А на кухне суп мой стынет, в голове одно: Я тебя люблю Мяч гоняю по двору, в голове одно: Я тебя люблю Сны хорошие и плохие, в голове одно: Я тебя люблю В этом городе где-то ходишь, всё никак тебя не найду Снуют девчонки молодые, в голове одно: Я тебя люблю Когда с друзьями идём за пивом, в голове одно: Я тебя люблю
Дни, на самом деле, летели только так. Первое время, конечно, казалось, что сутки — вечность. Но это только первую неделю. Позже Вова втянулся в рутину. Новое прохождение, видео, куча монтажа. Время текло сквозь пальцы хотя бы из-за похеренного вновь режима. Работал до утра. Спал до вечера. И вот — день прошёл. В свободное время старался быть на связи с Ладой: звонки, телега, дис. Были дни, когда они обменивались лишь парой сообщений из-за подготовки Лады к сессии, но и это лучше, чем ничего. Со временем тоска спала от понимания, что он вот только, кажется, вчера вернулся, а уже неделя с лишним прошла, а там и до месяца недолго. А вот до этого… Вова буквально заставлял себя подниматься с кровати, идти в магазин, а не заказывать доставку. Готовил сам. До талого сидел над видосом, однажды даже уснул за столом. Всё, лишь бы не оставлять себя наедине с мыслями. Хотя порой эти мысли давали хорошие идеи. Например, когда Вова вновь искал способ занять себя на пару часов в оставшихся сутках, подумал о том, что неплохо было бы порадовать и поддержать Ладу. Оформил доставку цветов — её любимых недопионов-недороз. Радовалась, пищала ему в трубку. Приятно. Вова долго думал, куда пристроить картину Лады. Без внимания её оставлять совсем не хотелось, надо, чтобы на видном месте была. Своеобразная смена настроения пошла бы только на пользу, поэтому Вова снял с верхней полки стеллажа под телек шарф ЦСКА, за который они с отцом вместе болели и ходили на матчи, и заменил ладонями. Непривычно, но смотрится неплохо. Душу греет. Потом позвонила маман со своим огородом и претензиями, что он, такой вот засранец, приехал и до сих пор не навестил её. Пришлось ехать, навещать, куда ж деваться? Вова, конечно, не надеялся на то, что маман не станет допытываться что да как? Но на самом деле Людмила Васильевна весьма холодно приняла сына. Обида за то, что он не приехал сразу, засела глубоко в ней. Вообще… Вова с трудом представлял, как отец уживался с ней и находил правильный подход. Она же просто невыносима! Слово ей не скажи — всё не так. Делаешь так — плохо, делаешь по-другому — тоже, сука, плохо! Может, у неё кризис? Или предпенсионный возраст так даёт о себе знать? Про пенсию лучше при ней вообще не говорить, а то начнется: «Я, что, такая старая?! Ты меня оскорбить хочешь?!» Ну вот правда. Сладить невероятно сложно. Проще в первый раз клитор у девушки найти, чем подход к собственной матери. Сейчас она вот холодно поприветствовала его, окинула предвзятым взглядом, будто он на несколько лет уезжал и даже не звонил ей. Созванивались пару раз, этого мало, что ли? — Есть хочешь? — слишком уж спокойно поинтересовалась Людмила Васильевна, пока сын разувался в просторной прихожей, откуда уже хотелось сбежать. Не любил он это какое-то аля-армянское барокко. Вот эти позолоченные потолочные карнизы, огромные люстры, будто в замках. Шикарные битые персидские ковры, мощные столы из цельного дерева, кожаная мебель. Он будто попадал куда-то в светский раут. Сейчас выйдут какие-нибудь братки в костюмах-тройках с шампанским, начнут улыбаться, хохотать сквозь сжатое горло, как крысы. Бр-р-р. Мерзость. А мать так жила, чаи с ними гоняла, дела обсуждала. Бизнес ведёт, вся такая леди с громкой фамилией, которая, наверное, в своё время могла стоять в одном ряду с Моряком. — Не очень, если только чай, — Вова прошагал на кухню. Огромную кухню, вот они, плюсы девятиэтажек: в девяти квадратах кухни. — Конфет нет, могу бутерброды сделать. Будешь? — Буду. Усевшись за стол, Вова проследил, как мать включила электрический чайник. Рядом тихо гудела мультиварка, чуть дальше — хлебопечка. Страсть у матери такая — готовка. Она даже скупила себе всю технику для упрощения жизни. То сушилку для овощей и фруктов брала, делала эти новомодные чипсы, то колбасу сама готовила, приговаривая, что не собирается травиться покупной химией, то паштеты. И закрутки, конечно. Чего она только не закрывала. И зелёные помидоры, которые, к слову, Вове нравились даже больше, чем красные. И арбузы, и дыни. И соки, и салаты. Всё, что в банку залезет, всё законсервирует. Отдушина такая после смерти мужа, занимает себя, как может. Даже вот сейчас. Не присела ведь. Засуетилась. То чайник, то бутерброды. Ей бы животинку какую завести, кота там, собаку, да хоть рыбок. — Как дела у тебя? — поинтересовался Вова, наблюдая за матерью. — Спина не болит? — Болит, — отмахнулась она. — Ходила вчера к терапевту, выписала мне опять кучу таблеток. Одни мне по желудку бьют, другие на давление влияют. Приходится мазями лечиться. Кстати, — обернулась Людмила Васильевна, намазывая на чёрный хлеб творожный сыр, — я тут прочитала, что от боли хорошо помогает календула и настой из лопуха. Завтра поедем, накопаешь мне лопухов. Вова только закатил глаза: — Ма, может, всë-таки операцию уже сделаешь? Грыжу ещё можно удалить. — Вов, мне весь позвоночник удалять нужно. У меня на шее грыжа, на спине три, на бедре. — Потому что ты вот возишься со своим этим огородом, тяжести таскаешь. — А кому таскать, Вов? Тебе? Тебя же не допросишься! — Не начинай. Я тебе сто раз говорил, что все продукты можно купить. Это дешевле выйдет, чем вечные твои таблетки, мази. А ещё удобрения и куча времени в земле. Эту дачу уже давно продать пора. — Владимир… — посерьëзнела мама, отложив недоделанный бутерброд. — Следи за своим ртом. Твой отец… — Старался, строил и не достроил. Взял и сдох. — Вова! — Что? — Балтийский закрыл глаза и устало потëр лицо. — Ты зациклилась. У тебя мир вокруг одного отца и крутится. Уже больше десяти лет прошло. Ты всё отпустить не можешь. Людмила Васильевна вытерла руки полотенцем и замахнулась им же на сына, но так и не ударила, опустив руку. — Ты даже когда с его дружками встречаешься, что обсуждаешь? Бизнес? Нет, вы говорите, как было хорошо, когда отец жив был. Ты живёшь прошлым. — Зато ты только и делаешь, что жизнь прожигаешь за своими игрушками. В этом году даже на кладбище не съездил. — Мам… Я говорил, что не хочу. Зачем? Сидеть и слëзы давить? — Говоришь так, будто тебе вообще на него плевать! — Нет, не плевать. Я тоже скучаю. Но… Ладно, неважно, — Вова отмахнулся, не желая развивать тему. — Что «но», Вов? Говори, — Людмила Васильевна прожигала его обиженным взглядом. — Ты ведешь себя как ребёнок, вот что. Когда отец умер, ты ушла с головой в горе, и я даже не могу тебя осудить за это, но что насчёт меня? Мне тоже нужна была поддержка и мать. А получилось так, что это я начал заменять тебе отца, потому что твои вечные истерики и крики… — Ты сбегал из дома! Тебя приводила полиция, едва на учёт не поставили! О какой поддержке ты говоришь? — А куда мне было деваться, если ты всё время была как умалишëнная? — Вот не надо сейчас наговаривать на меня! Я старалась как могла. — Ты чуть не прирезала меня, — Вова не успел прикусить язык. Людмила Васильевна быстро поменялась в лице. Из злости и обиды она вдруг перешла в шок, а потом стыдливо отвернулась, принявшись лихорадочно доделывать бутерброды. — Прости, — тише добавил Балтийский. У самого даже шрам зазудел от воспоминаний. Эта тема — давно табу в семье. Вова не вспоминал об этом даже в самые крупные ссоры, а сейчас само как-то вырвалось, к его огромному сожалению. Он давно отпустил и простил, в отличие от матери. Она корила себя до сих пор. Иногда её посещала ужасная мысль: что было, если бы Вова не успел откинуть нож? Она бы и его с собой забрала — мальчишку совсем. Ей не было страшно сделать что-то с собой в тот момент, когда подносила нож к венам, но когда случайно почти