…and they were third-years!

Ярким и ранним утром в первую субботу, сразу после начала семестра в Хиллерске, Симон проснулся от ощущения, что его парень в панике пытается встать с кровати и пройти через комнату, чтобы выблевать в раковину возле двери. Поморщившись и от звука рвоты, наполнившей комнату, и от водянистого света, проникающего сквозь закрытые шторы, Симон натянул подушку Вильгельма на голову. Она хорошо пахла, его одеколоном и шампунем, и он напевал в подушку, счастливо вдыхая. Как только это прозвучало так, будто другой перестал вываливать свои внутренности в маленькую раковину в другом конце комнаты, он слегка сдвинул подушку с лица и тихо спросил, -Вилле, ты в порядке? Все, что он услышал в ответ, был стон, и он полностью сдвинул подушку с лица, чтобы приоткрыть один глаз. Перед ним предстало бледное худощавое тело его парня, свернувшись калачиком над раковиной, когда его снова затошнило. Ну, Симон предположил, что это то, что бывает, когда выпиваешь целую бутылку водки за один раз. В конце концов рвота утихла, и другой мальчик рухнул на землю, свернувшись калачиком совсем не по-королевски. Это побудило Симона выкатиться из маленькой кровати Хиллерской и порыться в нижнем ящике письменного стола Вильгельма. Через какое-то время после начала их второго года обучения Симон понял, что другой с такой же вероятностью бросит пить, как и собирался объявить, что любит публичные выступления, то есть не собирался бросать. в ближайшее время. Таким образом, Симон сдался и позаботился о том, чтобы в его комнате всегда были лекарства от похмелья и обезболивающие. Вот что он выкопал сейчас, пальцами вытаскивая таблетки из упаковки из фольги. — Возьми это, — мягко сказал он, передавая болеутоляющее другому мальчику, а затем хватая стакан и наполняя его водой из раковины. Присев на корточки, он должен был помочь Вильгельму выпить, поднося стакан к губам. — Спасибо, — прохрипел Вильгельм после этого, откинув голову на дверь позади себя. Симон хмыкнул, выплеснув стакан в раковину, а затем потянувшись. Кровати Хиллерска на самом деле не были предназначались для того, чтобы почти каждый день делить их с двумя мальчиками-подростками. Как раз когда Симон задавался вопросом, действительно ли его парню каким-то образом удалось снова заснуть там, на полу, будильник Вильгельма зазвонил по всей комнате. Стоявший у его ног Вильгельм стонал и выглядел так, словно вот-вот расплачется. Честно говоря, Симон пытался проникнуться сочувствием. Действительно, он пытался. Но он не мог найти его в себе, не особо. Не тогда, когда Вильгельм настоял на том, чтобы первое собрание гребцов в этом году было проведено на следующее утро после вечеринки, посвященной только третьему курсу, которая также оказалась одной из самых безумных вечеринок года, остальные вечеринки в честь инициации первого года и сторона третьего года второго срока. Для такого умного человека Симону действительно было интересно, бывает ли у Вильгельма иногда больше двух клеток мозга. Симон уперся руками в бедра, пальцы упираются в пояс боксеров. Он бросил на своего парня равнодушный взгляд. — Ты сделал это с собой. — Генри может быть капитаном сегодня, — пробормотал Вильгельм, закрывая глаза руками, и лицо его исказилось от боли. — У Генри, вероятно, сейчас такое же похмелье, как и у тебя, если не больше, — прошептал Симон, помня о громкости своего голоса. Он осторожно толкнул ногой колено Вильгельма. На заднем плане продолжал звонить будильник, -Ну давай же. Он наполовину ожидал, что Вильгельм будет сопротивляться, просто останется там, свернувшись калачиком, на полу, но тот глубоко вздохнул и сумел подняться. Его ноги слегка подрагивали, и Симон сдался, обхватив одной рукой его за талию, а другой потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. -Пожалуйста, выключи этот чертов будильник, — только и прошептал Вильгельм, начав одеваться. Симон сжалился над своим парнем. ———— После фиаско Винсента в их первый год Симон был непреклонен и не хотел возвращаться в команду по гребле. Однако, в обычной манере Вильгельма, другой убедил его присоединиться к ним, особенно сейчас, когда они были третьекурсниками, а Вильгельм был капитаном. Таким образом, Симон обнаружил, что стоит возле навеса для лодок Хиллерски со всеми остальными вернувшимися мальчиками третьего и второго года обучения, а также с большой группой мальчиков первого года обучения, которые все смотрели на Вильгельма с разной степенью благоговения. или вычисление выражений, которые ставят Симона в бешенство. — Доброе утро, — сказал Вильгельм натянутым голосом, который был бы забавным, если бы Симон не знал, как сильно больно было ему в этот момент. Сидевший рядом с ним Генри фыркнул, и Симон посмотрел на него, прекрасно зная, что тому не намного лучше. Черт, да он пришел на тренировку в фланелевых пижамных штанах и белой футболке с сомнительными пятнами на груди. Взглянув вниз, он обнаружил, что на другом тоже была пара разношерстных носков вместе с биркенштоками Уолтера, что ясно давало понять, что у Генри не было абсолютно никаких планов тренироваться этим утром. Во всяком случае, они с Уолтером останутся там достаточно надолго, чтобы послушать речь Вильгельма о начале года, а затем уедут черт знает куда в одинаковых темных очках и чужими туфлями. — Кто здесь первокурсник? — он услышал, как Вильгельм сказал. — Поднимите руку. Семь мальчиков в группе подняли руки, некоторые из них более нерешительно, чем другие. Парень рядом с Симоном выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. — Это не гребаная инициация, ты в порядке, — устало огрызнулся он мальчику, желая лишь вернуться в комнату, которую он делил с Александром, и поспать еще несколько часов. Комната Вильгельма на самом деле не вариант, не с тем, что другой, вероятно, проведет остаток утра с похмелья и в дерьмовом настроении. Стоявший перед ним первокурсник оглянулся испуганными зелеными глазами, и Генри расхохотался. — Хорошая работа, Симме, — тихо сказал другой, и Симон подавил желание дать ему пощечину — только потому, что Уолтер его опередил. — Заткнись, — прошипел темноволосый третьекурсник, -Чем раньше он закончит, тем скорее мы сможем вернуться в постель. После этого Генри замолчал. — Великолепно, — сказал Вильгельм, слегка покачиваясь на месте и выглядят определенно не очень. -Итак, знакомства. Я пойду первым. Меня зовут Вильгельм, если вы еще не догадались. В этом году я капитан и староста Форест-Риджа. Взгляд, брошенный в его сторону, сообщил Симону, что его парню нужно, чтобы он продолжил дальше, поэтому он вздохнул и так и сделал. Устало подняв руку, он сказал, — Меня зовут Симон, я третьекурсник. Сидевший рядом с ним Генри опустил солнечные очки ровно настолько, чтобы поверх них посмотреть на других мальчиков. -Генри, один из третьекурсников. У меня сейчас тоже сильное похмелье. Послышался смех, и Генри усмехнулся, довольный собой, хотя и вздрогнул. И так продолжалось до тех пор, пока не подошли к первокурсникам, половина из которых казалась нервными, а другая половина скучающими. Пока они называли свои имена, Симон изучал их. — Феликс, — сказал один из них, напомнив Симону Винсента тем, как он скучающе оглядывался по сторонам. Проблематично уже. — Кристиан, — сказал мальчик перед Симоном, тот самый, с широко распахнутыми зелеными глазами. Он, наверное, не будет большой проблемой. Это продолжалось, «Мартин», «Себастьян, но зовите меня просто Себбе», «Густав», «Карл», а затем они добрались до седьмого мальчика, который колебался. Все ждали, Генри даже неявно откашлялся, а Вильгельм попытался улыбнуться мальчику, но вместо этого поморщился. Младший мальчик почти полностью покраснел, когда он тихо сказал, -Эм, меня зовут… Вильгельм. Его нежелание давало понять, что родители, вероятно, назвали его в честь принца, стоящего перед ним. Вильгельм, похоже, не знал, что сказать. Генри нарушил тишину, захохотав и хлопнув в ладоши, Уолтер тоже быстро рассмеялся. Симон пытался заставить их заткнуться, но даже ему пришлось признать, что это тоже было немного забавно. Вильгельм, казалось, боролся, а мальчик рядом с ним выглядел так, будто хотел просто исчезнуть прямо сейчас. Уже не в первый раз Симон был благодарен Линде за то, что она не назвала его в честь кого-либо из принцев. — Что ж, — через некоторое время наконец смог сказать Вильгельм, откашлявшись, — гм, через несколько недель будут пробы. После этого он сделал паузу, выглядя слабым, но ему удалось прийти в себя и продолжить, сказав, -Но до этого у нас будет тренировка по утрам и вечерам. Утренние тренировки также будут проходить раньше. Сегодня был просто исключением из-за прошлой ночи.- Несколько мальчиков засмеялись над этим, и даже Вильгельму удалось ухмыльнуться, несмотря на то, что он все еще выглядел больным, что немного смягчило Симона, -Обязательно присоединяйтесь к групповому чату, чтобы быть в курсе всего, и пожалуйста, не пишите мне постоянно. Если вы это сделаете, я вышвырну вас из команды. Симон знал, что он шутит только наполовину. Через несколько минут Вильгельм поправил солнцезащитные очки на кончике носа и сказал, -Есть вопросы? По большей части было тихо, и Симон искренне надеялся, что никому не будет что сказать, но, конечно же, один из первокурсников выбрал именно этот момент, чтобы сказать, -Кронпринц? Вильгельм сразу же покачал головой, поднимая руку, -Если я не скажу вам обратного, пожалуйста, блять, не называйте меня крон принцем здесь, в школе. Первокурсники уставились на него, кто с благоговением, кто с чем-то, граничащим с ужасом, а кто и не знал, что о нем думать. Это будет веселый год. ———— В тот вечер, после ужина и после первого в этом году общего собрания, на котором Вильгельму пришлось обсуждать правила дома, школьные правила и свои собственные правила в качестве старосты, Симон очутился на столе Вильгельма, наблюдая, как другой готовится укладывать в постель. — Ты сегодня спишь здесь? — спросил его парень, отводя взгляд от зеркала над раковиной и глядя на Симона. Он продолжал чистить зубной нитью, ожидая ответа. — Возможно, — ответил Симон, пожав плечами. Последовала минута молчания, а затем, -Хорошая работа сегодня. На другом конце комнаты Вильгельм покраснел и повернулся к раковине, неловко избегая похвалы, как это делают все. Он пробормотал «спасибо», когда закончил пользоваться зубной нитью. -Они казались довольно восприимчивыми ко всему, — продолжил Симон, имея в виду домашнее собрание. Самым большим отличием от прошлых лет было то, что Вильгельм ввел ротационный порядок, в котором люди должны были есть. Вместо того, чтобы третьекурсники всегда шли первыми и их всегда обслуживали первокурсники, Вильгельм выдвинул на голосование идею о том, что будет меняться каждый прием пищи, который будет ходить первым. Неудивительно, что первокурсники почти единогласно поддержали его, как ни странно, но так же поступали и многие второкурсники и третьекурсники. Даже Уолтер и Генри, которые весь предыдущий семестр безостановочно говорили о том, что они были так близки к тому, чтобы всегда есть первыми. — Да, все прошло на удивление хорошо, — согласился Вильгельм, переодеваясь из поло, в которое он надел перед обедом, в футболку, которая, как был убежден Симон в этот момент, досталась из гардероба Эрика. Он никогда не спрашивал и не собирался спрашивать, но у него возникло подозрение, учитывая, что она всегда была немного великовата в плечах. — Тебе лучше? — тихо спросил Симон, как только Вильгельм подошел ближе, изучая лицо собеседника, когда тот оглянулся на него и кивнул. — У тебя было много вчерашней ночи. Другой явно чувствовал себя виноватым, судя по выражению его лица, Симон вздохнул, расставив ноги и подтянув Вильгельма вперед, чтобы он встал между ними. — Извини, — тихо сказал его парень, прижавшись лбом к Симону. Он ткнулся носом в нос другого, -Все в порядке. И, честное слово, это было. Потому что Симон все это время был рядом с ним. Ему удалось остановить его, когда он выпил слишком много, и ему удалось вернуть их в комнату Вильгельма, каким-то образом затащив его на древнюю, шаткую пожарную лестницу в задней части здания, которая, вероятно, собиралась выдать их в один из этих дней. Симон просто надеялся, что они с Вильгельмом не подкрадутся, когда это неизбежно произойдет. — Останешься на ночь? — с надеждой спросил Вильгельм, как будто комната Симона не была двумя дверями дальше по коридору и он не увидит его утром. Симон вздохнул, зная, что все равно бы сдался, а затем улыбнулся, целуя другого. Александру снова предстояло переночевать в этой комнате, -Хорошо. ———— До третьего курса Симон никогда не осознавал, насколько напряженным может быть начало семестра. В предыдущие годы, когда у него не было столько обязанностей, он никогда не понимал, почему так много третьекурсников всегда кажутся такими нервными. Теперь? Он более чем понял. -…и Лиля тоже хочет встретиться со мной, но в это же время я должен встретиться с тренером Йоханссоном по поводу сезона в этом году. Я думаю, мне просто нужно спросить Лилию, могу ли я встретиться с ней после этого, а затем посмотреть, могу ли я просто позвонить Яну-Олофу сегодня вечером… — Вильгельм взглянул на свое запястье, часы слегка соскользнули вниз из-за того, насколько большим был ремешок.-Вот черт, мне пора. Люблю тебя, пока. Быстрый поцелуй коснулся губ Симона, а затем его бойфренд ушел, таща задницу через двор и отправляясь на какую-то новую встречу, которая была назначена между ним и школой, или Королевским двором, или кем-то еще, кто хотел привлечь внимание наследного принца. Честно говоря, Симон ждал того дня, когда ему скажут, что ему тоже нужно начать договариваться о встречах, просто чтобы проводить время со своим парнем. О Боже, что, если бы они стали той парой, у которой секс должен был быть по расписанию? Им было только восемнадцать, они не могли допустить, чтобы это произошло в таком юном возрасте. Мысленно он сделал пометку, чтобы заставить Вильгельма пообещать, что ему никогда не придется назначать встречу с ним. — Симон? Он обернулся и увидел, что к нему подходит Фелис, с широкой улыбкой на лице, несмотря на темные синяки под глазами. И у него, и у Вильгельма были похожие. — Привет, — устало сказал он, беря свою сумку со стола для пикника, на который поставил ее ранее, когда они с Вильгельмом занимались на улице. Ну, или он учился, а Вильгельм отвечал на электронные письма на своем ноутбуке и каждые несколько минут еле слышно ругался, попивая кофе из термоса, который Симон был почти уверен, что ему скоро придется конфисковать — или, по крайней мере, обменять на бутылку с водой. — Готов войти? — спросила Фелис, останавливаясь рядом с ним и делая глоток чего-то вроде кофе. Симон начал думать, что старосты Хиллерски питаются исключительно кофе и алкоголем. — Наверное, — сказал он, идя с ней в музыкальную комнату, где миссис Эдвалл попросила их прийти пораньше, чтобы она могла с ними поговорить. В конце прошлого срока Симон и Фелис были избраны соответственно президентом и вице-президентом хора. На самом деле они были больше похожи на сопрезидентов, учитывая, что Симон чувствовал, что она заслужила это так же, как и он, плюс за последние полтора года он обнаружил, что они на самом деле хорошо работали вместе и ладили, когда не ладили, не рассматривая друг друга как конкурентов. Миссис Эдвалл как раз раскладывала ноты, когда они вошли в комнату, и лицо директора хора просияло, когда она их заметила. — Симон, Фелис, — поприветствовала она их.