Спроси меня

Несколько десятилетий я живу как любое другое существо, работаю, учусь готовить, мне даже помогает Воланд, мы занялись небольшой перестройкой замка, где-то подлатали, что-то почистили. Поначалу мне эта идея не нравилась, но вскоре пришлось смириться. Уж ничего не поделаешь, если жить с удобствами хочется. Порой, шагая по длинным коридорам ночью, ловлю свой взгляд на некоторых деталях: положении стрелок на часах, луны на небе, звёздах и даже тому, как сильно скрипит паркет в зале. Казалось, меня никогда не волновало течение времени, чужие чувства, нет, конечно, у меня были свои цели, желания, я знал, как их использовать и порой, что необходимо сказать, чтобы получить нужное. Вот только никогда не задумывался о возможности оказаться по ту сторону, когда... тебя просто бросили, ты был важен, хоть кому-то. Но в данный момент, даже чёртов мироходец покинул меня. Не столь злит его поступок, как само отношение. Я старался показать собственную душу, измениться, стать лучше, а в итоге, несмотря на все старания, просто исчез в портале, оставив всех и исполнив своё предназначение. Разве подобное не эгоизм, от которого Лололошка пытался меня избавить? Впрочем, сейчас, сидя на пожухлой траве, даже сердце бьётся тише. Ох, а как мне приходилось привыкать к нему, мириться со столь уязвимым телом и понимать, что теперь требуется не только спать, но и питаться. Это было ударом под рёбра, что заставил смотреть на мир и окружающих иначе, заботиться не только о других, но и о себе. Последний раз подобное происходило кошмарно давно, когда я был полубогом, членом семьи и в то же время ничем, никем и нигде. Никому не было дела, как я себя чувствую, о чём думаю и что переживаю, их главное желание - верный, послушный пёсик. Мальчик на побегушках, от которого, по сути своей, ничего уже и не осталось. Но это не самое страшное, это не ужасные шрамы, что покрывают спину, следы ногтей и плетей, верёвки на шее, что сдавливала, словно ошейник, одним единственным концом, сжатым в руке брата, отвратным поводком, ведущая в противоположное свету направление. Именно тогда мне приходилось самостоятельно выбираться из огромной погребной ямы, тратить уйму сил и энергии на возможность просто существовать, являться истинным представителем своей расы, полубогом которого любят, чтут и уважают, словно самого бога, но в рамках лишь одного мира. Мне не нужен был трон Незера, только внимание, любовь и даже мелкий трепет, чтоб хоть одна пара глаз не смотрела на меня, словно на ничтожество. И кто бы мог подумать, что найду желанное, я только вне сооруженной когда-то клетки, в открытом и понятном мне мире, где каждому было отведено своё место и даже мне. Тогда в этой скучной и одинокой вселенной нас стало двое. Воланд нашёл маленького молчаливого ребёнка, полную противоположность его самого и помог встать на ноги. Демоны, которых Ивлис считал пешками, за интерес к которым наказывал меня как только мог и желал, оказались намного приятнее родной семьи. Именно они открыли мне глаза на ад именно под углом самостоятельного организма, со своим сердцем, структурой и населением, это не просто клочок пыли в пустоте, населённый разными тварями, а необычайно восхитительное измерение, желающее, чтоб его красоту признали. Я был таким же, именно в этом мире, на своём новом и законном месте, среди необычных, не сдержанных и обладающих подобной богам силе. Даже жаль, что счастье не способно длиться вечно, ведь каждый раз, по заученной дороге, я возвращался в холодную тюрьму комнат, выслушивал оскорбления, терпел побои и всегда давал понять, что этим меня не сломить. Хотя, нельзя исключать простой истины - мне всегда было и есть что сказать, я оскорблял этого самодовольного ублюдка в ответ, не замечая, как становлюсь таким же, своенравным, безумным эгоистом, которому не писаны правила. И только одно существо помогало мне прийти в себя, вытаптывая босыми ногами, пылающую сухую землю. Хотя, удавалось это ему не всегда и порой, Воланд был вынужден сидеть в одиночестве на обговорённом ранее нами месте. Мурашки по телу, дрожь в ногах и хищный взгляд, вот что я видел в такие моменты перед собой, оказываясь в заточении. Горячие руки словно змеи оплетали моё тело, я каждой частицей ощущал дыхание обладателя алых волос, как оно проникает под кожу, вместе с животным ужасом и неконтролируемым страхом. Ивлис знал, что пугает меня до безумия, подобными