЦиЛоМ мне удобнее считать, что ты всё ещё то самое истеричное чмо. -Получается... С тех пор, как вы заняли тело этого человека, только вас беспокоит судьба ребёнка?- тихо уточнил Пэй Су. Ци Жун кивнул, рассеянно глядя перед собой. -Ага, типа того. Но мой тупорылый кузен уверен, что я ЧОРТ ЕБАНЫЙ, и я до сих пор не могу его переубедить. Я просто хочу наконец получить то, что причитается мне по праву, угу? Мне нахер не упёрлось, устраивать какой-то глобальный пиздец. Небожитель и демон замолчали. Спустя несколько минут, на улице послышался стук и шарканье, а потом в дверном проёме появилась донельзя недовольная Сюань Цзи. Гуцзы, скуксившийся и расстроенный, сидел у неё на руках. Сердито сопя, женщина спустила мальчика на землю, и подползла поближе к праздно развалившемуся на своём импровизированном "троне" Ци Жуну, отмахиваясь от призрачного огонька. Недовольно фыркнув, лазурный демон щёлкнул пальцами, заставляя сгусток пламени испариться, и принялся спешно вытирать рот рукавом. Хорошо, что он уже проглотил то, что жевал, иначе пришлось бы выплёвывать не доев, а подобное сейчас он себе позволить не может- слишком расточительно. -Какого чёрта, Сюань Цзи? Я же просил тебя погулять с ним подольше, пока я ем! Блин! Что за нафиг, я поем когда-нибудь нормально, наконец?- возмутился он, вытягивая руку, чтобы Гуцзы забрался к нему на колени. -Я не виновата!- тут же вскинулась демоница.- Мальчишка стал канючить, что хочет пить, а потом у него заболел живот, пришлось возвращаться. Ваше Превосходительство, пожалуйста, не заставляйте меня больше с ним сидеть, я военный человек, я понятия не имею, как с такими маленькими детьми управиться! Князь демонов непонимающе вздёрнул бровь. Ему капризы женщины показались смешными. Он раньше тоже понятия не имел, как управиться с этим ребёнком, и, кстати, тоже, в своём роде, военный человек, и ничего, до сих пор все живы и относительно здоровы. -Всмыссс... Ты же женщина!- возмутился он, внимательно вглядываясь в побледневшую мордашку сына.- Любить детей у вас в крови! Ты какая-то бракованная! -Да он ведь даже не мой родной ребёнок! Я не понимаю, почему вы нянчитесь с ним, вместо того, чтобы съесть. И вообще, с какой стати он считает, что вы его отец? -Ой, ацтань, а? Чего ты докопалась? Ну свалилось на голову наказание, которому встряло звать меня своим отцом, так пусть... И вообще, посмотри на него- кожа да кости! Чё там есть? Вот откормлю его... потом когда-нибудь... К тому же, припасов и так много. Ааа, короче, закрой ветродуйку, не твоя забота, что я буду делать с этим паршивцем, усекла? Он снова начал раздражаться. Конечно, репутация у него просто пиздец, но почему все вокруг считают, что этот демон не может измениться? Что Се Лянь, что эта... Даже этот юнец Пэй Су умнее, чем они. Несправедливо! За эти месяцы его так потрепало, что оставаться прежним Лазурным Фонарём в ночи он при всём желании бы не смог. -Так, ребёнок, колись, какую воду ты выпил, и сколько? Живот сильно болит? Убедившись, что его мелкого прилипучку не тошнит, и никаких других признаков отравления у него тоже не наблюдается, он обнял Гуцзы, скрыв его за рукавами ханьфу, и устало прикрыл глаза, положив подбородок на макушку мальчика. Ладно, не всё так страшно... Можно посидеть ещё пару часиков, пока мелкий гремлин не почувствует себя лучше, и идти дальше. Осталось уже чуть-чуть. -Папа!