в драке ранила Вову… Её до сих пор трясло от воспоминаний. В тот момент не думала о том, что будет с сыном, если её тоже не станет. А что будет с ней, если сына не станет? Её так пугали эти мысли… Руки задрожали, и Людмила Васильевна отложила нож с бутербродом. Глубоко вздохнула, оперевшись на столешницу, успокаиваясь. А потом ощутила, как Вова обнял со спины и умостился щекой на макушке. — Ты меня прости. Не знаю, что на меня тогда нашло… Я не хотела… — она тихо всхлипнула и спешно смахнула набежавшие слëзы. — Знаю, — Вова вздохнул, погладил маму по плечам. — Но боялся, что ты сделаешь что-то с собой. Сначала он, потом ты. Я бы не пережил. Но давно простил, всё хорошо, — что ещё сказать, он не знал. Слëз не переносил. — Садись, а то чай остынет, — как можно спокойнее отозвалась Людмила Васильевна, убрав от себя руки сына. Будто ничего только что не было. — Садись-садись. Я сейчас бутерброды доделаю. Вова недоверчиво отошёл, постоял несколько секунд и, не желая хоть как-то продолжать, вернулся за стол. Мама поставила рядом чашку чая и тарелку с бутербродами. Села поближе к сыну, пряча в стороне покрасневшие глаза. Напряжённое молчание нарушало только хлюпанье Балтийского кипятка и шиканье от того, что он, как всегда, обжигал рот, но пил. — Ладно, выкопаю я тебе твоих лопухов, куда я денусь с подводной лодки? — вздохнул Вова, решив всё же подождать, пока чай остынет, а то язык облезет. — Конечно! — мама быстро натянула улыбку, хотя грусть с глаз никуда не делась. — Но ты сначала расскажи, как съездил? Как девочка-то, понравилась? — она подвинулась ближе, будто за секретом к подружке, из-за чего Вове пришлось самому отодвинуться. Балтийский повёл плечами. Не привык он прям так распространяться про отношения: — Если бы не нравилась, я бы не поехал. — Да я не про то! В жизни она как? Высокая или нет? Красивая? — Красивая, конечно, щас, — Вова заметно ожил и достал телефон. Открыл в инсте страницу Лады и показал матери. — Лада зовут. — Ой, какое имя необычное, — маман покачала головой, взяла телефон и начала рассматривать фотки. — Хорошенькая. Только что ж худая, как велосипед, а? Чей не кормят её? — Мама! — Вова едва не поперхнулся чаем, уже собираясь отпить. — Стройная, а не худая. И аппетит у неё хороший. — Конечно хороший. Ты небось накормил её, а дома её голодом морят! — Какие у тебя добрые мысли по поводу её родителей. — Вот-вот. Ты мне скажи, — отложила она телефон, — с родителями познакомился? Они что за люди? Хорошие, обеспеченные? Нам, знаешь, бесприданницы не нужны. Вова похлопал глазами, не зная, что ответить. Как-то уж серьёзно настроена маман. — Да нормальные вроде… Мама у неё в универе преподом работает, папа дальнобойщик. Уж про финансы, извини, в кошелек не заглядывал. Но живут нормально, точно выше среднего. — Значит, интеллигенция… Это ж вон тебя куда занесло, да, дела… — В смысле? — Куда тебе, увальню, до дочки институтки? — Кого? Институтки? — Вову аж передернуло от жаргона. Иногда ему казалось, что в мать вселялась душа отца. Вот он бы так и сказал. — Ладно, — отмахнулась Людмила Васильевна. — Ты мне лучше вот что скажи: они тебя нормально приняли? А то я тебя знаю, как начнёшь заливать… — Ты за кого меня принимаешь? — Вова обиженно захомячил сразу два бутерброда, запихнув оба за щëки. И стал буквально хомяком. Кое-как проглотил, чуть не подавился. — Номано… — прожевал он остатки, запив чаем. — Мать её от меня в восторге, — решил немного приврать. — Мы с ней сразу общий язык нашли. — Это хорошо… А с отцом? — А с отцом я не виделся. Он в рейсе был. — И это хорошо… — маман чем-то явно была озадачена. Сидела, постукивала пальцами по столу. — А Ладочка когда к нам приедет? — Ладочка? — Вова изогнул брови. — Она тебе ещё не невестка. — Ой! Можно подумать, ты ездил её за ручку подержать! Не заливай мне, Вова. Ты как отец, только улыбнись ему… — Сто-о-оп! — Балтийский отставил от себя чашку и пустую тарелку. — Я не хочу знать, как вы там с отцом развлекались! Избавь меня от подробностей. — Дюже мы нежные стали, фиалочка ты моя! Как тебя с девками я ловила, так ничего. А как я заикнулась только. Лидка про тебя уже шутит, что ты всё пробуешь, а пробовать-то некого уже… Так когда Ладочка приедет? — Скоро. Сессию сдаст и приедет, — Вова теперь больше походил на ежа. Насупился весь. — Ты мне её сразу приводи, понял? Познакомиться обязательно надо. — Ты только не позорь меня. — Вова… — маман громко вздохнула и поднялась со стола. — Ты поел? Чай попил? Так что ты расселся, царь?! Иди отсюда. Ты посмотри, позорю я его! Да я б тебе… Ох, отца не хватает, он бы тебе как всыпал!.. — вместо ремня хорошо подошло полотенце, которым Людмила Васильевна начала лупить сына, погнав из кухни к двери. — Позорю я его! Да как тебе не стыдно?! — Мама! — Вова то и дело подпрыгивал от удара по заднице. Наспех обулся. — Мама! Ты очень опасная женщина! — Я его рожала! Под сердцем носила! Ночи не спала! И позорю! Да ты!.. — последний удар пришёлся на входную дверь. Вова всё же успел выскочить живым. Он с каким-то задорным смехом побежал вниз, игнорируя лифт. На улицу выскочил как ужаленный. Едва отдышался. Он так давно не убегал от рассерженной маман. Лет пять точно. Это даже как-то смешно и по-детски. Он так же раньше от отца с ремнём бегал. Доставалось редко, но бесить родителей ему нравилось. А потом приходилось вот так же щемиться и смеяться, зная, что тебе вряд ли что-то серьёзное сделают. Это мать у него эмоциональная, а отец хоть и делами тёмными занимался, человек нормальный был. Толковый и справедливый. По крайней мере, к сыну. Успокоившись, Вова прикоснулся через футболку к шраму. Отец, будь жив, сейчас бы тоже над ним посмеялся. А потом сам бы заперся в ванной, пока маман не успокоится. Он мужик огромный, грозный, а жену любил страсть как. Даже голос повысить не мог, не то чтобы руку поднять. Смотрел на неё как пес. Честное слово, Вова ещё не видел ни одного человека, чтобы тот так влюблённо смотрел на кого-то. С мамой поговорить сложно. Она всё же женщина. С отцом он бы быстро нашёл понимание. И садясь в машину, Вова впервые поймал себя на мысли, что ему действительно хочется поговорить, даже если будет больно. Будет больно, и так знал. Радиоволна поймала Марусю, где обычно играла какая-нибудь весёлая попса, а тут прям в сердце. Будто заказали. «Why» Энигмы была для Вовы сокровенной. Слишком много ассоциаций, воспоминаний. Она нагоняла тоску, от неё скребли кошки внутри, расцарапывая старые раны. И в принципе душераздирающее «почему?» в припеве пробирало. Отец, как бы не злился на него Вова, был ему другом. Самым настоящим. От которого не было ни единого секрета. Он мог прийти за любым советом, потому что знал, если даже сам виноват, отец обругает, даст нагоняй, но поддержит. Это ж он его научил жить сегодняшним днём. Будто знал, что скоро уйти придётся. Много чему научил. Себя и других уважать, ровным быть, так сказать. Не водиться с кем попало. А сам повёлся. На гитаре учил играть — сам не умел, но учил, старался. Говорил, херня все эти ваши музыкалки, они и сами не хуже смогут. Учил, как постоять за себя на районе. Учил, что фамилия его — слишком известная, чтобы её не знать. А кто не знает — либо дурак, либо вчера родился. В карты учил играть, а потом бесился с того, что Вова его же методами обыгрывает. На велике учил кататься. Про тормоза только забыл сказать, и летел Вова с горки, как будто сразу в ад — вот и новый перелом. Мать потом их вдвоём чуть заживо не закопала. Учил женщину любить искренне, если она действительно нравится. Говорил, что все эти отговорки, будто сучка не захочет — кобель не вскочит, уроды придумали, лишь бы себя оправдать. Он таких терпеть не мог. Его даже судили за это, но отмазали, хотя труп был. Следов отца якобы не нашли. Значит, не он убил. Говорил, что нормальный мужик придумает тысячу способов расположить к