Сигареты и вишнёвые духи

Мир уже не станет прежним, а время измеряется всего лишь двумя словами - "до", "после". Всё, что осталось, уже висит в каком-нибудь секонд-хенде, валяется на блошином рынке за совершенно копеечную стоимость. Чем чаще на глаза попадается что-то из прошлого, тем тяжелее сохранять себя в настоящем. Именно поэтому в её комнате больше не осталось ни милых безделушек, ни плюшевых игрушек, ни старых фотоальбомов. Бран говорил, что мы живём в мультивселенной: прямо сейчас одной зимней ночью Саймон, закутанный в тёплый плед, попивает зелёный чай, глядя в окно. Но верится в это, мягко говоря, с трудом. Очередная дешевая "Ява" тлеет в пепельнице. На прикроватной тумбе как и всегда - бардак, а надоедливые насекомые роятся у лампы. Ночной запах цветущей липы, просочившийся в распахнутое настежь окно, отчаянно пытается перебить едкое курево. Мятая простыня, кое-где прожжённая сигаретным пеплом, небрежно скинутое на пол одеяло. Душно. Даже курить внезапно расхотелось. Бран говорил, что может доказать мне существование его грёбаной мультивселенной, но я всегда отказывалась. Не хочу бередить душу, хватит. Если бы этот придурок тогда не связался с тупорылыми ГОКовцами, то был бы сейчас за стенами психиатрички. Но был. Тонкие пальчики злобно разорвали новую пачку и ловко выцепили очередную сигарету. Ещё одна спичка оказалась на тумбе, прожигая лакированное покрытие не до конца остывшей головкой. Тонкие струйки дыма тянутся в потолок. Слева тихо скрипнула кровать, на Лейлу уставились два недовольных глаза. Бран всегда был против её вредных привычек. - Прикройся уже одеялом. Сколько я ещё буду залечивать очередные ожоги? И правда - её фарфоровая кожа испещрена уродливыми пятнышками, количество которых возрастает с каждой ночью. - Отвали. - Выпустила дым из обкусанных до крови губ, не одарив даже секундой своего внимания. - Если из-за шрамов у тебя не встанет, то это не мои проблемы. Знала бы она, как ошибается. Под тусклым светом маленького торшера была особенно прекрасна: белоснежная кожа буквально светилась, широкие бёдра демонстрируют плавные изгибы, тонкая талия так и манит обхватить её покрепче, а горошенки сосков её упругой груди призывно твердеют. Сигарета скурена до самого фильтра. Большая ладонь легда на нежный животик а чёрная, как смоль, громада мужского тела придвинулась почти вплотную. Живое тепло - спасение. С губ сорвался тихий, сдавленный стон а взгляд приобрел некую томность. Рука скользнула ниже, кончиками пальцев перебирая бороздку несбритых лобковых волос. В ответ последовал ещё один, более отчётливый и невесомый. Это единственное, в чём израненая душа находила спасение. Они повторяли процесс несколько раз за ночь. Не спалось. Горячая рука продвинулась ещё ниже, коснувшись клитора. Тяжёлое дыхание повисло над ухом, а светящиеся волосы трутся о щёку. По телу электрическим разрядом пробежались мурашки. Он отлично умел ублажать, всегда доводил до самых ярких в её жизни оргазмов. Плавные движения. Ритмичные вздохи в такт. Не хочется курить. Бран прижался вплотную. От него так веет жаром. Твёрдый член уткнулся в бедро мокрой головкой. Вздох. Два пальца уверенно раздвинули малые половые губы, открывая путь в горячее, нежное, мокрое нутро. Лейла заметно подалась ему навстречу, закусив нижнюю губу острым клычком. Румянец растекается по её милому личику, перекинулся на аккуратные ушки, обрамлённые сверкающими серёжками. Вздох и пальцы погрузились внутрь на одну фаллангу. Блестящая смазка тоненькой каплей стекла на простыню. Бран получал внеземное удовольствие всякий раз, когда раскрывал этот нежный, бархатный бутон. Она поистине прекрасна даже тогда, когда тёмные волны волос пропитаны горьким дымом. Она всегда чарующе привлекательна. Вздох. Средний и безымянный уже наполовину внутри, а большой трётся о пух тонких волос. Её руки обвили массивную шею. Такая нежная, такая хрупкая, с удовольствием оказывается в его страстной власти каждую ночь. Каждую ночь изголовье кровати бьётся о стену, оставляя на обоях промины. Нет сил сопротивляться желанию взять её всю без остатка: пальцы внутри до самых костяшек. Изящные руки сжали его шею, бедра приподнялись в приступе нахлынувшего