henpecked

      Рингтон мобильного разрезает резко повисшую тишину комнаты. Сокджин вмиг спохватился, доставая телефон из кармана лёгких брюк. На дисплее высвечивается имя любимого омеги и милая фотография, которую как-то сделал Джин. На душе сразу теплеет, побуждая приятные мурашки пробежаться по позвоночнику, а бабочек в животе запорхать в медленном танце.       — Да, маковка моя, — тепло отвечает на вызов альфа, прикладывая телефон к уху. Губы сами по себе растягиваются в мягкой улыбке, лишь только до ушей донёсся голос любимого.       — Привет. Любимый, ты где? — интересуется Чонгук, и Сокджин даже через динамик чувствует улыбку на губах омеги. Собственные начали покалывать от желания зацеловать столь родного сердцу человека, окутать теплом и нежностью, что альфа и делает каждый день.       — Я у друга, но, если надо, могу вернуться хоть сейчас, — смущённый писк слышится по ту сторону трубки, и Джин уверен, что омега закрывает лицо ладошками, лёжа в его большом голубом свитере с китом.       — Нет-нет, что ты, не стоит. Я просто соскучился по тебе, вот и позвонил, — произнёс Чонгук, отчего сердце Сокджина забилось сильнее.       — Моё ж ты чудо. Постараюсь долго не засиживаться. Тоже успел соскучиться по тебе, солнышко. Люблю тебя, — и отправляет воздушный поцелуй, ловя ответный.       — И я тебя.       Нехотя, но с теплотой на душе, Сокджин завершает вызов, сунув телефон обратно в карман. Счастливо вздохнув, он переводит взгляд на друга, что затих на время их телефонного разговора. Выражение его лица вмиг переменилось, и из спокойного стало осуждающим. Тэун оглядывает друга с ног до головы, подходя к столу с двумя банками пива.       — Ты чего так смотришь на меня? —поинтересовался Джин, взяв свою банку и дёрнув за ключик. Сладковатая жидкость пробежалась по стенкам горла, оставляя приятное послевкусие на языке. Сокджин блаженно выдохнул, облизав губы.       — Ты так сюсюкаешься со своим омегой, что аж смотреть противно, — фыркнул Тэун, закатывая глаза, делая глоток пива.       — Я просто сказал любимому человеку о том, что люблю его. Что в этом такого? — изогнув бровь, спросил Джин, хлебнув ещё немного пива. — Не вижу ничего плохого в этом, — пожал плечами он, отводя взгляд на окно.       — Думаешь, я глухой? Почему ты так потакаешь ему? Сам сказал ему, что можешь приехать хоть сейчас, а обещал выпить со мной, — начал возмущаться Тэун, резко поставив банку на стол, да так, что пару капель выплеснулись из неё, растекаясь по столу.       — Что ты прикопался ко мне? Я люблю своего омегу и делаю всё, чтобы он был счастлив. Мне не сложно приехать и... — не успел договорить Сокджин, как его перебили.       — Да, господи, блять! Небось ещё делаешь что-то по дому за него?       — Мы разделяем обязанности по дому. Но готовку я чаще всего беру на себя, особенно, когда у Чонгука течка. Нет, конечно, Куки всегда мне помогает, даже, когда я не прошу об этом, — губы вновь расплылись в мягкой улыбке, стоило только упомянуть имя любимого. Взгляд невольно пал на кольцо, что поблёскивало в мягком освещении кухни. От этого стало только теплее на душе, а воспоминания со свадьбы сами начали посещать мысли альфы. Чонгук в белом костюме, со смущённой, но такой счастливой улыбкой на губах, с глазами полными любви и доверия. Сокджин выпадает из реальности, прокручивая тот знаменательный для обоих день.       — Ведёшь себя, как подкаблучник, — фыркнул Тэун, сделав большой глоток пива. — Раз не хочешь бухать со мной, то пиздуй к своей подстилке, может, удовлетворит тебя своей задницей, — зло ухмыльнулся он, и в следующую секунду получил кулаком по лицу.       — Не смей говорить о моём омеге в таком свете. Он не шлюха, уж тем более, не подстилка и никогда ей не был и не будет. Я люблю его и, если ты так дурно отзываешься о всех омегах, то найди себе альфу, да посильнее, чтоб смог вытрахать всю дурь из тебя, — плевался ядом Сокджин. Произнеся последнюю фразу, он развернулся на пятках и вышел прочь из квартиры, уже бывшего друга.