себе женщину. А если нет — свет на ней клином сошёлся? Справедливый, хоть его справедливость была относительной и всегда шла врозь с моралями общества. И это «почему?» в песне — Вова всегда хотел задать этот вопрос отцу. Почему он себя не сберёг? Кладбище приняло почти идеальной тишиной. Почти мёртвой. Идти сюда не хотелось, лучше бы отца кремировали. Могила заросла, хоть мама приезжала ранней весной, убиралась. Сейчас пришлось самому дëргать сорняки и носить на мусорку, а потом от безвыходности вытирать руки об джинсы, знал бы, что прижмёт, взял салфетки хотя бы. — Ну что? — вздохнул Вова, присаживаясь на заборчик. — Нормально тебе? Конечно, нормально. Это мы тут… — повертел он рукой. — Ладно. Давно не виделись, да? Два года почти. Но я не соскучился, ты и сам знаешь. Не люблю сюда ходить. Что тебе рассказать? — задумался. А рассказать-то, по сути, и нечего. — Футбол сейчас у нас говно, вот… Вова пнул землю носком кроссовки, запылив ткань. Стирать придётся. — В Самару недавно ездил к девушке. Ты бы щас сказал, что я нашёл ближний свет, но так получилось… Она классная, правда. Если бы ты с ней познакомился, она бы тебе понравилась. Художница, — Балтийский улыбнулся. — Помнишь, как мама пыталась меня в художку запихнуть, а меня выгнали, когда я хуй нарисовал? Мамка тогда, конечно, голосила как не в себя. Ещё и тебе досталось. А про музыкалку помнишь? Я, кстати, гитару так и не выкинул. Чё-то пытался сам разучить, херня какая-то получается… — Вова потупил взгляд под ноги, подбирая мысли. Тоскливо тут. Скучно. Кого-то отпевают, даже здесь слышно. — Не знаю, зачем пришел. Ты всё равно мне ничего не ответишь. Просто… Не знаю. Наверное, нам тебя не хватает. Ну, матери точно. А мне… Иногда мне хочется спросить у тебя совета. Я бы поспорил с тобой насчёт того, чем занимаюсь. По крайней мере, это было бы веселее, чем с матерью. Или про отношения на расстоянии. Но Лада правда хорошая девчонка. Красивая, талантливая. Маман у неё, конечно… На нашу похожа, вот один-в-один! Такая же противная и упёртая. Мне кажется, если их познакомить, они прям подружками станут. Знаешь, те, которые под винишко всем кости перемывают и говорят, что они самые пиздатые, а все хуевые. Ну, как ты на мамку ругался, когда она с теть Лидой на телефоне часами висела, а ты дозвониться не мог. Вот так же. Эта Маргарита Васильевна или Викторовна такая… Как бы сказать, чтоб без мата… Да пизда она противная! Смотрела на меня, как на говно. Типа, знаешь, будто я хожу и при любом удобном случае дочке её присунуть пытаюсь. Мамке не стал говорить, ты ж её знаешь: она бы тут же копытом забила. А ты меня понимаешь. Ещё прессует Ладку из-за рисования. Говорит, что это херня, а не развитие. Типа сначала профессию получить нужно. А то, что она круто рисует, не волнует никого. Так обидно за неё. Не обращать внимание на её маман? Я тоже так думаю. Вова замолчал. Мазать сопли по лицу не хотелось. Говорить тоже как-то больше нечего. — Ты это… Прости, что давно не приходил. Я всё же скучаю, правда. А видеть тебя здесь… Короче, не бузи там, лады? Я за мамкой стараюсь следить, у неё проблема со спиной, грыжи повылазили. Ты бы ей дал по шее за то, что не бережёт себя. А она всё с этим огородом. Я знаешь, что подумал?.. Может, уломать её сделать нормальную дачу? Дом достроить? Гамак там повесить, всё такое? Она-то менять ничего не хочет, боится память потерять, ты ж дом так и не достроил. Если предложу, она ж меня с говном сожрет. Но я предложу. Ты же только за? А куда ты теперь денешься с подводной лодки, конечно за. Поднявшись с заборчика, Вова ещё раз глянул на могилу, на фотографию отца, выбитую на камне. Деловой такой. И правда не хватало его. На душе стало уже не так погано по возвращении домой. Зато потянуло в сон, как происходит всегда после каких-то переживаний. Ну вот так у него психика работает: в любой непонятной ситуации ложись спать. На выходных приползли Игорь с Дэном. И ещё два дня улетели в мусорку. Ну, может, и не в мусорку, но ничего дельного Вова не сделал. Честно пропил и прогулял. Потом было стрёмно смотреть видосы, которые они снимали в пьяном угаре. Вова, например, вечером в воскресенье не понял, откуда в хате взялся кот. Даже под хвост не надо было глядеть, чтобы понять. Товарищ очень ответственно подошёл к описи нового жилища. Описал все углы. Вова так долго хлоркой и аммиаком ещё никогда не дышал, пока отмывал запах. Откуда кот? Вова узнал об этом из видео. Когда возвращались из третьего или четвёртого бара за ту ночь, в Вове воспылала огромная любовь к кошкам, хотя до этого он равнодушно дышал в сторону всякой животины. Но тогда он переобнимал и перецеловал всех уличных котов и кошек. И один, видимо, очень сильно ему понравился. Уже с похмелья он не понял чем: невзрачный, чёрно-белый, плешивый местами и блохастый, с перебитой лапой и засорившимся какой-то гадостью глазом. Вова к нему даже притрагиваться брезговал, не то чтобы поцеловать теперь. Первым делом хотел вышвырнуть обратно на улицу. Хотел, а кот был против. Слишком зашуганный. Когда собрался его взять — не руками, полотенцем, естественно, кошак забивался куда угодно, лишь бы его не достали. А когда доставали, орал и дрался. У Вовы руки все в царапинах: как он его вообще домой притащил такого дикого? Вопрос всё ещё остаётся без ответа. Потом в дело пошла хитрость. Постарался выманить кота куском мяса. Ни в какую. Сидит, шипит. Решил уже просто кинуть ему этот несчастный кусок, — умял за милую душу. Но не вылез. Самый напряг в том, что кот — существо живое и гадит исправно. Вова чувствовал себя несостоявшейся матерью. Ходил, убирал то тут, то там метки кота, жидкие и не очень. Это просто пиздец. Он мог напиться до блевоты, до состояния, чтобы без зазрения совести поиметь подружку знакомого в тайне. Но чтобы больного кота к себе притащить… Он вот так почти два дня провёл, а потом с психу чуть хату не разнёс. Его просто-напросто выбесил этот кот. Он его даже шваброй пытался вытолкнуть из-под кровати, шкафа, откуда угодно. Тот вообще отбитый. Сидит и сидит. Проблему надо было как-то решать. Уже друзьям позвонил. Они и втроём не управились, только кота больше зашугали. Пошутили, что Вова теперь так и останется жить. Ах, если бы шутили… Поняв, что все попытки выгнать кота провалились, Вова решил хотя бы лоток купить, чтобы не ходить вот с этим вечным рвотным рефлексом в горле. А там уже проще стало. Кот быстро смекнул, что к чему, и делал дела в тайне от Балтийского. Он и правда ни разу не видел кота на горшке, но стабильно пару раз в день убирал. В отчаянии позвонил матери, может, ей кот нужен? Хоть не так одиночеством страдать будет. И она отшила, мол, ебись сам как хочешь, алкашня позорная. Ну ладно… Уже корм начал покупать, потому что свою еду на кошака переводить жалко. А тому хоть камень сунь — всё за ушами трещит. Позже, когда Шиз, так Вова назвал кота за агрессию, начал выходить в его присутствии уже спокойнее и была возможность схватить и вышвырнуть на улицу, жалко, что ли, стало. Хотя после того, как Шиз разодрал Вове руки, когда тот вымывал у него блох и глистогонил, желание вернулось. А уж какая истерика была у обоих, когда решено было везти в ветеринарку, чтобы потом самому никакую заразу не подцепить. Влетело в копеечку, конечно. Глаз осмотрели, промыли. Рентген сделали — перелом, но срастается как надо… Короче, Шиз живёт теперь с ним. Вернее, это Вова с ним живёт, потому что боится до усрачки его заскоков агрессии. Чувак, чувачок, спокойнее. Таким вот не особо добровольным и сознательным пополнением Вова решил поделиться с подписотой. Новостью он даже с Ладой ещё не делился. Вова уже дожаривал драники, когда под барной стойкой приметил умывающегося Шиза. Быстренько вытер руки и начал записывать кружок в канал телеги: — Ля чё умею? — сменил он фронталку на основную, показывая, как переворачивает румяные