Щенок

      —… Мы также обнаружили там трафик наркотиков, о котором говорил Цзюнь У. Сейчас наши ребята пытаются отследить их путь, и найти того, кто решился толкать на наших территориях.              Се Лянь устало откинулся в кресле. Для полного счастья ему как раз не хватало именно этих проблем с левыми наркотиками. Конечно, хорошо, что у Безликого Бая оказался такой надежный и быстрый информатор, и не пришлось разгребать это, когда появились проблемы покрупнее. Тем не менее сама ситуация была очень неприятной, и работы прибавит им достаточно.       — Понял тебя, Фэн Синь. Держи меня в курсе и сообщай о любой информации по этому делу, — мужчина закрыл глаза, представляя, что придётся вновь оправдываться перед Цзюнь У, и вряд ли в этот раз он будет к нему так же благосклонен. Впрочем, как и всегда. — А как тот щенок, что увязался за нами? Му Цин объяснил ему, что он лезет туда, куда ему не нужно?       — На счет этого… — мужчина замялся.       — Да говори, как есть. Этот день хуже уже не будет.       — Му Цин преподал ему урок, однако этому мальцу словно неведома боль. И он все повторяет, что станет вашим сторожевым псом.       Се Лянь озадаченно посмотрел на своего подчиненного, пытаясь понять, что из этого могло быть ложью. Может, Му Цин пожалел этого парня из борделя и не стал прикладывать даже половины силы? Так это вряд ли. Одного взгляда хватило, чтоб между ними пробежала искра ненависти, и уж тут его подчиненный точно бы дал выход силе. Нужно признать, удары Му Цина очень даже хороши, особенно ногой, только и кулаком может выбить весь дух.       «Может он болен и ничего не чувствует? В медицине вроде даже есть такой термин», — подумал хозяин кабинета, только тут же вспомнил, что во время потасовки тот парень, получив удар в живот, все же согнулся от боли, и это не походило на притворство.       Но эта была не главная странность. Напрягало совершенно другое — что этот странный служащий публичного дома увязался за ним и продолжает повторять, что хочет стать его псом.       Это бесило.       Ему должно было хватить часа с его подчиненным, чтобы отбить всё желание вообще здесь находиться, но тот продолжал настаивать на дурном предложении.       — Приведи этого щенка ко мне. Объясню ему, что он должен быть рад, что теперь свободен от борделя и менять одно на другое — самое бессмысленное в его жизни.       — Хорошо, — Фэн Синь тут же вышел.       Се Лянь достал пачку сигарет и повертел в руках.       — Каким же нужно быть придурком, чтобы один притон сменить на другой? — вслух произнес мужчина, занимающий одну из руководящих должностей в преступной группировке этого района. — Только тут твоя жизнь может закончиться в любой момент и отсюда никогда не выбраться. Этот щенок не выживет в нашем мире. Такому, как он, не стать сторожевым псом, даже дворнягой, охраняющей дом, — пальцы взяли сигарету и повертели в руках.       Он давно перестал ощущать хоть что-то от сигарет. Ни вкуса, ни запаха. Даже дым, что заволакивает легкие, перестал приносить удовольствие. И все же он продолжал раз за разом выкуривать одну сигарету за другой, больше по инерции, нежели действительно по желанию.       Се Лянь поднес зажигалку к сигарете и прикурил, втягивая безвкусный дым в себя.       Дверь открылась, и в комнату вошли двое: Фэн Синь и парень, что увязался с ними с того проклятого борделя. Сейчас он выглядел едва ли хуже, чем когда они впервые встретились взглядом. Несмотря на порванную одежду, через которую виднелась часть кровоподтеков, он стоял, выпрямив спину, и пронзительно смотрел на Се Ляня. В глазах не было ни страха, ни растерянности, только какая-то безграничная преданность, что присуща бездомным собакам, которых ты всего лишь раз покормил. А тут даже кормить не пришлось, он сам откуда-то ее придумал.       — Вот, — отчеканил Фэн Синь, удивленно поглядывая на их гостя, что, невзирая на все раны, держался слишком стойко, даже дерзко.       — Оставь нас, — с легкой улыбкой произнес Се Лянь. Поднялся с кресла и обошел стол.       — Но точно ли его стоит оставлять наедине с вами? У него, похоже, с головой не совсем все в порядке…       — Уж с беспризорным щенком я как-то разберусь, можешь не волноваться. Лучше сходи мне за кофе.       — Хорошо, сейчас кого-то пошлю.       — Нет. Сам, — отрезал Се Лянь, не отводя взгляда от парня перед собой.       Сигарета в руках мужчины медленно тлела.       — Но сейчас…       — Выполняй, — повысив тон, приказал глава их отдела.       — Да, — Фэн Синь тут же развернулся и вышел.       Мужчина прислонился к столу и поднес сигарету ко рту, надеясь, что сейчас он сможет почувствовать ее вкус. Лишенный любых радостей, он желал вернуть хотя бы эту.       Его губы еще не успели коснуться фильтра, как свободная рука мужчины в одно мгновение выхватила пистолет и приставила к груди парня, что за долю секунды сорвался с места и оказался около него.       — Ты слишком резвый. Пуля не у тебя в груди только потому, что я не ощутил, что ты можешь мне хоть что-то сделать, — сдержанно проговорил Се Лянь, абсолютно не ожидавший такой прыти и почти бесшумных движений. Однако юноша перед ним словно не слышал его.       Рука гостя аккуратно поймала сигарету в пальцах мужчины и под его удивленный взгляд, сломав ее, бросил на пол и затушил, встав носком кроссовка.       — О? — мужчина озадаченно смотрел на парня, все еще прижимая дуло к его груди.       — Вам не идут сигареты, — слишком спокойно ответил тот, будто и не оружие было напротив его сердца.       — Тебя забыл спросить, — Се Лянь оттолкнул парня и попытался вновь подцепить из пачки сигарету. Странная жажда безвкусного дыма заполняла разум. Вместе с тем юноша вновь оказался возле него и аккуратно перехватил чужую руку.       — Моему хозяину не стоит курить, чтобы снять стресс.       Мужчина ухмыльнулся. Это поведение раздражало и разжигало непонятный сгусток чувств.       — Ох, и как же ты предлагаешь мне его тогда снять? — Се Лянь не стал вытаскивать из прохладной ладони свою руку, он абсолютно не чувствовал в них ни силы, ни даже угрозы. Зато ситуация казалось ему очень даже смешной.       — Я могу доставить вам удовольствие, — опустив голову, произнес гость.       — И как же?       — Я обслуживал некоторых клиентов в том заведении, поэтому кое-что умею, — словно стесняясь этого факта, он опускал голову все ниже. — Могу заверить, вы не останетесь разочарованным, но прошу больше вас не курить, — на Се Ляня поднялись полные надежды глаза.       — И сколько лет ребенку, которого заставили работать в борделе? — мужчина приподнял бровь, осматривая его.       — Двадцать.       Се Лянь поперхнулся воздухом. Конечно, называя его пацаном, мальчишкой, он не думал, что ему лет четырнадцать, но и старше восемнадцати не мог дать. Худое тело, слишком наивный взгляд, будто верящий всем людям. Такой больше присущ молодым, не достигшим совершеннолетия. Впрочем, он должен был признаться самому себе, он понимал, почему этого пацана взяли в притон: красивое лицо, пусть и худое телосложение, но оно было привлекательным, черные густые волосы и такие же пронзительно темные глаза, что притягивали взор. Даже при потасовке на него невольно пришлось обратить внимание. Он выделялся среди всех. И внешностью, и странной аурой.       — Что ж, тогда раздевайся, — произнес мужчина, и юноша послушно стал стягивать с себя остатки рубашки, обнажая худое тело, покрытое ссадинами. Судя по всему, Му Цин все же не сдерживался. — Смотрю, мой подчиненный не стал смотреть, что ты слаб.       — Что вы, он бил совсем не сильно, так что мне пришлось попросить его не жалеть меня. С ноги у него получилось все же лучше, — парень усмехнулся, словно и не его только что избивали. Се Лянь приподнял бровь, пытаясь понять: дерзит он так, шутит или язвит?       — И настолько же у тебя богатый опыт в этом? Не помню тебя ранее в том месте, — спросил глава одного из районов мафии, смотря, как юноша пытается справиться с заевшей молнией.       — Именно в сексе — никого. Но я знаю достаточно.       Се Лянь дернулся.       — Подожди! — он схватил его за руку, не давая все же расстегнуть ширинку до конца. — Это будет твой первый раз?       — Да.       — Остановись, — Се Лянь выпустил из своей руки чужую и схватился за голову, а юноша послушно выпустил из своих рук джинсы, которые все равно так и не поддались ему. — Придурок просто. Нет, то, что ты идиот, было, в принципе, понятно. Это еще какой дебил решит пойти с бандой и вдруг им прислуживать?!       Мужчина отошел обратно к столу и, вновь оперевшись на него, интуитивно стал искать сигареты. Этот жест не ускользнул от парня.       — Сделка. Если я смогу вас удовлетворить как никто, вы перестанете курить, — спокойно произнес он, будто вообще имел права делать хоть какие-то предложения. От такой дерзости Се Лянь прикрыл лицо рукой и едва слышно рассмеялся.       — Самое бесполезное предложение сделки в моей жизни, — он отнял ладонь от лица и, улыбнувшись, произнес: — Ну, давай посмотрим, на что ты способен.       Словно именно только этого и ожидая, парень вплотную подошел к Се Ляню и сел около него на коленях.       — О? — только и сумел сквозь неприкрытую насмешку выдавить мужчина, когда его пояса коснулись чужие пальцы, освобождая из захвата тугого ремня. Парень действовал аккуратно и умело. Движения были легкими и, как ни странно, даже завораживающими. Се Лянь никак не мог отвести взгляда от них, продолжая следить за каждым мгновением.       Он ничего не ожидал от очередного минета, как, в принципе, и от секса. Эта процедура в их кругах была лишь средством: либо подчинения, либо снятием стресса. Ни удовольствия, ни уж тем более какой-то любви. Поэтому очередной юнец, преклонивший колени в постыдной позе, не был чем-то особенным, вот только его действия почему-то все же возбуждали.       Ладонь парня аккуратно провела по ткани, за которой скрывался еще мягкий орган Се Ляня.       Он всего лишь едва уловимо нежно прикоснулся, и мужчина почувствовал, как по телу пробежала до этого неизвестная дрожь, а орган в один миг стал более упругим, упираясь в одежду.       — И как же имя щенка, что сидит у моих ног и собирается мне отсосать? Вряд ли ты собирался ограничиться поглаживанием через трусы, — он продолжал смотреть, не стирая с лица надменной усмешки, невольно вспомнив о недавно ходившем слухе, в котором говорилось о парне в одном из борделей, что делает минет, от которых ноги перестают ходить и хочется еще. Возбуждение невозможно просто погасить, и оргазм, подобный волшебству, похожий больше на кайф от наркотиков, только куда приятнее. Се Лянь не верил ни единому слову, однако сейчас почему-то этот дурной рассказ всплыл сам собой в голове, и колкое предчувствие, что уже опутывало живот, грелось внутри, распыляя угли неведомого костра.       — Меня зовут Хуа Чэн, но вы можете дать мне любое другое имя. У вашего пса будет то имя, какое даст хозяин, — он нежно прикоснулся губами к органу через ткань, невесомо целуя и заставляя содрогнуться тело.       «Будто под дурманом каким-то, — подумал Се Лянь, ощущая от легких движений губами через одежду мурашки по телу и сводящий жар. — Может, гипноз? Он даже в рот не взял, а мой член стоит, словно я Виагры напился».       — Чтобы стать псом, было бы неплохо вырасти для начала. А пока ты беспризорный щенок, и хозяина у тебя нет.       — Я быстро учусь, — мягко проговорил парень, высвобождая орган из-под ткани. Почему-то Се Лянь даже не сомневался в этих словах.       Язык Хуа Чэна коснулся разгоряченной плоти у самого конца, разбросав по телу искры возбуждения. А после, прикоснувшись ртом, стал медленно в себя вбирать плоть, погружая до самого основания.       Стон наслаждения чуть не сорвался из мужчины — умер за стиснутыми зубами и вжатыми пальцами в столешницу.       Простые движения по рту казались хоть и привычными, но язык, что касался стенок его члена, то облизывая, то прижимаясь, сводил с ума. Он словно ощущал каждую частичку тела Се Ляня и знал, что он хочет: от легких посасываний до глубоких заглатываний, меняя ритм, меняя направление, облизывая вены, что вздулись от возбуждения. Он действовал уверенно и напористо.       Его пальцы умело перенимали инициативу, когда он легонько кусал за пах, совершенно не обращая внимания на грубые волосы или ласково целуя, сводя этим тело.       