***

      Зайдя на порог, Сокджин выдохнул с облегчением. По квартире витал запах любимого омеги вперемешку с чем-то аппетитным, от чего во рту скапливались слюни. На губах вновь появилась улыбка. Нежная и искренняя, которую альфа дарил лишь единственному на свете человеку. Чонгуку. Своему любимому омеге и мужу.       — Любимый! — доносится до ушей альфы и, уже в следующую секунду он ловит в объятия Чонгука. Улыбка становится шире от спектра чувств, что он сейчас испытывает, обнимая дорогого сердцу человека. — Ты же сказал, что собираешься выпить с Тэуном, — прищурил глаза омега, смотря на Сокджина.       — Тэун тот ещё придурок, и общаться с ним я больше не собираюсь, — фыркает Джин, закатив глаза от упоминания о Тэуне. — После того, как я закончил разговаривать с тобой, он начал наезжать на меня, мол «что это я с тобой сюсюкаюсь?» и тому подобное. А потом вообще подкаблучником назвал.       — Никогда мне не нравился этот твой Тэун, а сейчас ещё больше, — нахмурился Чонгук, прижавшись щекой к тёплой груди любимого. — Да и пошёл он к чёрту.       — Солидарен с тобой, маковка, — соглашается Сокджин, целуя омегу в макушку. — Чем так вкусно пахнет, не постесняюсь спросить?       — А вот, — загадочно улыбнулся омега, выбравшись из объятий, пробуждая дикий интерес у Сокджина. Тот хоть виду и не подаёт, но по глазам всё понятно. За десять лет отношений Чонгук научился читать альфу, как открытую книгу и понимать многое, о чём тот никогда бы не сказал. — Переоденься сначала. Жду тебя на кухне, — чмокнув мужа в щёку, пролепетал Чон и усвистал обратно на кухню. Сокджин проводил его ласковым взглядом, улыбаясь, как придурок.

***

      — Ну-с, поварёнок мой, что ты там такое готовишь?       Сокджин заходит на кухню, оттряхивая чуть влажные руки. За ним хвостиком плетётся Бам, что соизволил поднять свою тушку с лежанки и начать прыгать на альфу с радостным лаем. Джин с улыбкой треплет четвероногого друга по голове, от чего тот высовывает язык и ластится только сильнее.       — Что это такое с Бамом случилось? Не помню, чтобы он раньше так подставлялся под ласки, — удивляется Сокджин, подходя к Чонгуку, стоящему за плитой. Сильные руки обвивают тонкую талию, а большие ладони ложатся на мягкий животик, бережно его поглаживая.       — Честно — без понятия. Сам недавно только начал за ним такое замечать, — плавясь от родного тепла, ответил Чонгук, откинув голову на плечо мужа, прикрыв глаза. Хотелось стоять так хоть вечность. В объятиях любимого человека, в уютной квартире, на которую они очень долго копили, с домашним питомцем, что будит их по утрам, запрыгнув на постель, требуя погулять с ним, а потом упирается, когда дело доходит до мытья лап после прогулки. В их семье всегда весело и уютно, о чём постоянно твердят их общие друзья. А ещё их ждёт пополнение.       — Как там наш малыш поживает? — интересуется Джин, продолжая поглаживать округлый живот, поцеловав родинку на шее омеги.       — Хорошо поживает, правда, толкался сегодня очень много и сильно, — тепло произносит Чонгук, кладя свои ладони поверх Сокджиновых.       Омега успел сильно соскучиться по Джину, несмотря на то, что дома его не было час, а то и меньше. С ним это происходит каждый раз, когда альфа уходит на работу, либо куда-то ещё. А сейчас он в положении, и Сокджина ему не хватает гораздо больше.       — Вот будем лежать в кровати, и я серьёзно поговорю с ним, — произнёс Сокджин, поцеловав Чонгука в щёку. В следующую секунду, он почувствовал толчок в ладонь. И достаточно сильный. — Ох. Есть у меня подозрения, что у нас с тобой альфочка будет, — улыбнулся Джин, возобновляя поглаживания по животу.       — Или очень сильный омежка, — продолжил фразу мужа Чонгук, смотря взглядом, не терпящего возражений. Но этот «серьёзный вид» заставил бабочек в животе Сокджина проснуться и начать порхать в нём. Ну, как тут можно сказать что-то против? Ответ прост — никак.       — Или очень сильный омежка, — соглашается альфа, несколько раз поцеловав щёку Гука. — Ты мне так и не ответил. Что готовит мой маленький поварёнок?       — Твой любимый нэнмён, — успел договорить Чонгук и, уже в следующую секунду, принимал порцию поцелуев по всему лицу.