драники. — А? А? — вернул внимание к себе. — Нихуя себе, да? Вот так и пожарить могу, и отжарить. Но это не главное. Я чё сказать хотел. Ща, глядите, — Вова отошёл от плиты, осторожно сел под барную стойку и тихонько показал кота на фоне. — Вы в ахуе? Я тоже. У меня кот теперь есть. Ебанутый, как пиздец… — только он наклонился к коту чуть ближе, тот тут же весь распух шерстью, зашипел и едва не дал лапой по морде Вовы, благо он успел отскочить. — Ой, блять! — Балтийский истерично рассмеялся. — Я его, кстати, Шизом назвал. А как он у меня появился, расскажу на стриме. Жду вас сегодня в шесть по МСК. Всё, по-мужски целую в писю! — и отправил в канал. Быстро накидали реакций, заспамили комментарии вопросами про кота. — Да ты популярнее меня, дружище, — осторожно Вова подсыпал корм Шизу и подвинул миску под стойку. И всё же, хоть мать и называет его дурачком, драники неплохие вышли. Со сметаной самое то. Ближе к шести дал анонс разговорного стрима, а в шесть уже сам подрубился с камерой и микро. — Категорически приветствую, — поднял он руку, приветствуя летящий чат. — Сегодня чисто на чилле, на расслабоне. Посидим, поговорим. Рассказывайте, как дела? Я где был? О-о-о, — Балтика довольно улыбнулся, вспомнив поездку. — Очень далеко. У одного хорошего человека в гостях, попозже расскажу всё. Щас, подтянутся ещё люди и начнём. Минут десять Вова отвечал на нейтральные вопросы про погоду, дела, здоровье. Разогрелся, рот разработал, так сказать. — Шо с котом? — несколько донатов уже были с этим вопросом, и Вова мельком глянул в сторону барной стойки, под которой всё ещё лежал Шиз. — Ситуация, конечно… Короче, вернулся я, значит, домой. Где был — расскажу потом. Всё будет, но не сразу. Так вот, вернулся, Дэн с Игорем позвали отмечать приезд. Мы ж как обычно, ну, вы знаете, если одна бутылка пошла, то там и вторая, и третья недалеко. В общем, у меня, походу, вообще мозги отключились. Я всех котов района залюбил. Не, не в том смысле. Просто я животных никогда особо не любил, а тут меня прям прорвало. Короче, я вечером проснулся, а у меня в хате кот! Вы ваще представляете мой ахуй? Он мне ещё за ночь все углы зассал, я заебался мыть квартиру. Показать? — отвлёкся он на очередной донат. — Ты шо, с ума сошёл? Он агрессивный. Ля, — Вова повертел перед вебкой разодранными предплечьями. — Это я его только поймать пытался, чтобы к врачу отвезти. Он меня чуть не убил. Я его боюсь. Он же натуральный Шиз. Почему не выкинул? Да не знаю, жалко стало. Вам там не видно, но у него чё-то с лапой, он хромает сильно. Не знаю. Вообще, я его просто поймать долго не мог, а теперь он вроде как прижился, не гадит. Пусть живёт. Может, отдам кому в добрые руки. Наконец, кто-то глазастый приметил картину на заднем фоне: «Брат, где ЦСКА?! Это шо такое? Чë за руки?» Вова моментом заулыбался и закинул руки за голову. — А вот это история интереснее. Дэн, имей уважение, — заметил он в чате друга с сообщением, что ездил к бабе. — Не к бабе, а даме сердца. Но, в общем, да. Ездил к девушке. Это подарок её за хорошо проведённое время. А когда успел, это уже секрет. И как зовут, не скажу. Блять, вы такие интересные, — Вова наигранно возмутился, качнув головой. — Почему для вас «хорошо провести время» — обязательно потрахаться? — тем не менее ухмылка на губах появилась сама собой. — Познакомились случайно. Вообще, знакомы были, оказывается, давно, но заочно. Ща, — попросили показать картину поближе. Вова поднялся с кресла, снял с полки картину и вернулся за стол. — Нормальная картина, чё вы, — Балтика нахмурился на комментарий про банальность. — Я щас пермачи раздавать буду. Ценители искусства, блять. Ахуенная же! Мне знаете, как приятно? «Может, и простая, зато внимание и память», — пришёл донат, с которым Вова согласился. — Во-во, — кивнул он. — Я вообще впервые рисовал с кем-то. Тем более я такой художник, что вышло даже хорошо. Вы бы знали, как мы рисовали. Бля… Я там ей всё пересрал. Думал, она меня в один момент пошлёт. В Самару я ездил, в Самару, — замучили его вопросы, где же всë-таки пропадал. — От меня не далеко. Япония какая-нибудь, вот это далеко. А это не далеко. Четыре часа самолётом, — Вова аккуратно облокотил картину на кружку, чтобы было видно в кадре. — Четыре часа — много для вас? Бля, народ, я когда машины перегонял, ездил больше. Мне не в падлу мотнуться туда-обратно. «Не тяжело на расстоянии находиться? Даже если расстояние небольшое, всё равно сложно», — прозвучал донат. Вова качнул головой, отыскал на столе старую одноразку, прокрутил её в пальцах и затянулся чем-то сладким: — Тяжело, конечно. Но, блять, если всё время думать: «Вот, она там, я тут. Что же нам делать? А-а-а!» — конечно пиздец будет. Я не загоняюсь. Я в любой момент могу к ней съездить, как и она ко мне. Мы ж не на год расстались, — Вова удивлённо поднял брови на донат про первый раз. Нашёлся быстро. — Где-то двадцать два тридцать, я на время не смотрел, — и вновь переключился на сообщения про Ладу. — Хорош, тоску не нагоняйте. Давайте про кота, игры. Вот! Вот, история-кринж, — ответил он на донат про стрёмные истории. — Короче, дело к ночи. Я встречался с девчонкой, а она, знаете… Блять. Ну, как Гермиона Грейнджер, заучка такая. И знаете, у всех же есть такое, когда начинаете встречаться, ты пытаешься уломать её на минет. Я её уломал, но лучше бы не делал. Лежу такой, красивый, без штанов, без трусов, голенький, мытый. А она мне, знаете, что выдала? «Можно я его салфетками протру?» Пиздец. Да у меня с хуя жрать можно! Я перед сексом намываюсь, как в последний раз! До сих пор помню запах тех салфеток. И отсосала так себе. Знаете, если бы она сказала, что у меня маленький и поржала, мне не так обидно было. А тут мне буквально сказали, что я грязный. Прикиньте? Пиздец. Как-то так. И донаты с чатом перемешались: игры, жизнь, история, кот. Кстати, о коте… Тому, видимо, моча в голову ударила, и он осмелел. Вова только краем глаза заметил, как Шиз запрыгнул на кровать, куда раньше даже залезть не пытался, прошагал почти уверенно, а потом вдруг прыгнул на стол. Сказать, что Вова обалдел, ничего не сказать. Он так с Шизом рядом никогда не находился, не считая мытья и поездки в клинику. Аж замер, боясь дышать. — Я позже отвечу на все донаты… — прошептал Балтика, осторожно отъехав от стола. — Мне просто страшно. Я его боюсь как огня, — чат полетел: «Погладь, погладь». — Да вы больные совсем? Это, блять, смертельный номер, всё для вас. Вова боязно протянул руку коту и сощурился, глядя на то, как Шиз нюхает пальцы. А потом… Потом он вдруг боднулся полуоблезой головой об руку. Балтийский шокировано уставился в камеру, не зная, что сказать. Впрочем, Вова быстро Шизу надоел, и он уже привычно ударил по пальцам, разодрав кожу. — Да блять! — Вова прижал руку к себе. — Мудак. Хера ты меня бьëшь? Кто тебя кормить будет, идиот? — кот равнодушно боднулся об картину и исчез. — Сучара, — стерев с пальцев проступившую кровь, открыл алертс, чтобы ответить на те, на которые не успел из-за страха перед котом. — …«Твоя девушка появится на стриме?» Не знаю, может, когда-нибудь и появится, если захочет. Внимание привлек донат, и лыбу Вовы можно было увидеть из космоса: «Чат, го обсуждать. Балтика всё же Вова или он Володя? Ваши мнения?» И чат тут же полетел: «Вова», «Володя», «Владимир». Вова, наблюдая за тем, как срëтся чат, откинулся на спинку кресла и закинул руки за голову, выжидая около минуты. — Я Вольдемар, вообще, если вы понимаете, о чëм я, — ухмыльнулся Балтийский. — Такой, как сантехник, в комбинезоне на голое тело… Забавно, но немецкое порно он ни разу не смотрел, но приколов слышал много. «Я вот думаю, что пока точно Вова. Но как только появятся пышные усы, Балтика сто проц будет дядей Володей. Даже комбинезон на голое тело не вывезет, увы». Вова приподнял брови, то ли возмущаясь, то ли посмеиваясь, а потом подвинул