===
Джек вспомнил время, когда тело Уилла на столе для вскрытия было предметом его ярких ночных кошмаров. Его посеревшая кожа бугрилась вокруг зашитого Y-образного разреза, когда он садился прямо и смотрел на Джека пустыми глазами. Но здесь, сейчас, Уилл совершенно неподвижен под белой простыней. Не дышал, даже не истекал кровью. Он был ничем. Джек предпочел бы кошмар реальности. Другой частый гость его ночных кошмаров, Ганнибал Лектер, лежал на столе рядом с Уиллом, точно так же накрытый. Джек не смотрел на него. Джимми Прайс накрыл их двоих простынями, когда оглашал результаты вскрытия без единого намека на присущую ему энергию. Картина оказалась идентичной той, какой она представлялась Джеку: огнестрельное ранение в живот Ганнибала, множественные ножевые ранения Уилла, ушибы, ссадины, рваные раны, обильная кровопотеря и гипотермия вследствие падения в залив. Все это вязалось с распространенной теорией: трое мужчин сражались друг с другом и все трое в итоге погибли. Труп Дракона, — Долархайда, поправил себя Джек, — был уже убран, но Джимми подтвердил, что его растерзанное горло соответствовало зубам Ганнибала, а разорванные внутренности — лезвию ножа с кровавыми отпечатками пальцев Уилла. Они определенно убили его вместе. Джек вздохнул, но это лишь усилило ощущение тяжести внутри. — Что-нибудь еще? — Ну… — Джимми неуверенно взглянул на Брайана, и Джек внезапно потерял терпение. — Выкладывай, — резко сказал он, ясно давая понять, что это приказ. Джимми опустил взгляд на свой планшет и шумно сглотнул. Джек уставился на него. Он никогда раньше не видел, чтобы Прайс держал язык за зубами. — Это просто незначительная деталь. Мне кажется странным включать ее, поскольку она не имеет отношения к расследованию. Они оба мертвы, дело закрыто. Будет закрыто. — Все, Джимми. Сейчас. Вместо него ответил Брайан. — Согласно анализу ДНК, помимо крови, Уилл и Ганнибал умерли со слюной друг друга на губах. Возможно, Ганнибал делал ему искусственное дыхание, — Брайан остановился, но в воздухе повисло или. У Джека возникло странное ощущение в груди. Он проигнорировал его. — Или что? Брайан смущенно пожал плечами. — Или, может быть, он поцеловал его. — Я же говорил тебе, — перебил Джимми непривычно тихим голосом, — не было никакого искусственного дыхания. Синяки на руке Ганнибала — почти неопровержимое доказательство того, что именно Уилл вытащил их из воды. Уилл не нуждался в искусственном дыхании. — Он мог потерять сознание сразу после этого, — возразил Брайан. — Он потерял так много крови, что вряд ли бы пришел в себя после потери сознания. — Ты реально думаешь, что они провели свои последние минуты, развлекаясь на пляже? — спросил Брайан. Было очевидно, что они повторяют заново уже пройденный спор. — Учитывая положение тел, в котором они были найдены, я думаю, что это вполне возможно. В любом случае, это не имеет отношения к делу, — устало пробормотал Джимми, — Но я включу это в отчет о вскрытии. Отчет, который жаждал бы прочитать и опубликовать всякий журналист отсюда и до Западного побережья. Джек поджал губы и вспомнил изможденное лицо Уилла каждый раз, когда тот просил его присоединиться к расследованию. Вспомнил теплую улыбку Молли Грэм во взгляде на своего мужа, их сына, исчезающего за дверью веранды с приемным отцом, чтобы вывести собак. Он подумал обо всем, чем обязан Уиллу за украденный покой и нарушенный отдых, затравленные взгляды и шепотом сказанные просьбы оставить в покое. Он тяжело вздохнул. — Оставь это, — пробормотал Джек. Развернувшись к двери, он почувствовал на себе взгляды Джимми и Брайана, — Этого разговора не было. Он вышел из лаборатории. Вместо гулкого эха своих шагов он услышал голос Уилла из далекого прошлого. Над чьим профилем он работает? Это был первый раз, когда они втроем оказались в одной комнате. Джек замедлил шаг, оглядываясь через стеклянную стену на два холодных тела под белыми простынями. Он запоздало понял, что только что они втроем были в одной комнате последний раз. Он поборол дрожь и ушел.===