- возмущённый пискливый голосок выдернул его из неспешных раздумий о том, какое лицо будет у Сюань Цзи, когда он велит ей присматривать за ребёнком, пока будет пиздиться с теми несчастными, которые тоже доберутся до Медной Печи, или лучше попросить об этом Пэй Су.- Ты опять ел эту гадость, да?! Он протяжно вздохнул. -Да блять... Ничего я не ел. -Неправда! Я знаю, что ел! У тебя всегда потом изо рта воняет! Недовольно дёрнув ушами, он поднёс ладонь ко рту, дыхнул, и снова вздохнул, на этот раз уже с раздражением. -Тц... А ну не ной! Я тебе сколько раз говорил, почему я этим занимаюсь, как об стенку! Или у тебя память как у рыбки? -Ну ты же обещал! Уууу... -Да блять! А ну, заглохни! Не хватало ещё, чтоб яйцо курицу учило. Ступай, поиграй один! Только чтоб я тебя видел. Давай, давай, нечего рожи корчить! Гуцзы печально вздохнул, нехотя выбрался из тёплых объятий демонического отца, и послушно потопал на улицу. Надо будет, наверное, придумать что-то другое, раз его увещевания не работают. Он уселся на бордюрный камень, подальше от жуткой тьмы, в которой пиличили крысы, активировал несколько талисманов с зелёными огоньками, и принялся рисовать в очень удачно оказавшейся рядом лужице грязи очень удачно подвернувшейся палочкой. Малыш так увлёкся своим занятием, что не сразу расслышал, что его кто-то зовёт. -Гуцзы! Гуцзы, я здесь, посмотри на меня! Услышав прямо рядом с ухом голос Лянь-гэгэ, мальчик вздрогнул, и принялся нервно оглядываться, но рядом никого не было. А потом перед его носом замельтешила серебряная бабочка. Гуцзы мгновенно напрягся. Всё это- и волшебная бабочка Лан-гэгэ, и голос Лянь-гэгэ, звучащий будто бы из ниоткуда, могло значить только одно. Эти двое снова каким-то образом оказались поблизости, и они снова попытаются сделать им что-нибудь ужасное. Ведь обязательно попытаются! Почему они просто не могут оставить их с папой Жуном в покое?! -Ты меня видишь?- бабочка заполошно хлопала крылышками, сыпя в лужицу, где малыш старательно рисовал их с отцом портрет, мерцающую пыльцу.- Гуцзы, ты узнал меня? Ты обязательно должен послушать, что я скажу! Гуцзы с трудом разлепил внезапно склеившиеся губы. -Лянь-гэгэ.- прошептал он, сглатывая вставший в горле комок. -Да, да, это я. Гуцзы, послушай, нам надо поговорить, но не здесь. Нельзя, чтобы твой отец нас услышал. Мальчик оглянулся на дверной проём, в котором тоже горели зелёные призрачные огоньки. Из дома слышались недовольные голоса: кажется, папа Жун отчитывал мёртвую сестрицу за то, что та разрешила его сыну пить воду из ручья. Ему страшно захотелось схватить бабочку Лан-гэгэ, раздавить её в кулаке, и со всех ног броситься в объятия к отцу, укрывшись в них от всех страхов, но вместо этого он только спрятал ручки в рукава, изо всех сил сжав их в кулачки. Нельзя показать мусорному гэгэ, что он его боится. Папа никогда не позволял себе терять лицо перед царственным братом, значит, и он не должен. -Хорошо. Он поднялся и тихонько стал отступать за дом. Неизвестно, что задумали эти двое, но сейчас лучше сделать так, как просит Лянь-гэгэ. Если им снова придётся убегать... -Куда намылился?!- едва он сделал пару шагов в сторону, ему тут же прилетел грозный окрик князя демонов.- Щас тебя крысы слопают! Живо назад! С огромным облегчением, малыш бросился обратно в дом, и с разбегу ткнулся в живот отца. -Я кому сказал, никуда не уходить?- строго спросил Ци Жун, садясь и приглаживая выбившиеся из причёски пасынка прядки волос.