Никто не прикасался губами туда, некому было дарить нежность этому участку, в принципе, как и всему телу, однако оно совсем не знало чьих-то даже грубых ласк, и сейчас от легких прикосновений, словно пропитанная бензином тряпка, вспыхнула от единственной искры, поджигая все тело огнем.       Се Лянь не хотел признаваться, но разум заглушало возбуждение и желание вбиваться в этот умелый рот. Экстаз был совсем недалеко, тем не менее юноша, явно ощущая это, медлил. Словно собирая по всему телу кусочки возбуждения, что уже превращались в огромный ком, сдавливал живот. И все же он терпеливо старался наблюдать.       Мужчина следил за каждым движением, стараясь не выказывать своего желания.       Парень посмотрел на своего покровителя снизу вверх, и сердце Се Ляня со всем его существом будто отделилось от разума, отдаваясь похотливому животному инстинкту. Взгляд, полный наивности, доверия и преданности, еще и с такого развратного ракурса завладел его сознанием.       Это было уже слишком.       Мужчина схватил Хуа Чэна за голову и сам вогнал в него свой член по самое основание. К его удивлению, ни сопротивления, ни странных попыток прекратить это не последовало, будто парень только и ждал, когда им начнут управлять, ладони аккуратно обхватили бедра Се Ляня.       Но даже эти легкие прикосновения током прошлись по телу, заставляя вбиться в рот парня еще сильнее и прижать его вплотную к своему паху. Язык юноши вновь прильнул к стенке члена и провел по ней, разбрасывая по телу волну импульса. Мужчина сам не понял, как перестал контролировать тело, желая освободиться от того, что сводит разум, высвободить тот поток энергии, что скопился в нем. Казалось, еще немного, и он просто лопнет от этого возбуждения.       Он входил быстро и грубо, вгоняя свой немаленький член до самого конца, цепляясь пальцами за густые волосы и путаясь в них.       Поток крови, что словно заколдованный, застрял где-то в животе, резко устремился вниз, и уже через мгновение тело содрогнулось от оргазма, и мужчина не смог сдержать слабый стон. Он ощутил, как горячая жидкость вбилась в нёбо парня, а потом растеклась по рту, обволакивая собственный член.       Хуа Чэн с трудом сглотнул.              Заметив это украдкой, Се Ляню стало противно и досадно одновременно. Он прекрасно знал это постыдное чувство, но все еще не мог убрать руки с чужой головы, тело будто ему не принадлежало, а юноша даже не попытался сам отстраниться.       Сквозь ощущение, что било по всему телу, он почувствовал, как чужая рука проскользнула к паху и, коснувшись основания его члена, гость вновь начал отсасывать.       Тело содрогнулось еще раз, и новый виток тока прокатился по нему слабее, но не менее будоражащий, отдающийся где-то в самых глубинах его прогнившей души. Язык парня вновь затанцевал вокруг чужой плоти, а член стал обратно набираться твердости, и в животе вновь появился тяжелый комок желания.       Это было слишком низко.       Слишком неправильно. Даже для него.       Се Лянь не имел цели заполучить себе проститутку или снять стресс, всего лишь глупо хотел показать, что все его навыки бесполезны, как и слова. Только все пошло не плану. Хуа Чэн и правда умел свести с ума.       Но мужчине нельзя показывать эту слабость. Даже себе.       Он ухватился за волосы парня и отстранил его от себя, и, встретившись с непонимающим и расстроенным взглядом, чуть не застонал, то ли от резко прервавшегося удовольствия, то ли от собственной никчемности, что испытал в этот момент.       — Заканчивай. Я уже оценил твои средние навыки.       Врал.       Врал самому себе, испытав укол противоречия по телу.       — Я могу еще лучше, — почти взмолился юноша, отчего Се Лянь еще противнее ощутил себя.       «Да куда лучше-то?!» — непроизвольно пронеслось в голове, но он тут же попытался отогнать мысли, стараясь больше не смотреть вниз.       — Хватит. Нет смысла тратить больше мое время, — он резко отдернул руку и, убрав член под слой одежды, все же наконец-то обратил внимание на паренька, что виновато опустил голову.       — Но ваше возбуждение…       — Что мое возбуждение? Я только что кончил, что ты от меня еще хочешь? Благодарю. Было и правда неплохо.       Парень продолжал стоять на коленях, словно брошенный щенок, ожидая, когда его хозяин вернется. Ждал. Се Лянь же совсем не хотел быть тем, кто подзовет его. Что-то с этим парнем было не так, будто под этой неприкрытой наивностью скрывается самый настоящий демон. И почему-то казалось, что разврат — это далеко не единственная его демоническая сила.       — Поднимись. Раз все-таки я кончил, хоть было и весьма посредственно, — снова врал, будто старался самого себя заставить поверить в собственные лживые слова, — то, так и быть, курить сегодня я не буду.       Юноша резко встал с колен и поднял на него счастливый взгляд.       — Тогда позвольте завтра вновь повторить! Я смогу куда лучше!       Если бы Се Лянь не опирался на стол, то его ноги бы точно подкосились. Какого же дьявола сейчас он разбудил?       — Я подумаю, — проговорил со всей серьезностью мужчина и, поймав взглядом странность, вмиг стал суровее. — Что с губой? — спросил он, в одно мгновение подчиняя тело.       Се Лянь подошел и резко повернул к себе одну сторону лица, которую Хуа Чэн умело скрывал за волосами и легким поворотом головы. Около уголка губы виднелась небольшая, но глубокая рана, которая еще немного кровоточила. Когда он сюда вошел с Фэн Синем, мужчина был уверен — ее не было.       — Старая, — юноша попытался тут же отвернуть голову.       — Для того, кто хочет стать моим псом, непозволительная роскошь мне лгать.       В глазах Хуа Чэна колыхнулся страх.       — Я случайно сам зацепился за молнию ваших брюк. Это моя вина. Но я постарался не запачкать вашу одежду. Я был аккуратен.       Се Лянь резко убрал руку и отошел от парня обратно к столу. Внутри все бурлило. И главное, что перекрывало все остальное, было нарастающее отвращение к самому себе. Это точно сделал он, когда поддался возбуждению и внезапно притянул его к себе, вбившись по самое основание. Он даже не задумался о том, как будет парню. Он пытался в голове оправдываться, что поступил правильно, здесь не детский сад и в любовь он играть не собирался. Вот только стойкое чувство, что он был похож сейчас на Цзюнь У, пугало его как никогда.       В дверь постучали.       — Входи, — безжизненно подал голос мужчина.       В комнату с одноразовым стаканчиком из кофейни, что в квартале от них, вошел Фэн Синь.       — Держи, твой любимый, — радостно произнес он, проходя в комнату и ставя покупку на стол. — Я специально пошел туда, а не в ту, что под окнами. Там такую бурду готовят. Что-то случилось? — спросил он, почувствовал странную напряженную атмосферу в кабинете.       — Сопроводи этого щенка, — устало проговорил Се Лянь, не оборачиваясь к Хуа Чэну.       — Да, конечно, сейчас выставлю, — спокойно ответил подчиненный, явно ожидая этого.       — Ты не понял, — прозвучал серьезно голос главы, заставляя застыть Фэн Синя около парня, который уже явно приготовился сопротивляться и не покидать помещение. — Отведи его в свободную комнату. У нас вроде еще есть. Завтра я посмотрю, какие команды знает щенок и чему его можно научить.       — Се Лянь, это…       — Заткнись и делай. Я знаю, что пожалею, но я всегда хотел собаку. Могу позволить себе только такую, — он горько усмехнулся, предчувствуя, что это одна из самых больших ошибок в его жизни. Только когда ты на дне, падать ниже уже невозможно. Поэтому, если ты — мразь, то должен оставаться ей до конца. Нет смысла играть в святого. Хочет этот щенок умереть в ошейнике с шипами внутрь, хочет терпеть вечные побои, хочет грызться за свою жизнь — он не будет его спасать, а предоставит эту возможность.       — Фэн Синь и Му Цин это ваши замы? — подал голос Хуа Чэн за его спиной.       — Мои товарищи, люди, на которых могу положиться. Мои руки, — разделяя каждое слово, отчеканил Се Лянь.       — Через полгода я буду лучше них. Я заменю их во всем. А также прошу, сделайте меня постоянным вашим сексуальным партнером!       Фэн Синь, стоявший и слышавший эту бравадную речь, с последнего предложения поперхнулся и, придя в себя, ударил в живот юношу.       — Щенок, ты походу, совсем забылся!       К его удивлению, парень всего лишь слегка согнулся от удара, и продолжил сверлить спину Се Ляня.       — Хах, я думал, Му Цин пожалел этого сопляка, а он и правда стойко переносит удары. Удивительная находка.       — Что вы скажете? — совсем не обращая внимания на чужие слова, спрашивал странный гость главу одного из отделов преступной группировки.       — Что ты идешь вон из моего кабинета.       В груди горели чувства, бросая Се Ляня из одной крайности в другую. Он с трудом сдерживался, чтобы сейчас не наговорить лишнего, чтобы не выставить его насовсем, чтобы хотя бы не ударить этого возомнившего о себе невесть что пацана.       Фэн Синь, знавший своего босса давно, хорошо понимал этот тон, эту ауру, что в момент, подобно густому туману, заполнила комнату, от которой даже дышать было трудно, в отличие от парня, что совсем ничего не замечал или не хотел видеть.       — Пошли, — он резко схватил его за руку и поволок к двери, юноша попытался сопротивляться, но Фэн Синь чувствовал, что даже для него сейчас лучше удалиться к чертям из комнаты. — Ты, если не передумал еще щенок, стать псом, сейчас заткнись и делай, что говорят, — процедил сквозь стиснутые зубы подчиненный Се Ляня.       Хуа Чэн еще немного поколебался и все же сдался — пошел следом.       Наконец, оставшись один, Се Лянь попытался привести мысли в порядок. Непривычное, жгучее ощущение все еще отдавалось, ему стоило больших усилий казаться обычным. Он думал, что все это из-за того, что щенок смотрел на него и не отводил взгляд. Он надеялся, что это вина сжимает ему живот в узел. Однако, словно загипнотизированный, глава чувствовал жар, что продолжал расти. Словно кто-то постоянно подкидывал дрова в костер, не давая огню угаснуть.       Непривычное жжение в штанах становилось только сильнее.       Он попытался вспомнить самые отвратительные моменты в жизни: как Цзюнь У вдавливал его в кровать, как грубо входил в него, приговаривая, что любая следующая попытка сбежать закончится куда хуже, что его названые братья будут на его же глазах сначала унижены, а потом и убиты. Он пытался вспомнить ощущение отчаяния, когда был заперт в темной комнате без всего почти на неделю. Страх, когда его поймали, и неизвестность, что с ним будет. Побои. Унижение. Но каждое из этих мрачных воспоминаний сменялось образом щенка, порождая новый виток жара, не давая сосредоточиться на своих эмоциях для затухания.       Он попытался посмотреть бумаги, что достал из стола, только в брюках было все теснее. Теснее так, что уже причиняло боль.       Ничего не оставалось.       Се Лянь расстегнул ремень, а следом и ширинку, освобождая из плена упругий орган, что гудел, словно у пятнадцатилетнего подростка, посмотревшего порно.       Взгляд случайно зацепился за небольшое пятно около молнии на брюках, скорее всего, это была кровь щенка. И недавние события наваждением возникли в голове, от которых мучительный стон сорвался раньше, чем он смог его осознать. Он отчетливо помнил преданный взгляд, низкий голос и то, как его члена касался влажный язык, губы и пальцы.       — Черт! — выругался мужчина, понимая, что возбуждение только растет, и пути назад уже нет. Вытащив член, он решил, что уж лучше сам себя удовлетворит, чем будет терпеть и дальше эту пытку. Руки плотно легли на орган, надрачивая самому себе, и как он не хотел подумать о чем-то, кроме парня, что был этим вечером у его ног, все возвращалось к нему. Чем больше он сопротивляется самому себе, думая, что его совсем не возбуждает этот непутевый щенок, тем нарастающее давление снизу становилось больше.       Словно проклятый, его собственные руки не хотели давать даже толики похожего наслаждения. Хотя, казалось бы, кто лучше него мог знать, какой темп, сжатие и ласки он требует прямо сейчас. Тем не менее оргазм, который вроде был рядом, не собирался спускаться к пенису, застыв где-то под животом, сводя мужчину.       Отбросив собственные тупые предрассудки, он представил Хуа Чэна.       