шкура

Антон удобнее перехватывает ремень тяжелой спортивной сумки и сходит с автобуса на потрескавшийся асфальт сразу во влажную морось. Он был последним пассажиром на конечной остановке и сейчас слышит только, как автобус проезжает двльше, делает разворот и удаляется в направлении цивилизации. Дорогу по контуру окружают высокие ели и единственным просветом служит уложенная бетонными плитами тропа, ведущая в единственный населенный пункт в округе. Километров на сорок в любую сторону от этого места - ни души, только поля, степи и лес, такой густой и плотный, что даже в солнечный полдень там темно, как в сумерках. Антон окидывает взглядом погрызаный ржавчиной знак с названием деревни и вздыхает. Он дома, впервые с прошлого лета он снова стоит на том же самом месте. Он достает телефон и немного убавляет громкость музыки, чтобы слышать, как мелкий дождь бьется о траву и кроны деревьев. Тяжелые ботинки хрустят по мелким камушкам, когда Антон делает шаг к тропе. Идти до деревни минут двадцать, через нее до дома, что стоит почти на границы поселения и леса, еще минут десять. В обход чуть дольше, но Тоши скорее намочит штаны в траве по колено, чем обречет себя на прогулку через главную улицу, где, вероятнее всего, на него будут пялиться, как на цирковую обезьянку. С неудовольствием он слышит, как наушники сигнализируют о низком заряде и раздраженно достает их из ушей, обирая в карман черной ветровки. Он может слышать, как капли стучат о козырек кепки, скатываясь с краев. Свернув с тропы ровно перед началом грунтовой дороги, ведущей сквозь поселок, Антон ступает в высокие заросли аниса и тысячелистника, собирая дождевые капли на ткань штанов. Проходя мимо высоких оград и заборов, Тоши поглядывает в сторону леса. Он любил это место больше просторного, но наполненного лишь холодной пустотой дома. Оно принимало его, слушало в моменты, когда никто не мог, и отвечало уютным шелестом листьев и покачиванием ветвей. Однажды он ушел в лес на пару недель. Ему было четырнадцать. Он вернулся грязным, с листьями и трупами пауков в своих волосах, с садинами на локтях и коленях от попыток угнаться за кроликом, и с разводами засохшей крови на лице от того, что ему все таки удавалось поймать. Он знал, что его искали. Он слышал, как люди выкрикивали его имя, но выходить из укрытия не хотел. Возвращаться в до звенящего пустой дом. Но в итоге, после одно дождливого дня его накрывает лихорадка и вернуться все же приходится. Возможно, именно в тот момент мама поняла, что он такой же странный, как отец. Но он, в отличии от отца, из леса вернулся. В своих мыслях Тоши не замечает, как доходит до дома, упираясь в высокий кованный забор. Он доходит до стыка с соседней оградой, там, где он знает, должен быть удобный выступ, и легко перемахивает через острые пики. На заднем дворе ничего не поменялось с момента его отъезда, все такое же засилие диких цветов и травы, за которыми некому ухаживать, и один большой дуб, крона которого перемахивает через забор. Антон поднимается на крыльцо с заднего двора, дергает ручку двери, с удивлением обнаруживая, что та не заперта. Он тихо входит в дом, у порога снимая мокрые ботинки, и идет с ними в руках по коридору в направлении лестницы. - Я ожидала тебя завтра к вечеру, - его мать сидит на диване в общей комнате с книгой в руках. Она поворачивает голову в его сторону, отчего ее светлые, почти белые волосы сползают с плеча, - я могла бы тебя забрать, ты же знаешь. - Не хотел тебя беспокоить, думал, ты будешь работать. - Антон. - Да? Наступает короткая пауза, женщина тихо вздыхает, закрывая книгу. Она сжимает аккуратными пальцами переносицу, возвращая взгляд на сына. - Я приготовлю ужин чуть позже. Спустишься? Тоши молчит пару секунд, готовый почти удивиться такой заботе со стороны женщины. Но через мгновение он вспоминает, что эффект такой синтементальности от нее накопительный, обеспеченный долгой разлукой. Через месяц, а может, и меньше, все вернется к точке, будто он никогда не уезжал. Поэтому, наверное, можно позволить себе потакать ее временным материнским чувствам. - Да, просто дай знать, когда. Он разворачивается и поднимается по лестнице в спальню. В комнате темно и затхло. Плотные шторы задернуты и единственный