- А? Чем папку слушаешь? Куда собрался? Смерть свою разыскивать? Гуцзы уже собрался заверить его, что никуда он не собрался, и вообще папе всё кажется, но почувствовал, как шею, под воротником, что-то легонько пощекотало, и замер. Чёртова бабочка последовала за ним, и Лянь-гэгэ наверняка всё слышит. Придётся врать. -Я... Я хотел пописать...- выдавил он первое, что пришло в голову. Лазурный демон снисходительно фыркнул. -Маленькие дети только и делают, что писаются... Ладно, иди. Только быстро! Чувствуя, как в животе колючим ёжиком ворочается страх, Гуцзы наконец отошёл за дом. Убедившись, что их не услышат, бабочка выпорхнула из своего укрытия, и уселась на выступ в каменной кладке. Малыш тут же принялся нервно растирать шею. -Гуцзы, то, что делает твой отец- неправильно.- снова заговорила бабочка, трепыхая крыльями.- Он совершил очень плохой поступок, украв этих людей. Души тех, кого он съел, будут преследовать вас до скончания вечности. А скоро сюда придёт их хозяйка, и надаёт твоему отцу тумаков. Нам обязательно надо их всех спасти. Понимаешь меня? Он непонимающе наклонил голову. Откуда Лянь-гэгэ знает, что сделал Ци Жун? Он что, специально пошёл за ними, и снова... как там папа говорил... "греет уши"? Может, соврать, и снова сделать вид, что он всё ещё не понимает, что его отец уже не тот, кем был раньше? Гуцзы сердито поджал губы. Будь он всё ещё тем маленьким и тупым хомячком, каким попал в монастырь Водных каштанов, он бы даже не задумался о подобном, и мигом заложил родителя мусорному гэгэ, со всеми потрохами. Но именно из-за действий мусорного гэгэ и его паршивого пса он был вынужден стремительно повзрослеть и поумнеть. Он больше не маленький глупый ребёнок, он сын Ци Жуна, великого князя демонов, Лазурного Фонаря, блуждающего в ночи, его просто так не возьмёшь. Малыша так и подмывало высказать всё доставучему монаху и таскающемуся за ним страшному демону в кроваво-красных одеждах. То, что Лан-гэгэ и есть тот самый Собиратель цветов под кровавым дождём, он тоже уже сообразил, и от этого, почему-то, на душе было гадко. Почему Се Лянь так ненавидит своего брата-демона, но тепло относится к этому... паршивому псу. -Я не буду тебя слушать.- сказал он, скрещивая ручки на груди.- Ты опять будешь обижать папу, я больше тебе не верю! Повисла неловкая пауза. -Гуцзы, я всё понимаю.- голос Лянь-гэгэ стал несколько напряжённым.- Но я ведь уже говорил тебе... -Да, да, мой отец злой и страшный демон, я в курсе! Ему показалось, что бабочка растерянно моргнула. -Пожалуйста, выслушай меня.- он надулся, понимая, что противный Лянь-гэгэ от него не отвяжется.- Ты очень любишь своего отца, но у тех людей, которых он держит в плену, тоже есть семьи, и они очень хотят домой, им страшно, они не хотят умирать, понимаешь? Подумай об этом как следует. Гуцзы засопел. С одной стороны, он очень хотел, чтобы папа Жун отпустил пленников, особенно братика Пэй Су, но с другой, он больше не мог заставлять себя слушаться Лянь-гэгэ. Как можно доверять тому, кто всю жизнь так жестоко обращался с его бедным отцом? Как вообще можно верить тому, кто, после угрозы лазурного демона откусить голову маленькому ребёнку, велел ему убираться на все четыре стороны, вместе с этим ребёнком, и не мешать? С другой, он от природы был ответственным и совестливым ("слишком ответственным и совестливым, сука", как обычно говорил папа Жун). Ему было очень жалко своего демонического отца. Но слуг той красивой сестрички в странной шляпе тоже было очень жалко. -Обещай, что ты не причинишь вред моему отцу.- потребовал он.- Поклянись! -Х...