***
На тихий городок опустилась ночь. Фонари освещали лица усталых путников. Чёрные коты, также отвергнутые обществом, спокойно перебегали дорогу и громко-громко шипели при виде заблудших изгоев и пьяниц. Если посветить котам в глаза, можно увидеть мрачные жёлтые огни, напоминающие фары автомобилей. Улицы пронизывал шелест листвы, звон полупустых бутылок, скрип не смазанных ещё тем летом качелей во дворе католической школы для мальчиков… Хёнджин опять не мог уснуть. Кошмары скрывались в извилинах мозга. Подсознание не давало вырваться на свободу, уйти от мыслей, не загоняться. Холодные пустые стены комнаты давили на Хёнджина со всех сторон. Кажется, что он оказался в собственноручно возведённой клетке, куда каждую ночь проникали пугающие мёртвые тени, где каждую ночь в голове раздавался один и тот же голос. Голос его любви и сердца. Того мальчика похоронили недавно. А точнее 17 мая. В самый дождливый и холодный день поздней весны. Запах вереска тогда перебился дождём, дороги затопило. Несколько чёрных зонтов стояли около небольшой могилы с раскиданными по ней алыми розами. Хёнджина в тот день даже не выпустили из дому. Родители не хотели слушать истерик сына и просто заперли в комнате. Хёнджин напрасно тратил силы и стучал по двери, пытаясь выломать её к чертям. Окно было заблокировано досками, которые отец как-то раз любезно прикрепил, дабы сын снова не сбежал ночью к тому несносному мальчишке. Выхода не было. Хёнджин тогда выплакал все остатки слёз. В тот дождливый день он так и не смог попрощаться с ним. А началось всё ещё до весны. Когда снегири перелетали с ветки на ветку, стряхивая с насиженных мест снежные хлопья. Когда дома украшали венками с позолоченными бантами. Когда люди закутывались в тёплые шарфы и скорее бежали домой к семье. Тогда два юных мальчишеских сердца влюбились. Их дружба до этого была слишком странной и какой-то неправильной. Так мальчики не должны себя вести! Они же будущие мужчины! Родители их ругали за частое совместное времяпрепровождение. Ведь казалось, что кто-то из них вот-вот оступится, перейдёт черту, и они окажутся непозволительно близко друг к другу. А это считалось грехом! Но их любовь, как белокрылый голубь, была ясной и чистой. Они часто прятались в огромной библиотеке при школе, в самых потаённых местах, а во время занятий часто общались с помощью записок, которые безмолвно перелетали под партами. Они бегали по лужам в оттепель и пускали газетные кораблики, которые тотчас пропадали из виду, плывя по быстротечным речушкам. Они пропускали уроки, лишь бы остаться наедине подольше… Но не во всех сказках о любви есть счастливый конец. Один из учеников во время большой перемены ради забавы выкрикнул на весь зал об их неправильной дружбе и о том, где они пропадают во время уроков. Поднялась невероятная шумиха. Многие мальчики шептались за их спинами. Им говорили прекратить общение и очиститься от совершённых деяний. Но никто из юношей не хотел этого. Они боролись до конца. Такие молодые, а уже грешники! Как только таких свет держит? Пороть надо! Юноши не могли вынести свалившегося на их плечи гнева со стороны общества. Все косые взгляды, насмешки за спиной лишь усугубляли ситуацию. Молодые сердца трескались на миллионы осколков. И одно сердце окончательно разбилось… Теперь Хёнджин не знает, не понимает, почему постоянно оказывается ночью на кладбище у ветхой каменной плиты того юноши, его любви. А на следующее утро он просыпается в своей постели, с острой ноющей болью в голове и дрожащими пальцами. И в эту ночь не обошлось без мерцающего неба над