источник тусклого света бъет из-за спины вошедшего. Тоши оставляет ботинки у входа и шагает к большому окну, раздвигая шторы. Сине-серый свет дождливого летнего вечера разливается по комнате. Все выглядит так же, как год назад - даже плакат Napalm Death отклеился от стены ровно с одного угла. Скинув массивную спортивную сумку на пол, решая, что разберется с этим позже, стягивает мокрую ветровку, кепку и штаны, заваливаясь на заправленную кровать в тонкой футболке и трусах. Стоит его голове коснуться подушки, а толстому одеялу накрыть плечи, как сон накатывает на него одной большой волной. Стук в комнату вырывает из сна без сновидений резко и быстро, но Антон не шевелится ни на миллиметр, все так же оставаясь закутанным в одеяло, как гусеница. - Ужин на столе, спускайся, - голос его матери приглушен, повисает пауза, после чего можно слышать едва различимые шаги, удаляющиеся по лестнице. Тоша высовывается из кокона, его волосы ратрепаны и лезут в глаза, а на лбу проступила легкая испарина после короткого сна. Он стягивает себя с кровати и лезет в сумку за парой спортивных штанов. Спустившись вниз, он через общую комнату проходит в кухню, где его мать складывает нарезанные овощи по тарелкам. Когда она слышит его шаги, ее голова поднимается с готовностью что-то сказать, но замирает, едва успев открыть рот. Кусок сладкого перца выпадает из ее рук на столешницу, пока она с усилием моргает. - А что... когда ты... твои волосы, давно ты так ходишь? - Последний месяц. По правилам нам нельзя было ничего с ними делать, но даже в этой пародии Аушвица никто не будет донимать выпускников, - Антон оттягивает лавандовые пряди, будто забыв, как они выглядят, - надо будет снова красить, корни отрасли. - Я поеду в город на следующей неделе, скажи, что тебе нужно, - женщина возвращается к раскладыванию овощей, больше не пялясь на своего сына. Ужин проходит спокойно, в плавном течении полу-неловких расспросов о свобытиях, проведших с момента их последнего разговора. Да, диплом красный. Да, у меня есть рекомендации от преподавателей. Нет, я пока не планировал, где работать. Да, прокол в ухе новый. Нет, мама, подружки нет, я говорил много раз, что мне это не интересно. Разобравшись с посудой, он хватает со стола зеленое яблоко и исчезает на лестнице. Сном хочется забыться почти досмерти. В четыре часа утра Тоши открывает глаза и понимает, что больше не хочет спать. Он встает, выуживает из сумки плотные черные джинсы и теплую толстовку, влезает в те же ботинки, оставленные у двери, и тихо выбирается из дома. На этот раз через переднюю дверь. Он морщится, когда калитка скрипит. Утро тихое и прохладное, улица затянута низким туманом, а пара фонарей на столбах все еще горит. Антон движется по главной улице в глубь поселка, шаркая по грунтовой дороге, иногда пиная камни щебня на своем пути. Он прячет руки глубже в толстовку, оглядываясь по сторонам, оценивая изменения. Все те же аккуратные дома. Те же высокие ограждения, фонарные столбы, тонкие дересья вдоль дороги. Но его взгляд ловит шевеление. У маленькой мусорки, стоящей прямо у ограды одного из домов, в ярком для ранне утра свете фанаря стоит человек. Его плечи опущены а лицо почти полностью закрывают длинные черные волны волос. В одной его руке тлеет сигарета, в другой, сложно разглядеть, но как будто кусок чего то пушистого на толстой нитке. Антон медленно делает несколько шагов в его сторону. Этого мужчину он не помнит. Не сказать, что он общительный человек, но это деревня, ты знаешь всех, кто здесь живет, хотя бы визуально. Но такого человека он бы точно запомнил. - Увидел что-то интересное? - низкий голос скребет тишину, как наждачка, вытягивая парня из своих мыслей, - Тебе мама не говорила, что пялиться на людей, тем более, так долго - не вежливо, - мужчина подносит сигарету к лицу, делая глубокую зятяжку, немного поворачивая голову в сторону. От косого взгляда по спине сбегают мурашки, а мелкие волоски на руках встают дыбом. Словно чувства решили обостриться в предверии опастности, парень только сейчас распознает смешавшийся с утренней прохладой кисловатый запах. Он точно знает этот запах, но не может определить источник. - Я Вас не помню, - Тоша подает тихий голос, но все еще