-Доброе утро. — Доброе утро, — пробормотали они в ответ, бросив сумки к стене, а затем прошли через комнату туда, где все еще стоял директор хора. Симон лениво играл с нотами, лежащими на фортепиано, и поглядывал на них, когда миссис Эдвалл что-то говорила. Рядом с ним Фелис кивнула, а затем все стихло. Когда ни один из них больше ничего не сказал, он поднял взгляд и увидел, что они смотрят на него. Отлично. Он прикусил губу. — Эм, извините… Миссис Эдвалл цокнула, а затем повторила, -Сегодня я надеялась, что вы с Фелис возглавите класс и познакомите участников. Он тяжело сглотнул, слегка сопротивляясь этой мысли, прежде чем кивнуть и сказать, -Хорошо, спасибо. После этого она вышла из комнаты, чтобы напечатать еще парочку нот, и как только она вышла за дверь, Симон опустился на скамейку с пианино. Фелис села рядом с ним, их бока были прижаты друг к другу. -Не думаю, что я переживу этот год, — сказала его подруга, глядя на пианино с остекленевшим выражением лица. Симон только рассмеялся. -Привет всем, эм, добро пожаловать в хор.- Он хлопнул в ладоши, суетливо точно так же как обычно делал Вильгельм, проводя презентации в классе. Нервно облизывая губы, он окинул взглядом других студентов в комнате, все они сидели и смотрели туда, где он и Фелис стояли в конце комнаты, спиной к окнам. Если подумать, у него была настоящая любово-ненависть к этой комнате. — Я Симон, — сказал он, указывая на себя, а затем нервно потирая руки о джинсы, прежде чем покрутить пальцами в манжетах фланелевой рубашки, которую он надел тем утром, когда зашел в их с Александром общую комнату. переодеться перед уроком, -В этом году я ректор хора. — Разве ты не парень наследного принца? — спросила одна из первокурсниц, девушка со светлыми волосами, стянутыми сзади заколкой в виде когтя, и что-то похожее на ожерелье от Диора на шее. Ей было почти скучно, когда она жевала жвачку и ждала его ответа. В конце комнаты миссис Эдвалл издала протестующий звук, но Симон ответил, прежде чем она успела сделать выговор другому студенту. -Да, и как это относится к делу? — парировал он, как ни странно, чувствуя себя в своей зоне комфорта немного лучше. Девушка не ответила, но что-то прошептала другой девушке рядом с ней, когда он снова начал говорить, и они оба широко ухмыльнулись. -В любом случае, в этом году я ректор хора, а Фелис — вице-президент. Фелис помахала группе рукой, широко ухмыляясь, даже когда ее глаза сузились, глядя на двух девушек, все еще перешептывающихся туда сюда, пока он и Фелис разговаривали. — Любые вопросы, которые у вас есть, можно задавать Симону, мне или миссис Эдвалл. В этом году мы с Симоном также будем ведущими спектаклей. Еще один первокурсник открыл рот, и Симон напрягся, гадая, какое дерьмо вылетит на этот раз. Впрочем, в этом не было ничего плохого, когда мальчик спросил, -Так, эта комната открыта в любое время? Симон слегка покраснел, вспоминая последний раз, когда они с Вильгельмом заходили в эту комнату поздно ночью, и надеясь, что дверь не заперта и что никого больше нет рядом. Он быстро кивнул, надеясь, что это не слишком очевидно, но судя по выражению Фелис, так оно и было. — Имейте в виду, однако, что эта комната открыта для всех, — сказала Фелис, в конце ее тон стал слегка дразнящим, что явно было адресовано Симону. Он решил не обращать на это внимания. — Не только хор. Парень кивнул, а затем заговорил другой человек, на этот раз второкурсник. Они спросили о песнях того года, и Симон с радостью ответил на вопрос, слегка расслабившись, когда они заговорили о музыке. ———— Вильгельма не было в его комнате, когда Симон зашел в тот день, поэтому он решил пойти в свою комнату через две двери вниз, чтобы переодеться и взять кое-что. Когда он вошел, Александр сидел на своей кровати спиной к стене и что-то печатал на ноутбуке. Однако при звуке двери он взглянул на Симона и кивнул, улыбаясь. -Привет. — Привет, — ответил Симон, кивнув в ответ и закрыв за собой дверь, прежде чем подойти к своей кровати. Сняв туфли, он сбросил с себя фланель и сменил ее на пурпурную толстовку с капюшоном. Затем он сменил джинсы на пару спортивных штанов Nike, которые он никогда не собирался возвращать Вильгельму, и пару раз закатал талию, прежде чем остался доволен. После этого он схватил пару книг и сацуму из заначки с контрабандными закусками в шкафу и помахал Александру, выходя из комнаты. -Пока. Комната Вильгельма была почти такой же, какой они оставили ее этим утром, смятая и неубранная кровать, на которой они целовались несколько минут, прежде чем вставать в течение дня. Смятые простыни не остановили Симона, когда он положил свои вещи на стол, а затем забрался на кровать. Через несколько минут он уснул. Когда он проснулся, ему было тепло, он перевернулся и обнаружил, что Вильгельм потерял сознание в пространстве между ним и стеной. Симон осторожно переместился, чтобы не разбудить другого, и попытался дать ему немного больше места. В конце концов, из них двоих Вильгельм был больше. Однако это не сработало, его парень сонно моргнул и повернул голову, чтобы скрыть зевок на сгибе локтя. После этого он фыркнул и снова повернулся к Симону, выглядя дезориентированным и все еще не совсем проснувшимся. — Привет, — сказал Симон, немного удивленный, но в то же время очень понимающий. В целом, он был почти уверен, что Вильгельм поспал около восьми часов с тех пор, как они вернулись в Хиллерску в пятницу утром на прошлой неделе. Был понедельник, полдень. Вильгельм опять зевнул. -Привет. Сколько сейчас времени? Симон перевернулся и схватил свой телефон с того места, где оставил его для зарядки на столе, посмотрел на время и вздохнул. -Почти пора ужинать. Рядом с ним на кровати вскочил Вильгельм. -Вот черт. О, черт, о, черт, о, черт. Он начал вылезать, все еще бормоча ругательства, неловко перелез через Симона и случайно ударил его коленом в живот. — Бля, — прошипел Симон, свернувшись калачиком, а Вильгельм в панике начал нависать над ним и одновременно пытаться надеть кроссовки. -Черт, Симме, мне так жаль, — извинился его парень, подпрыгивая возле кровати, пытаясь засунуть ногу в кроссовок, не развязывая шнурки и не завязывая их заново. Каким-то образом ему это удалось, и он поцеловал Симона в лоб, прежде чем подпрыгнуть вверх и вниз, чтобы надеть другой кроссовок. К тому времени, когда Симон отошел, Вильгельм уже выбежал из комнаты, хотя и торопливо сказал, -Пока, люблю тебя! Увидимся за ужином! -крикнул через плечо. Симон действительно начал ненавидеть эти гребаные встречи. ———— Он, по сути, не успел увидеть своего парня за ужином, потому что другой застрял на совещании с директрисой. Симону сообщили об этом по СМС, когда он шел в столовую Форест-Ридж. На мгновение ему захотелось просто пропустить ужин и уйти, чтобы вернуться и продолжить спать в комнате Вильгельма. Но Генри заметил его и уже был на пути, поэтому, к сожалению, Симону пришлось отказаться от фантазии. — Где Вилле? — спросил Генри, как только оказался рядом. Другой третьекурсник явно разозлился. — На встрече, — устало сказал Симон. Он почувствовал это, когда через мгновение Генри разочарованно застонал. — Ну, мне нужно встретиться с ним, — пробормотал Генри, проводя рукой по волосам. — Я зайду к тебе в комнату позже. Меня не волнует, если я застану вас за сексом. И с этими словами он ушел, чтобы сесть рядом с Уолтером за стол, оставив Симона сухо сказать, -Спасибо, Генри, — прежде чем последовать за ним. Верный своему слову, Генри ворвался в комнату Вильгельма как раз в тот момент, когда Симон только засунул руку ему в штаны. Ох уж эти радости жизни в общежитии. — Я же говорил тебе, что меня не волнует, если я застану вас за сексом, — сказал Генри, ворвавшись в комнату, Уолтер шёл за ним. Симон только вздохнул и встал с кровати, чтобы пойти вымыть руки в раковине, предоставив Вильгельму поправить свою толстовку и обругал Генри таким образом, что Кристина, вероятно, очень сильно нахмурилась бы, хотя у Симона также было подозрение, что это заставило бы ее тоже немного гордиться. Он уже слышал ее раньше, когда они с Вильгельмом по-настоящему увлеклись. — Тебе лучше иметь действительно вескую блять причину… — Успокой свои титьки, Вилле, — оборвал его Генри, бесцеремонно отодвигая в сторону некоторые (вероятно важные) бумаги, разбросанные по столу Вильгельма, и поднимаясь, чтобы сесть на него. В конце концов Уолтер сел в кресло за столом, откинувшись на спинку между раздвинутыми ногами Генри. — Это первокурсники. Они вышли из-под контроля. Симон снова сел на кровать, потянув за собой Вильгельма. Другой в конце концов прислонился к нему, спиной к груди Симона. — Что ты имеешь в виду? -Они блять угроза — воскликнул Уолтер, жестикулируя руками, а затем взглянув на Генри, как будто ожидая, что другой поддержит его. Что он и сделал, кивая так энергично, что его волосы взметнулись вверх и вниз так, что Симон слегка напомнил собаку. — Прошло всего четыре дня, — возразил Вильгельм, прислонившись спиной к Симону, его пальцы играли с пальцами Симона, лежащими на его животе. — Дай им шанс. -Я дал им все шансы! — Что они сделали такого, что могло тебя так сильно разозлить? — спросил Симон, чувствуя себя более чем взбешенным из-за других парней. -Они маленькие засранцы! — одновременно воскликнули Генри и Уолтер, вскидывая руки почти одинаково. -Они не выполняют свою работу по дому… -Они пиздец громкие! — …и они уже умудрились разгромить общую комнату… — Они не слушают старших… — …они чуть не втянули нас в неприятности с Гораном, потому что поймали нас за курением на заднем дворе и не знают, как держать свои чертовы рты на замке! — …и они нас абсолютно не уважают! Вильгельм посмотрел на них, приподняв брови. Он промычал и сказал, -Что-нибудь еще? — Симон чуть не умер со смеху. — Это не смешно, Эрикссон! — прошипел Генри, схватив случайную резинку со стола Вильгельма и выстрелив ей в голову Симона. Это щелкнуло его прямо над глазом, и Симон издал обиженный визг, на что Вильгельм сразу же отреагировал негативно. — Какого черта, Генри? — сердито сказал его парень, пытаясь встать с кровати, однако руки Симона, крепко обхватившие талию другого, не позволили этому случиться. — Эй, все в порядке, детка, — пробормотал он на ухо другому, целуя мягкое место чуть ниже этого места. — Я в порядке. — Симон в порядке, Вилле, — раздраженно сказал Генри, -У нас есть проблемы посерьезнее, например, первокурсники — абсолютно мелкие засранцы. Вильгельм вздохнул, все еще напряженный, но медленно возвращающийся к Симону. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим, Генри? Я ничего не могу сделать. -Конечно, можешь! Ты префект и наследный принц! Проявите авторитет и напугайте их до чертиков! В его руках Вильгельм снова напрягся, и Симон, хмуро глядя на Генри через плечо своего парня, качал головой. Их друг зашел слишком далеко. Генри, похоже, понял это и вздохнул, проведя рукой по волосам. — Пожалуйста, Вилле, сделай что-нибудь. Им нельзя позволить так продолжаться. Симон отстраненно задумался, понимает ли Генри, насколько он ведет себя как Винсент в тот момент. Вкратце, затем он задумался, не стоит ли ему окликнуть и его, но Вильгельм заговорил прежде, чем он успел что-либо сказать. — Это только начало года, Генри. Но, — он поднял руку, когда Генри открыл рот, — Я посмотрю, что можно сделать. Теперь, пожалуйста, убирайся из моей комнаты Симон посмотрел на них через плечо Вильгельма, и Генри не потребовалось много времени, чтобы выскочить обратно за дверь, Уолтер, как всегда, последовал за ним. ———— За три года их пребывания в Хиллерски многое изменилось. Единственное, чего не было, так это кажущейся неспособности мистера Инглунда быть кем-то, кроме как мудаком. Симон грубо запихнул свои книги в сумку, которую, да, он до сих пор носил с собой, несмотря на то что жил в общежитии, подать на него в суд, назвать его сентиментальным, ему было все равно, он вышел из комнаты, Вильгельм следовал за ним, просматривая уведомления в своем телефоне. — Я не понимаю, как можно быть таким… — Мне нужно идти, — оборвал его Вильгельм, быстро поцеловав его в щеку — даже не в губы, черт возьми, — а затем убегая на новое собрание, на которое он должен был пойти. — … совершенно не подозревающим, — закончил Симон, глядя на удаляющуюся фигуру своего парня и чувствуя, как его гнев начинает гудеть под его кожей. Он все еще гудел, когда двадцать минут спустя он добрался до хоровой и обнаружил, что Фелис уже там, раскладывает ноты и все расставляет. В гневе он бросил сумку к стене и возился со стульями, пока Фелис не остановила его. — Что сделал Вилле? — спросила она, протягивая ему ноты. — С чего ты взяла, что Вилле что-то сделал? -Он быстро сказал в ответ, сложив лист пополам, а затем развернув его. — Потому что это почти всегда Вилле. А если это не Вилле, то это… Сара… или Рош, или Аюб, или Генри, или Уолтер, или твоя мама. Он не упустил из виду, как она колебалась при имени его сестры, спотыкаясь на нем, когда оно было таким знакомым. Он тоже не винил ее, все еще не в состоянии по-настоящему поговорить со своей сестрой в эти дни, несмотря на то, как сильно Линда умоляла, а Сара пыталась достучаться до него. Вильгельм поддержал его в этом, хотя в прошлом году у них был серьезный разговор о братьях и сестрах и сожалениях. -Это много других потенциальных людей, — заметила она, просто чтобы не запутаться. Фелис бросила на него равнодушный взгляд, и он смягчился. — Это был Вилле. Он просто чертовски занят в эти дни, и я чувствую, что он никогда не присутствует полностью, когда мы вместе. По крайней мере, не таким, каким он был до того, как стал капитаном и префектом и фактически вступил в роль наследного принца. Фелис хмыкнула, и на ее лице появилось понимающее выражение. — Ты говорил с ним об этом? Симон посмотрел на нее. — Когда, Фелис? Его никогда не бывает рядом, и в этом проблема. Фелис снова напевала, но ничего не сказала, так как остальной хор начал появляться через дверь музыкальной комнаты. ———— -Торопитесь! — крикнул Вильгельм, стоя перед навесом для лодок, скрестив руки на груди и ожидая прибытия всех. Симон прислонился к нему, положив голову ему на плечо, в полусонном состоянии, ему хотелось вернуться в постель, а не торчать на тренировке в такое раннее утро. Он только начал засыпать, когда Вильгельм легонько толкнул его в бок, бросив на него извиняющийся взгляд за то, что пришлось его разбудить. Симон, честно говоря, не был уверен, сможет ли он его простить. — Доброе утро, — сказал Вильгельм, обращаясь к команде. Прозвучало несколько бормотаний, и он нахмурился. -Послушайте, никто не хочет приходить сюда так рано, но важно, чтобы мы это сделали. Так что, доброе утро! Генри, маленький засранец, фальшиво широко ухмыльнулся Вильгельму и громко крикнул в ответ. -Доброе утро, кронпринц! Симон на мгновение задумался, неужели ему придется помешать своему парню бросить Генри в озеро. Другие мальчики последовали примеру Генри и ответили достаточно громко, чтобы, по-видимому, угодить Вильгельму и спасти Генри от необходимости тренироваться в мокрой одежде. Симон не был до конца уверен, как поведет себя винтажный Ralph Lauren, если его пропитать озерной водой. Через несколько минут они начали растягиваться, и Симон пытался не обращать