Он воображал, как вновь вбивается в рот, а пальцы щенка хватают его за бедра. Как язык парня ласкает орган, как тот снова проводит губами по паху.       Кровь резко устремилась вниз, еле выбравшись из собственный порочных мыслей, он сжал головку члена в кулаке, ощутив, как в ладонь ударилась горячая жидкость. Только чувство свободы в теле не ощущалось.       «Блять, не мог же я где-то Виагры хлебнуть? Только если этот щенок не сам ходячая Виагра!»       Он достал салфетки из стола и, вытерев руку, надеялся, что все же член хотя бы немного размякнет и получится спрятать его обратно, и тогда снова можно будет отвлечься на работу. Вместо этого совсем немного потерявший упругость член торчал, готовый к продолжению.       Се Лянь про себя не раз еще проматерился, однако ощущение небольшой свободы от этого возбуждения, что болезненно отдавалось в теле, казалось ему единственным выходом.       Поняв, что самый простой способ — это думать о парне, в чьих волосах от возбуждения путались пальцы, он продолжил воображать его, вспоминая каждый его жест и ощущение. Тем не менее оргазм, что вновь завис где-то на кончике и не хотел высвобождаться, давил. Полностью забив на собственную гордость, он представил: как раздвинет ноги Хуа Чэну, войдет в упругое, плохо разработанное кольцо из мышц. Представлял низкий рык, стон. Как пальцы парня будут хвататься то за ткань под ним, то за него. Он не будет молить прекратить — будет преданно смотреть и двигаться в такт движениям.       От этих мыслей он сам не заметил, как руки задвигались совершенно хаотично, то ускоряясь, то замедляясь, словно и правда его член был в том юнце. Он то слегка его сжимал, то поглаживал только самый конец, будто действительно хотел подольше послушать стоны щенка в своей голове еще немного.       Но очередное движение руки, словно прорвав дамбу, пустило всю кровь к низу, содрогая его в оргазме. По руке стекала белесая жидкость. Он тяжело дышал, ощущая, наконец, как узел, что образовался в животе, отпустил, и угли, что распыляли, тлели, медленно угасали в теле. — Черт! — Се Лянь вытер руку и орган, почувствовав в теле легкость и расслабленность. Спрятав пенис обратно под ткань брюк, его пальцы невольно схватили пачку сигарет.       Он с сомнением покосился на небольшие электронные часы на столе. Минут пять, как уже начался новый день, и срок обещания истек. Вчерашнее сегодня осталось в прошлом дне.       Ударив по пачке, он подхватил пальцами одну, что слегка выпрыгнула из нее, и, поднеся ко рту, поймал губами. Рука сжалась в кулак, сминая пачку, которая хрустнула, ломая сигареты внутри. Мужчина раздраженно выбросил ее в ведро рядом.       Он схватил зажигалку, нервно прокручивая колесико, чтобы искра зажгла небольшое пламя. Но когда это получилось, и в руке горел небольшой огонек, он отпустил кнопку на зажигалке, и пламя потухло.       Выхватив сигарету изо рта, он швырнул ее в мусорную корзину. — Блять, — только и смог он прорычать. — Сколько же от него будет проблем?       Он сделал глоток уже остывшего кофе и, почувствовав, как оно растекается по нутру, слегка успокоился. Все же сдерживать свое слово было для него очень значимым, и нарушать его глупыми оправданиями было ему не под стать.       Он еще какое-то время разбирал бумаги, что его люди принесли из публичного дома, надеясь найти в них зацепки, но кроме обычных махинаций с деньгами, папкой клиентов, в которых мелькали личности разной степени важности — ничего не удалось найти. Отложив документы, он удалился из кабинета в свою комнату.       — Раз хочешь стать псом, то я дам шанс, — подумал Се Лянь, укладываясь в небольшом помещении на грубый диван.       Засыпая, он старался не придавать значения странному предчувствию, что кололо где-то внутри. Он просто надеялся, что оно его подводит. Сейчас глава ощущал как никогда странную потребность в этих наивных глазах и щенячьей преданности.       — Надеюсь, мой эгоизм не выйдет для тебя боком…       К сожалению, предчувствие его не обманывало, но и ход истории это бы не изменило.       Над городом всходило солнце, и паутина преступлений уже плелась, вплетая в себя невиновных.