твердый, как мраморная плита. - А я - тебя, вот совпадение-то. - В этой дыре ничего не меняется, а Вы - что-то новое. Что Вы тут забыли? - вопрос звучит резко, будто мужчина вломился к Тоша в дом во время завтрака без разрешения или предупреждения. Мужчина поворачивается полностью, так, что его можно лучше раглядеть. Широкие плечи и узкая талия отчетливо проступают через затертую обтягивающую футболку, на узких бедрах сидит массивный ремень с пристегнутым к нему охотничьем ножом. Мужчина ничего не говорит, пока Антон рассматривает его, сам пользуется моментом и оценивающе оглядывает парня, после чего его губы чуть заметно дергаются в чем-то, похожем на улыбку. - Я предоставлю тебе возможность в этом разобраться, - в голосе слышна едва уловамая нотка усмешки, мужчина разворачивается к ограждению, тушит сигарету и выбрасывает в урну. Когда он поворачивается, чтобы скрыться между двух линий заборов, Антон понимает, отчего почувстовал тот резкий кисловатый запах. В руке у мужчины была бичевка, продетая через три кроличьи глотки. Антон пытается выцепить встреченного мужчину в течении недели. Он проходит через весь поселок, исследует его вдоль и поперек, словно в первый раз, но так и не находит нового дома, или такого, в котором жила бы семья, которая не попадалась ему на глаза прошлым летом. Сдавшись, он начинает думать, что ему могло это просто присниться. От матери помощи так же нет, потому как она в силу своей работы на дому и еще большей замкнутости, чем характерна ее сыну, знает о людях вокруг еще меньше. Тоша лежит на кровати, пялясь в потолок и вертя в руках маленький белечьий череп на нитке, когда его телефон издает звук. Отложив черепушку на подоконник, парень берет в руки телефон и самую малость удивленно смотрит на сообщение: вот это новости, спящая красавица уже в нашей мухосрани подваливай к каменной гряде, я буду там около пяти вечера К пяти вечера солнце уже клонится в сторону горизонта, но еще достаточно высоко, чтобы все вокруг отбрасывало длинные тонкие тени. Продираясь через поле чертополоха и клевера, Антон жалеет, что не надел кросовки вместо привычных ботинок. До каменной гряды еще минут пять, но она уже в поле зрения, позвышается над ровной поверхностью поля. Это так же одна из вещей, которые нисколько не изменились и это отзывается чем то приятным в животе. Подходя ближе, Тоша замечает силуэт, восседающий на верхушке одного из валунов. У силуэта лохматые белые волосы и черная толстовка, рукава которой закатаны по локоть. Через секунду из-за другого валуна вскарабкивается еще одна фигура в ярко красной бини, из под которой торчат черные локоны. Тоша подбирается к краю гряды и так же взбирается на камни. Его кряхтение замечают двое других. - Вы посмотрите, какие люди и без охраны, - звучный, немного рычащий голос приближается и сверху протягивается рука помощи, - залазь давай, баклажан. - Тём, руку ему не оторви, он ведь хрупкий, как стекло, - смеющийся звонкий голос доносится чуть позади. - Как-нибудь разбирусь. - Кир всегда был голосом совести, которой у тебя нет, - Антон глухо посмеивается, заползая на камни. - Сейчас довыëбываешься и полетишь нахуй отсюда, - Артём отходит чуть в сторону, присаживаясь на согретый солнцем камень, утягивая за край клетчатой крассной рубашки Кирилла за собой. - Но если я улечу, получишь ли ты свое пиво? - Антон расстегивает рюкзак, доставая оттуда банку. - Чтож, ты помилован, гони сюда, - Артём протягивает руки, забирая две банки, одну сразу передавая Кириллу, - Ну, мистер выпускник академии военного воспитания, рассказывай, а я буду перебивать, когда будет нужно. - Ну, - Тоша открывает свою банку, делая маленький глатой, - Если уж ты так просишь. Разговор витвится во всем стороны, перенаправляемый перебивками Артема, вопросами Кирилла и дополнениями Антона, пока солнце не скрывается за дальними верхушками елей, опоясывающих поле. Ветер становится холоднее и Тёма натягивает капюшен толстовки чуть ли не до носа, в дополнение к этому теснее придвигаясь к Киру, которому, кажется, совершенно комфортно в расстегнутой рубашке и футболке. Антон смотрит на них, отслеживая едва заметные прикоснования рук и короткие взгляды. Что-то, что точно не ново, но получило определенное