внимания на то, как шорты Вильгельма задирались вверх. Однако они были невероятно короткими, и он задавался вопросом, не схватил ли другой случайно пару своих — которые были меньше — вместо своих собственных. — Вилле, — тихо сказал он, наклоняясь, чтобы вытянуть спину, и неловко шаркая ногами, чтобы подойти ближе к своему парню. Несомненно, их разговор подслушивали первокурсники. — Это мои шорты? Вильгельм встал и начал звать на растяжку рук, прежде чем повернуться лицом к Симону и покачать головой. — Нет, я так не думаю. — Ты уверен? — прошептал он, придвигаясь еще ближе к другому, когда закинул руку за голову и потянулся. Вильгельм пожал плечами, движение было затруднено из-за того, что они делали растяжку, а через минуту повернулся, чтобы сделать еще одну упражнение. В конце концов, они всей группой отправились в бег, а Симон остался позади. Неудивительно, что Вильгельм держался за него, хотя мог бы двигаться намного быстрее, если бы захотел. Вероятно, он тоже должен был это сделать, учитывая, что он был капитаном команды. — Ты должен быть впереди, — тихо сказал Симон своему парню, желая посмотреть на другого, но также зная, что ему нужно сосредоточиться на земле под их ногами. В противном случае он наверняка в какой-то момент этим утром съел бы грязь. Однако Вильгельм покачал головой, абсолютно никого не удивив. -У Уолтера все хорошо, он руководит всеми. Симон решил не спорить с ним об этом, вместо этого мельком взглянув на него, чтобы улыбнуться. Его взгляд остановился на шортах друга. Мгновение спустя он споткнулся, и Вильгельм тут же потянулся, чтобы поймать его, поддерживая, когда они остановились в лесу. Группа отстранилась, пока они стояли там, но Симону было все равно. — Ты уверен, что это не мои шорты? — спросил он, глядя на друга. Вильгельм разочарованно вздохнул. — Нет, Симме, я не уверен. Хочешь, я сниму их прямо сейчас и верну тебе, если это так? Симон покраснел и резко ответил, -Нет, я просто хочу знать, что еще ты украл на случай если мне это понадобится, и я не знаю, где это. Вильгельм приподнял брови, глядя на него сверху вниз по толстовке с капюшоном, которая была на Симоне. Толстовка, которая принадлежала Вильгельму. — Не начинай, — рявкнул он, снова пускаясь в бег. Вильгельм на этот раз промолчал и последовал за ним. В раздевалке раздражение Симона возросло, когда он увидел, как один из первокурсников, может быть, Кристиан, смотрит на его парня. Это были чертовы шорты, он был уверен. Потому что рядом с ним Вильгельм снял с себя рубашку и стоял в одних беговых шортах, которые были низко спущены на бедрах. Они почти ничего не оставляли воображению, и если бы в комнате не было еще шестнадцати мальчишек, то Симон тоже посмотрел бы на него, а потом, наверное,поцеловал. А ведь было еще шестнадцать мальчишек, один из которых продолжал глазеть на Вильгельма через раздевалку. Симон раздраженно фыркнул и грубо снял свою толстовку, прежде чем швырнуть ее на вещи Вильгельма, коротко сказал, -Раз уж ты хотел вернуть ее обратно. Другой посмотрел на него со смесью раздражения и беспокойства (и это было определенно больше, чем первое), но Симон проигнорировал его. Вместо этого он просто схватил свое полотенце и не то чтобы помчался в душ, но был близок к этому. Вильгельм ждал его в раздевалке, когда он вышел, сидя на одной из скамеек и сгорбившись над телефоном. Его зубы беспокоили его нижнюю губу, грубо жевая ее, когда он провел рукой по волосам и ответил на, как был уверен Симон, различные электронные письма и тексты из Королевского двора и школы. Однако его парень остановился, оторвавшись от телефона, когда в комнату вошел Симон. -Что случилось? — Ничего, — сказал Симон, отряхиваясь и подходя к своей сумке, чтобы вытащить одежду. Избегая чужого взгляда, он оделся. Вильгельм не был фанатом. — Серьезно, Симон, — сказал его парень более настойчиво, вставая по другую сторону ряда крюков, разделяющих их. Нервно, его пальцы теребили один из крючков. -Что случилось? — Ничего! — рявкнул он, бросая свое полотенце и глядя на другого. Он наполовину ожидал, что Вильгельм огрызнется, займет оборонительную позицию, как он это делал в прошлом, однако полтора года терапии у Бориса изменили многое. Поэтому он наблюдал, как его парень вместо этого сделал глубокий вдох и тихо сказал, -Очевидно, что-то.- Наступила пауза, короткий момент тишины, а потом еще тише. -Ты же знаешь, что можешь со мной поговорить, верно? Рука другого мальчика протянулась к нему в пространстве между скамейками и крюками, и он держал ее нерешительно, как будто он не был уверен, возьмет ли Симон ее на этот раз или нет. Эта нерешительность вызвала у Симона боль, и он вздохнул, осторожно взяв руку другого в свою и переплетая их пальцы. — Мы можем поговорить сегодня вечером? — спросил он, глядя на более высокого парня. На лице Вильгельма появилась хмурая гримаса, и Симон объяснил. -Я хочу, чтобы у нас было достаточно времени, чтобы поговорить, не беспокоясь о том, что мы куда-то опоздаем. Похоже, его парня это удовлетворило, и тот кивнул. Мгновение спустя он поднес руку Симона к губам и поцеловал ее тыльную сторону. — Я люблю тебя, — сказал он, глядя на Симона мягкими карими глазами. Симон почувствовал, как в нем тает часть разочарования, и он мягко улыбнулся в ответ. — Я тоже тебя люблю. После этого они вышли из раздевалки, держась за руки, и было почти похоже на то, как они были в прошлом году, когда у другого не было десяти встреч в день, а он действительно присутствовал. Было ощущение, что они снова были только вдвоем, и Симон пытался наслаждаться этим, пока это длилось, потому что знал, что это не продлится долго. ———— В тот же день Фелис нашла его в школьном кафе, опустившись рядом с ним на пустое место, которое должно было принадлежать Вильгельму, если бы его не оттащили в последний момент, чтобы позвонить матери. Симон пытался не обижаться, когда знал, что они будут разговаривать этой ночью, но это оказалось труднее, чем он ожидал. — Итак, — сказала Фелис, делая глоток кофе, — ты поговорил с Вилле? Симон нахмурился и записал задачу из своего учебника по математике. Завтра должно состояться их следующем собрании класса, и он ни в малейшей степени не понял этого. Обычно Вильгельм помогал ему, тем не менее, другой в последнее время не был рядом достаточно долго, чтобы сесть и провести Симона по шагам, как найти производную функции. — Симон? Он поднял взгляд от блокнота, нахмурившись. — Нет, мы поговорим сегодня вечером. В конце концов он заметил, что что-то не так. Фелис сделала еще один глоток своего кофе. -В его защиту скажу, что прошло всего шесть дней с момента начала срока. — Да, но это началось еще летом. Когда ему пришлось приступить к своим обязанностям префекта и когда ему пришлось работать с тренером по гребле, чтобы составить расписание, и когда в конце мая ему исполнилось восемнадцать, и летом он взял на себя больше официальных обязанностей. Его подруга хмыкнула, но не отрицала этого, так как не хуже него знала, насколько Вильгельм был занят в последние несколько месяцев. — Ты сделала домашнее задание по математике? — спросил он через мгновение, сменив тему и пытаясь придумать, как сформулировать вопрос так, чтобы он звучал так, как будто он спрашивает ее, нужна ли ей помощь, а не звучал так, будто он просит о помощи. Фелис взглянула на него. — Нет. Я займусь этим сегодня около полуночи. Он вздохнул и продолжил бороться с проблемой. ———— В тот вечер за ужином третьекурсники должны были идти первыми. Они тоже были благодарны за это, все они были истощены и голодны. Генри уже успел съесть большую часть своей еды к тому времени, когда он снова сел за стол, Уолтер был не намного лучше. Симон знал, что даже в лучшие дни его манеры за столом вызывали смех, однако в тот момент он был уверен, что они были ужасны. И, наверное, забавный, если сравнивать его с Вильгельмом и его, казалось бы, укоренившимися манерами за столом. Ибо, как бы Вильгельм ни пытался уйти от своего прошлого в школе, было несколько вещей, от которых он просто не мог убежать, — манеры за столом были одной из них. Симон откусил несколько кусочков картошки, а рядом с ним Вильгельм обхватил пальцами рукоятку ножа и аккуратно нарезал мясо на тарелке. Он разрезал его на тонкие кусочки, поднося к губам лишь самые маленькие и медленно съедая. Симон чуть не рассмеялся. — Ты не голодаешь? — спросил он у другого, точно зная, что все, что у Вильгельма было в тот день, — это сэндвич, завернутый в салфетку, а потом сацума в библиотеке, потому что он пропустил обед. -Да, — ответил Вильгельм, бросив на него растерянный взгляд и нарезав одну картофелину на мелкие кусочки, прежде чем поднести самый маленький к губам. — Ладно, — сказал Симон, сдержав улыбку. -Конечно. Вильгельм еще раз смущенно посмотрел на него, прежде чем пожать плечами и вернуться к своей тарелке. Неудивительно, что Симон закончил гораздо раньше, чем его парень, который остался сидеть за столом, обхватив лодыжку другого мальчика, пока он разговаривал с Генри и Уолтером. Двое других закончили даже раньше него, однако они решили остаться и поговорить с Симоном и Вильгельмом, пока последний все еще медленно заканчивал свой ужин. Казалось, он ел еще медленнее, чем обычно. — Как насчет вечера пятницы? — тихо спросил Генри после того, как Горан ушел. Пока он говорил, его пальцы рассеянно играли со стаканом. — Все ли для этого готово? Симон неловко поерзал на своем месте. Они говорили об инициации первокурсников, которая всегда происходила в пятницу после первой полной недели триместра. Он не совсем был с этим согласен, и за лето они с Вильгельмом уже несколько раз поссорились из-за этого, но похоже, он не мог остановить других третьекурсников от этого. По крайней мере, Вильгельм согласился сократить его в этом году, отчасти из-за просьбы Симона, а также отчасти из-за его собственной затянувшейся травмы, полученной после инициации в первый год их работы. Вильгельм промычал рядом с ним, сглотнув, прежде чем ответить, -Да, я уже говорил с Фелис. Они встретятся с нами во дворце после того, как закончат со своими. Генри ухмыльнулся, бросив взгляд на стол, прежде чем снова посмотреть на них. -Это будет великолепно. Симон снова неловко поерзал на своем стуле, и под столом рука Вильгельма нашла путь к его бедру, нежно сжимая его. Однако его рука оторвалась так же быстро, вернувшись над столом, чтобы снова поднять нож и продолжить есть. Тридцать минут спустя, после того как другой, наконец, закончил, они, взявшись за руки, вернулись в комнату Вильгельма, решив пропустить работу, хотя, вероятно, технически им это было запрещено. Генри и Уолтер тоже последовали за ними, тихо споря о том, сможет ли Генри на самом деле перепить Мэдисон на пятничной вечеринке, прежде чем исчезнуть в их комнате. Это было прямо рядом с Вильгельмом, между его синглом и общей комнатой Александра и Симона. В комнате своего парня Симон скинул обувь и сразу же направился к кровати, ожидая, что Вильгельм последует за ним, однако другой этого не сделал. Вместо этого он откинулся назад, прислонившись к стене со скрещенными руками и избегая смотреть Симону в глаза. — Итак? — тихо спросил Вильгельм, взглянув на него и отведя взгляд. — Нам нужно поговорить. Симон вздохнул, подтянув колени к груди, а затем похлопал по кровати, приглашая Вильгельма присоединиться к нему. Поначалу другой колебался, но после того, как Симон еще раз похлопал по кровати, принял предложение и опустился рядом с ним. Между ними повисла тишина, ни один из них не знал, с чего начать и стоит ли позволить начать другому мальчику. В конце концов, не в силах больше сдерживаться, Симон смягчился и заговорил первым. — На самом деле дело было не в шортах, — тихо сказал он, откидываясь назад и прислонившись головой к стене позади себя, не сводя глаз с Вильгельма. — Я скучаю по тебе. Вильгельм выглядел сбитым с толку. — Я прямо здесь. — Нет, ты не такой, — возразил Симон, крепче прижав колени к груди.-Ты всегда на другом совещании, отвечаешь на электронные письма и сообщения или разговариваешь по телефону с Кристиной. Другой мальчик ничего не сказал, закусив губу и вздохнув, осматривая маленькую комнату. -Симон… — Я знаю, — оборвал его Симон, протягивая одну руку к другой, — ты не можешь ничего сделать, чтобы изменить это прямо сейчас. Я просто скучаю по возможности проводить время с тобой. Я не думаю, что мы провели в одиночестве больше нескольких часов, только мы, с начала семестра. -Или с того, что лето тоже началось, но ему не нужно было туда ехать. Он мог сказать, что Вильгельм и так уже достаточно плохо себя чувствовал. — Я попробую, — пообещал Вильгельм, глядя на него серьезными глазами. -Как только все уляжется и мы продвинемся в этом году, я обещаю. — Я знаю, — мягко сказал Симон, полуулыбнувшись ему. Он знал, что все, скорее всего, пойдет не так, как планировал другой мальчик, однако то, что Вильгельм знал об этом, заставило его почувствовать себя лучше. Было еще кое-что, о чем они, вероятно, должны были поговорить, но Симон решил, что это может подождать. — Но эти шорты были очень короткими, — сказал он через мгновение, посмотрев на своего парня и обнаружив, что Вильгельм уже смотрит назад. — Правда? Симон кивнул, освобождая колени от того места, где они были прижаты к его груди, а затем потягиваясь, убедившись, что руки подняты достаточно, чтобы его рубашка немного задралась. Через мгновение он начал ухмыляться, когда рука Вильгельма легла ему на талию, а другой мальчик пошевелился и мягко потянул Симона, чтобы притянуть его ближе. В конце концов они растянулись на маленькой кровати, Симон прижался спиной к простыням, а Вильгельм навалился на него, когда они целовались. Это напомнило ему прошлый вечер, когда они зашли так далеко и чуть дальше, прежде чем в комнату ворвался Генри, чтобы разглагольствовать о первокурсниках. На этот раз он надеялся, что дверь заперта, или, по крайней мере, что никто не пришел их искать. Вильгельм переместился, двигаясь вниз по телу Симона, и он замычал, протягивая руки к волосам Вильгельма, в то время как другой мальчик задрал его рубашку и поцеловал открытую кожу его живота. Несколько минут спустя пальцы нащупали молнию на джинсах Симона, и он ухмыльнулся, переместившись, чтобы помочь другому, расстегивая их, а затем начал стягивать их с ног Симона. — Ты такой красивый, — тихо сказал Вильгельм, на мгновение крепко поцеловав Симона, прежде чем вернуться вниз по его телу. Зубы мягко царапали выступ бедренной кости Симона, и он моргнул, чувствуя себя слегка ошеломленным. — Ты тоже, — выдохнул он, закрыв глаза, когда руки Вильгельма обхватили его за талию. Он только что издал слабый стон, когда через минуту в кармане Вильгельма зазвонил телефон. — Не обращай на это внимания, — сказал Симон сквозь стиснутые зубы, открыв глаза и уставившись в потолок. Даже не взглянув на своего парня, он уже мог представить извиняющийся взгляд, который, несомненно, бросал на него другой, когда он отстранялся. — Я не могу, — прошептал Вильгельм, — это мама. Симон решил не выбирать насилие и упомянул тот факт, что Вильгельм умело игнорировал мать, когда ему это было выгодно. — Помни, это часть сделки, — напомнил ему Вильгельм, снова целуя его в бедро, а затем садясь на кровати. Он перешел к концу, когда ответил на звонок, откашлявшись и пытаясь сделать так, чтобы это не звучало так очевидно, что он только