Верный пёс

Кровавые тела служили ему устойчивой опорой для пафосной позы. Сатору был уверен в своей красоте, поэтому не сомневался — даже сейчас он выглядит как античное божество. Доселе белоснежная рубашка была запятнана уже подсыхающей кровью, пока его новомодные туфли едва держались на ногах, настолько были покарёжены. Ухмылка, что держалась всю битву против жалких стариков, блуждала и до сих пор. Ясные голубые глаза сверкали чистым, неприкрытым никакой тканью или очками, безумием. В голове сильнейшего лениво гуляли мысли о сегодняшнем ужине: сябу-сябу или темпура? Хотя, его дорогой мальчик всегда готовит вкусно, неважно какое это блюдо. Если бы Итадори отрезал ему руку и приготовил её, Годжо съел бы без вопросов. Наконец, перестав предаваться думам, Сатору изящно спрыгнул с тел убитых старейшин. До этого он был предельно мягок к ним, но после года взаперти в жалком кубе, он чувствовал что уже не может быть таким как раньше. Подавлять свои эмоции наихудшая вещь, которую он делал, серьезно. Теперь, когда ни старые хрящи, ни запертый в великую клетку Сукуна, ни ещё какая-нибудь хреновина, не могли помешать сильнейшему быть со своим возлюбленным — Итадори Юджи, учеником второго курса. Переместившись в родной дом, Сатору блаженно прикрыл глаза и втянул носом ароматы с кухни — определено что-то рыбное. Он плавно двинулся на кухню, и сердце радостно забилось при виде его парня, который неторопливо раскладывал тарелки с едой. Быстро кинув взгляд на них, он увидел рыбу в терияки с лапшой. Годжо улыбнулся теплой, настоящей улыбкой и обнял Юджи, который увидев его, радостно подбежал. — Да ты прям жёнушка у меня, Юджи! И ужин готовишь, и мужа встречаешь с работы. — голубоглазый ловко развернул парня к себе спиной, и прижался к нему как можно сильнее. Томный шёпот вызвал табун мурашек у Итадори. В ответ он прогнулся, чмокнул шамана, быстро вывернулся из захвата и хитро улыбнулся, садясь за дубовый стол. Некогда чистое юное лицо без единого шрама, теперь же было испещрено ими. Самый большой рассекал его бровь; другой же был рядом с уголком рта, выглядящий словно неудачная клякса. Но даже такого, неидеального, его всем своим сердцем и темной душой любил Годжо. Сатору, сразу же после плотного и вкусного ужина, рассказал своё преступление Юджи. Тот лишь нахмурился и задал логичный вопрос: зачем? Глаза Годжо фанатично загорелись, он с нежностью прижал к себе возлюбленного и начал поглаживать по спине. Тот слегка расслабился, но молчал, ожидая ответа на вопрос. В напряжённой тишине, учитель академии шаманов, осторожно подбирая выражения, честно ответил: — Всё ради тебя, мой дорогой Юджи-кун. Старейшины планировали твою казнь, даже несмотря на то, что я гарантировал полную изоляцию Суккуны, понимаешь? Для них твоя жизнь ничего не стоила, но они не учли — для меня ты самое драгоценное. Я буду беречь тебя, я убью любого, кто посмеет не так подышать на тебя, родной. Итадори слегка побледнел — да, он не был загнанным пацифистом, ему самому довелось убивать, но он представил себе кровавое зрелище, которое устроил его партнёр. Слов на такой ответ он не нашел, да и что ответить? Спустя месяц все уладилось. Отношения Сатору и Юджи были стабильны, они даже надумали отправиться на остров во время летних каникул. Итадори перерыл интернет и нашел удобный туристический островок, с отличным рёканом. До долгожданного отдыха осталась всего лишь неделя, но нетерпеливый Годжо уже упаковал чемоданы. Будь Нанамин жив, он бы определенно раздражённо вздыхал, и называл сильнейшего абсолютным придурком, с шилом в заднице. Иногда вспоминая наставника, сердце юного шамана одолевала тоска, но Годжо всегда её разгонял. Нобара рассмеялась, пихая пакеты с одеждой в руки Мегуми и Итадори. Сегодня не только она закупилась: Фушигуро купил себе пару футболок и две пары ботинок, в то время как Юджи приобрёл кашемировый коричневый свитер и свободные голубые джинсы. Они с самого утра гуляли по торговому центру. На этом настояла кареглазая, а парни и не смели возражать, лишь покивали болванчиками. — Тоже хочу на отдых с Маки-сенпа-а-ай! Но разве ей нужна будет такая уродина, божечки? — Кугисаки разочарованно поправила повязку на глазу*. Честно говоря, только Мегуми вышел из этой битвы едва ли не без единого шрама. Половина лица Нобары была в шрамах, а одного глаза вообще не было; но по мнению всех учеников академии, это её совсем не испортило. — Дура ты. Маки сама вся исполосована, но она же не переживает по этому поводу. — Фушигуро легонько пихнул её в плечо, стараясь отогнать апатичные мысли подруги. Итадори кивнул, подтверждая слова собачника. — Ладно, ладно. Что это я, в самом деле. Я же самая красивая, черт вас дери! — она победно вскинула руку, свернув широкой улыбкой. Парни расслабились, перенимая настроение Кугисаки, и тоже заулыбались. Троица пошла в кафе, обсуждая всякие мелочи. Остров выглядел ещё лучше, чем на картинках в интернете. Народу тут было достаточно, но не