хорошо. Клянусь. Обещаю, с твоим... отцом всё будет в порядке. Казалось, что Се Лянь "на том конце провода" тихо охреневал от поведения ребёнка. Гуцзы скорчил рожицу. А чего он ещё хотел? После всего того, что им с папой Жуном, по его милости, пришлось пережить, оставаться наивным дурачком было попросту невозможно. План Лянь-гэгэ ему не сильно понравился. Узнав, что лазурный демон контролирует свой будущий обед призрачными огоньками, тот предложил каким-нибудь способом вызнать, как они работают, и можно ли их снять. Гуцзы очень не хотелось заниматься подобными низкими вещами, но совесть и стыд за папу всё-таки грызли. Поэтому он был вынужден согласиться. *** Когда в их убежище ввалились не кто иные, как Се Лянь и Хуа Чэн, Ци Жун даже почти не удивился, он куда больше удивился, когда Сюань Цзи вдруг принялась голосить, что слышит голос блудливой небесной псины ненаглядного Пэя, и, не реагируя на заверения Его Превосходительства, что кроме неё этого ублюдка никто не слышит, под его возмущённое "женщина, остановись!", очень шустро уползла. Учитывая все обстоятельства, это было ожидаемо, и сейчас он вполне был готов к встрече с назойливым братцем и его кровавым хвостом. Но как они умудрились припереться именно туда, где они остановились отдохнуть? Не могла же это быть простая случайность! -Папочка, прости... Гуцзы вынырнул из-под его руки с таким виноватым видом, что он сразу понял, кого следует "благодарить" за это явление Его Высочества наследного принца народу. И обречённо вздохнул. Серьёзно? Нет, ну серьёзно? После всего, что этот псом любленный гад им сделал? А он ещё гадал, с какого фига мелкий засранец вдруг принялся выспрашивать, как работают его охранные огоньки. Блять, ну почему... Он вперился злобным взглядом в непрошеных гостей. Хуа Чэн смотрел на него, как обычно, сверху вниз, а вот Се Лянь... Рожа его была всё такой же непроницаемо-благостной, но в глазах застыло что-то такое, чего Ци Жун опознать не смог, но от чего его замутило. Даже в его прежнем логове, у горы Юйцзюнь, выражение лица царственного брата было иным. Тогда кузен смотрел на него со смесью страха, ошеломления, и брезгливости. А сейчас... Лазурного демона передёрнуло от отвращения. Он очень сильно пожалел о том, что проявлял к Се Ляню дружелюбие, пока они с сыном торчали в его дурацком монастыре. Казалось, что ещё секунда- и дражайший братец прикажет своей чёртовой ленте сломать ему шею. -НЕТ, БЛЯТЬ! Опять ко мне надо прийти!- возопил он, хлопая себя по бедру.- ОПЯТЬ! Опять ко мне, а к кому ещё, больше, сука, не к кому! Да?! Пэй Су позади него сдавленно хрюкнул, и закашлялся. Се Лянь тоже, вроде, собирался что-то сказать, но не успел: между ними вдруг пробежала одна из местных крыс, уселась на задние лапы, с интересом поглядывая на стоящих друг напротив друга молодых людей, и невозмутимо принялась умываться. /Как вы надоели, глупые шумные верзилы! Идите нахуй!/- прозвучал в голове князя демонов писклявый голосок на уюньском наречии. Се Лянь глупо заморгал, а Ци Жун, которого буквально трясло от злости, замахнулся, и мощным пинком отправил обнаглевшую тварь куда-то в угол, где, судя по глухому шлепку, она и упокоилась. -САМА ПОШЛА НАХУЙ, ПИЗДА ТУПАЯ!!! Хуа Чэн бросил на него насмешливый взгляд. -Гэгэ, я же говорил, нельзя оставлять их с Жое так надолго, смотри, рядом с ним даже крысы материться начали.- обратился он к Се Ляню. Ци Жун презрительно закатил глаза. -Ты лучше за шмотками своими следи, а то сожрут, как в прошлый раз, опять ныть начнёшь, что твой образ теперь недостаточно пафосный! -На себя-то посмотри! Откуда ты только взял это всё...