теплые крылья, горячие губы

      Сколько Энн себя помнила, она любила слушать рассказы своей мамы о феях. Женщина во всех подробностях рассказывала девочке о том, насколько феи прекрасны и нежны. В ее голосе часто слышалась горечь, когда женщина делилась с ней историями о жестокости людей по отношению к волшебным созданиям. Но больше всего Энн любила, когда ее мама показывала ей иллюстрации с феями, а иногда даже создавала прекрасные сахарные изделия, вдохновленные ими. И тогда девочка подолгу рассматривала каждую деталь, с усердием созданную мастером своего дела. Феи казались девочке чудесными и удивительными, а больше всего внимание девочки привлекали их крылья. Узоры на них, обвивающие прозрачные изгибы крыла, напоминали снежинки — каждый из рисунков был неповторим, но до безумия красив и восхитителен.       Однако, ни одни крылья, которые девушка видела за всю свою жизнь, не были так прекрасны, как крылья ее знакомого феи-воина. Переливаясь крошечными блестками, они горели, напоминая бриллианты под солнечным светом, а в темное время суток они сами освещали тусклым светом плечи и спину фея, добавляя его стройной и величавой фигуре таинственности и волшебства.       Энн, изучая эти крылья со стороны, была уверена, что на ощупь они были холодными и хрупкими, как хрусталь или сахарные изделия. Казалось, что любое неаккуратное касание к ним могло разбить эту красоту на миллионы осколков. И к ее огромному удивлению, крылья Шелла оказались теплыми и мягкими, одним словом, живыми. Было чувство, что девушка касается горячих языков пламени, мягко обвивающих ее тонкие пальцы, а потом и вовсе обжигающих. Именно такой представлялась ей неприступность этих прекрасных крыльев.       Энн как-то поделилась своими размышлениями с Шеллом. Тогда они остановились на ночь в одном из убежищ, а когда совсем стемнело, развели костер и грелись у него, обсуждая мелочи, кажущиеся в тот момент такими важными. Девушке нравилось в такие моменты аккуратно гладить крылья Шелла, наблюдая за искрами, танцующими под ее пальцами.       — Пугало, у тебя точно солома вместо мозгов, очевидно, что они совсем не похожи на огонь, — однако, взгляд его при этом был довольным. Ему было приятно, что девушка считала его крылья красивыми и опасными.       И Энн могла точно сказать — в нем привлекали не только крылья. Например, его глаза, цвета самого обсидиана, породившего его, были не менее красивы. А его глубокий взгляд, в котором девушка часто терялась, поддаваясь чарам его красоты, резал ее сердце не хуже, чем его меч. И от взгляда этого девушке частенько становилось неловко, но вместе с этим так тепло и приятно. Радостно так. Мифрил Рид Под не раз отмечал, когда они оставались наедине, что взгляд Шелла становился заметно теплее, когда был направлен на Энн, но девушка заливалась краской и отмахивалась, не в силах поверить в такую ерунду. Как же такое возможно? Но это совсем не мешало ей после украдкой искать это тепло в его глазах. И ей даже казалось, что она находила.       Да и черты лица фея были слишком красивы, Энн бы даже сказала, что идеальны. Его аристократично-бледное лицо, аккуратный ровный нос и, о боже, его губы, выглядящие до того мягкими и теплыми, маняще размыкающиеся с целью бросить очередную привычную для него колкость. И хоть девушка ни разу не целовалась, она почему-то была уверена, что его губы целовать было бы очень приятно. Поймав себя на этой мысли однажды, девушка раскраснелась и засмущалась, но не смогла проигнорировать желание взглянуть на фея, уделив особое внимание его губам. Шелл это, конечно, заметил, уставился на нее с немым вопросом, а Энн неловко улыбнулась, резко качнула головой и отвернулась, коря себя за такую глупость.       Сначала эти мысли были редкими, но с каждым разом все более настойчивыми и пугающими саму девушку. Какие поцелуи, Энн, ты же совсем не думала об этом раньше? Но каждый раз по телу разливалось приятное тепло, руки чуть подрагивали, а девушка кусала свои губы, силясь отогнать глупые фантазии. Получалось не очень, но Энн старалась, а это самое главное.       — Мифрил Рид Под, а как это — целоваться? — спросила как-то девушка, когда они с феем остались наедине. Мысли эти не давали ей покоя и были до того яркими, что Энн устала держать их в себе, решив обсудить это с другом.       Фей в ответ посмотрел на нее хитрым взглядом, хихикнул, но быстро взял себя в руки, пока девушка не пожалела, что начала этот разговор. И хоть он все еще выглядел очень довольным, к вопросу он отнесся с непривычной серьезностью. Некоторое время он думал, приложив свои крохотные пальчики к щеке, а потом снова хихикнул и предложил:       — Почему бы тебе не спросить у Шелла Фен Шелла самой?       — Спросить что? — голос за ее спиной обрушился на нее, словно гроза.       От неожиданности девушка подскочила со своего места, обняла себя за плечи, будто в попытке защититься, а потом медленно обернулась, встретившись с ехидным взглядом напротив нее. Шелл улыбался уголками губ и Энн не могла понять, была ли это улыбка из вежливости или насмешливая, с которой он обычно любил говорить гадости. Мифрил Рид Под, быстро оценив ситуацию, скрылся в повозке, а фей с девушкой остались наедине, изучая друг друга взглядами: она — нервным, а он — веселым.       — Так что ты хотела спросить?       Атмосфера вокруг резко стала напряженной, а девушка все больше чувствовала себя не в своей тарелке. Жалела, что вообще решила поднять эту тему, не знала, что ответить на такой простой вопрос Шелла. А еще, совсем немного, чувствовала себя виноватой за то, что долгое время украдкой изучала его аккуратные красивые губы. И эти мысли снова заставили опустить взгляд, на что фей усмехнулся.       Почему-то казалось, что Шелл прекрасно слышал весь разговор, от чего было еще более неловко, а желание прямо сейчас оказаться где-то очень-очень далеко отсюда росло с каждой секундой.       Шеллу, видимо, очень скоро надоело молча ждать, когда девушка оживет, поэтому в несколько широких шагов он преодолел расстояние между ними и наклонился к девушке почти вплотную. Его лицо оказалось на уровне с ее, он внимательно изучал ее своими слишком красивыми и будто смеющимися глазами, а Энн хотела провалиться сквозь землю от неловкости. Недобрый огонек в его глазах настораживал, но девушка не могла оторвать свой взгляд от обсидиана напротив нее. Ей было очень неловко, но она не хотела, чтобы все заканчивалось.       Фей улыбнулся краешком губ, видимо, уловив ее настрой, а потом медленно придвинулся ближе и нежно поцеловал. И в этот момент девушка поняла, что сравнивать его крылья с обжигающим пламенем было очень глупо, ведь его губы были до того горячие и мягкие, такие сладкие и умелые. Энн терялась в своих эмоциях, давилась смущением, а еще ей было слишком-слишком жарко. Она чувствовала себя зверьком, загнанным в угол, ребенком, таким неумелым и неопытным, но ей определенно нравилось то, что происходит сейчас.       Шелл целовал аккуратно и мягко, словно боялся причинить боль. Давал возможность отстраниться, если девушка испугается, но она вовсе не боялась. Энн неумело пыталась повторить действия фея и это забавляло, умиляло. Конечно, опыта у него было намного больше, чем у Энн, но это совсем не мешало сейчас. Он взял ее за руку, легонько сжимая, а другую руку положил ей на шею, аккуратно поглаживая. И все, совершенно все, что он делал сейчас, было так мягко, до того непривычно и странно, но Энн нравилось.       Фей отстранился, когда понял, что им обоим уже не хватает воздуха, на что получил от девушки недовольный обрывистый вздох. Она совсем не хотела, чтобы все заканчивалось, но выглядела совсем уж очаровательно: была вся красная и запыхавшаяся, а глаза ее блестели так ярко, что Шелл не мог сдержать улыбку, глядя на нее.       — Если мое Пугало недовольно ответом на вопрос, мы можем повторить.       Девушка удивленно уставилась на фея и покраснела еще больше, хотя казалось, что больше уже было некуда. Ее губы сложились в подобие улыбки, но до того неловкой, что Шелл не смог сдержать мягкого смешка.       — Твое?       Шелл притянул ее к себе снова, аккуратно обнимая за талию, совсем уж нежно убрал пальцами прядь волос, выбившуюся из привычной прически девушки, а потом ответил:       — Мое.       И снова поцеловал.