настолько, чтобы мешать отдыху парочки. Молодые девчушки кокетливо заглядывались на Годжо, пока не увидели как пылко он поцеловал своего возлюбленного. Они тут же разочарованно отвернулись, снова пытаясь найти красивого парня на Сикоку*, дабы горячо провести ночь. Итадори же предавался мечтам о Дого — старинном и невероятно красивом онсэне в Мацуяме. Сатору как ласковый кот крутился вокруг него, постоянно выпрашивая либо объятия, либо поцелуй. Юджи охотно потакал просьбам сильнейшего, рассеянно прокручивая в голове интересные места острова, где можно было здорово погулять. После насыщенного дня, Итадори велел своему парню идти пока в номер, он же собирался зайти в сувенирный магазин, который находился недалеко от рёкана. Ещё днём он присмотрел милейшие вещи там, но купить времени не было. Прикупив пару безделушек не только себе, но и Сатору, он неспеша побрёл в рёкан, мурлыча под нос незатейливый мотив. Резко его локоть схватили, неприятно дёрнули и спустя пару секунд Юджи оказался в грязном переулке. Напротив него стоял парень с ярко-синими волосами, его золотистые глаза игриво стреляли, а крепкие руки лениво исследовали бока шамана. Итадори дернулся, но почувствовал в воздухе сопротивление: что-то мешало ему уйти отсюда. Догадка заставила его открыть рот, ведь он совершенно не ожидал встретить на отдыхе проклятие особо ранга! По сравнению с лоскутным духом Махито, златоглавый был симпатичным парнем, без шрамов и прочих изъянов. Напротив — он был воплощением совершенства. Однако Итадори все ещё не была приятна его компания, и он немедля уничтожил проклятую технику, что окружила его, не позволяя выйти. Почувствовав свободу движений, он точным ударом ноги откинул противника. Чуткий слух уловил неторопливые шаги — такие, какие могут быть только у Годжо. — Иди отсюда, мой хороший. Проверь территорию, вдруг где-то спряталась ещё одна такая тварь, — сильнейший хрустнул шеей, и обогнул Итадори, отодвинув того в сторону. — А тут я разберусь. Юджи кивнул на слова сенсея, и быстро оттолкнулся от стены, забираясь на крышу, чтобы обзор был лучше. — Так-так, кто же это у нас? Проклятие особого класса, питающиеся похотью, интересно! — Годжо поправил повязку на глазах. Оккоцу давно искал этого духа, обнаружив его ещё в Киото, но тот сумел быстро скрыться. — Значит ли это, что ты позарился на невинность Юджи-куна? При имени пацана, тон шамана изменился на угрожающий, и Ямада ясно это прочувствовал. Он знал, что сегодня уже не жилец, ибо перед ним был Годжо Сатору — сильнейший маг в мире. Он запросто может его уничтожить, не моргнув глазом. Но так просто сдаваться Ямада не намерен: он сделал резкий выпад, намереваясь дотронуться до беловолосого, чтобы активировать свою технику ловушки. Не прошло и секунды, как его резко выкинули в сторону мусорных баков. Точный удар в челюсть, а после него и в солнечное сплетение, заставило проклятие закашляться. Только поднявшись на ноги, он услышал хлопок, после которого начался хаос в его голове: бесконечный поток информации и ощущений буквально сбил его с ног*. Было невероятно больно; руки и ноги совершенно не слушались, как бы он старался ими двигать. Ужас настиг его только потом, когда он понял, что рук, что ног — их попросту нет. Сильнейший без малейшего колебания отрезал их. — Ты скоро умрёшь, выродок. Так зачем тебе конечности? Ты так смехотворно выглядишь, когда стараешься трясти тем, чего нет! — Годжо сардонически рассмеялся, действительно находя метания врага забавным зрелищем. Кровь ручейками лилась, пачкая кроссовки. Сатору повезло — в вонючий переулок никто не заходил, поэтому у него ещё было время вдоволь повеселиться. — Ты как? Все хорошо, Юджи-кун? — Годжо вертел своего парня и так и сяк, проверяя на наличие травм или повреждений. На боках и локотке были синяки от пальцев урода, но больше ничего он не обнаружил. — Что случилось с тем проклятием? Ты его уничтожил? — карие глаза уставились в пронзительные голубые. Смиренный голос Итадори дал понять, что он уверен в том, что перед тем как развеять проклятие, сенсей вдоволь напытал его. Годжо ответил неловким кивком. С тяжёлым вздохом, младший погладил белоснежные волосы. Иногда его парень напоминал ему кота, но чаще — сторожевого пса, готового в любой момент сорваться на защиту хозяина(который, вообще-то, сам себя защитить может). Сатору не жалел врагов парня, а навязчивых ухажёров и девушек-кокеток отбивал ядовитыми угрозами. Его Юджи никто не смел трогать, только сильнейший, только он — его возлюбленный, Годжо Сатору. Короткое отступление: — Твой парень, и по совместительству наш тупой сенсей, иногда такой бешеный. Держи его на цепи, а? Гавкает на любого, кто не так дышит в твою сторону. — Нобара раздражённо пялилась на Итадори. Тот виновато поднял руки, признавая свою безысходность в вопросе чрезмерной защиты и заботы его парня. Фушигуро посмотрел на друга, как на героя — выдержать характер Годжо мог не каждый(вернее, никто кроме Итадори).