- с некоторой брезгливостью фыркнул в ответ Хуа Чэн, кивая на простоватые, по меркам Лазурного Фонаря, одежды. В глазах демона мелькнуло нехорошее зелёное пламя. -С базара!- он начал карикатурно кланяться, указывая по очереди на ханьфу, сапоги, серьги, и заколку, а потом за шкирку поднял в воздух Гуцзы, на ножках которого были почти такие же сапоги, как у него, только с другим узором.- С базара, с базара, с базара, с базара!!! Се Лянь их перебранку не слушал. Он тупо уставился в угол, куда лазурный демон запульнул несчастное животное. Видимо, крысе не понравилось, что на её территории внезапно объявилась целая толпа. Но было одно "но". Сам он понимал язык королевства Уюн на интуитивном уровне, возможно, Безликий Бай как-то повлиял на него той самой ночью. Но откуда его мог знать Ци Жун? "Так. С Сяньле не прокатило. Где второй?" Несмотря на все свои чувства к жуткому Белому Бедствию, принц, почему-то, почувствовал себя в какой-то степени оскорблённым. Почему, после всего того, что между ними, так сказать, было, Безликий переключил своё внимание на его бестолкового кузена? Он же ничего не умеет делать как следует! Ну, почти... В памяти промелькнули и разговор о Тунлу, и все те обрывочные фразы, которые время от времени ронял Ци Жун, и весьма причудливые бранные словечки, которые не вписывались в его обычный лексикон, и на которые Сань Лан всякий раз закатывал глаза: "опять ты со своим этим". Тогда Се Лянь не совсем понимал, что, собственно, не так, в теперь... Может, он тогда просто на уюнском разговаривал? Тогда, получается... ВЗРЫВ! Пока Его Высочество пребывал в раздумьях, спор меджу двумя Бедствиями набирал обороты. Слово за слово, князья демонов перешли на личности и, похоже, принялись вспоминать свой совместный поход к горе Тунлу, когда Хуа Чэн сделался Непревзойдённым, а Ци Жун в очередной раз от него отхватил, и ушёл домой несолоно хлебавши. Видимо, в какой-то момент у Собирателя цветов закончились аргументы, и он снова превратил Ци Жуна в неваляшку, перед этим хорошенько впечатав ненавистного сородича в пол. Глядя на искажённое злобной гримаской лицо игрушки, Се Лянь испытывал двоякие чувства. С одной стороны, он был благодарен демону: теперь слуги Повелительницы дождя и малютка Гуцзы точно будут в безопасности. С другой, ему стало очень нехорошо от взгляда, который бросил на него мальчик, едва дым рассеялся, и волна каменного крошева, которую лазурный демон поднял своей тушкой, осела на пол, метнувшийся к "отцу". Гуцзы смотрел на него с такой неприкрытой обидой и злостью, что на мгновение принц ощутил себя предателем. Обещал же, что с его родителем ничего плохого не случится, и вот опять. Возможно, со стороны его поведение именно так и выглядело, но это была вынужденная мера, и он надеялся, что малыш его всё-таки поймёт. -Ну, что ты, не расстраивайся.- он шагнул к насупившемуся ребёнку и осторожно заключил его в объятия, смахивая с пушистых волос осевшую пыль.