выходками, когда пробирается пальцами под рубашку, вынуждая прижаться плотнее к стене и проводит по бледной груди ногтями. От этих действий каждый раз приходилось тихо шипеть и кусать губы, надеяться, что не останется царапин, а светлая ткань не окрасится кровью. Острые зубы вонзались в горло, не позволяя крикнуть, лишь хрипеть, пока помещение наполнял запах металла, а тёмные капли стекали по его пухлым губам. Это противное ощущение, когда ты оказываешься пойманной добычей, которую вскоре с размаху бьют в живот, не давая опомниться и лично ощущать собственную кровь. Язык брата тоже не холодный, он упивается, не скрывает улыбки и слизывает кровь, сочащуюся из свежих ран. Лишь тогда, наполняясь злобой, мне удаётся прийти в себя и попытаться дать хоть какой-то отпор, вырвать несколько прядей, оттягивая его от себя, пнуть куда-то в колено, хоть бы “хищник” потерял равновесие и отпрянул. Остаётся надеяться, что времени хватит добраться до открытого окна. Несколько шагов и мне самому не на чем стоять. Этот ублюдок пинает меня уже под колено, из-за чего штанам приходится тереться о пол, а руки чужом оказываются передо мной, позволяя быстрее подняться. Но даже этого недостаточно, для того, чтоб укрыться от очередного удара, уже в голову и вновь оказаться на земле. Я не умру от потери крови или сильных увечий, всё заживёт, но нужно время, которого вовсе не много, так же, как и шансов успеть перекатиться, встречая лицом ботинок старшего — Плохой мальчик, Люциус, плохой — улыбается мой мучитель, из-за которого череп трещит по швам, а нос ломается. Ужасно больно и каждое мгновение ощущать приходится наяву, это не сон, а жестокая реальность, с последствиями которой придётся справляться самому и позже пытаться объяснить, почему я не смог явиться. Глаза наконец отрываются от дощечек и тут приходит понимание, ловлю себя на прожигании несчастного пола взглядом. Задумался, окунувшись с головой в прошлое и даже не понял, что прожигаю его взглядом, который час. Ноги сами ведут во двор, ближе к озеру, падая перед которым, в отражении лишь мелькает страшный кровавый образ собственного лица. Это пугает сильнее, когда осознание стольких запомнившихся деталей, акцентирует на себе внимание. Даже умывшись, не удаётся прийти в себя. Это часть моего грязного прошлого, детства, как принято считать, глупой и ужасной юности, которую не дано изменить. Не на что уже нельзя повлиять, как и избавиться от страха, вновь оказаться в его тисках, руках того, кто желал стать богом, придя на замену Агнию, переняв его силы и статус. Для меня это никогда не было желанным финалом, целью и даже мысли подобной не допускалось, ведь я не имел права, но у меня было то, чего не удалось заслужить даже такому чудовищу. За несколько лет я успел хорошо поладить с самой разумной на тот момент расой нашего измерения, демоны принимают меня за своего, я словно часть большой семьи, в которой ссоры это пустяки, словно дождь в Далеварике, после которого всегда светит солнце. Но даже это не мешает мне продвигать мысль о захвате власти, ведь стул любимого братца шатается как никогда. Он тратит всё своё время на развлечения, считая, что работа может подождать, что ему это не нужно и в любом из случаев, место в будущем уже было нагрето. А потому, очередное обсуждение плана лишь радует. Конечно, придётся чем-то жертвовать, может пострадать как минимум половина Незера, но это не значит, что кто-то отступит. Это общее дело, путь к лучшему будущему, без тирании, то чего каждый из нас заслуживает. У меня не осталось к своей кровной семье жалости, я знаю, что со мной случится и чем я могу расплатиться, но даже мгновение будет наградой. Пара минут свободы, от цепей что сковывают такого же демона внутри меня. Животную сторону, подаренную создателем в знак того, что я всего лишь собака, достойная зваться полубогом. Каждый раз, я вынужден одевать шляпу и плащ, дабы скрывать изъяны, скрывать кто я есть и бояться быть отвергнутым. Вот только демоны, наоборот, принимают меня таким, находя в нас сходство, родство и от того больше больше доверяют, позволяя их вести. Воланд сам принимает часть моей силы, встраивая связь между нами, не дружескую, а братскую. Встретив именно его, я окончательно отбросил предрассудки, понимая, что такое доверие, поддержка, что беды можно с кем-то делить, как переживания, мысли, страхи. Я научился смеяться, шутить, мы выросли вместе, стали