что собирался сосать член своего парня. На короткое мгновение Симон пожалел, что у Кристины нет видеозвонка Вильгельма, просто чтобы она могла увидеть то, что прервала. — Привет, мама, — сказал Вильгельм напряженным голосом. Кристина что-то сказала на другом конце провода, ее голос был приглушен из-за того, что телефон был прижат к уху Вильгельма. Кристина что-то сказала на другом конце провода, ее голос был приглушен, потому что телефон был прижат к уху Вильгельма. — С Симоном, — через мгновение ответил его парень. Пока он говорил, его рука нашла путь к лодыжке Симона, лежащей поблизости на простынях, и его пальцы обхватили ее, нежно потирая большим пальцем острый выступ его лодыжки. -Учимся. Симон фыркнул и продолжал смотреть в потолок, задаваясь вопросом, как он может заставить своего парня закончить разговор в этот момент и вернуться к учебе. Хотя теперь, когда их прервали, его интерес угас и продолжал угасать по мере того, как Вильгельм дольше разговаривал с матерью по телефону. Видимо, они были приглашены на какое-то мероприятие в октябре, и ей нужно было, чтобы он произнес речь на нем. Симон почувствовал это, когда Вильгельм напрягся, и легонько толкнул ступню в бедро другого. — Хорошо, — сказал его парень после долгого молчания. — Завтра я позвоню Фариме, чтобы поговорить об этом. Кристина хотела было сказать что-то еще по телефону, но Вильгельм вздохнул и заставил себя зевнуть. -Извини, мама, — сказал он, — могу я позвонить тебе завтра? Я очень устал. Это была долгая неделя. Это была всего лишь среда. -Да, ладно, конечно. Симону просто очень нужна помощь с этой проблемой вычислений. Честно говоря, заставить другого заняться с ним сексом действительно начинало казаться таким же невозможным, как задача с математическими вычислениями. Кристина, должно быть, усомнилась в том, что Симону нужна была помощь в исчислении, потому что через мгновение Вильгельм покраснел и сказал, -Мама! На другом конце провода послышался смех, а затем звонок закончился, Вильгельм захлопнул телефон и протянул руку, чтобы положить его на край стола. Когда он повернулся, чтобы продолжить с того места, на котором они остановились, Симон остановил его, и на его лице застыло виноватое выражение. Комментарий Кристины напомнил ему, что… -На самом деле, детка, мне нужна твоя помощь с проблемой накипи. Вильгельм уставился на него, очевидно, пытаясь понять, шутит ли Симон. Когда он понял, что на самом деле это не так, его парень глубоко вздохнул и опустил голову на все еще голый живот Симона, застонав. ———— Двумя днями позже, в пятницу после обеда, после окончания недельных занятий, Симон обнаружил, что сидит на сомнительно испачканном диване во дворце и смотрит, как мальчики-третьекурсники из Форест-Ридж спорят с третьекурсниками из Спрусвуда, когда те украшают к комнату к вечеринке которая проводится этой ночью. -Какого хрена ты поставил там баннер? Это не гребаная вечеринка по случаю дня рождения, — громко сказал Генри с другого конца комнаты, указывая на транспарант, который повесил один из парней из Спрусвуда. -О, отвали, Генри, — парировал другой мальчик — Симон подумал, что его могло звать Никлас, но он не был уверен, — прежде чем вернуться к баннеру. -Эй, остынь мужик — крикнул Уолтер с того места, где он стоял рядом с Генри, неуклонно проедая свой путь через пакет чипсов и не делая ничего, чтобы реально помочь, как и сам Симон. Честно говоря, Симон не был полностью уверен, почему именно два дома работали вместе, чтобы подготовить вечеринку. Они не могли ладить и никогда не ладили, и Симон не знал, почему Вильгельм решил, что они волшебным образом преодолеют свои разногласия на один день, чтобы все обустроить. -У нас общая цель, — заметил его парень, когда Симон заговорил об этом тем утром, когда они одевались для занятий. — И это? -Устроить чертовски хорошую вечеринку и просто пройти инициацию первокурсников. Симон все еще не был уверен, будет ли этого достаточно для поддержания мира между двумя группами. — Можешь не идти, если хочешь. Ты знаешь это, верно? — спросил Вильгельм, падая на диван рядом с ним, свесив голову на спинку и на мгновение закрыв глаза. Одно из его коленей ударилось о колено Симона, и через мгновение его рука вытянулась вдоль спинки дивана за спиной, где сидел Симон. — Я в порядке, — сказал он, глядя на другого. Честно говоря, если бы это зависело от него, он был бы в Бьярстаде, догнал Линду и провел бы тихую ночь дома — желательно с Вильгельмом вместе с ним. Однако это зависело не от него, так что вместо этого он сидел на этом диване, на котором бесчисленное количество подростков до них определенно целовались (и, вероятно, даже немного больше), и слушал, как Генри продолжает разрушать навыки украшения мальчики Спрайсвуд. Настоящий опыт Хиллерски тогда. Вильгельм открыл глаза и взглянул на него. — Ты уверен? Мы могли бы пойти посмотреть Нетфликс или что-то в этом роде? Симон усмехнулся. -Ты пытаешься позвать меня на Нетфликс и охладить прямо сейчас? Его парень криво ухмыльнулся в ответ, его глаза заблестели. — Если это то, чего ты хочешь… Симон мечтал об этом всю неделю, это было просто вопросом попытки вписать это в безумно загруженный график другого. Однако он воздержался от указания на это, зная, что разговор об этом приведет только к еще большему напряжению между ними. -Вилле! — крикнул Генри, и они оба обернулись и обнаружили, что он явно перешел от обсуждения декора к более важным вещам, таким как распаковка алкоголя. В руке он держал одну бутылку и широко улыбался. -Хорошо у тебя получилось! Большую часть купил Вильгельм, Симон это знал. Чего он не знал, так это того, через кого другой купил его, и, честно говоря, он и этого знать не хотел. Его парень, похоже, все равно не собирался ему рассказывать. — Конечно, Генри. Только лучшее, — отозвался Вильгельм, почти лениво махнув рукой в сторону другого. Что-то в этом действии привлекло внимание Симона, и он оторвался. Странные вещи в Вильгельме, которые иногда возбуждали его. — Надо открыть парочку, — сказал Генри, переводя внимание Симона с того места, где Вильгельм все еще лежал на диване рядом с ним, туда, где приближался их друг с чем-то вроде бутылки текилы и парой рюмок. — Генри, — сказал Симон, глядя на бутылку, — нам еще нужно идти ужинать. Другого мальчика это, похоже, не смутило, да и рядом с ним Вильгельм тоже казался заинтересованным. Другой переместился и наклонился вперед, его рука обвила Симона за плечи, когда она соскользнула со спинки дивана. — Это справедливо, — продолжил Генри, его улыбка была почти очаровательной, когда он протянул бутылку Вильгельму. В этот момент Симон снова чуть не возненавидел его, как в начале их первого года. — Верно, — сказал Вильгельм, прежде чем потянуться, чтобы взять бутылку и открыть ее. Он ловко налил себе и Генри шоты, и мгновение спустя звякнули стаканы. Симон смотрел, как они с Генри произносили тосты за третьекурсников, а затем отбрасывали рюмки. Несколько часов спустя, после еще одного часа обустройства дворца, часа, проведенного за ужином, а затем еще двух часов, проведенных перед игрой в комнате Фелис и Мэдисон, когда все они готовились к вечеринке, Симона бесцеремонно дернули в кусты, снаружи подвыпивший, но неуклонно напивающийся Вильгельм. — Вилле… — начал было он, но другой прервал его, издавая громкие шипящие звуки и прижимая палец к его губам. Мгновением позже палец исчез, а затем губы Вильгельма оказались на его губах, а другой целовал его, прижимая к каменному фасаду особняка. Симон промурлыкал в поцелуе, зная, что делать это на виду у них было плохой идеей, но все равно сдаться. Честно говоря, видео о том, как они занимаются сексом, уже успело стать вирусным, он очень сомневался, что люди, увидев, как они целуются, точно повергнут кого-то в шок. Надеюсь, кусты их скроют. Когда Вильгельм начал возиться с джинсами Симона, он остановил его. — Ты пьян, — сообщил ему Симон, сжимая руки Вильгельма в своих. — И у тебя есть группа первокурсников, которых нужно инициировать через полчаса. Вильгельм, черт возьми, надулся на него в ответ, а Симон закатил глаза, зная, что другой, вероятно, не может видеть это в темноте. Но когда другой продолжал дуться на него целую минуту, Симон смягчился и быстро поцеловал его в губы. — Может быть, после вечеринки, — прошептал он, отстраняясь, но не слишком далеко. Между их губами, наверное, было не больше сантиметра. — Если ты не слишком пьян. Как правило, Симон отказывался заниматься сексом с Вильгельмом, когда тот был пьян. Было несколько исключений (а именно, когда они оба были пьяны, что случалось очень редко) или когда Вильгельм был скорее пьян, чем пьян (хотя временами Симону все равно было не по себе). -Или мы могли бы сделать это сейчас, — прошептал Вильгельм в ответ, со вкусом текилы, которую он выпил с Генри, потом с Уолтером, потом с Мэдди и Фелис, потом с Александром, потом со Стеллой и Фредерикой, и как с виски, который он постоянно потягивал, в то время как они готовились в его комнате к вечеринке после ужина и перед игрой со своими друзьями. — Я не хочу этого, — честно ответил Симон, его собственные сеансы с Борисом за прошедший год напомнили ему, что это нормально — прямо говорить о том, что он делает и чего не хочет, вместо того, чтобы оправдываться или просто соглашаться с ним, что бы это ни вызывало у него дискомфорт. Даже в пьяном виде Вильгельм уважал это и кивнул, отстраняясь, чтобы провести рукой по волосам и попытаться поправить одежду. — Может быть, после вечеринки, — напомнил ему Симон, протягивая руку, чтобы заправить прядь волос назад, где она упала другому на глаза. Вильгельм одарил его мягкой, чуть остекленевшей улыбкой, и они вместе выбрались из кустов. В конце концов, у его парня было несколько первокурсников, которым нужно было пройти инициацию в Форест-Ридж. ———— Все они в итоге выжили, хотя Генри почти радостно сообщил ему, что один из них упал в обморок во время всего этого. Его ликование заставляло Симона чувствовать себя неловко, и Вильгельм, очевидно, замечал это даже в пьяном виде, потому что он уводил разговор в сторону — с чуть меньшей грацией и тактом, чем обычно, но все же уводил. Позже, в какой-то момент во время вечеринки, вся их группа друзей перебралась на диваны в центре главной комнаты. Генри и Уолтер упали друг на друга, переплевшись из длинных конечностей, а Фелис оказалась зажатой между ними, Симон сидел на коленях у Вильгельма по другую сторону дивана, руки другого мальчика крепко обнимали его за талию, а подбородок лежал на его плече. Стелла и Фредерика целовались на диване рядом с ними, в то время как Мэдисон что-то смотрела в своем телефоне, а Александр разговаривал с одним из второкурсников, который, как был уверен Симон, был в хоре. Однако ощущение пальцев Вильгельма, играющих с его кудрями, отвлекло внимание Симона от Александра, и он глянул вниз и увидел, что его парень уже смотрит на него полуприкрытыми глазами. Но прежде чем он успел что-либо сказать или сделать, Генри позвал с другой стороны дивана. — Вилле, не хочешь к нам присоединиться? Между двумя его длинными пальцами свободно сжимался косяк. Симон напрягся на коленях Вильгельма, ожидая, что тот скажет. — Мне хорошо сегодня вечером, — через мгновение крикнул Вильгельм, его руки на мгновение сжались вокруг талии Симона, прежде чем расслабиться. Его пальцы лениво теребили край рубашки Симона. Генри и Уолтер ушли после этого, спотыкаясь друг о друга и хихикая, когда они исчезли снаружи. Мэдисон и Фелис тоже последовали за ними, оставив Вильгельма и Симона на диване одних. Он тоже хотел, чтобы они были в комнате одни. — Мне нравится твоя корона, — тихо сказал Вильгельм, дотронувшись до короны из светящейся палочки, которая каким-то образом ночью оказалась в волосах Симона. Это напомнило ему ту первую вечеринку, которую они провели вместе, когда Вильгельм только что приехал в Хиллерску, и Симон начал понимать, что, возможно, Мике был прав на этот раз: что он сделает все для симпатичного парня. — Она почти совпадает с твоей, — поддразнил Симон, переворачиваясь на коленях и ухмыляясь ему сверху вниз. Свободная рука Вильгельма скользнула в задний карман джинсов, слегка сжав задницу Симона. — Я думаю, что твоя лучше. — Ты? Его парень напевал, а потом они целовались, Симон переместился, чтобы полностью оседлать бедра друг друга и прижал его обратно к подушкам дивана. Другая рука Вильгельма скользнула под его рубашку сзади и прижалась к его коже, его пальцы растопырились веером, когда он мягко прижал Симона ближе, пока они не оказались грудью к груди. Это было мило, даже слишком мило, и Симону пришлось настойчиво напоминать себе, что они все еще на людях, даже если все, вероятно, были слишком пьяны, чтобы обращать на них внимание в этот момент. Ну либо слишком пьяные, либо разбираются сами. — Вилле, — прошептал он, отстраняясь через мгновение. Однако Вильгельм погнался за ним, его губы прижались к нижней стороне челюсти Симона и нежно посасывали там кожу. Он почти забыл, что хотел сказать в тот момент. Однако наклон головы внезапно напомнил ему: люди смотрят. — Вилле, — сказал он более настойчиво, схватив пальцами подбородок своего парня, чтобы остановить его. Это действие заставило Вильгельма вздрогнуть, что Симон сразу же заметил, другие его опасения на мгновение исчезли, когда он сосредоточился на этом. — Детка, ты в порядке? — Да, конечно. -Вильгельм выдавил из себя улыбку, его глаза слегка остекленели, так что Симон не мог сказать, было ли это из-за того, что он был пьян, или из-за того, что он лгал. Еще мгновение он подозрительно смотрел на него, прежде чем отпустить хватку на подбородке. Однако, прежде чем полностью отстраниться, он поцеловал его в точку — что-то, что заставило Вильгельма удивленно моргнуть, когда Симон отстранился. Он выглядел так, будто ему почти хотелось плакать. Однако у них не было времени, чтобы по-настоящему раскрыть эту реакцию, потому что внезапно на них напала группа очень пьяных первокурсников Форест-Риджа. -Кронпринс! — воскликнул один из них, его руки лежали на плечах двух других парней. Симон не мог сказать, было ли это потому, что они его поддерживали, или потому, что они были друзьями. Вильгельму потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы ответить, объединенные силы алкоголя и Симона, очевидно, мешали ему думать в этот момент. Первокурсники, по-видимому, решили, что это не имеет значения, так как они продолжали говорить сами с собой. В результате получился беспорядочный, спотыкающийся беспорядок, за которым Симон даже не мог уследить (и он был трезв), и, взглянув на своего парня, стало ясно, что тот не имеет ни хрена ни малейшего представления о том, что происходит. -Подождите! Нам нужна фотография! — воскликнул один из мальчиков, на что остальные зааплодировали. Вильгельм и Симон не знали. — Нет… — начал было Симон, но тут все столпились вокруг них, телефоны у лиц, и они сделали селфи с ним и все еще очень пьяным Вильгельмом. Это действие, казалось, немного отрезвило его бойфренда, когда он схватил Симона и сразу же после этого стащил его с дивана. Ясно, что он пытался сбежать прежде, чем они смогут сделать еще какие-нибудь фотографии, и Симон был более чем счастлив согласиться с этим. Снаружи они нашли Генри и Уолтера, сидящих у стены и передающих друг другу косяк. Фелис и Мэдисон нигде не было видно. — Мы уходим, — сообщил Вильгельм двум другим мальчикам, пнув ногу Генри, чтобы привлечь внимание другого.