к себе микрофон и прижался губами к поп-фильтру: — Вообще-то, девочки, усы многим нравятся. Они приятно щекочут. А с вами, инкогнито, я поговорю отдельно на эту тему. Поиграв бровями, Вова вернул микро на место. Ты посмотри, усы ей не нравятся. Он же с сегодняшнего дня принципиально бриться перестанет. Уже представил себя… Да что там представлять? У него свои волосы тёмные, едва отросшую щетину видно сразу, особенно на контрасте с выбеленными волосами. Надо бы подкрасить, кстати. А Лада тем временем подкинула ещё донат. Денег ей девать некуда? Просил же не присылать. Надо ей модерку дать, чтобы в чате сразу видеть. «Шо-то страшно аж стало… Воспитательная беседа? Ты не тараканчик, чтобы усишками щекотать! Я и так щекоток боюсь…» Чат оживился. Полетел так, как не летел никогда до этого. Зрители уже догадались, что к чему. Сопоставили прошлое общение с этой «инкогнито» и писали догадки, кто там сидит и по сто рублёв ему кидает. И это даже забавно наблюдать. Как люди ссорятся меж собой, доказывая, что это девушка донатит, а не подруга какая-нибудь. Гадали откуда. Особо внимательные тут же указывали на Самару. Юные детективы. — Поэтому и буду щекотать, потому что боишься. Пока… Ну, там договоримся, до какой степени, — Вова уловил переферией вопросы про усики и что они пропуск только в одно место. — А что вы хотели? Я считаю: не лизал — не мужик! Вон, Дэн подтвердит, — и модер в чате выслал эмодзи рукопожатия. — Вот. Нет, подождите, а что тут такого? Вы что-то против отлиза имеете? Вы чё? Вы чё? А как же мокрые щëки, вот это вот всё? Вова уже готов был на шпагах и с пеной у рта доказывать, что куни не понижает мужское достоинство, а только поднимает. Ты попробуй довести девушку до оргазма языком. Это умение нужно прокачивать. Распробовать, а там за уши не оттянешь. Однако возмущение опередила Лада, закинув ещё сотку. «Пацаны, ну вы конечно… Типа, вам не хочется сделать своей девушке ответно приятно? Не поверю, что вы сами сидите такие и отказываетесь от минета, приговаривая: убери руки, женщина, это только для продолжения рода. Потреблядство какое-то…» — Вот, да! — сразу подхватил Вова. — Вы либо ебать какие брезгливые, либо девственники несчастные, которые женщин на картинках видели, — а тут уже и дис затрезвонил с подключением возмущённого Дениса. — Блять! — крикнул друг, Вова аж зажмурился от голоса в наушниках. — Вы вообще видели, как девушки кончают? Типа, вас это не возбуждает? — Соглы, — кивнул Балтийский. — у них ножки так трясутся… — Да ладно ноги, ты видел их лица? — Хах, да, — Вова придвинул к себе припасенную баночку пива. Щëлкнул, открывая, и поднял перед камерой. — За отлиз. — За минет тоже тогда давай уж. — За оральные ласки по обоюдному согласию! — Во, точно. А то сидят тут ханжа на ханже. Это вы просто не пробовали. — Это вы просто не умеете лизать, — усмехнулся Вова, отпив пенного. — А когда у вас дама кончит на языке, вы поймёте весь кайф. А у самого уже в памяти поползли мысли о последнем вечере с Ладой. Она так сладко стонала и кончала… Оно того стоило, и пусть его даже камнями закидают, назовут каблуком, он, может, прямо сейчас забрался бы ей под юбку, прижался ртом и ласкал, пока она вновь не кончит так бурно и громко. Видеть её лицо, ощущать её дрожь… В чате реально ханжи и девственники. Вы вообще вагину в жизни видели?! Он так же думал, когда ходил нетронутый. И против минета был. Вообще считал, что рот нужен для того, чтобы есть и говорить, а не письки совать. А потом ему отсосали. Да как отсосали! Он едва мог потом думать. Девчонка опытная попалась, уломала его на куни. А он что? Солидарность, уважение. Тыкался как слепой котенок, не зная, что и куда, хотя при пацанах строил себя такого мачо, обосраться можно. И так он девок, и сяк. А как дело дошло, посыпался. Даже не уверен, что девушке тогда понравилось. Ладно, не будем о плохом и неловком. Тут как раз Лада вновь объявилась: «Процитируем Ивлева: «Когда вкусно, тогда вкусно» ;)» — Вот, девочка правильно говорит, — опередил Дэн Вову. — Вован, а шо, знакомство будет, чи шо? Все уже поняли, что там за Левша сидит. — Будет, щас только пермачи раздам, — Балтийский выбрал особо упёртых, которые уже даже не спорили, а откровенно засирали его или предпочтения. — Но когда — не знаю. Девочка-инкогнито, ты как? Не хочешь к нам присоединиться? Вова вздохнул прямо в микрофон, лишая ушей зрителей. Опять она со своими донатиками. «Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое. Ща как разволнуюсь, навалю кринжа вам тут». А пока Вова собирался угомонить чат, когда там начали капсом писать про кровь из ушей, Лада ещё закинула: «Хотя… Ладно, хуй с ним, поехали. Все равно при случае только тебя с красными щеками от стыда за меня увидят))». — О-о-о! Контент подъехал! — возрадовался Дэн. — Ща ссылку скину, — Вова на втором экране открыл дис. — Не ссы, никто не обидит, обещаю. Так, блять, — обратился он к чату, — кто оскорблять будет, сразу пермач получит. Через несколько минут, пока чат развлекали Вова с Денисом, появился ещё один голос. И Балтика поплыл по балтийским волнам. Они только недавно трещали по телефону, но как же он соскучился по её голосу! А такому… Зайка, а не девочка. — Э-э, ну, всем привет, мальчики-девочки… Услышав уже полюбившийся голос, Вова мило улыбнулся и даже подвинулся ближе к столу. Волнуется, забавная такая. Поддержать надо. — Чат, это Лада, — представил он девушку, сразу выключив звук у донатов. И так увидит сообщение, а перебивать всякими мелодиями не хотелось. — Расскажи о себе, людям интересно же. Балтийский сразу постарался увести Ладу в нужное русло, чтобы она сильно не нервничала. Это его обязанность. Он же предложил. — Людям очень интересно, — вклинился друг. — Чё, как дела? Как погода в Самаре? Ты нас не стесняйся. Мы не кусаемся. Ну, может, Вова только. — Дэн, не смущай её. Лад, не волнуйся, всё нормально. Все в первый раз переживают. — В первый, да… — Дэн, блять. — Да я про стрим, чё ты сразу? — Ну я тот ещё мастер слова, конечно, — в наушниках послышался тихий кашель. — Дела неплохо, два экзамена вот сдала. И да, пока ещё учусь в универе, вот. Погода? Да так — то свежо, то жарить начинает. Во-от… — Лада замялась, а Вова, не успев придумать слов поддержки, только шире улыбнулся. Сейчас наделают скринов с его дебильным выражением. Ну блять. — А так я художник немного. Создаю всякое разное красивое. У Вовы лицо могло треснуть от улыбки. Ему так нравилось слышать её немного взволнованный голос. Не дай бог её сейчас кто-то в чате обидит. Он бдит, готовый раздавать баны. Но пока всё шло лайтово. Летели вопросы про возраст, место учебы, опыт отношений на расстоянии, какой Вова в жизни, есть ли домашние животные, собирается ли появляться с камерой… — Немного, — передразнил Вова пискляво. — Лада очень красиво рисует, это она просто стесняется признаться. У неё ахуенные картины. Это ж она мне аватарку рисовала со стикерами, — гордо закивал он. — Тут вопрос от чата: сколько тебе лет? — Мне двадцать, — уже увереннее начала Лада. — Учусь в техническом вузе на очень страшной специальности, которая мне в жизни не пригодится, но вот так сложились обстоятельства. Поэтому сейчас вот стараюсь пережить сессию, половина уже есть, осталось столько же. — А как тебе Вова? — обнаружился на время замолчавший Денис. — А то он сидит, лыбится как дурачок. Влюби-и-ился, — посмеялся он. — Не обижал тебя? Ты смотри, если что, в жбан дам ему сразу, прям щас приеду. — У меня есть такое чувство, что ты катишь яйца, — Вова тут же нахмурился. — Я тебя щас отключу. — О, даже ревнует. Признавайся, шо ты с нашим Вольдемаром сделала, что он так по уши втрескался? Вова уже был на грани того, чтобы реально отключить друга. Но смех Лады… Поплыл, потёк, растаял, влюблённо заморгав, как доверчивый телёнок. — Ничего я специально не делала. Не ворожила, честно. Мы гуляли и рисовали