Чемодан

      Анжелика была старой, некрасивой и абсолютно ненормальной художницей. Она красила свои седые мелко вьющиеся волосы в яркий рыжий цвет, писала странные картины и коллекционировала предметы, бывшие некогда сумками, сундуками или чемоданами. К своей страсти она подходила основательно: каждое утро вставала чуть свет, не оглядываясь на сезон, натягивала на голое костлявое тело бесформенную хламиду, обувала кирзовые сапоги и шла инспектировать близлежащие мусорные баки. От изумрудного цвета хламиды попахивало, от помойных трофеев — тоже. Но, Боже, как же они были прекрасны — эти грязные, рваные, потертые чемоданы!.. Часто можно было видеть, как радостная, светящаяся счастьем Анжелика тащит домой очередную дурнопахнущую добычу.       В коммуналке на Фурштатской улице, аккурат напротив американского консульства, в одной комнате жила она, в другой обитали ее любимые чемоданы. Картины ютились в общем коридоре, вызывая единодушное недовольство соседей. Они давно бы уже выкинули на улицу ее художества, но почему-то не поднималась рука на холсты, на которых среди обязательной багажной фурнитуры был изображен юноша, почти мальчик — худощавый, кареглазый, какой-то без вины виноватый. То был Толик — сын Анжелики.       Сына убили в Афганистане в самом конце этой дурной, никому ненужной войны. Там произошла какая-то темная история, о которой Анжелика узнала, когда доставили тело ее мальчика, его потрепанный детский чемодан с немногочисленными личными вещами и письмо командира части — сухое, лаконичное, полное ложного патриотизма и презрительной желчи. Оказывается, ее Толик, ее любимый мальчик был плохим солдатом — он дезертировал от своих и пробрался под свирепым огнем в американский Красный Крест, где попросил помощи и убежища. После долгих двусторонних переговоров американцы выдали Толика, и в первом же бою он погиб, изрешеченный пулями с маркировкой советской военной промышленности. Глядя на бледное, уже чуть тронутое разложением лицо сына, Анжелика никак не могла понять, как можно отобрать жизнь лишь за то, что ее носитель «был плохим солдатом». Она знала, что никто из стелявших в худую спину ее мальчика не вернется домой. Это знание пришло откуда-то свыше, и она успела осознать его, прежде чем разум погрузился во мрак безумия. В комнате сына символом помрачненного сознания поселился первый чемодан — детский, некрасивого желтого цвета, из искусственной, драной во многих местах, кожи, с ветхой матерчатой подкладкой, на которой красными чернилами навеки выведено «Толя С., 3-й отряд».       11 сентября 2001 года, высунувшись из окна, Анжелика исступленно кричала поникшему звездно-полосатому флагу: «Так вам и надо, сволочи!.. Так вам и надо!..». В соседней комнате укоризненно благоухали чемоданы.