наслаждения. Стоны. - Ну же, Брани, не томи... - Тихий шёпот и вот её нежные тонкие пальчики уже обвивают пульсирующий ствол. Чувствуется каждая вздутая возбуждением венка. Вверх-вниз, вверх, вниз. На белой головке проступила такая же белая смазка. Вверх-вниз, и вот она уже стекла вниз. Его дыхание сбилось на сладкие прирывистые стоны. Каждое движение заставляет содрогнуться. Приторная пелена заволокла разум, заставляя отпустить каждую думу в небытие и поддаться желанному наслаждению. Сильные руки оперлись по обе стороны нежной беззащитности её тела, рельефные мышцы примагничивают взгляд, не оставляя её женское естество равнодушным. Маленькие звёздочки рассыпаны по широким плечам, точно веснушки. Пространство сделалось вязкое и густое, словно кисель с привкусом вишни. Точно, сегодня она брызгалась его любимыми духами. Взгляды соприкоснулись. Бран, не медля, накрыл её сухие губы своим глубоким поцелуем. Длинный толстый язык оплетает собой, касается десён. Стоны. Жадно напирает сверху, не дав отдышаться. Скользкая головка трётся о нежную кожу, но пока ещё рано. Для него суть секса не только в этом: гораздо приятнее сначала обмениваться томными взглядами и горячими прикосновениями, разменять десяток горьковатых дымом поцелуев, и только потом окончательно слиться воедино. Тонкие губы обхватили ярко-белый язык, весенняя зелень глаз засияла под солнцем неподдельного влечения. Причмокивания делаются всё громче и настойчивее, полу-прозрачная смесь слюны капает на покрытые мурашками груди. Его глаза прикрылись, а сознание увязло в опьяняющем блаженстве. Никакого вина не надо, чтобы язык заплетался а ноги подкашивались - достаточно только её одной. Нехватка кислорода вынудила Брана немного отодвинуться. Стоит на коленях, распрямив спину, демонстрирует истинно мужское великолепие: на прессе проступают красивые, симметричные кубики, грудь накачанная и упругая, широкие плечи и сильные руки, оканчивающиеся длинными белыми пальцами, что так приятно ласкают её каждую ночь. Но самое главное - добрая улыбка и мягкий взгляд, он всегда нежен по отношению к ней, всегда дарует невероятное принятие и бережность. Мягкие волосы повисли сосульками от выступившего пота. Чувственно сжимая её гладкие ножки, медленно их раздвинул. Лейла не сдержала улыбки в ожидании самой страстной части процесса. Придерживаясь за мягкую ляжку, свободной рукой направил свой большой член в её истекающую влагой вагину. Нежной головкой осторожно раздвинул малые половые губки, что так похожи на лепестки чайной розы по утру. Стоны. Её руки сжали простыню в кулачках, а глаза прикрыты длинными ресницами. Сдавив точёную талию мужской фигуры, буквально заставила его вогнать все два десятка сантиметров разом. Стоны окончательно заполонили комнату: нежные, тонкие, рьяные, а вторит им бархатистый баритон. То входит на всю, упираясь лобком, то выскальзывает до самой головки. С каждым движением наращивает темп, периодически меняя бархат на утробный рык. Первородная, животная страсть. Ничем не прикрытая, полностью обнажённая, страсть. В унисон хлюпают смазки, отчаянно смешиваясь между собой. Светящийся ручеёк капает вниз по округлым ягодицам, марая постель. Нет, это уже не важно. Уже ничего не важно. За тёмной материей мускулистого тела не видно сияния тонкой кожи, только тёмным океаном разливаются волны невесомых волос по смятой подушке. Под ритмичный аккомпонимент скрипов кровати, вцепляются друг в друга сильнее и сильнее два потных, разгорячённых тела. Деревянное изголовье ритмично бьёт в стену. Соседям это не понравится, но кто их спрашивает? Бран сильнее и сильнее вгоняет свой член в ненасытное нутро. Под натиском этих ритмичных движений раскрывается её нежная роза. Стоны. Сильные пальцы сжали постель. Его сперма, будто лава, обжигает её изнутри, наполняя всё больше с каждым движением. Дыхание окончательно сбилось, только горечь скуренной сигареты и вишнёвые духи концентратом повисли перед его лицом. Напоследок хлюпнув, по-чернильному чёрный ствол выскользнул наружу, за ним протянулась вязкая сперма. Белое свечение размазалось вокруг. Все проблемы истлели вместе с той сигаретой. Сейчас есть только они, двое одиночеств, неожиданно нашедших друг в друге приют.