-Убедитесь, что никто не делает глупостей и ничего не подожет. Симон вздрогнул при упоминании о сестре. — И проследи, чтобы первокурсники не попались. — Сэр, да, сэр, — невнятно пробормотал Генри, лениво отсалютовав Вильгельму двумя пальцами. Рядом с ним Уолтер начал хихикать и прижался лицом к плечу Генри, как будто пытаясь заглушить звуки. Это не помогло. -Повеселитесь! -Генри крикнул им вдогонку, пока они уходили, и Уолтер снова захихикал. Симон подумал, что общение с первокурсниками на вечеринке отрезвило Вильгельма, тем не менее, он очень быстро оказался неправ, когда другой, спотыкаясь, пробрался через лужайку перед Форест-Ридж и попытался поймать себя, обхватив Симона за шею. Застигнутый врасплох, Симон сам споткнулся под тяжестью другого, и они упали, ударившись о землю и несколько раз перекатившись по траве. Вильгельм оказался под ним, его руки все еще обнимали Симона за шею. — Ты такой красивый, — тихо сказал другой, тяжело дыша и глядя на Симона широко раскрытыми глазами. — А ты еще такой пьяный, — пробормотал Симон, пытаясь сесть и потащить за собой Вильгельма. Почему-то это рассмешило другого. Несмотря на (очень громкий) смех Вильгельма и попытки Симона удержать другого в вертикальном положении, им снова удалось подняться по пожарной лестнице в комнату Вильгельма, не будучи пойманными. Учитывая, что вечеринка все еще продолжалась, зал был в основном пуст, хотя Симон был почти уверен, что услышал хихикающий голос Фелис на противоположном конце. Однако он не задержался достаточно долго, чтобы убедиться, правда ли это, Вильгельм чуть не потащил его через дверь в свою комнату. Они приземлились на кровать, Вильгельм все еще смеялся над бог знает чем. — Что смешного? — наконец спросил Симон, приподнявшись и с удивлением глядя вниз на другого, растянувшегося рядом с ним. Вильгельм на мгновение прикусил губу, а затем начал смеяться еще громче, когда признался, -Я не помню. Симон покачал головой, а затем встал с кровати, несмотря на протесты другого. Он постоял рядом с ним какое-то время, стягивая кроссовки, а затем пригнулся, чтобы стянуть с Вильгельма ботинки. Другой продолжал двигать ногами, из-за чего было трудно схватить туфли, а тем более стянуть их, и Симон вздохнул. — Вилле, перестань двигаться, — сказал он, крепко схватив Вильгельма за лодыжку. Похоже, это сработало, и ему удалось снять с другого кроссовки. Раздался глухой стук, когда он бросил их за собой, тяжелые кроссовки приземлились где-то в другом месте маленькой комнаты. Встав, он отшвырнул свои туфли, чтобы никто из них не споткнулся о них утром, а потом забрался в постель к Вильгельму. Его парень тут же набросился на него, обхватив руками талию и поцеловав губами шею. Однако Симон покачал головой, отстраняясь настолько, насколько мог, учитывая ограниченное доступное пространство. — Вилле, нет, — сказал он тихо, прикрывая ладонью другие губы. — Ты слишком пьян сейчас. На мгновение он задумался о том, что произошло на вечеринке. То, как Вильгельм отреагировал на захват и последующую реакцию, когда Симон поцеловал это место, однако у него не было шанса сделать это, поскольку Вильгельм грустно вздохнул от перспективы того, что они снова не потрахаются.        Поскольку его парень был тем, кем он был, он не боролся с ним из-за этого, как это могут сделать некоторые пьяные люди. Вместо этого он перекатился на спину, осторожно потянув за собой Симона. В итоге он оказался зажатым между другим мальчиком и стеной, и, как всегда, чувствовал себя в безопасности. Вильгельм давал ему почувствовать себя в безопасности. — Я люблю тебя, — тихо сказал его парень, слегка невнятно, и поцелуй прижался к его макушке. Это заставило Симона понять, что он потерял свою корону из светящейся палочки где-то между дворцом и комнатой Вильгельма. — Я тоже тебя люблю, — ответил он, уткнувшись головой в изгиб шеи другого и закрыл глаза. ———— ———— В понедельник, после выходных, проведенных за домашним заданием, пока его парень либо вырубился, либо застрял на других встречах, Симон вошел в музыкальную комнату, чувствуя себя прилично хорошо. Однако он должен был знать, что это не продлится долго; в его опыте этого никогда не было. — Привет, — сказала Фелис, устало улыбнувшись ему, когда он кивнул в знак приветствия и присоединился к ней за пианино. Вместе они оттолкнули его и начали обустраивать комнату. -Как прошли выходные? — спросила она его, перебирая различные ноты и раскладывая их по разным стопкам. — Хорошо, — ответил он, вытаскивая папку из сумки. В субботу днем, когда Вильгельм застрял на слишком длинном телефонном разговоре с Королевским двором, Симон решил просмотреть ноты и сделать пометки. -Вот. Он передал ей записи, и она перечитала их, темными глазами просматривая бумагу. Она все еще читала, когда остальные участники хора начали просачиваться в комнату, а уровень шума в маленьком помещении увеличился примерно в десять раз. Симон вздохнул, но попытался удержать свое относительно хорошее настроение. — Привет, Фелис — позвал кто-то, и он оглянулся через плечо и обнаружил, что это была та самая девушка с первого дня занятий, которая восприняла его как парня Вильгельма. Он вопросительно взглянул на Фелис. Позже она что-то ответила ему, прежде чем широко улыбнуться девушке. Это была та же самая улыбка, которую она приберегала для своих постов в Instagram и для тех случаев, когда она пыталась быть вежливой. -Я думаю, что это все хорошие идеи, — сказала она через мгновение, искренне улыбаясь ему, возвращая ноты. — Спасибо, — тихо сказал он, роясь в бумагах. От необходимости говорить что-либо еще его спасла миссис Эдвалл, вбежавшая в комнату. — Привет, — сказала она, пересекая комнату, чтобы положить свою сумку. Пока она это делала, Симон жестом показал остальным участникам хора, чтобы они взяли ноты и выстроились в очередь. Та девочка, которая помахала Фелис, смеялась вместе с несколькими другими первокурсниками, проходя мимо рояля. — …и я их видела, они трахались прямо посреди вечеринки, как две собаки… — она прервалась, проходя мимо Симона, ее взгляд метнулся к нему, а затем снова к другим ученикам, которые были с ней. Когда они уходили, послышался обрывистый смех. Симон тут же понял, что она говорила о нем и Вильгельме, и покраснел, его руки начали слегка трястись. С момента видео прошло почти два года, однако, даже сейчас, он все еще начал отключаться, когда слышал, как люди делают такие комментарии. Это напомнило ему о днях после того, как видео стало вирусным, обо всех людях, смотрящих на него, о ехидных комментариях и предположениях о том, что Вильгельм сделал это как еще один способ восстать против родителей. Что может быть более нормальным, чем трахнуть пацана из рабочего класса? И ты не мог бы бунтовать больше, трахая мальчика, а не девушку, верно? Издалека он заметил, что его руки трясутся сильнее, и попытался успокоиться, незаметно сделав несколько глубоких вдохов. Он нервно облизал губы. Фелис рядом с ним выглядела озабоченной. — Симон, с тобой все в порядке? Он кивнул, не в силах встретиться с ней взглядом, а затем подошел, чтобы присоединиться к шеренге. И, поскольку вселенная чаще всего его ненавидела, он, конечно, оказался прямо за девушкой и ее друзьями. -Держу пари, это все равно, что трахнуть девушку. Он, наверное, просто закрывает глаза и притворяется, — услышал он ее шепот, обращаясь к остальным, вероятно, думая, что она ведет себя достаточно тихо, чтобы он ее не услышал. Или ей было все равно, услышит ли ее Симон. Что, учитывая то, какой оказалась эта группа первокурсников, Симон начал думать, что вполне могло быть так. — Да, но зачем тогда принцу оставаться с ним? Он мог просто продолжать отрицать это или расстаться с ним до этого момента, — возразила одна из других девушек, даже не оглядываясь на Симона. — Что ж, очевидно, он чувствует себя в ловушке, — прошептала первая девушка. -Это, или он чувствует себя плохо для него. Я имею в виду, что к концу года они, вероятно, расстанутся в любом случае. Они никоим образом не продержатся. Симон тяжело сглотнул и попытался сосредоточиться на нотах, которые держал в руках. Однако ноты плыли перед его глазами, расплываясь и перекручиваясь, пока не стали неузнаваемыми. -Учитывая то, как он поет, я уверена, что он и похож на девчонку, — ехидно добавила она через мгновение, и все остальные тихо рассмеялись. Миссис Эдвалл выбрала именно этот момент, чтобы заткнуть их и начать режиссировать, жестом показав Саимону, чтобы он начал. Так что, тяжело сглотнув, он заставил себя петь вокруг кома, который намертво застрял в его горле. ———— В тот день, выбежав из музыкальной комнаты и избегая озабоченных взглядов Фелис, вместо того чтобы встретиться в спортзале с остальной командой по гребле, как он должен был, Симон обнаружил, что сидит напротив Бориса и вертит чашку чая в руках. Он даже не любил чай, не очень. Вильгельм был тем, кто пил чай во время сеанса с Борисом. — Чем я могу помочь тебе сегодня, Симон? — любезно спросил пожилой мужчина, делая глоток из собственного чая и ожидая, когда Симон ответит. Он пожал плечами, его первое желание было избежать вопроса и сказать, что все в порядке, но через мгновение он признал, -Я слышал, как люди говорили… вещи… сегодня. Борис хмыкнул, опуская чашку. -Я понимаю. Это было не в первый раз, и Симон действительно знал, что это не будет и в последний раз. Тем не менее, от этого не стало легче отмахнуться, особенно с его все еще сохраняющейся (иррациональной) неуверенностью в том, что Вильгельм оставит его или что он был недоволен их отношениями, но чувствовал себя в ловушке данных обещаний. Он боялся, что Вильгельм будет недоволен Симоном и обидится на него. (Он боялся, что они закончат, как его родители.) — Могу я узнать, что они сказали? — спросил Борис, прежде чем добавить, -Только если вы хотите поделиться, конечно. Симон снова пожал плечами и сказал почти бесцветным голосом, — Они сказали, что это, наверное, все равно было похоже на трах с девушкой, и что Вильгельм, вероятно, просто закрывает глаза, чтобы притвориться. Борис сильно нахмурился, но Симон знал, что это было адресовано не ему. Другой уже привык к его прямолинейности. -Говорили, что Вильгельм, вероятно, со мной только потому, что чувствует себя в ловушке или потому, что ему меня жаль. Говорили, что мы расстанемся до конца года, что за пределами Хиллерски это не продлится. Они сказали… — он замолчал, густо покраснев от стыда, — что, судя по тому, как я пою, в постели я, наверное, веду себя, как девчонка. Борис открыл рот, но Симон еще не закончил. Он тихо добавил, -Они тоже смеялись над нами за поцелуи. Они сравнивали нас с… двумя трахающимися собаками. Последовала долгая пауза, а затем Борис спросил почти печально, -Симон, ты же знаешь, что все это неправда, да? Он кивнул, чувствуя пустоту внутри. Какая-то его часть хотела, чтобы Вильгельм был с ним, однако другая часть была рада, что это не так. Если бы это услышал Вильгельм, то он, вероятно, импульсивно сделал бы что-то, о чем они все пожалеют, и за это его тоже могут исключить из школы. Так что, как бы то ни было, он был рад, что Вильгельм об этом не знает. Борис поставил свою чашку и наклонился вперед в своем кресле, не отрывая взгляда от Симона. -Могу ли я спросить, какого года или лет были эти студенты? Симон выглянул в окно. -Первокурсники. Борис тяжело вздохнул — Что ж, это многое объясняет. Мало того, что они все еще невероятно незрелы, но они, вероятно, чувствуют, что должны как-то проявить себя. Хотя я не думаю, что они еще поняли, что это не тот способ сделать это. В любом случае, они только выставляют себя дураками. Он был с ним согласен, но затянувшаяся неуверенность по-прежнему крепко его держала. Глупо было думать, что горстка шестнадцатилетних будет права насчет отношений, о которых они ничего не знали, но все же высказали все его опасения. — Ты уже говорил об этом с Вильгельмом? Он покачал головой, наконец, посмотрев на школьного консультанта. — Нет. Это глупо, и он очень занят. Ему не нужно больше ни о чем беспокоиться. Только из-за года, проведенного в разговорах с Борисом, он смог вслух признаться в этом старшему мужчине. — Симон, — сказал он нежным голосом, — я думаю, Вильгельма больше обидит, если ты будешь скрывать это от него. Он был прав, и Симон это понимал. ———— Выйдя из кабинета Бориса, он размышлял сам с собой о том, пойти ли ему на ужин. У него действительно не было аппетита, поэтому он просто решил пропустить это и вернуться в общежитие. Когда он поднялся на третий этаж, там было практически пусто, все мальчики ушли ужинать. Технически, он тоже должен был быть там, поскольку они не должны были пропускать, но он не мог заставить себя волноваться из-за неизбежного выговора со стороны Горана. Его с Александром общая комната тоже была пуста, кровать другого мальчика была аккуратно заправлена, а его закрытый ноутбук лежал на столе. Под краем кровати аккуратно стояли его туфли. Часть комнаты Симона была опрятной только потому, что он едва жил в ней, в противном случае это было бы настолько грязно, что Александр сошел бы с ума. Однако он задержался ненадолго, достаточно для того, чтобы переодеться в пару спортивных штанов Вильгельма и старую толстовку, которая, как он думал, могла начать свою жизнь как футболка Фелис которая прошлась по группе их друзей, пока каким-то образом не оказалась в его шкафу Симона. Он знал, что он не мог быть тем, кто купил его изначально, учитывая, что это был Gucci. Его ноги в носках тихо прошлепали по ковровому покрытию холла, и он открыл дверь Вильгельма в темную комнату. Какая-то иррациональная часть его надеялась, что Вильгельм может быть в комнате, а не за ужином, и он был разочарован, когда этого не произошло. Хотя хорошо, что другой ел, а не пропускал еще один прием пищи.        