развитие с прошлого лета. В какой то момент Кир подрывается, чуть не скидывая с себя блондина, и, оповестив о своих планах всех сидящих, отправляется к ближайшим кустам. Тём возмущенно фыркает, но только шлепает убегающего по голени, возвращая свое внимание Тоши и уже, кажется, третьей банке пива. - Приятно видеть, что твой гавёный характер все еще не отпугнул его. - Даже если бы я пытался отгонять его горящей палкой, он бы все равно не отстал, - блондин ухмыляется, но затем оскал немного тускнеет перед следующими словами, - Наверное, только из-за этого он все еще со мной. Кто угодно другой давно бы сбежал. - Я рад, что все так, - Тоша отпивает из банки, ставя ее между скрещенных ног. Наблюдать как друг, с которым вы проходили все дерьмо сельской школы многие годы, находит наконец человека, не блегающего от него при первом же неосторожном рыке или колкости, согревает. Или это просто алкоголь. - Если бы только он перестал таскаться в этот сраный лес, заставляя меня с ума сходить, было бы вообще волшебно. - А что с лесом? Я там почти всю жизнь болтался и ничего, - парень непонимающе смотрит на собеседника, пока тот собирает мысли в слова. - Ты - что-то особенно и очень, блять, ненормальное, потому что иначе я не могу объеснить, как ты мог выживать в этих зарослях. Но это ясно, почему ты не догоняешь. Последний год люди там просто теряются. Пропадают. Уходят, проходит пара дней и их начинают искать. Находят какие-то вещи, причем в совершенно разных сторонах друг от друга, но людей - нет. Те будто, нахрен, испаряются их своих шмоток, - сделав небольшую паузу, Артём продолжает, опуская взгляд к себе в ноги, - Не находят даже тел. Антон молчит, не считая нужным отвечать что-то на эти слова. Его мысли сразу бросаются к воспоминаниям об отце, о том, как его приступы становились чаще и он уходил из дома на все большее время. До момента, пока не ушел на совсем. Тоши мотает головой, стараясь даже физически отбросить воспоминания о ментах, пришедших к порогу их дома сказать, что его отца нашли. Мертвым. В канаве. - Сорян, не хотел тыкать в твои шрамы, - Артём похлопывает по плечу в неловком извиняющемся жесте, но даже это - большее, чем можно от него ожидать. - Все норм, - парень допивает свое пиво одним глотком, - не то чтобы то, что происходит, видимо, сейчас, имело отношение к моему старику. Он был болен, вот и все. - Сменим тему? - Ага, точно, - Тоша замолкает, думая, что блондин начнет что-то говорить, но резко вспоминает и выпаливает, когда тот уже собирался открыть рот. - Я видел утром в деревне мужика, которого тут раньше не было. Это кто? - вопрос сбивает явно заготовленную мысль в голове Артёма и ему требуется секунда на перезагрузку. - Мужик... - бубнит он, пока его разум догоняет, о чем вообще спрашивает друг. - О чем речь? - Кирилл возвращается из своего затяжного путешествия, присаживаясь рядом с Тёмой, сразу наваливаясь на него теплым весом, почти обволакивая собой. - Я спросил, что за мужик появился в деревне. - А бля! - блондин вскидывает голову, наконец поняв, о ком шла речь, - Такой лохматый, с ублюдской бородкой и смотрит на тебя, как на дерьмо? Антон задумался. Насколько восприятие у них могло отличаться. Да, ему мужчина не показался верхом дружилюбия, но в его взгляде не было призрения, был, как будто, интерес? Словно он смотрел на Тоши, как на зверушку, в ожидании, что так учудит в следующий момент. От мужчины не исходило превосходство, скорее какая-то собранность и внутренняя сила. И бородка не была ублюдской. - Ну, допустим. - Он еще таскает с собой тушки животных, этот? - Кир подбрасывает ключевую деталь, пока образ в голове Антона плавно перетекал из подозрительного, в погующе притягательный. - Точно, - заключает он. - Я не знаю, чувак, он просто в какой-то момент появился, - выдает все таки Артём, - Типа, приехал где-то в конце зимы, поселился в лесу, приходит, как правило, только к местному мяснику, в остальном ни с кем не контачит. Тоши применяет услышанную информацию к уже сложившемуся в его голове образу, надевая новые факты, как слои. И образ не становится менее притягивающим. - Хз, чувак. Я бы не лез к нему. Стремный тип. Антон кивает. Насколько, на самом деле, они по разному смотрят на вещи.