теми, кем будем и следующие столетия. Никто из нас не смотрит в будущее, туманное и скрытое, мы сами его построим, без предсказаний. Время летит всё быстрее за тренировками, подготовкой и до назначенной даты остаётся совсем немного, я не смогу противостоять Ивлису один и не стремлюсь быть героем. Мне нужно было от него много, а сейчас - целое ничего, которым ранее считали меня. Но мы заставим их передумать и обратить богов свой взор на то, что против и их законов можно восстать, поднять меч и оказаться за стенами, заставив самовлюблённого царя содрогнуться, выйти на свет и узреть что народ решил дать отпор, что его время утекает. В это время мир рушится словно карточный домик, вы стираем добрую половину, прежде чем Агний успевает обратить внимание на бунт. Отец собственными руками тянет нас в портал, откуда, за мгновение я ощущаю холод белых стен и пустоту в душе. Тюрьма времени как всегда прекрасна, эта проделка на столько его злит, что он не зовёт Смотрящего, что всё равно рядом, пока находимся здесь. Это лишь манёвр, перед тем как все мы ощущаем шаткое равновесие. Хочется верить, что большая часть успеет сбежать, скрыться в других мирах, уйти через подготовленные и расставленные порталы, пока меня ждёт очередная лекция о безответственности и безрассудности совершённых поступков. Взглядом удаётся поймать крылатого мужчину, в одной из камер неподалёку, а затем, пламенный образ исчезает, грозясь лишить сил. Но время выиграно, как и нежданная война. Демоны получили то что хотели, свободу, отмщение, как и я, ощущая, что наш мучитель мёртв. Но цена была назначена, как и срок в тюрьме времени, как изъятия сил и незабываемые приключения. Даже жаль, что мы не в силах вернуться на родину, узнать, сколько демоном спаслось, а сколько сложили головы рядом с оружием, чужим или собственным. Но это было не зря. Они явно смогли ощутить себя живее чем когда-либо, смогли оказаться на свободе. Столь желанной и нужной нам всем. Вот только, сколько не сиди, а солнце показывается из-за горизонта. Начался новый день, но прошлое осталось и найдёт меня следующей ночью, вынуждая до пробуждения друга, решиться на глупый поступок и явиться к заброшенному дому, где от обладателя клетчатой банданы осталось множество всего, как и портал, спустившись к которому, удаётся лишь нервно вздохнуть, не сразу решаясь оказаться на другой стороне. Меня удивляет множество растительности, прежняя разруха и руины. Знакомые ходы и города стоят немыми видениями в голове, они так отличаются от тех, что когда-то сияли, от образов, что являлись во снах, моля их навестить. Теперь это лишь признаки, мученики оставленных земель. А на заднем дворе роскошного, оставленного даже богом, дворца, оказывается шикарная могила. Читать вовсе не приходится, она достаточно богата, чтоб позволить догадаться о том, кому та установлена. Плита из белоснежного кварца, золотые буквы, отполированный камень, не тронутый временем и множество цветов, что не завяли. Вот кого любил создатель, вот кого он ценил и в кого верил. Вот он, Ивлис, которого я у него отнял. Фигура отца возникает за спиной сразу, как только пальцы касаются края, опираясь на символ вечной памяти покойному. Мы оба молчим, не желая прерывать тишину, но даже она не продлится вечность, ведь он продолжит стоять рядом и наблюдать, в ожидании моих объяснений.  — Вы против того, что я пришёл на могилу брата, неужто мне не дозволено почтить его светлую память? — тихая усмешка сама скрывается, разоблачая меня. Я здесь не для этого, иначе, сам принёс букет.  — Если бы хотел, давно бы тебя прогнал — отвечает громкий, даже в спокойной интонации голос.  — Даже удивительно, что всё иначе, вы ведь лучше меня знаете, кто на самом деле его убил.  — По-прежнему гордишься собой, будто сам подобного не заслужил  — Не вам меня судить, да и божественный суд уже принял решение, избавив меня от титула, семьи и права на что-либо.  — И даже этого тебе не хватило, чтоб больше не соваться на мою территорию  — Как и вам, за все эти века, не удалось меня услышать.   Я уже не обижаюсь, мне это не к чему, став старше не только внешне, понимание стало лишь лучше. Мне никогда не были рады в этой семье, мной сыграли лишь раз и тут же выкинули, как использованную пешку. Нет смысла бежать и прятаться, ведь ему никогда не было дела до меня, он не хотел слышать и не стал слушать, даже когда я лишил его самого дорогого.