головой и мутного сознания. Из глаз уже не текут слёзы. Их больше нет. Окоченевшие пальцы подрагивают от каждого дуновения ветра. Зябко. Хёнджин оглядывается, потирает глаза, избавляясь от белой пелены то ли сна, то ли иллюзии. Опять перед ним вырастают вековые деревья, которые повидали много горя в своей жизни, окаменелые ангелы, луна… Туман окутывает каждое надгробие, а ветер убаюкивает погребённые души своей замысловатой колыбельной. Полная луна освещает серебристой дорожкой каменные плиты, проходится по верхушкам елей и изящно приветствует всех умерших. Хёнджин следит за игрой двух лунных кроликов на плоских булыжниках узкой дорожки между могил. Сердце бешено бьётся. Стук эхом отдаётся от камней. Голова раскалывается. Страшно. Хёнджин, уже не задумываясь, идёт к могиле его любви, отдалённой от всех других могил. Хван раньше усмехался. Разве тот юноша не был человеком? Он не достоин быть рядом с другими умершими? Это просто смешно. Как же люди беспокоятся, что их предки будут потревожены каким-то сгустком грехов и грязи. Хёнджин устало выдыхает. Холод дрожью проходится по рукам, замораживая кровь в голубых венах. Юноша опускается на колени рядом с надгробием. Всё оно усыпано увядшими цветами, которые никто так и не пришёл убрать и положить новые, свежие. Хван бережно протирает костяшками пальцев запылившуюся фотографию парнишки со строгим не по годам лицом и всклокоченными волосами. На каменной плите ровным шрифтом выведено: смерть - 14 мая. Хёнджин ложится на холодную землю, окутанную лёгким туманом, чтобы обнять самого дорогого ему человека, который так рано ушёл из этого мира и отправился в новый путь. Путь, который он будет проходить уже один, без Хёнджина. Сердце гулко стучит. Где-то в груди нещадно жжёт. А душа тихо плачет. Хван переворачивается на спину и всматривается в черничное небо, наполненное мириадами звёзд и созвездий. На бледном лице отражаются галактики. А в глазах - вселенная. Но вот что-то мельком падает с небосвода и стремительно движется вниз. И не просто вниз, а… на Хёнджина. Что это? Глаза широко распахиваются. Хочется бежать, но тело не даёт пошевелиться. Парень зажмуривается… Но ничего не происходит. - Испугался? - только и слышится звенящий голос где-то впереди. Хёнджин лишь спустя мгновение осознаёт, что эти слова предназначались ему. Он медленно открывает глаза, приподнимается на локтях, шелестя сонной травой, и видит хрупкие очертания юноши, примерно такого же роста, что и Хёнджин. Только вот он не был похож на обычного человека. - Т-ты кто? - Хёнджин быстро поднимается с холодной земли и отступает назад. - Ты пришелец? Наверное, Хван бы сейчас отхватил по полной от учителей, которые считают, что существ с других планет не существует. Но это только они так думают. - Я - пришелец? - насмешливо произнёс незнакомец, и словно тысяча колокольчиков стали переливаться в унисон, создавая мелодию, напоминающую журчание рек. - Нет, я Лунный мальчик. Лунный мальчик? Хёнджин медленно кивнул головой. Он растерянно смотрел на юношу, пока тот без утаивания любопытно разглядывал Хёнджина. У Лунного мальчика была бледная кожа. Казалось, будто она была прозрачной, а сквозь всё тело можно было спокойно провести рукой и ничего не почувствовать. Веснушки, словно звёздная пыль, рассыпаны по всему лицу. В серебристом маллете запрятались осколки звёзд. - И откуда ты? - Хван неловко встретился взглядом с мальчиком. Его глаза казались бездонными и пустыми. Длинные белые ресницы слегка подрагивали. - Я упал со звезды под названием Рай, - Лунный мальчик подошёл ближе к Хёнджину, и