Поэтому, закрыв за собой дверь, он подошел к кровати и зажег красные гирлянды, которые тот украл у его инициации и решил оставить, даже сейчас два года спустя. Эта мысль заставила Симона слегка улыбнуться нелепости другого, и он свернулся на кровати, все еще улыбаясь. В какой-то момент он, должно быть, заснул, так как его разбудил Вильгельм, тихо вошедший в комнату и остановившийся от удивления. — Симон? -Он услышал, как его парень тихо спросил, остановившись в дверном проеме. Он пробурчал с того места, где свернулся калачиком на кровати, все еще в полусне, но смутно моргая на другого. — Эй, ты в порядке? Я пытался дозвониться до тебя, но ничего не получилось. Да, он выключил свой телефон во время сеанса с Борисом и забыл включить его снова. Он снова замычал, когда рядом с ним на кровати опустился груз. Пальцы Вильгельма через мгновение нашли его волосы, другой нежно расчесывал кудри, пока он тихо говорил. — Генри сказал, что видел, как ты заходил в кабинет Бориса ранее. -Генри нужно было заниматься своими чертовыми делами и перестать сплетничать, про Симона. — Все в порядке? Через мгновение он понял, что его парень, конечно будет обеспокоен. Симон не встречался с Борисом по понедельникам и никогда не встречался. Он понял бы, что что-то не так уже по одному этому, не говоря уже о том, что Симон не появился ни на тренировке, ни на ужине. Поняв, что он не может просто пожать плечами и избежать всего, Симон вздохнул и развернулся на кровати, чтобы заставить себя сесть. Прежде чем он успел что-то сказать, руки Вильгельма обвили его талию, а другая крепко обняла. Симону почти хотелось заплакать. -В чем дело? — тихо спросил Вильгельм, отстранившись, его лицо было залито красным светом, исходящим от гирлянды. Симон долго разглядывал его лицо, все острые углы и мягкие изгибы, слабые шрамы от прыщей и веснушки, которые вылезли за лето из-за часов, проведенных на солнце. — Кое-кто из первокурсников говорил всякое, — признался он, нарушив затянувшееся между ними молчание. Вильгельм нахмурился, нахмурив брови. -Что например? Его первым порывом было защитить другого и не повторять слов, однако Борис был прав. Вильгельма больше обидит, если Симон будет скрывать от него эти вещи, чем если он будет честен с ним в том, что произошло. — Они смеялись над нами, — тихо сказал он, натягивая рукава своей толстовки на руки и сосредоточившись на этом, а не на выражении лица своего парня. -Видимо, люди с вечеринки разговаривают и говорят, что мы были похожи на двух собак, которые трахались друг с другом, пока целовались. Между ними повисла тишина достаточно долго, чтобы Симон поднял обеспокоенный взгляд. Его тревога возросла, когда он увидел выражение лица Вильгельма. — Вилле… — сказал он, протягивая руку. Однако его парень оборвал его напряженным голосом. — Что еще? Симон вздохнул и на мгновение закрыл глаза, прежде чем сказать, -И некоторые из первокурсниц хора сказали, что… что ты, наверное, закроешь глаза и притворишься, что трахаешься с девушкой, когда ты со мной. Вильгельм издал протестующий звук, но Симон продолжил. -И это, из-за того, как я пою, я, вероятно, тоже звучу как девушка в постели. — И… — его голос дрогнул, и руки Вильгельма сжались вокруг него, — что ты со мной только потому, что чувствуешь себя в ловушке или потому, что тебе жаль меня, что… — …полная чушь, — перебил его Вильгельм, целуя в висок. — Все это чушь, Симон. Я… я так сильно тебя люблю. Ты знаешь, что это правильно? Он кивнул, его глаза слегка горели, когда он посмотрел на другого в красном свете комнаты. — Мне очень жаль, — тихо сказал Вильгельм, прижимая его к груди. Симон пошел легко, прижавшись ближе к своему парню и закрыв глаза, когда подбородок другого лег на его макушку. — Я позабочусь об этом. Однако Симон покачал головой, немедленно отстраняясь. — Вилле, нет. — Симме, я один вижу, как ты сейчас расстроен? Я имею в виду… Однако он продолжал качать головой. -Вилле, нет. Это только подбодрит их. Если они не получат от нас реакции, тогда это прекратится. Вильгельм выглядел так, словно хотел возразить, но Симон остановил его еще одним суровым взглядом. Они и раньше поступали так же, как Вильгельм, и все быстро пошло к чертям. На этот раз они поступят так, как Симон. — Хорошо, — сказал его парень после долгого напряженного момента. Его плечи опустились, и он наклонился вперед, чтобы прижаться лбом к Симону. -Прости. — Все в порядке, — прошептал он в ответ, хотя они оба знали, что это не так. Если бы Симон на самом деле был девушкой, они бы никогда не разобрались с этим. Конечно, были бы поддразнивания, но не такие унизительные и злобные.        Их бы не допрашивали, и люди не заявляли бы так уверенно, что они не выживут за пределами Хиллерски. — Все в порядке, — сказал он еще раз, и он не был уверен, кого он пытался больше успокоить, Вильгельма или себя. ———— Аюб и Рош позвонили ему по видеосвязи на следующий день, когда он сидел на улице и решал еще одну задачу с вычислениями — снова один, потому что Вильгельм назначил сеанс с Борисом. — Привет, братан, — сказал Аюб, махая и улыбаясь ему сквозь экран. Рош была рядом с ним, тоже махала руками и широко улыбалась. Симон заставил себя улыбнуться, чувствуя себя усталым и измученным за последние несколько дней. С тех пор, как начался семестр, он чувствовал, что с каждым днем он становился все более и более уставающим. — Где твой принц? — спросила Рош, и в ее голосе наконец-то исчез тот злобный тон, который она приобрела в конце их первого года, когда она все еще ненавидела Вильгельма за то, что он сделал с Симоном. Ей и Аюбу понадобилось много времени, чтобы простить его. — Занят, — сказал Симон, пытаясь сохранить улыбку. Однако горечь, должно быть, просочилась сквозь него, потому что двое его лучших друзей нахмурились. — Что случилось, мужик? — спросил Аюб с расплывчатым лицом, но его тревога была ясна как день. — Ничего, — машинально ответил Симон, улыбаясь им обоим и поправляя руку на телефоне, когда взглянул на блокнот. На мгновение он задумался над своими набросками, а затем сдался, закрыл его и отодвинул. — Правда? -На этот раз Рош приподняла бровь. Это был та, у которой была полоса, а теперь пирсинг, который блестел на солнце, в котором они стояли за пределами Мариберга по другую сторону экрана. — Да, — сказал Сммон, перед тем как сменить тему. — Ты все еще хочешь встретиться на этих выходных? Он и Вильгельм должны были поехать в Бьярстад в субботу, и, надеюсь, после встречи с Линдой они смогут потусить с Аюбом и Рош. Он решил не думать о том, что Сара потенциально может быть рядом. — Вилле водит Феррари? — спросила Рош, явно пытаясь скрыть свое волнение, но недостаточно хорошо справляясь с этим. Летом, после своего восемнадцатилетия, родители подарили Вильгельму «Ferrari» — так же, как, по-видимому, и Эрику. У его парня были смешанные чувства по поводу подарка, и в то время они вдвоем говорили об этом. -Мне все еще кажется, что они видят во мне что-то вроде нестандартного Эрика или что-то в этом роде, — тихо признался его парень по телефону однажды ночью, когда он свернулся калачиком в своей постели в Дроттнингхольме, а Симон был в его собственной постели в Бьярстаде. — По крайней мере, не красный, я думаю. Его парень рассмеялся после того, как он сказал это, но Симону это не показалось очень смешным. В то время Вильгельм все еще боялся машин и мысли о том, чтобы водить машину, и все же его родители проигнорировали это и не только подарили ему машину, которая напоминала ему ту, в которой насильственно погиб его брат, но и заставили его получить права, которые он даже особо не хотел. — Тебе нужно вести его, Вильгельм. Мы не можем оставить её впустую, после того, сколько мы за неё заплатили, — сказала Кристина за ужином однажды летним вечером, когда Симон был в гостях у своего парня. Он помнил, как почти сказал, что, возможно, им не стоило покупать такую дорогую машину для кого-то, кто тогда даже не был уверен, хочет ли он водить, но рука Вильгельма на его бедре под столом напомнила ему, что, возможно, лучше не указывать на это, пока у Кристины был нож в руке. Таким образом, Вильгельм все же получил права и теперь водил темно-синий Ferrari. Он даже сохранил его в Хиллерски несмотря на то, что студентам технически это не разрешалось. В школе, как всегда, для него сделали исключение. — Да, думаю, на этот раз он нас отвезет. -А Малин и Йоаким, как всегда, последуют за ними, но им не обязательно этого знать. -Окей, круто, — сказала Рош, все еще пытаясь скрыть свое волнение и продолжая плохо справляться. Симон был наполовину уверен, что она действительно полюбила Вильгельма только летом, когда он позволил ей все осмотреть в своей машине и проверить. Потому что, конечно же, Вильгельм посмотрел на машину, которая стоила больше, чем все сбережения некоторых людей, и подумал, что это хорошая идея, чтобы Рош вела ее. (Они договорились никогда не рассказывать об этом инциденте Кристине или Людвигу. Малин и Иоаким тоже поклялись хранить тайну.) На другом конце двора он увидел приближающихся Генри и Уолтера и вздохнул. — Мне пора идти, но я позвоню тебе позже. Аюб и Рош звучали разочарованно, но тоже помахали на прощание, и разговор закончился, как только Генри и Уолтер скользнули на противоположную скамейку стола для пикника. — Где Вилле? — спросил Генри, почти рассеянно играя кольцом на пальце. Рядом с ним Уолтер смотрел, как его пальцы снова и снова переворачивают кольцо. — Занят, — сказал Симон, скрещивая руки и оглядываясь на них двоих. -Зачем? — У нас проблема, — прямо ответил Генри, и Уолтер кивнул рядом с ним. — Это первокурсники. Симон действительно начинал ненавидеть первокурсников. — Хорошо, что случилось? — спросил он, вздыхая. -Они маленькие засранцы. Он ничего не мог с собой поделать, его усталость и гнев взяли над ним верх, когда он рявкнул, -Да, мы и так уже знаем это, гений. Расскажи мне то, чего я не знаю. Он не огрызался на других так, с тех пор как они сами были первокурсниками. Генри получил жесткий взгляд в его глазах. — Скажи Вильгельму, чтобы взял их под контроль, пока мы не взяли дело в свои руки. — У меня все под контролем, — сказал знакомый голос, и мгновение спустя Вильгельм опустился на скамью рядом с Симоном. Говоря это, его рука обвила Симона за талию и притянула к себе. -Мне интересно, что они сделали на этот раз? -У них нет никакого уважения, — сказал Генри, а через мгновение Уолтер добавил, -Они распространяют слухи. Симон сразу понял, о чем они говорят, и на него нашло слишком знакомое чувство вины. — Мы в курсе, — через мгновение ответил Вильгельм сдавленным голосом. — Хорошо, — коротко сказал Генри, перебрасывая ноги через скамью и вставая. Уолтер последовал его примеру, всегда лишь на шаг позади другого. — Увидимся сегодня вечером на тренировке. ———— Через тридцать минут после тренировки Симон понял, что Уолтер, Генри и даже Вильгельм обыгрывают первокурсников. Другие мальчики в команде, несомненно, тоже это заметили, однако никто из них ничего не сказал, когда Вильгельм сорвался и призвал только первокурсников совершить еще одну серию самоубийств в спортзале. Через мгновение Симон отвел своего парня в сторону, схватил за руку и потащил в противоположный угол зала. -Что, черт возьми, ты делаешь? — прошипел он, бросив на другого острый взгляд. — Они продолжают лажать, — легко ответил Вильгельм, идеально подбирая слова, как всегда, когда злился и хотел заставить кого-то заплатить. Если бы это произошло при других обстоятельствах, Симону было бы жарко, однако как бы то ни было, это не были разные обстоятельства, и вместо этого он почувствовал раздражение. — Что случилось с, не давая им реакцию? — спросил он, хотя лучше было бы описать его «взбесился». — Нет, — возразил Вильгельм, что только еще больше разозлило Симона. — Мы даже не знаем, они ли это! Кроме того, я могу вести свои собственные гребаные битвы, Вильгельм. — рявкнул Симон, прежде чем отпустить его и вернуться на другую сторону спортзала, где закончили бежать первокурсники. Все они выглядели слегка больными. Генри спорил с одним из первокурсников, Феликсом, когда он добрался туда, Уолтеру казалось, почти приходилось его сдерживать, поскольку все становилось все более и более накаленным. — Ты даже не гребаный капитан, — рявкнул Феликс, запыхавшись и глядя на Генри. — Но я все еще третьекурсник, что автоматически означает, что ты должен меня слушать, маленький… — Генри, — тихо сказал Уолтер, оттягивая вторую руку от младшего. -Это того не стоит. — Ага, — выплюнул Феликс, игнорируя других первокурсников, пытавшихся его остановить. Вильгельм Младший (так Симон стал называть его в уме) выглядел особенно испуганным и пытался заставить другого мальчика замолчать. -Продолжай… — Феликс, остановись, — прошипел он, толкаясь в плечо, но в ответ его оттолкнули. — …послушайте его. Мы все знаем, что вы все равно трахаетесь друг с другом. У Симона перехватило дыхание, когда Генри и Уолтер оба замерли, стоя близко друг к другу, рука Уолтера все еще нежно обнимала руку Генри. В их группе друзей и в большей части студенческого населения Хиллерски на тот момент было негласное соглашение никогда не говорить об отношениях Генри и Уолтера. Это было сложно и запутанно, и все это знали, поэтому никогда не поднимали этот вопрос. Общеизвестно, что в этот момент они делили комнату, и кровать, и все остальное между ними. В школе также было общеизвестно, что Генри был единственным ребенком в одной из старейших и богатейших аристократических семей страны, а Уолтер был наследником одной из крупнейших фармацевтических компаний, генеральным директором которой и отцом Уолтера был известно, что он достаточно консервативен, и выход Уолтера станет серьезной проблемой. Было бы серьезной проблемой, если бы Генри тоже откроется. Долгое время все просто считали, что они бездельничают. Это была школа-интернат, люди так делали. Но Симон и их группа друзей знали, что это нечто большее. Они были влюблены друг в друга, но были слишком напуганы, чтобы признать это, и не могли ни того, ни другого из-за сложившейся ситуации. — Что, ты только что блять сказал? — сказал Генри низким голосом. Позади него Уолтер выглядел явно расстроенным, его рука выскользнула из руки другого мальчика, как будто он обжегся. Феликс шагнул к ним с красным лицом и слегка самодовольным видом. — Я сказал, что вы парочка педиков, которые… Генри рванулся к нему прежде, чем тот успел закончить, его светло-рыжие волосы сверкнули в свете огней спортзала. Уолтер тоже не остановил его, все еще явно расстроенный тем, что его окликнули, и Симон вместо этого схватил Генри. Однако проблема заключалась в том, что другой был выше его — черт возьми, все были выше его, — а это означало, что его попытка остановить другого не была такой успешной, как он надеялся. К счастью, Вильгельм, наконец, решил снова присоединиться к ним всем, и другой мальчик тут же схватил Генри и потащил его прочь, прежде чем он сделал какую-то глупость, например ударил Феликса по голове, на этот раз младший мальчик мог бы так и сделать. — Какого черта? — говорил Вильгельм, притягивая Генри к себе и глядя на Феликса. — Что случилось? — Этот маленький засранец не знает, как держать свой гребаный рот на замке, — выплюнул Генри, указывая туда, где стоял Феликс, которого сдерживали двое других первокурсников. Сидевший в стороне Кристиан широко раскрытыми зелеными глазами наблюдал за происходящим, а Вильгельм Младший прижал руку к кровоточащей губе. Внезапно Симон понял, что Феликс, должно быть, ударил рукой по лицу другого мальчика, когда отталкивал его сильнее, чем следовало. -Все мы знаем, что это правда! — крикнул в ответ Феликс. — Просто заткнись, черт возьми! Ты не знаешь, о чем говоришь, так что просто заткнись! — рявкнул Симон, поворачиваясь к младшему. В спортзале воцарилась тишина, кроме тяжелого дыхания Генри, и все уставились на Симона. Он знал, что был тихим и что люди редко видели в нем конфронтационную сторону и высказывали свое мнение. Однако он все еще был там, и люди, казалось, забыли об этом. — Ты исключен из команды, — сказал Вильгельм в наступившей тишине, и на мгновение Симону показалось, что он говорит с ним. Но когда он обернулся, то увидел, что прищуренный, сердитый взгляд его парня был направлен на Феликса. -Ты не можешь выкинуть меня из команды. У нас даже проб не было, — запротестовал младший, выбросив руку и чуть не задев Густава, который все еще стоял рядом с ним. — Тогда, даже если ты попробуешь, тебе не дадут место в команде, — ровным голосом произнес Вильгельм. — Ты не можешь… — Да, я могу.