Фотографии мест преступлений всегда были хладнокровными. Резко освещенные, чтобы подчеркнуть детали, расположенные под углом, чтобы показать улики, а не красоту. Они были суровыми, кровавыми и уродливыми до крайности, запечатлевшие изломанные человеческие тела, словно цифры в бухгалтерской книге. Картина с места преступления Уилла и Ганнибала ничем не отличалась. На глянцевых фотографиях, разложенных на столе Джека, они выглядели болезненно белыми и омерзительными. Алану трясло. Джек заметил это лишь тогда, когда лед в ее напитке зазвенел о стакан. Она была первой, кому он позвонил после вскрытия. Алана материализовалась в его кабинете за впечатляюще короткий срок, учитывая тот факт, что она и ее семья скрылись после побега Ганнибала. — Значит, это правда, — сказала она, обхватив стакан обеими руками и опускаясь в кресло напротив Джека, — Они действительно мертвы. — Да, — слова камнем упали между ними. По лицу Аланы пробежала рябь эмоции, которой Джек не смог дать определение. В ней было что-то похожее на скорбь. — Я не поверила, когда ты позвонил мне, — она снова взглянула на фотографии и тяжело сглотнула. Ее глаза были отстраненными и стеклянными, — Что ж, — неуверенно прошептала она, — думаю, теперь мы можем вернуться домой. — Хоть одна хорошая новость из этого бардака, — согласился Джек, — Как твоя семья? — Напугана, — ответила Алана, ее голос стал жестче. Алане никогда не было тяжело до той ночи в доме Ганнибала. Все они ушли со шрамами, и у всех они затянулись по-разному. Джек взглянул на бескровное лицо Уилла в центре фотографии и подумал, что некоторые из них так и не затянулись. Алана провела большим пальцем по краю своего наполовину полного стакана, смотря на тающий лед. Выражение ее лица было гладким, но излучало напряжение. Джек ждал, когда она заговорит. — Ганнибал однажды сказал мне, что я не могу его понять, — сказала она наконец. Она кивнула на разложенные фотографий, — Я не уверена, что могу понять и Уилла. Я не уверена, что вообще когда-нибудь понимала его. Вступай в клуб, подумал Джек, бесконечно уставший. Но когда он заговорил, вырвалось следующее: — Они понимали друг друга. Будем надеяться, что этого было достаточно. Видит Бог, ничего другого им не оставалось. Джек вспомнил два снежных дня в Вулф Трэп. Он вспомнил, как Уилл, словно в трансе, работал над лодочным мотором, как тихо признался, что хотел уйти с Ганнибалом. Именно этот двигатель и лодка пропали вместе с Уиллом, когда тот исчез в поисках Ганнибала. Он вспомнил другой день, вскоре после этого, когда Ганнибал вошел в бледный круг фар у дома Уилла, устремив на него свой взгляд и подняв руки в знак капитуляции. Они оба были ненасытны. — Ты думаешь, это было оно? — спросила Алана, притянув фотографию к себе кончиком пальца. Будто ей не хотелось к ней прикасаться, — Понимание? — на стакане осталась лужица конденсата, когда она поставила его на стол рядом с фотографией, — По-моему, это больше похоже на разрушение. Когда Алана встала, Джек почти увидел, как она стряхивает с себя окружающие их тени. — Я позвоню своей жене. Спасибо, что связался со мной, Джек, — Алана Блум исчезла за дверью, и у Джека закралось смутное ощущение, что он никогда больше не увидит ее в этом офисе. Он сидел с фотографиями двух мужчин, которых когда-то называл своими друзьями, и думал о том, что отныне единственными его гостями из прошлого будут призраки, в которых он не верит. Джек вернул сдвинутую фотографию в ряд с остальными и собрал их все стопкой, намереваясь поместить в папку на краю своего стола. Пришло время убрать все снимки, улики, свидетельства и отчеты. Пришло время официально закрыть дело Чесапикского Потрошителя и человека, который его поймал. Было время, когда Джек работал ради этого дня с рвением и самоотдачей, которые поглотили практически всю его жизнь и отдалили от умирающей жены. Это было делом всей его жизни. Теперь дело было закрыто, и Джек смотрел на свой темный кабинет, на плачущее стекло, на стопку фотографий — и не чувствовал ничего, кроме пустоты. Он размышлял о том Уилле Грэме, с которым познакомился, — нетерпеливом, раздражительном и потрясающе проницательном. Уилл мог быть кем угодно, но, насколько Джек мог судить, счастливым он не был. Обрел бы он счастье, если бы Джек раз за разом не привлекал его в дела и расследования? Что он чувствовал последние несколько лет? Что он чувствовал в свои последние минуты? Он взглянул на стопку фотографий и поднял ту, что лежала на самом верху, будто она могла дать ответы. Необъяснимая странность вновь охватила Джека, и он стал искать ответы на безучастном лице Уилла. В выражении его лица было что-то совершенно непохожее на то, что Джек видел в нем раньше. Его глаза были мягко закрыты, а не зажмурены, губы расслаблены, а не сдавлены. Его лоб не был хмурым или напряженным. Понимание захлестнуло Джека подобно волнам, что вынесли Ганнибала и Уилла на берег. Он вздохнул в пустой тишине своего кабинета, убирая фотографии в папку — место их последнего упокоения; аккуратно положил папку в ящик стола, плотно заперев его до тех пор, пока не придет время окончательно убрать в архив. Только после этого он позволил себе вернуться к собственному откровению, задаваясь вопросом, можно ли им утешиться. Уилл выглядел умиротворенным человеком.