- Так надо. Так- правильно. Ты хорошо поступил, Гуцзы. Кушать хочешь? В ответ, малыш шмыгнул носиком и помотал головой, вывернувшись из его рук, и крепко прижимая к груди неваляшку. Гуцзы чувствовал себя очень виноватым перед отцом. Папа Жун часто называл Лянь-гэгэ благостным лицемером, но только теперь малыш понял, что означают эти слова. Жалея людей, которых лазурный демон забрал с собой в качестве еды, и повёвшись на заверения мусорного гэгэ, что его отцу ничего плохого не будет, он доверился Се Ляню и дурацкой призрачной бабочке, но только всё испортил. Радовало мальчика лишь то, что небесная сестрица в большой странной шляпе, которая появилась непонятно откуда, с целой кучей каких-то незнакомых людей в доспехах, на них вроде как не сердится. Сам вот он был ужасно сердит. И на солгавшего ему Лянь-гэгэ с его глупым растерянным "Сань Лан!", и на Лан-гэгэ, который принялся кричать на папу и обвинять его чёрт знает в чём, а потом - ОПЯТЬ!!!- превратил его в дурацкую неваляшку, без предупреждения и по-подлому. Глядя на самодовольную рожу, которую пересекала чёрная повязка, закрывающая правый глаз, Гуцзы подумал, что "паршивый пёс" это не обзывательство, а констатация факта. Весь вид Сань Лана буквально вопил: "Я молодец? Гэгэ! Скажи, я молодец?" Создавалось ощущение, что будь у него хвост, он бы вилял им, не переставая. Слушая, как взрослые обсуждают, какой лазурный демон ужасный, и как плохо обращается с ребёнком, Гуцзы лишь крепче стискивал зубы, колюче зыркая на стоящего рядом гэгэ с огромным мечом за спиной, который тогда, в логове Лазурного Фонаря, кричал на папу Жуна, держащего в руках неваляшку, которую зачем-то отобрал у него Лянь-гэгэ. Пользуясь тем, что на него не смотрят, он спешно спрятал в рукава печёный батат, который небесная сестрица каким-то образом вырастила прямо из сухой и неплодородной земли. Сам он был совершенно не голоден, всё-таки, для него еды отец действительно захватил порядочно, но запас всё равно был необходим. Ничего, как только этот человек отвлечётся, нужно будет применить талисман невидимости, хватать папу, и бежать. Уж выберутся они из этих унылых развалин как-нибудь... Единственным, кто не разделял общее настроение, был братик Пэй Су. Юноша ничего не говорил, но смотрел на ребёнка с искренним сочувствием. Гуцзы не понимал, что заставило его изменить отношение к его отцу, но чувствовать поддержку было приятно. Лянь-гэгэ, конечно, пытался сделать вид, что ничего страшного не произошло, даже зачем-то обнял его и по голове погладил, но в глазах мальчика это проявление заботы выглядело очередной насмешкой над их маленькой семьёй. После того, как он повёл себя в Призрачном городе, и всего сказанного папой... Этот молодой монах правда не видит ничего такого в своём поведении, или прикидывается?! Ци Жун был прав, надеяться в этом мире можно только на себя одного. Возмущению малыша не было предела, и если бы не волнение за отца, которого этот глупый бог мог нечаянно выронить, пока они все куда-то ехали на плечах гигантской статуи Лянь-гэгэ (опять же, откуда она тут взялась?), он бы не смог держать себя в руках. Поэтому, как только статуя остановилась прямо перед стенами императорской столицы, и все наконец спустились на землю, он провернул свой любимый трюк. Пользуясь тем, что ему вернули неваляшку, он бочком отошёл от взрослых, и затерялся среди толпы, а потом свернул в какой-то переулок. Гуцзы казалось, что прошла целая вечность пока чары наконец спали, и Ци Жун снова вернулся в человеческое состояние. Он думал, что отец примется его ругать, но тот лишь крепко прижал мальчика к себе. -Ну что, поигрался в благодетеля?- хмыкнул лазурный демон, когда мелкий паршивец, который, едва он вернул обратно свои руко-ноги, принялся всхлипывать, перестал бормотать извинения и затих.