- Голос Вильгельма приобрел угрожающий тон. — А теперь вон. В спортзале было тихо, когда Феликс вылетел наружу. ———— Той ночью, пока Вильгельм разговаривал по телефону с Кристиной, Симон стоял перед дверью комнаты Генри и Уолтера и нерешительно постучал. Прошло много времени, прежде чем кто-то из них ответил, но в конце концов ему ответили. -Что? — спросил Генри, скорее, сорвавшись, приоткрыв дверь настолько, чтобы выглянуть в холл. Он немного приоткрыл её, когда понял, что это был Симон. — Эй, — тихо сказал он, неловко стоя и теребя манжеты свитера, который украл у Вильгельма. — Ты… в порядке? Генри взглянул на него. — Справедливо, — пробормотал Симон, глядя на ковер. Это оказалось чертовски неловко, но сейчас он был здесь и не мог придумать, как из этого выпутаться. Генри, как ни странно, сжалился над ним и открыл дверь, приглашая его в комнату. Он немного поколебался, прежде чем шагнуть внутрь, но через мгновение сделал это. Уолтер свернулся калачиком на кровати Генри — на их кровати, потому что другая в комнате практически не использовалась — и что-то смотрел на своем ноутбуке. На его лице было пустое выражение, которое говорило Симону, что он, вероятно на самом деле не смотрел то, что включил. Генри со вздохом прислонился к шкафу, глубоко засунув руки в карманы спортивных штанов, которые могли принадлежать любому из них. — Нам нужно что-то делать с первокурсниками, — сказал Генри после долгого молчания, и Симон кивнул. -Мы должны позаботиться об этом, прежде чем станет еще хуже. Их нужно научить тому, как здесь все работает. -Я понимаю, что Вильгельм пытается не уподобляться Августу, но их нужно научить тому, как работает иерархия. — Ты говоришь прямо как Винсент, — тихо сказал Симон. Генри пожал плечами. — Может быть, но этот ублюдок был прав насчет нескольких вещей. Симон в том, как устроен наш мир, как устроен мир Вильгельма, есть иерархия, нравится тебе это или нет. И большинство этих детей тоже являются частью этого мира. Слова другого задели, намек на то, что Симон все еще не был частью того мира, однако он решил не комментировать это. Если бы он это сделал, это не принесло бы пользы ни одному из них. Так что, вместо этого, он сосредоточился на том, что еще сказал другой мальчик. По общему признанию, Симон знал, что он сыграл свою роль в том, чтобы убедить Вильгельма изменить многие вещи в качестве префекта, впрочем это был не только он. Этому в немалой степени способствовала и личность Вильгельма. — Я не говорю, что мы должны быть полными мудаками, какими были третьекурсники нашего первого года, — сказал Генри, прежде чем Симон успел с ним поспорить. -Я просто говорю, что если Вильгельм не научит их уважать нас и не продемонстрирует на самом деле свой авторитет, мы будем иметь дело с этим дерьмом в течение всего года. Они оба вздрогнули от этой мысли. Прошло всего две недели, и все третьекурсники, а также некоторые мальчики-второкурсники, уже были готовы совершить очень серьезные преступления, когда дело касалось первокурсников Форест-Ридж. На кровати Уолтер поерзал, и Генри оттолкнулся от шкафа, чтобы сесть рядом с другим мальчиком. Симон смотрел, как он положил голову Уолтеру на плечо, и как Уолтер переплел их руки, частично спрятанные мятым покрывалом на кровати. — Я поговорю с ним, — сказал Симон через мгновение, кивнув Генри и выйдя из комнаты. ———— Через несколько дней, после того как он и Вильгельм поговорили и пришли к соглашению, что нужно что-то делать, казалось, что над Форест-Ридж воцарился ненадежный мир. Возможно, после того, что произошло с Феликсом, первокурсники решили перестать быть абсолютной угрозой и просто позволить им всем жить своей жизнью. Вильгельм казался убежденным, что мир продлится долго, однако Симон ждал, пока упадет другая туфля (Отложить действие или решение до тех пор, пока не будет завершено или решено другое дело). Честно говоря, он надеялся, что это доставит ему лишь небольшое неудобство. (Он должен был лучше знать, чем надеяться на это.)        ———— -¡Mi amor! — воскликнула Линда, выходя поприветствовать их после того, как Вильгельм припарковал «Ferrari» и они, взявшись за руки, шли по подъездной дорожке. Улыбаясь, Симон отпустил руку Вильгельма, чтобы обнять маму и поприветствовать её. — Привет, мама, — сказал он, почувствовав, что впервые с начала семестра может дышать. Она отстранилась от него, продолжая улыбаться. Улыбка осталась на месте и тогда, когда она посмотрела на Вильгельма хотя, она не предложила обнять его, как могла бы в ответ, когда они впервые встретились. Это было то, над чем они медленно работали. (Честно говоря, Симон был почти убежден, что Линда в этот момент обижалась на Вильгельма исключительно потому, что он мешал ему и Маркусу быть вместе — что было хорошо. Просто он еще не смог ее в этом убедить.) — Привет, Вильгельм, — сказала она, ее темные глаза стали чуть теплее, чем даже в прошлом семестре. Его парень почти застенчиво улыбнулся в ответ. — Привет, Линда. Это, кажется, удовлетворило ее, потому что его мама снова повернулась к нему после этого. Ее руки успокаивающе погладили его плечи, когда она посмотрела на него, а затем спросила. -Как дела, mijo?? — Хорошо, — ответил он, выдавливая из себя улыбку и кивая, чтобы ее успокоить. За его спиной Вильгельм пошевелился и понял, что другой мальчик, вероятно, смотрит на него. -Пойдем внутрь. Когда они вошли внутрь, пахло специями, и Симон на мгновение задумался о том, чтобы снова жить дома. Однако это не сработало бы, не с таким положением вещей, поэтому он заставил себя двигаться дальше. — Ну, как школа? — спросила Линда, когда они расселись за столом. Он почти счел это забавным, когда она спросила об этом так, как будто почти не писала ему сообщения и не звонила, когда он не отвечал достаточно быстро. — Это хорошо, — сказал Вильгельм, когда Симон слишком долго молчал. — Это? — спросила Линда, глядя на Симона и очевидно, заметив его молчание. — Как хор? -Отлично. Фелис и я до сих пор руководим им вместе. -Он не упомянул девушку, которая превращала его жизнь в ад в данный момент. -Мы уже подобрали музыку для Родительских выходных. -Чудесно. -Линда улыбнулась, потянувшись через стол, чтобы взять его за руку. Затем, удивив их обоих, она повернулась к Вильгельму и спросила, -Вильгельм, в этом году приедут твои родители? Его парень моргнул, на мгновение застигнутый врасплох, а затем улыбнулся в ответ. -Да, надеюсь. Они сказали, что с нетерпением ждут этого. Симон сильно в этом сомневался, зная родителей Вильгельма. Они оба могли быть такими же замкнутыми, как и их младший сын. — Замечательно, — снова сказала Линда, прежде чем снова повернуться к Симону. Она облизнула губы, а затем сказала: — Симон, Сара… Он отстранился, и Вильгельм рядом с ним напрягся. — Нет, мама. — Симон. — Нет, — сказал он, его терпение истощалось. Он приехал сюда, надеясь, что сможет всего на несколько часов сбежать от всего, что происходит в Хиллерске, и все же даже сейчас он, похоже, не мог уйти от этого. — Я не хочу ее видеть. -¡Mi amor , -настаивала Линда, переходя на испанский, продолжая говорить, -Ты должен увидеть ее в какой-то момент. Она скучает по тебе. -Нет! — сказал он, вставая из-за стола. Его стул громко заскреб по полу. -Я сказал нет! После этого он выбежал из дома, Вильгельм последовал за ним, когда он направился к тому месту, где был припаркован «Ferrari». Когда он захлопнул дверцу пассажирского сиденья, он почувствовал себя немного виноватым, но это длилось недолго. — Я не могу, ей блять поверить! -Он закипел, стукнувшись головой о кожаный подголовник сиденья. Рядом с ним Вильгельм спокойно сидел на водительском сиденье. Он не заводил машину. — Я снова и снова говорил ей, что не хочу видеть… ее! Почему она этого не понимает?! Вильгельм тихо протянул руку над консолью, ладонью вверх, ожидая. Симон взял его, позволив другому провести большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Не знаю, — признался его парень спустя долгое время. — Нам не нужно туда возвращаться, если ты не хочешь. Какая-то его часть была соблазнена этим предложением. Но он также не хотел уходить отсюда сердитым на маму. Поэтому, вздохнув, он устало потер глаза и сказал, -Еще нет. Вильгельм кивнул рядом с ним, но остановил его, когда он пытался выйти из машины. -Что? — спросил Симон, посмотрев на него. Его парень просто склонился над консолью машины и поцеловал его. -Сегодня вечером? — спросил он после того, как отстранился, ухмыляясь и глядя на Симона блестящими глазами. Симон облизал губы. — Возможно. -Ох? -Вильгельм изогнул бровь, продолжая улыбаться. — Что мне сделать, чтобы ты сказал «да»? Он сделал вид, что долго думал об этом, прежде чем сказать, -Отмените все свои встречи. Даже с Кристиной. Только сегодня вечером. Вильгельм даже не раздумывал, прежде чем согласиться. ———— Рош и Аюб сразу же заметили его нетерпение вернуться к Хиллерску, когда они встретились с ними позже в тот же день, они оба тыкали его в ребра с дразнящими ухмылками и говорили вещи, которые он промолчал, прежде чем Вильгельм мог их услышать. Хотя, взглянув в сторону своего парня, стало ясно, что другой, вероятно, не слышал ничего из того, что они говорили, пока ждали пиццу. Он был полностью сосредоточен на своем телефоне, его глаза сузились, когда его пальцы летали по экрану, и Симон понял, что другой отменяет встречи и отвечает на электронные письма раньше, чтобы ему не пришлось это делать позже. Это заставило его ухмыльнуться так, что Рош и Аюб немедленно набросились на него. -Серьезно, посмотри на него, бро! — воскликнула Аюб, толкая Симона локтем, в то время как Рош дразняще щипала его за щеки. — Он забыл о нас ради большого… своего парня. — Не договаривай, — оборвал он ее, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто их не записывает и не слышал. Если бы они были наедине, он бы позволил Рош весь день шутить о члене Вильгельма, тем не менее они не были наедине, и он не хотел, чтобы позже Кристина позвонила ему и спросила, почему размер члена ее сына внезапно стал предметом обсуждения во всем Интернете. (Не то чтобы этого не случалось раньше. Симон просто не хотел нести ответственность.) Рош тоже огляделась, выражение ее лица слегка дрогнуло, прежде чем ее улыбка снова стала полной. Она толкнула его локтем в бок и сказала, пытаясь понизить голос и, честно говоря, безуспешно, -Я не понимаю, что ты в этом видишь, но эй, должно быть, хорошо, раз ты так улыбаешься. Это было хорошо — даже если они с Вильгельмом не трахались должным образом в течение, казалось бы, целых веков. (Две недели. Это было две недели. Так что да, вечность в подростковом мозгу Симона.) Они двинулись вперед в очереди, и он позволил Рош и Аюбу распоряжаться, вместо этого повернувшись спиной к стойке и частично спрятав Вильгельма от глаз. Он по-прежнему торчал в своей дизайнерской толстовке и джинсах, но это заставляло Симона (иррационально) чувствовать, что у них есть хотя бы немного уединения. Напевая, он встал на цыпочки и посмотрел через край телефона собеседника, усмехнувшись, когда Вильгельм прервался от ответов на электронные письма, чтобы открыть камеру и сделать селфи с ними. Откровенно говоря, это был ужасный ракурс Симона, но он все равно улыбался и чувствовал тепло внутри. -Отправь это мне, — сказал он, мельком оглядевшись, прежде чем наклониться вперед, чтобы потереть носы с другим мальчиком. Если бы они были наедине или хотя бы просто в Хиллерски, он бы поцеловал его, однако к сожалению это не так. Вильгельм, казалось оценил это чувство независимо от того. -Оставь это на потом, — поддразнила их Рош, когда они с Аюбом протиснулись мимо, вдвоем они держа в руках заказанную пиццу. -Ну давай же! После этого они оказались на футбольном поле Бьярстада, сидя в сторонке на траве и шутя, что они действительно могли бы шутить теперь, когда они были в значительной степени одни. Малин и Йоаким стояли в стороне, в нескольких метрах от них, а когда их не было? — Итак, вы уже готовы вернуться домой? -Рош поддразнила его, откусив кусок пиццы. Слова заставили Симона неловко пошевелиться, и Вильгельм очевидно это заметил, другая рука нащупала путь на бедро Симона, чтобы нежно сжать его. — Там действительно не так уж и плохо, — сказал он, пожимая плечами и щипая травинку. — Помогает, что мой парень префект. Он бы не выжил, живя там с Августом, а потом с Винсентом в качестве старосты. Прошлый год был не таким уж плохим, когда Ларс был приличным старостой, но и не блестящим. По его мнению, Вильгельм был лучшим, конечно он вероятно, был очень предвзятым когда дело доходило до этого. Между ними на мгновение воцарилась тишина, а затем Аюб сказа, — Итак, ты поговорил с Сарой? Выражение лица Симона исказилось, и Вильгельм послал Аюбу взгляд. — Нет, — сказал он спустя мгновение. — Мне это не очень интересно. Рош перевела взгляд между ними, прежде чем положить свой кусок и вытереть руки о штаны. -Симме, прошло полтора года. Я имею в виду… Он напрягся, и большой палец Вильгельма начал успокаивающе поглаживать его бедро взад и вперед. — Я думаю, это решение Симона, — легкомысленно сказал его парень. Хотя его глаза были суровыми. Симон кивнул, соглашаясь с этим, и двое других отказались от этого, на мгновение переводя взгляд с него на Вильгельма и обратно, прежде чем вернуться к пицце. Они спорили о том, как его нарезать, и поначалу это казалось вынужденным, но Симон позволил им, и в конце концов напряжение исчезло, и он обнаружил, что искренне смеется. ———— -Нет, мама, я не могу, — говорил Вильгельм, когда они остановились перед Форест-Риджем. Он настоял на том, чтобы подбросить Симона, чтобы ему не пришлось идти от парковки пешком. Симон сказал ему, что не возражает против прогулки с ним, однако Вильгельм продолжал настаивать на своем, пока не сдался. — Увидимся, — сказал он тихо, наклоняясь, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем выйти из «Ferrari» и оставить Вильгельма продолжать попытки объяснить, почему он не смог позвонить Кристине, как обычно в тот вечер. Честно говоря, Симон был удивлен, что он не пошел дальше и прямо не сказал ей, что они планируют трахнуться. Это сделало бы телефонный звонок намного быстрее, вместо того чтобы ехать обратно в кампус. Но он этого не сделал. Поэтому, предоставив своему парню заниматься этим, вероятно, в течение следующих тридцати минут, Симон решил пойти в душ, а затем встретиться с другим в комнате Вильгельма. Он столкнулся с Генри, когда шел в общие ванные комнаты для третьекурсников. На краю одной из его ключиц цвел засос, который Симон решил не комментировать. — Привет, — сказал другой мальчик в знак приветствия, на мгновение обернув полотенце вокруг талии, а затем схватив свои вещи. — Вы с Вилле не хотите сыграть в карты в общей комнате? Симон покачал головой, на мгновение закусив губу, прежде чем поймать себя и заставить выражение лица оставаться нейтральным. Генри все же заметил это, учитывая то, как он некоторое время изучал его. -Тогда я постараюсь вспомнить где мои затычки для ушей в комнате. Может быть, я разошлю объявление в групповом чате, чтобы все тоже могли получить немного, — сказал он через мгновение, прежде чем выйти, оставив Симона закатывать глаза в потолок. Однако в душе, где его никто не мог видеть, он позволил себе головокружительную ухмылку, включив воду. Двадцать минут спустя он проскользнул в комнату Вильгельма, широко улыбаясь, когда обнаружил, что другой уже ждет его там. — Ты, наконец, признался ей в этом? — поддразнил Симон, прислоняясь спиной к двери, но слегка наклоняя бедра. Он не пропустил, как внимание его парня на мгновение привлекло это движение. — Вроде того, — смущенно признал Вильгельм через мгновение. — Она