только. А Вова хороший. Галантный молодой человек. Джентльмен. Всем, мальчики, советую такими быть, это сразу накидывает много очков. И Балтика засиял. Гордый собой. Мама бы сейчас сказала, что как кот, который сметану всю пожрал. А он, может, и пожрал. И ему совсем не стыдно. — Выпьем за галантность и моё очко, — Вова постарался скрыть за банкой пива ухмылку, когда вспомнил про их рисование. — М, да, — облизнул он губы от пенки, — крутой опыт был, мне даже кисточками понравилось работать, хотя я до этого к рисованию был равнодушен. Я бы повторил. — А тебе как Лада? — поинтересовался Дэн. В какой-то момент Денис занял позицию ведущего этого эфира. Как интервью. Всё для чата, всё для людей. Ему бы на журналистику пойти надо было, а не на инженера. — Дэн, ты как сваха, ей-богу. Если бы не нравилась, я бы не поехал. — Красивая? — Конечно, красивая. Очень даже. Приедет, познакомлю вас. Если, блять, начнёшь лезть к ней, я тебе нос сломаю. Понял? — А говорила, что не ворожила. Ты видишь, какой он агрессивный сразу становится? Так ведь нельзя, ты у меня друга уводишь. И вновь накаленную ревность сгладил смех Лады. Громкий, заливистый. Даже пришлось наушники на время снять. — О-ой… Не можу, мальчики. Да он вроде не теленок, чтобы уводить его, — а сидит и лыбится как телёнок. — Носы тоже никому ломать не надо, давайте вот без этого, — так уж и быть, ради вас, мадам. — Так, ладно. Что там ещё у нас в чате есть? Не, ребят, животных нет. У меня три года назад лучший друг ушёл из жизни. Поэтому даже не рассматриваю вариант с домашними любимцами. Давайте лучше о весёлом. — Да ты посмотри на него! Он же щас киселем растечëтся. — Всё, завязывай, — Вова вновь глянул в чат. Ладу допытывали вопросом про отношения на расстоянии и о том, как она не побоялась начать общаться с медийной в узких кругах личностью. Были ещё вопросы совсем уж непотребные для девушки. Это он мог поржать про первый секс и свести темы на часы, а чтобы Лада распространялась, не хотел. Дал временный бан. — Тут интересуются, не страшно было начать общаться, а потом ещё и встретиться? Как ты вообще отреагировала на то, что я собираюсь приехать? Лада нашлась с вопросом и ответом сама, без помощи зала. — Ну, общение как-то само завязалось и утянуло в свои сети. Я долго смотрела Вову, поэтому представления о нём, как о человеке, у меня были. И, чтобы вы понимали, он не притворяется и не пытается казаться лучше. Бывают же люди, которые включают образ на камеру, а в жизни совсем другие. В случае с Вовой это не так. Мы рассуждали над тем, чтобы увидеться, но это планировалось чуть позже. Тут уже полностью была инициатива Вовы приехать. И это было очень неожиданно и приятно. Сюрприз устроил, подговорив подругу мою. Вову прям расхвалили, он аж как холеный стал, покраснел немного. Вспомнил, как Лада обрадовалась, как они в первое время даже боялись за руки взяться, а потом… Уссурийские тигры. Умирающие тигры. — Мне очень приятно, спасибо, — Вова подмигнул в камеру. — Ты, кстати, не хочешь с камерой подключиться? — Ага, я как леший нечесаный. Щас распугаю всех тут. Пока соберусь, перья приглажу, все уснут. Забавная такая. Он тут же так-то сидит помятый и подранный котом. Но ладно. Не будет же заставлять, если не хочет. Голоса достаточно. Но кое-что всё же попросит. — Все привыкли тут по десять-двенадцать часов сидеть, но настаивать не буду. Но мне-то хоть фотку скинь, м? А я тебе в ответ кота снять постараюсь, — Вова в открытую заигрывал. Ухмылялся, вертел в пальцах одноразку, представляя отчего-то кисточку. — Скинь, ну. — Я, значит, себя, а ты мне кота? Что-то не равноценно как-то. О, могу картину скинуть! Кстати, я же тебе ещё один подарок торчу. — Картины я уже видел, а вот кое-что другое обещанное — нет, — опустим, что он это трогал, целовал и кусал. Но ведь на фото не видел? Вот! — Кстати, да, — Вова аж серьёзный такой стал, руки на груди сложил. — Ты говорила, что я заберу её с собой. И зажала. Это как называется? Считаю, это уже как минимум три штрафные фотки, — чат взорвался предложениям показать фотки в прямом эфире, тут же посыпались похожие донаты. — Вы чё? Я не тёлочка, чтобы за токены фотки сливать. Уважение имейте. Вот свои могу, хотите, жопу покажу? Давайте, сто тыщ одним донатом и снимаю трусы прямо в эфире! А с тебя жду фоточки, — прижался он к микрофону, прошептав. Вова вздрогнул, тут же сняв наушники. Смех Лады просто оглушил! Как только она успокоилась, надел уши обратно. — Тогда бы в парк я не с одним баулом пришла, а ещё и с картиной наперевес, и таскались бы мы с ней потом как привязанные? И в самолет как доп багаж, ага. Как нормальный человек отправлю тебе сдеком, только не возмущайся! Три? А что не десять? Только Вова хотел что-то сказать про смех Лады, как у самого глаза на лоб полезли. Донат с соткой. Ну, со ста косарями. А вот тут уже не до смеха стало. Он же в шутку, точно зная, что не задонатят сразу столько. Видимо, не особо учитывал тех, кто кидал ему в евро и долларах, ни разу не переводив в рубли. Ебать, конечно, его в сраку. — Так, — прокашлялся Вова, на всякий случай проверив, реальная ли сумма или бот какой. Реальная. — Вопрос первый: вы ебанные нефтяные магнаты, у вас нефть во дворе? Вопрос второй: вас бабы не возбуждают? Бля, как тебя, — Балтийский глянул на ник в алертсе. — Олдбой, давай я тебе просто обратно на карту верну, а? — но чат единогласно против. Снимай штаны, говорит. — Ой, блять, — а тут ещё донаты посыпались, помельче уже, но с той же сутью. — Ладно! Ладно. Ладно. Хуй с вами. Вова решительно поднялся из-за стола и схватился за резинку штанов. Спустил до колен, остался в один трусах. Уже и за них взялся. Знаете, он никогда так не радовался коту. Шизу, видимо, опять моча в голову стукнула, и он рванул с места, проскакал по кровати, заскочил на стол, сбил вебку с монитора и тут же ускакал куда-то восвояси. Вебка ещё так удачно упала. В сторону кухни. Правда, теперь всем виден срач на кровати и барной стойке, но ладно. — Блять, — Вова быстро натянул штаны и поставил вебку обратно, стараясь совладать со смехом. — Брат, ну я пытался. Ты же видел. Не получилось, не фартануло. Он бы и так не стал ничего показывать, только постебал всего лишь. А тут так удачно получилось. — А что я сделаю теперь? — развёл он руками, развалившись на кресле как король. — Всё, шанс упущен. Давайте второй донат — две сотки, и точно покажу, — чат взорвался возмущением. Им бы только на жопы и хуи посмотреть. Вова уже сомневался в ориентации большинства зрителей — парней, между прочим. — Пиздец, наебал чат, — возмутился Дэн. — А вы бы знали, какой у него хуй! М-м-м! — Так бы и держал за щекой, да? — Конечно! Вова покачал головой. Пусть чат пока перебесится. Он к вопросу с Ладой вернётся. — Можно и десять, я не против. Только нормального качества, не как те. Замыленные. Не, давай так, — Балтийский закинул ноги на стол, затянулся одноразкой. — Ты мне фотки, а я тебе кота и любую приблуду для рисования покупаю. В любом количестве. Это деловое предложение, — обратился он к чату, когда там начали спамить просьбами не верить, — а не развод. Я к своей даме с большим уважением отношусь. — Заманчиво, конечно, но звучит как-то по-эскортному немного, — вроде как засмущалась, притихнув, но после разродилась идеей. — В любом количестве, да? Такое нельзя говорить художнику, у которого в закладках куча ссылок на материалы. — Почему сразу по-эскортному? — Вова улыбнулся, всё ещё улавливая смех в голосе Лады. — Всего лишь деловое предложение. В любом, для тебя не жалко. — Не присылай ему ничего! — возник Дэн, до этого всё ещё усердно пытающийся убедить Вову показать миру член. — Он врёт! Ты ж видела, он всем врет! — Дениска, — Балтийский заглянул в дис, — у меня есть огромное желание отключить тебя. У нас тут важные переговоры. — Слышь, а если я тебе чё-нить скину, ты оплатишь мне мои хотелки? — У