каждый раз, когда он ступал на землю, из травы выныривали светлячки. - Только мы ещё нормально не представились друг другу. Мальчик протянул Хëнджину тонкую руку, на которой были выведены белые линии-ленты. - Меня зовут Феликс! - он широко улыбнулся, отчего глаза превратились в полумесяцы. - Меня Хёнджин, - Хван осторожно пожал руку Лунному мальчику. - У тебя очень красивое имя. - Да, спасибо, - Феликс снова рассмеялся. - Дело в том, что это не моё настоящее имя. Мне его дали, когда я очутился там, - Феликс поднял палец вверх, - но своего настоящего я не помню. Лунный мальчик снова рассмеялся и помотал головой. Осколки звёзд разлетелись в разные стороны. Хёнджин же рассматривал это чудо и начинал верить в магию. Сейчас он плевать хотел на все упрёки общества, что сказки и магия - это чепуха на палочке. Ведь ничего этого не существует. Хёнджин хотел рассмеяться в лицо всем этим придуркам, ведь как перед ним сейчас может стоять мальчик, который буквально мгновения назад прилетел из Рая? А может это всё бредовые сны, и сейчас перед ним никакого Феликса и нет? Хёнджин крепче сжал руку новому знакомому. Лунный мальчик чуть зашипел, но руку не убрал. - Ты чего? - он склонил голову набок и уставился на Хвана. - А, да так. Проверить кое-что хотел, - Хёнджин смутился и отвёл взгляд. Феликс хмыкнул и убрал руку. - Ты, наверное, думаешь, что я тебе снюсь. Он развернулся и зашагал вперёд, а за ним последовали светлячки. Хёнджину стало неловко и стыдно за своё недоверие. Он чувствовал, что немного ранил этим Лунного мальчика. Но тот лишь обернулся и снова улыбнулся ещё более яркой улыбкой, чем в прошлый раз. - Ты чего ждёшь? Пошли гулять! - он снова протянул руку, а Хёнджин, не раздумывая, подбежал к Феликсу и взялся за неё. Они бежали. Бежали вперёд. А навстречу им дул холодный ветер, раздувая футболки и делая из них паруса кораблей. Трава путалась в ногах. А Луна вместе со светлячками сопровождала их мерцающим светом. Ночь. Прохлада. Свобода. В эти минуты Хёнджин чувствовал себя самым счастливым на свете. Они летели с распростёртыми объятиями в бесконечность. Кажется, что звёзды спустились с небес и летели вместе с ними… - Тсс, - Лунный мальчик поднёс палец к губам, - послушай. - Что случилось? - Хёнджин насторожился. - Звёзды смеются, - мечтательно произнёс Феликс и закрыл глаза. Они лежали на холме с одиноким раскидистым дубом, объятые луной. Светлячки, словно фонарики, прятались в кроне дерева. Шелест сонной травы убаюкивал, и глаза непроизвольно закрывались. Сладкая нега растекалась по всему телу. Хёнджин смотрел на звездопад. Небо будто светилось. Но его не покидал один вопрос. - Феликс, а всё-таки, кто ты? Тот слегка нахмурился и поджал губы. - На Небесах нам рассказывали, что нас, Лунных мальчиков, существует много. И каждый представляет чью-то душу. Мы как призраки, нас никто не видит. Только под светом луны нас можно различить. Мы являемся проводниками душ в тот мир. Раз я ещё здесь, значит я - душа человека, который умер, но пока не нашёл покоя на Земле. Юноша подумал, что, наверное, Лунный мальчик тоже когда-то радовался жизни, ловил бабочек, улыбался каждому лучу солнца. А сейчас он мёртв. - Феликс, - Хёнджин приподнялся на локтях и взглянул на юношу. - Как ты умер? Мальчик похлопал глазами и расплылся в улыбке, только теперь она была какая-то другая, более мягкая и родная. Хёнджин распахнул глаза. Сердце больно ёкнуло. Улыбка эта была уж слишком знакома ему. Так улыбался тот мальчик. Так улыбалась его любовь. Но Хван лишь помотал головой. - Я и этого не помню. Все мои воспоминания