пообещала не звонить до конца ночи. — Как мило с ее стороны, — невозмутимо сказал он, все еще прижимаясь к двери и ожидая, что сделает его парень. Ему не потребовалось много времени, чтобы действовать, другой с грохотом швырнул телефон на стол, а затем подошел к Симону, все еще прислонившемуся к двери. Его руки обвились вокруг талии, пальцы играли с краем полотенца Симона там, где оно упиралось в голую кожу. — Привет, — сказал Вильгельм через мгновение, ухмыляясь ему и касаясь их носов. Обхватив руками шею другого, Симон снова улыбнулся ему. -Привет. После этого больше ничего не было сказано, молчание длилось до тех пор, пока Вильгельм не фыркнул и со стоном не уткнулся лицом в изгиб шеи Симона. Это заставило Симона тоже рассмеяться, и он покачал головой в другую сторону, развязав одну руку, чтобы ущипнуть своего парня в бок. -Ты нелеп, — ласково сообщил он другому мальчику, и Вильгельм счастливо улыбнулся, прежде чем наклониться, чтобы наконец поцеловать его. После этого они, спотыкаясь, подошли к кровати, бедро Вильгельма зацепилось за край стола, а локоть Симона ударился о край дверцы шкафа. Он был уверен, что они поднимают шум, и надеялся, что Генри и Уолтер либо вышли из своей комнаты, либо просто проигнорировали их, но затем Вильгельм снова начал его целовать, и он перестал думать о других третьекурсниках. Вместе они рухнули на кровать, и Симон быстро пробрался на колени Вильгельма, прижав другого мальчика к стене. Нежные руки нашли путь к бедрам Симона, а пальцы Вильгельма продолжали играть с краем его полотенца, погружаясь под него и касаясь кожи так, что Симон вздрогнул, когда начал целовать шею другого. — Это нужно снять, — сказал он через мгновение, стягивая футболку, которую Вильгельм решил надеть, когда они вернулись. Честно говоря, ему действительно иногда было интересно, сколько мозговых клеток было у другого. — Это тоже, — сообщил он потом другому, расстегивая талию его штанов. Вильгельм оглянулся на него с остекленевшим выражением лица и кивнул. Было неловко снимать футболку и приспосабливаться, но к этому моменту они уже привыкли. В конце концов, официально они встречались уже больше года (а неофициально бездельничали и того дольше). После того, как футболка другого парня оказался на полу, а вместе с ним и полотенце Симона, он снова оседлал своего парня. — Черт, я пропустил это, — выдохнул он, упершись одной рукой в стену, а другой провел по плечам Вильгельма и вниз по его груди. Его парень кивнул, напевая и наблюдая за ним, как будто ожидая, что произойдет. Это было самым интересным изменением в их отношениях после всего, что произошло с видео, после месяцев разлуки и горя. Раньше обычно Вильгельм брал на себя ответственность и по большей части все решал, однако с тех пор как они расстались и снова сошлись, он был счастлив позволить Симону взять на себя ответственность. Чаще всего Симон обнаруживал, что сам говорит то, что они будут делать, руководит всем, толкая Вильгельма на кровать, а не наоборот. Иногда, когда Вильгельму нужно было почувствовать хоть какой-то контроль над своей жизнью, между ними все было иначе. И те времена были такими же забавными, если не более, потому что Симон смог расслабиться на несколько минут. Это был не один из тех случаев. — Ничего, если я…? -Он замолчал, одной рукой все еще упираясь в стену за головой Вильгельма, а другой сжимая его челюсть. Его парень сразу же кивнул, и Симон наклонился вперед, целуя его в шею и прижимаясь как можно ближе к другому. В последнее время казалось, что все было так далеко и совершенно не под его контролем. И все же, сидя здесь, оседлав своего парня и посасывая засос на ключице, похожий на тот, что он видел у Генри раньше, он чувствовал себя лучше, чем за последние недели. Рука Вильгельма обвилась вокруг него, но Симон покачал головой. -Пока нет. Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Это заставило его парня резко остановиться и посмотреть на него. Они делали это нечасто, логистика кроватей Хиллерски и жизнь в общежитии в целом не упрощали эту задачу. К тому же, это было грязно и иногда неудобно. Но в тот момент Симону это было нужно. -Ты уверен? Он на мгновение задумался, понимая, что Вильгельм спрашивает, потому что искренне хочет убедиться. Затем он кивнул, ожидая, что после этого другой сдастся. Однако он этого не сделал. — Можешь трахнуть меня, если хочешь, — через мгновение сказал его парень, чуть не свалив Симона с кровати от шока. — Я знаю, что… то, что они сказали… это тебя беспокоит. И ты можешь, ты можешь трахнуть меня вместо этого, если хочешь. Глядя на Вильгельма и встречая ответное искреннее выражение лица, Симон почувствовал, что его сердце может на мгновение перестать биться. Потому что это было очень важно. Вильгельму это не понравилось, как обычно Симону. Они делали это раньше несколько раз во дворце во время перерывов, а также в Бьярстаде, и каждый раз, когда его парень делал это за него, когда Симон нуждался в контроле в жизни, над которой у него почти не осталось контроля. Однако он никогда не казался таким счастливым, каким обычно выглядел Симон после. — Я люблю тебя, — сказал он через мгновение, целуя парня, прежде чем отстраниться. — Думаю, сегодня я хочу, чтобы ты был внутри меня. Вильгельм кивнул, а затем они снова поцеловались, руки другого соскользнули с его бедер и вместо этого скользнули вниз по его ногам. Собственная рука Симона продолжала скользить по груди Вильгельма, сдавливая его сердце и расползаясь по бледной коже, когда он целовал его сильнее. Они только что раздвинулись и передвинулись, чтобы Вильгельм мог достать смазку и презервативы из предназначенного для них ящика в своем столе, когда кто-то начал стучать в дверь. — Кронпринс? -Голос позвал с другой стороны, постучал еще раз. Несмотря на свою неспособность по-настоящему думать в тот момент, Симон узнал голос одного из первокурсников. Иррационально он подумал, что может начать плакать, и даже спрятал голову в одеяло Вильгельма, чтобы другой не увидел его, если он действительно начнет плакать. -Черт возьми, — прошипел Вильгельм, бросив взгляд на Симона, прежде чем обернуться на дверь, когда стук снова начался. -Один момент! После этого он вылез из кровати, убедившись, что Симон укрыт одеялами, а затем подпрыгивая вверх и вниз, пытаясь снова надеть спортивную одежду. Его бедро снова зацепилось за край стола, и он выругался, Симон сочувственно поморщился и знал, что он, вероятно, получит синяк. Футболка абсолютно не скрывали того, что происходило до того, как дверь открылась, однако у Симона также возникло ощущение, что Вильгельму, черт возьми, все равно. Вильгельм Младший стоял по другую сторону двери, подняв кулак, чтобы постучать еще раз. Его бледная кожа стала ярко-красной, когда он переводил взгляд с того места, где стоял Вильгельм без рубашки и в потной одежде, ничего не скрывавших, и где Симон свернулся под простынями. — Что? — хрипло сказал Вильгельм. — О, черт, — почти про себя сказал младший. Однако прежде чем он или Вильгельм успели задать этот вопрос, первокурсник глубоко вздохнул и сказал, -У вас есть лишний презерватив? Была доля секунды, в течение которой Симон моргнул, а Вильгельм уставился на мальчика, прежде чем его парень внезапно схватил его и потащил в комнату. Дверь захлопнулась за ним. — Тебе это, блять, смешно? — спросил его Вильгельм, скрестив руки на груди и глядя сверху вниз на первокурсника. Вильгельм Младший выглядел так, будто мог потерять сознание в любой момент, и Симону было почти жаль его, однако в то же время он старался не паниковать сам. Было совершенно очевидно, чем они с Вильгельмом занимались, прежде чем их прервали. Черт, смазка и презервативы даже лежали на столе, а полотенце Симона все еще лежало где-то рядом с кроватью вместе с рубашкой Вильгельма. Однако то, что кто-то увидел его таким, даже если он был прикрыт, заставило его почувствовать себя еще более уязвимым, чем обычно. А потом он понял, как это выглядело и как это доказывало, что все верно, и начал закручиваться. — Кто тебя на это подтолкнул? — говорил Вильгельм, все еще глядя сверху вниз на первокурсника и не обращая внимания на то, как Симон начал внешне паниковать позади него. -Черт, послушайте, мне так жаль! Другие первокурсники сказали, что ты был тем, к кому можно было пойти. Они сказали, что нет никаких причин не делать этого и… Симон чувствовал, что не может дышать, пока другой мальчик стоял в комнате, его глаза продолжали смотреть туда, где он свернулся под одеялом. Было даже очевидно, что он был голым. Вильгельм грубо провел рукой по волосам и закрыл глаза, грубо сжимая переносицу, как он думал. Этого действия было почти достаточно, чтобы Симон на мгновение приземлился, он так привык видеть, как другой мальчик делает это, но затем глаза Вильгельма Младшего метнулись к нему, и он снова начал вертеться. — Вот, возьми этот чертов презерватив, — сказал Вильгельм через мгновение, схватив один наугад со стола и сунув его в руки младшему мальчику. — Но ты не сможешь им воспользоваться, потому что у нас обязательное домашнее собрание. Сейчас же. После этого он вытолкнул мальчика за дверь, а затем схватил свой телефон и сердито набрал на нем. Несомненно, он отправлял сообщение в групповой чат Форест-Риджа, говоря то же самое, что и Вильгельму Младшему. Затем он взглянул на Симона, и тотчас же оказался через всю комнату, присел на корточки возле кровати и провел руками по волосам Симона. Это была единственная его часть, которая все еще была видна вне одеяла в этот момент. -Черт, блять, — услышал он ругательство Вильгельма, другой мальчик воспользовался моментом, чтобы забраться на кровать рядом с Симоном и обнять его. — Чёрт, Симме, мне так жаль. Я блять даже не подумал. Дерьмо. Симон судорожно вздохнул. -Все в порядке. Это было не так, и они оба знали это. Что, вероятно, и побудило Вильгельма встать с кровати и накинуть толстовку. — Я собираюсь, черт возьми, разобраться с этим. Симон подумывал остаться в постели, но взгляда на лицо Вильгельма было достаточно, чтобы преодолеть его панику и понять, что ему нужно пойти за другим, чтобы он не сделал того, о чем будет сожалеть. — Подожди, — сказал он, перебивая Вильгельма прежде, чем тот успел возразить. -Не надо. Через пять минут они вышли из комнаты, Вильгельм выглядел готовым убить первокурсников, а Симон все еще слегка дрожал, когда шел по коридорам в спортивных штанах и футболке, которые были на размер больше. В общей комнате Генри выглядел обеспокоенным, а Уолтер и другие мальчики-третьекурсники выглядели смущенными. Некоторые из второкурсников оглядывались, в то время как другие все еще были сосредоточены на своих телефонах. Еще не все первокурсники были там, но те, которые выглядели почти напуганными. Честно говоря, Симон думал, что так и должно быть. Феликс и Густав появились последними, и когда они появились, Вильгельм захлопнул за собой дверь в общую комнату. Это было достаточно громко, чтобы даже напугать Генри, который выглядел все более и более обеспокоенным. — Ладно, вот в чем дело, — сказал Вильгельм, громко ударив рукой по столу рядом с собой. -В первую очередь телефоны на центральном столе. Сейчас же. Выключить их. Некоторые первокурсники начали спорить, но взгляд Генри и остальных мальчиков заставил их замолчать. Было бы больше проблем, чем того стоило бы, если бы видео вышло наружу. Кроме того, Симон по-прежнему будет следить за тем, чтобы Вильгельм не сделал ничего, из-за чего его могли бы выгнать. -Отлично, большое спасибо, — сказал после этого его парень, в его голосе сквозила фальшивая доброта. Он фальшиво, натянуто улыбнулся, а через мгновение снова хлопнул рукой по столу. -Соревнование по мочеиспусканию заканчивается! Он повернул туда, где все первокурсники собрались в углу. -Первокурсники: вам абсолютно ничего не нужно доказывать. Всем наплевать. Так что перестаньте пытаться что-то доказать и при этом делать нашу жизнь несчастной. Вы понимаете? Было несколько кивков, но этого было недостаточно. Через мгновение Симон вздрогнул, когда Вильгельм повторил, чуть громче: -Вы понимаете? Каждый из них кивнул, и Вильгельм повернулся к комнате. — Я ваш префект, я это понимаю. Я понимаю. Однако существуют границы, и мне нужно, чтобы вы все начали их уважать. — Вижу, кто-то не переспал, — пробормотал Генри, и Вильгельм повернулся к нему следующим. — Это касается каждого человека в этом доме. Если они не спрашивают, вы не говорите об их сексуальной жизни или личных отношениях. -После этого он снова вернулся в комнату. — Кончайте хуйню и идите дальше. Честно. В комнате повисла тишина, и Симон схватил Вильгельма за руку, вытаскивая его. Другой мальчик охотно согласился. ———— ———— -Итак, я слышал, что первокурсники наконец-то зашли слишком далеко в эти выходные, и Вильгельм выбил их из задниц. Мэдисон и Фелис опустились на места напротив Симона в библиотеке, обе с интересом смотрели на него, ожидая, когда он ответит на прямолинейное заявление Мэдисон. — Да, можно и так сказать, — признал он через мгновение, закрывая роман, который должен был прочесть к уроку литературы. Фелис кивнула. — Хорошо. Думаю, так будет лучше, если честно. Мэдисон кивнула. -О да, точно. Теперь первокурсники знают, что он человек, и на самом деле немного расслабляются рядом с ним. Клянусь, вчера я слышал, как некоторые девочки называли его «папочка из общежития», когда он приходил в поместье. Уголки губ Симона изогнулись, когда он представил себе реакцию Вильгельма на это. Может быть, ему стоит сказать это в следующий раз, когда они останутся наедине, просто чтобы на его реакцию. Прошло три дня с момента инцидента, и, честно говоря, все шло лучше, чем он ожидал. В школу на это никто не жаловался, а если и было, то казалось, что первокурсники смотрят на Вильгельма с большим уважением и трепетом, чем раньше. Иногда Симон не понимал этих людей. Ему и самому стало лучше, он и Вильгельм разговаривали несколько часов после того, как все это произошло. Они обсудили затянувшуюся травму Симона — так же, как и Вильгельма — и было приятно просто поговорить. Он, конечно, был разочарован тем, что им до сих пор не удалось отделаться, но логически он знал, что им лучше говорить о своих проблемах вслух друг с другом, чем избегать их. Они делали это раньше; все прошло не очень хорошо. Были, конечно, еще проблемы с хором и общий стресс за год, но Симон впервые с начала семестра действительно почувствовал себя хорошо. Казалось, что он немного вернул себе контроль, и от этого все стало казаться немного более возможным. — Значит, это делает меня «Мамочкой из общежития»? — спросила Фелис, когда он вернулся к разговору, и на ее лице задумчиво нахмурилась, когда она подумала об этом. -А как же Симон? Потому что на данный момент он и Вилле практически женаты, так что они оба отцы для всех этих идиотов. — Симон — это «Папи», — слишком быстро ответила Мэдисон, отчего Симон задохнулся и начал задыхаться. Таким его и нашел Вильгельм, возвращаясь с очередной встречи. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил его парень, пока Мэдисон и Фелис весело наблюдали с другой стороны стола. Симон отмахнулся от него, но Мэдисон усмехнулась и сказала, -Мы решили начать называть Симона «Папи», так как вы оба теперь папы в доме, полном идиотов. Между прочим, теперь тебя тоже зовут «Папа из общежития». На этот раз Вильгельм начал задыхаться.