тебя работа есть, сам оплатишь. — А я, может, хочу быть твоей содержанкой. Вон, Игоря ты содержанкой называешь. — Кстати, Игорь, — вспомнил Вова. — Когда бабки вернёшь? Содержанка моя, ещё пара дней и поставлю на счётчик. — Опасный парень. — А то, — пролистав чат и не найдя интересных вопросов, на которые ещё не отвечал, вернулся к Ладе. — Девочка моя, я жду. — Потому по-эскортному. Типичная модель сферы. Поэтому подожди, не подгоняй. У меня в голове сейчас демон пытается убедить мои моральные ценности согласиться. Всё зависит от того, насколько демон сладкоустый. О, какие слова. Ну, он определённо может быть очень даже сладеньким, если захочет. Но… Но в один момент всё погасло. И мониторы, и свет, и даже системный блок перестал гудеть. Вова несколько секунд не мог понять, в чëм дело, а потом щёлкнул выключателем кольцевой лампы, которую использовал в качестве основного света. Ничего. Вышел в коридор. Там тоже пусто. И темно. Вышел уже на лестничную площадку и заглянул в щиток. Вроде все тумблеры как надо. Тяжело вздохнув, вернулся в квартиру и оповестил канал в телеге: «Чуваки, сори. Финита ля комедия. Мне свет рубанули. Может, завтра ещё подрублю. Всем спасибо за просмотр. А пока всех по-мужски целую в писю». И сразу заглянул в чат с Ладой.Звезда, моё предложение всё ещё в силе)
Вова упал на кровать. В комнате сразу стало мрачновато из-за задернутых штор. Но и открывать их не хочется. На улице солнце жарит только в путь, хоть и закат совсем скоро. А кондей сейчас даже и не включишь. Будет так, в темноте. Вот пришёл ответ от Лады. Ты посмотри, какая правильная. Аж бесит. Ну так, немножко. Пока думаю) Знаешь, мог бы и так спросить, без всяких предложений))Просто так любой может А я хочу с предложением
Может-то — может, но не любому отправят же Если только что-то одно, то ладно, раз так настаиваешь Это её «настаиваешь» укололо. Он будто упрашивал её. Может, и упрашивал. Но для себя, точно не ради того, чтобы что-то ей там купить. Это уж действительно на эскорт похоже. А если Лада его и правда так поняла… Да, говно. Надо было как-то корректнее выражаться.Я не настаиваю
Если стесняешься или боишься, что солью, не надо
Я уж точно не думала про тебя, что ты способен куда-то слить И не стесняюсь Получив сообщение, Вова обиженно откинул телефон на другую часть кровати. Непонятно, правда, на кого обижался: на себя или Ладу. На себя за то, что слишком сильно надавил. Она же девочка. С ними мягче нужно, а он ещё и на стриме начал всё это. Сам обещал, что ничего такого не будет. И на Ладу дулся. Соскучился же. Очень сильно. А фотки просто… Хотелось её увидеть. И что? Ну, закидайте теперь его камнями. Телефон неожиданно пиликнул. Снова Лада, только уже фото. Это первая Вова, как ребёнок, не хотел сначала даже смотреть. Принципиально не открывал чат. Не нужны ему никакие фото, если он один скучает. И вообще. Ему одному неплохо. У него кот есть. А вдруг там что-то прям вах? Любопытство грызло, грызло и в конец догрызло. Вова всё же заглянул в чат. Ух, ля какая… Лада сидела перед зеркалом вся такая красивая в его нагло украденной джинсовке и одних трусах. Грудь не прикрывала ни куртка, ни волосы, ни руки. Всё перед глазами, и всё такое красивое, любимое. Балтийский жадно сглотнул и увеличил фото, рассматривая все прелести ближе. Красивые, ещё не совсем затвердевшие соски, изгибы талии, бёдра, стройные ножки. На душе так тепло стало и одновременно грустно. Хотелось к ней прикоснуться. Хотя бы просто обнять. Поставив огонёк под фото, Вова быстро напечатал ответ:Просто невероятная
Очень соскучился
И Лада также быстро ответила: И я соскучилась Очень-очень А потом ещё одна фотка… С новой фоткой Лады Вова пожалел, что уговорил её на эту авантюру. Он почти две недели жил спокойно, а сейчас его как прорвало. Тоска по родине, только по девушке. Он бы прямо сейчас купил себе билет в Самару. Но сессия… Мамка начнёт Ладе опять мозги делать. Пусть сначала сдаст спокойно. А там уже он сразу прилетит. Даже не станет ждать, когда Лада созреет на поездку в Белгород. Лада выглядела так, как нельзя описать словами. Да и, наверно, никто, кроме него, так не увидит. Она просто идеальная. С точеной фигурой, вся такая нежная и ласковая в оранжевых лучах заходящего солнца. Сама как солнышко. С этими мелкими родинками на плечах. Красивой задницей. Такая сексуальная. Как в её картинах. Эротично, но не пошло. Вова не знал, что не так с её нюдсами, но они, помимо возбуждения, отозвались теплом. Раз уж такая игра… Вова поднялся с кровати, стянул футболку и подошёл к шкафу. Пришлось всё же раскрыть шторы и пустить свет. Идеально падал, подчёркивая рельеф мышц, стоило только напрячься. Сделал пару снимков, выбрал самый удачный, где тень хорошо подчёркивала впадинки между прессом и мышцы на руках. Неплохо. А подпись сама придумалась. Вспомнилась.
Ой, я случайно Это не подкат
Лада отвечать не спешила. Рассматривает? Ну конечно ахаха Точно подкат! Ясно видно же теперь Это я тебя так через экран целую Последняя фотография Лады вышла забавной и милой. С губками-уточками, вернее, козочкой. Точно. Вова сразу вспомнил, как она всегда трубочку ищет, не глядя. Загляделся на грудь. Он так соскучился… Эти чаты, в рот он их ебал. Кроме фоток толку нет. И устав тыкать по клавиатуре, нажал на звонок в телеге. А как Лада взяла трубку, без привета задал вопрос: — Когда последний экз? Я приеду. — На следующей неделе в среду последний. Так вроде же я хотела к тебе? — Лада, видимо, не ожидала звонка. Говорила тихо. Может, чтобы родители не слышали. — Нужно будет ещё в зачетке отметку о сессии поставить и в читательском билете, а то потом на уши присядут, хотя книги даже не беру. Но это я, скорее всего, в тот же день успею сделать. — Я соскучился, хочу увидеться, — Вова упал обратно на кровать и уткнулся взглядом в потолок. — А потом точно украду тебя с собой. Отлично, значит, в следующую среду жди, — тяжко вздохнув, Балтийский закинул руку за голову, потому что не нашел, куда ещё её деть. Вообще, есть куда. Но это потом. — Ты выбрала, что хочешь для рисования? — Холосо. Уже жду, — даже забавно, как она исковеркала слово с её хорошей дикцией. — М-м, почти. Есть одна хотелка, только она, правда, слишком вери экспенсив, — Ладу стало чуть хуже слышно, но не критично. — Всё что угодно, ты же знаешь, — Вова улыбнулся её скромности. — Даже если вери-вери экспенсив. Со стороны Юнгиной послышался вздох и недолгое молчание. — Есть маркеры спиртовые японской фирмы, которые считаются… Ну, типа Оскаром в художественном мире. У меня есть парочка всего, и они реально отличаются от всех других. Воть. Они, наверное, самые желанные из таких хотелок. — А остальное? Может, что-то лично для себя? В смысле не только для рисования, — он рад поддерживать её в творчестве. Финансы, слава яйцам, позволяют, ему сегодня вон сотку скинули одним залпом. Это он ещё на алертс не заглядывал, чтобы итоговую сумму увидеть. Там точно нехило так накидали. Но хочется ещё и просто как девушку радовать. — У меня рубль ляжку жжет, — усмехнулся Вова, вспомнив слова мамы на все его бездумные траты. Транжира, да, ну и что? — Хочу тебе что-нибудь купить. — Я подумаю, ладно? У меня в основном хотелки именно для рисования, остальное всё не шибко интересно, что ли. Так шо если хотел тратиться, мало что выйдет. Вова подумал-подумал над её словами, вынашивая ответ, и наконец разродился: — Что, совсем ничего? Вообще? Даже чего-нибудь, м… Для взрослых девочек? — Хм. С такой стороны, я к вопросу не подходила… Ну, допустим, есть кое-что. — Видишь, какой я продуманный? — ухмыльнулся сам себе Балтийский. — Итак? Огласите весь список, пожалуйста. Пока Лада думала, Вова поставил на громкую и открыл инсту. В подписках быстренько нашёл цветочный. Ну настроение у него такое. Игривое, влюблённое. Это весна. Он как кот, у него обострение любви. Среди красивых