- Ладно, ладно, огонёк, не реви. Ничего страшного... Зато теперь мы сможем попасть в Небесную столицу. (В конце концов, эти два урода всё равно нашли бы способ до меня докопаться. У, сук, царственный брат, значит, использовал втёмную ни в чём не повинное дитя, и продолжаешь винить меня во всех бедах? Воистину, поведение, достойное божества, лицемерное ты чмо!) Гуцзы мигом успокоился, и задрал голову к розовым вечерним тучкам, за которыми виднелось что-то, похожее на мираж. -Да, да, вот туда мы и пойдём. Кряхтя, Ци Жун поднялся, отряхнул задницу, и, пошатываясь, побрёл вглубь переулка, чтобы выйти на более-менее свободное место. Гуцзы семенил рядом, судорожно вцепившись в его рукав, и вытирая потёкший от слёз носик. Лазурный демон рассеянно оглядывался, лениво скользя взглядом по редким прилавкам, на которых разложили своё барахло антиквары и старьёвщики. Вдруг, среди дешёвых серебряных и золотых украшений промелькнуло то, что заставило его остановиться. На вытертой бархатной тряпочке, среди грубо склёпанных колец и серёжек, лежала потускневшая от времени золотая заколка с красными и белыми камушками. Все свои немногочисленные украшения юный князь Сяоцзин растерял ещё в первые несколько дней, когда, после исчезновения царственного брата и его родителей и слуг, тщетно пытался скрыться от солдат Юнани (кроме серёжек- подарка Се Ляня на двенадцатилетие- которые он, уже после смерти, поддавшись первому своему приступу неконтролируемой ярости, выкинул с какой-то скалы). А вот Се Лянь, походу, всё своё имущество заложил и не выкупил (иначе, откуда у Лань Чан мог взяться его пояс), а пока семейка Ци торчала в его монастыре, как-то раз обмолвился, что едва сдуру не продал Фансинь, но Фэн Синь его тогда отговорил, и правильно сделал. Ци Жун тогда испытал двоякие чувства. С одной стороны, ему поебать, куда этот чёрный лотос просрал своё барахло, но с другой, это барахло- единственное ценное, что у него осталось после побега, это напоминание о том, кто он есть, в конце концов. А с учётом того, что прошло столько лет, все его побрякушки наверняка давно где-нибудь потерялись. Но... На вытертой бархатной тряпочке, среди грубо склёпанных колец и серёжек, лежала заколка Его Высочества наследного принца Сяньле. Та, сука, самая заколка которую Ци Жун подарил кузену накануне чёртова фестиваля, оббегав перед этим все рынки в столице. И КОТОРУЮ ОН ПОХОДУ ЗАЛОЖИЛ КАКОМУ-ТО УБЛЮДКУ В ОБМЕН НА МЕШОК ЕБУЧЕГО РИСА!!! -Что-то интересует, молодой человек? Князь демонов взглянул на хитро улыбающегося старика с противной козлиной бородкой и жидкими усишками. -Сколько?- спросил он, указывая на заколку. -Боюсь, у вас не хватит на это денег.- улыбка у старика тоже была противная, и в ней недоставало половины зубов.- Это очень древняя вещь. Я слышал, ранее она принадлежала принцу одного древнего государства... Несколько мгновений Ци Жун колебался. В этот момент в нём схлестнулись ненависть к Се Ляню и желание сохранить хоть крупицу того, что осталось от его, пусть и не родной, но всё-таки семьи. А потом швырнул в руки старика кошелёк со всеми их накоплениями. -Думаю, этого достаточно.- холодно обронил он, пряча заколку в рукав, и, не глядя на выпученные глаза торговца, который дрожащими руками принялся пересчитывать деньги, потянул сына дальше по улочке. Выбравшись наконец из переулка, лазурный демон покрутил плечами, разминая шею, посадил сына на левую руку, отставив правую для равновесия, и, сосредоточившись, легко оттолкнулся от земли, воспарив в воздух не хуже небожителя. Никто не заметил, как над городом поднялись и скрылись в облаках две фигуры в зелёном: большая и маленькая.