о прошлой жизни стёрлись, и сейчас я словно проживаю вторую жизнь будучи призраком. Я не помню, каким я был, что делал, что, а может даже кого любил. Но я знаю одно: если бы я был плохим человеком, то не попал бы в Рай. Хёнджин, смотря на него, вдруг почувствовал, как в груди всё плывёт и теплеет от одного только холодного взгляда Феликса. Их глаза встретились. Хёнджин, очарованный тихой сказочной красотой Феликса, не мог отвести взгляда. Лунный мальчик слегка улыбнулся. - Скоро ночь закончится, - Феликс бодро встал с чуть влажной травы. Хёнджин шмыгнул носом, помотал головой и отправился за юношей. Найдя могилку того паренька, Хёнджин встал на колени и стал молиться. Молиться о том, чтобы тот никогда не переставал сиять так же ярко, как делал это при жизни. Молиться о том, чтобы он отправился в Рай. Молиться о том, чтобы он никогда не забывал Хёнджина. - А кто это? - Феликс подсел к Хвану и взглянул на фотографию юноши. - Это мой возлюбленный, - сухо ответил Хёнджин и прочистил горло. - Он умер? Хёнджин промолчал. Он опустил голову и заплакал. Он заплакал впервые с того самого злополучного дня похорон. Феликс обнял его, будто защищая от всех тех страхов, что испытал Хван. Он защищал его от упрёков, от людей, от мира. - Это розы? - Лунный мальчик развеял по ветру хрупкие лепестки. - Да. Алые розы были его любимыми цветами. И снова тишина. Туман окутывал плиты. Каменные ангелы следили за каждым движением юношей. - Он сам покончил со своей жизнью. Он наложил на себя руки, - всхлипнул Хёнджин, - но я так и не успел… Я не успел с ним попрощаться! О, Господи! А ведь я так хотел сказать ему, что он так дорог мне, что он такой прекрасный человек, что я его так сильно люблю! Я хочу уйти из этого мира, только бы быть с ним рядом! О, как бы я хотел, чтобы он очутился сейчас рядом со мной! Хёнджин плакал на плече Феликса, обнимая его и сжимая всё крепче и крепче. - Думаю, он бы не хотел, чтобы ты тоже умер, - Феликс гладил юношу по спине, опаляя шею своим холодным, но в то же время обжигающим дыханием. - Но, - снова всхлипнул Хёнджин, - но я уже умер. Я мёртв внутри! Я словно оболочка без души! Меня отравили люди, они задушили все мои эмоции. Я весь последний месяц чувствовал себя никем. Из меня высосали все силы. А я лишь хочу, чтобы он был жив. Но почему время нельзя повернуть вспять?! Почему он не может быть жив?! Отчаяние наступало всё с большей силой. Задыхаясь от собственных слёз, Хёнджин лишь крепче вжимался в Феликса, поглаживая руками его острые лопатки и выпирающие позвонки. - Прошу, Хёнджин. Не плачь, - Лунный мальчик взял в руки заплаканное лицо Хвана и осторожно поцеловал в лоб. На горизонте показалась тонкая полоса восходящего солнца. - Светает, - задумчиво произнёс Феликс. - Не уходи, прошу, - прошептал Хёнджин. Феликс лишь потрепал белые волосы Хёнджина и снова оставил невесомый поцелуй. - Хорошо, я не уйду. Только пообещай мне одно, - Феликс приблизился к уху Хвана и прошептал, - постарайся заснуть, Джинни.***
Утром, 27 июня, один из работников кладбища нашёл у ветхой могилки юношу. Люди толпились вокруг него. Кто-то снова шептался, кто-то смотрел осуждающе. Рядом с могилой недавно умершего юноши лежал Хёнджин. Его сон был чистым и спокойным. В руках нашли алую розу, которую он прижимал к сердцу. На лице сияла искренняя, нежная улыбка. Каменная плита теперь гласила:Ли Ёнбок
смерть - 27 июня
А на пыльной фотографии юноша дарил всем умершим самую тёплую улыбку, которая предназначалась только одному человеку на этом чёртовом свете. И кто-то вдруг сказал: - А ведь это и есть любовь.