букетов выбирал недолго. Пионы только недавно были, нужно разнообразие. Был интересный. Микс цветов: розы, пионы, ромашки, астры. Пёстрый, летний почти. Самое то. Шустро оформил доставку, средства тут же списались с карты. Осталось только подождать. Ничего Ладе он, конечно, не скажет. Настроение такое. Всё. Дайте влюблённому коту жить жизнь. — Ну всё. Я скинула, что хочет взрослая девочка. Можно не всё сразу. На будущее что-то оставить тоже, как вариант. Вова заглянул в чат, оценивая хотелки. А девочка с аппетитом в сексуальном плане. Ему определённо нравится. — У, какие штучки, — заулюлюкал Вова. — Только лучше из сексшопа заказывать, там хотя бы лицензии есть и гарантия качества. Всё будет, моя девочка, — он тут же залез в браузер, нашёл хороший сайт. Ассортимент большой. Быстро нашел нужное, заполняя корзину. — Как насчёт наручников? — в шутку предложил, заметив раздел с бондажом. — Шучу, — а то решит, что он отбитый. Из тех, кто любит женщин по лицу бить. — Ну если мы ими тебя куда-нибудь прикуем… — Хо-хо, я подумаю, — указав адрес доставки и номер Лады уже в сексшопе, оплатил. — Тебе сообщение должно прийти от курьера, когда доставка будет готова. А то передадут твоей маман, будет неловко. Хотя, может, к лучшему. Хоть перестанет быть такой колючей. — Спасибо. При встрече отблагодарю как надо. На самом деле она уже не такая колючая, как была. Не знаю, что случилось, но динамика положительная. Даже очень. — Ого, — Лада, конечно, говорила, что маман сейчас не так сильно давит, но уж не думал он, что она начала куда-то в сторону положительного мнения двигаться. — Что ж, это круто. Я рад, правда. Неприятно было из-за той ситуации, ещё тебе попало. Видимо, решила, что ты уже реально большая девочка и можешь сама решать. А батя чё? Ты говорила, что он даже оптимистичнее настроен. — Он вообще чуть ли не обиделся, когда узнал, что мама знакома с тобой, а он нет. Поэтому ему не терпится. Такой смешной. Сегодня увидел, что с тобой переписываюсь и улыбаюсь, сразу подошёл, и начался парад вопросов. А что, Вова пишет? А что пишет? А когда приедет? А когда мы с ним пиво пить поедем? То есть он уже всё, уже спит и видит, как вы пиво пьете, хотя ещё даже не знаком. — О, вот это наш человек. Хочу с ним тоже познакомиться. По крайней мере, одна общая тема у нас точно есть. Моя маман тоже интересовалась, когда приведу тебя знакомиться. Уже почти невесткой тебя считает. Про внуков пока не спрашивала, слава богу. Но скоро начнёт. Часики же тикают, — это вообще относится к мужикам? Не важно, у неё относится. — Знаешь, мне кажется, они с твоей маман должны подружиться. Она у меня тоже такая, противная в каком-то смысле. — Как мило. Тоже буду рада с ней познакомиться. Ну если так, то наверняка споются. Будут потом сидеть и обсуждать всех, кто под раздачу попадётся. — Нас с тобой в первую очередь. Вова прикрыл глаза. Представил, что совсем скоро уже вновь встретится с Ладой. А там, глядишь, и всё проще будет. Мама её вон уже не так бузит. Может, перестанет у Лады над душой вечно стоять. С батей её познакомится. Как понял, толковый он человек, общий язык найдут. И на самом деле, это даже необычно. До этого момента Вова как-то обходил стороной знакомства с родителями. Тут и других причин достаточно, не только свои мнения какие-то. Фамилия, например. Иногда на него до сих пор косо смотрят. А там про него не знают. И хорошо. Мнения предвзятого не будет. Может, в нём наконец кого-то другого увидят, а не отца. Пока спокойно. Наверное, когда с отцом Лады нос к носу встретится, вся уверенность исчезнет. — Лад, — муркнул Балтийский, переворачиваясь на бок, — я тебя люблю, — и сразу заулыбался как дурачок. Он так влюбился, как не влюблялся, наверное, никогда. Его будто откинуло куда-то лет в четырнадцать в обострённый пубертат. Когда хочется трогать, целовать, лезть под юбку и шутить тупые пошлые шутки. Дурачиться и просто наслаждаться жизнью. И это так круто. Будто бы он снова жить начал. — И я тебя люблю, Вов, очень сильно… Довольный, как кот, Вова прикусил губу. Он бы сейчас запищал девчонкой, но уж сдержит в руках. А внутри… А под кожей куча нежности и любви. Это ведь даже не придумаешь — то, как они познакомились. И ведь Лада могла ему ничего не присылать, решить, что он в край обнаглевший. Он даже не думал, что их общение, начавшееся с простых переписок, перерастёт в нечто большее и чувственное. Он тогда хотел только вечерок скрасить, а получилось так, что теперь он каждый день у него красками насыщен. Смотрит на картину — вспоминает Ладу. Идёт мимо цветочного — думает о ней. Мимо пруда — тоже о ней. Влюблённый, как мальчишка. Дурачок такой. Он так раздобрел, растëкся, что даже Шиз его бояться перестал и улёгся тихонько в ногах. Надо же. Недавно даже сидеть рядом не хотел. Оповещение о том, что заряда батареи осталось минимум, привело Вову в реальность. Блять. — Я тебя сильнее, — сопливо подметил Балтийский. — Блин, у меня щас телефон сядет. Как свет дадут, я тебе сразу напишу. Хорошо? — Хорошо. Целую, — и Вова потёк. Целую. Пусть скажет это ещё раз! — Сильно-сильно. — И я тебя, — успел договорить прежде, чем отключился телефон. Ладно. Её ещё цветы ждут. Пусть радуется. Свет дали только ближе к вечеру. Вова чуть с ума со скуки не сошёл. Без интернета, без связи, без телефона, да даже без телека, который и так почти не смотрит. С котом заговорил. Всё про Ладу рассказал. И про знакомство, и про поездку, и про чувства. Шиз слушал-слушал и уснул. Ну и ладно. Из развлечений — пара книжек, которые перевёз из отчего дома. Классика. Гюго, Достоевский, Оруэлл, Данте, которого он так и не осилил, хотя многие хвалят. Лет в пятнадцать ему очень нравился роман «Смеющийся человек» Гюго. Цеплял. Мрачная история. А потом он прочитал «Отверженных», и это навсегда засело в сердце. Франция, революция, которую он считал той, что самая громкая, а оказалось лишь локальная, почти однодневная, но как преподнесенная. Жан Вальжан, Козетта, Фантина. Он в силу своего юношеского максимализма не понимал, почему Жан Вальжан — такой «преступник» с благородной душой — позволил случится тому, что Фантине пришлось торговать сначала своими волосами, чтобы прокормить дочь, потом зубами, а после и телом. А потом, с возрастом, пришло осознание, что не всё происходит так, как мы хотим. Да и Жан Вальжан на самом деле не был всесильным. Как и не был преступником. Жертвой обстоятельств. Но роман… Он обожал всей душой каждую страницу. И сейчас, когда нечего делать, проснулось желание перечитать. Меж страниц ещё осталось закладка, докуда он дочитал в прошлый, четвёртый или пятый раз. Решил начать сначала, от глав наткнулся на цитату, и Вова перечитал её несколько раз: «Однажды я встретил на улице влюблённого нищего. На нем была старая шляпа, пальто потëрлось на локтях, башмаки его протекли, а в душе сияли звëзды». Он ощущал себя точно так же. Он не беден, но до некоторого времени чувствовал себя не совсем живым, что ли. Дни превращались в один комок. Он мог даже уйти в запой. Не в том смысле, что прям не просыхать, но каждый вечер куда-то вылезал: бар, клуб, кальянка. Потом так паршиво было, он будто неделю из жизни терял. А сейчас… Он не мог это даже описать. Цитата описывала. Сам знает, что у него глаза светятся. У него мысли живые. У него идеи. У него вдохновение, желание работать. У него потребность дарить любовь даже больше, чем принимать. У него в душе звёзды. Это было приятно. Наткнуться сразу на такую цитату, которая описала всё, что он чувствует. Даже не заметил, как время пролетело, пока он глотал страницу за страницей. А после, когда дали свет, он уже подумал о матери. У неё тоже звёзды раньше горели и у отца. А у него такое состояние — дарить, любить. Эйфория. Возможно, позже будет сильный отходняк. Но сейчас хотелось просто жить жизнью. И порадовать цветами, например, ещё и маму. Почему нет?