***

      Матрас прогибается под нелёгким весом альфы и Чонгук улыбается, распахивая руки для объятий. Сокджин с удовольствием попадает в них, тычась носом в шею. Вдыхает любимый запах, что всегда помогает успокоиться и наслаждается моментом. Завтра снова на работу. Идти на неё не хочется, от слова совсем, но он понимает, что надо.       — Куки, — бормочет Джин, оставив поцелуй на оголённом плече омеги.       — Да, милый? — запустив ладонь во влажные волосы мужа, спросил Чонгук.       — Ты считаешь меня подкаблучником? — слегка отстранившись, интересуется Сокджин, смотря в любимые оленьи глазки. В них плещется столько любви и нежности, что он даже пожалел о том, что задал этот вопрос.       — Господи, ты серьёзно? Ким Сокджин! Я, когда-нибудь, заставлял тебя что-либо делать по дому? — складывает руки на груди Чонгук, надув при этом щёки. Смотрит на альфу с прищуром, ожидая ответа.       — Нет, ни разу. Я делаю всё добровольно, ибо хочу тебе помочь.       — Вот, видишь. Я не считаю тебя таковым, запомни! Ты самый лучший альфа на свете и, я уверен, что будешь самым замечательным отцом. Я тебя люблю, Джин, очень люблю. Ты очень многое для меня сделал, и я тебе за это безумно благодарен. Я никогда не пожалел о том, что начал встречаться с тобой, что по итогу, вышел за тебя замуж. И, уж тем более, никогда не буду жалеть о том, что у нас с тобой будет ребёнок, хотя я, все свои двадцать девять лет на дух не переносил детей, понимаешь? Поверь мне, я чувствую себя самым счастливым омегой на этой планете, — к глазам постепенно подкатывают слёзы от переизбытка чувств, и Чонгук начинает активно вытирать влагу, то и дело шмыгая носом. Джин всё это время слушал его и не перебивал, но стоило ему услышать шмыганья, как он тут же подорвался, заключая Чонгука в объятия. Тот убрал руки со своего лица, переместив их на широкие плечи мужа.       — Тише-тише, солнышко, — шепчет альфа на ухо, поглаживая Чонгука по спине. Губами осторожно сцеловывает слёзы, говорит, насколько любит его и ценит, и омега буквально растекается в лужицу. Он чувствует, что снова готов рыдать, но, на этот раз, уже от счастья. — Моя ж ты королева драмы, полегчало? — мягко интересуется Сокджин, заглядывая во всё ещё блестящие глаза.       — Поцелуй меня и тогда мне станет легче, — надулся Чонгук.       Джин улыбается, а сердце отбивает бешеный ритм, от чего кажется, что оно вот-вот выскочит из груди. Обхватив щёки омеги, Сокджин припадает к его сладким губам. А те в прямом смысле сладкие, ведь после нэнмёна Чонгук умудрился заточить целую плитку шоколада. Сказать, что Джин был в шоке, это не сказать ничего. За эти тринадцать лет, что он знает Чонгука, тот никогда не ел целую плитку за один раз, так как не особо любил шоколад. Но сейчас он беременный, поэтому Сокджину придётся привыкать и привыкать к вкусовым предпочтениям мужа.       Чонгук отвечает на поцелуй, обвив шею Сокджина руками, пытаясь прижаться ещё ближе. Поцелуй не прерывался, становясь лишь чувственней. У обоих в районе солнечного сплетения скапливалось тепло, а после растекалось по всему телу. По ним сразу и не скажешь, что они тринадцать лет вместе, десять из которых состоят в браке. Они каждый день признаются друг другу в любви, в общественных местах дарят друг другу мимолётные поцелуи и всегда держатся за руки, ведь для любви не нужен повод, сердце создано любить.       — Помнится мне, кто-то собирался серьёзно поговорить с нашим альфочком или очень сильным омежкой, — отстранившись, шепчет Чонгук с хитрой улыбкой.       — Тогда задирай футболку, чтобы малыш лучше меня услышал.