***
В этот вечер все было как обычно: такси, родные объятия заботливого мужа, теплая постель, страстный секс. В момент, когда он брал меня сзади, я думала о ней — об этой блондинке с красивым милым лицом и стройной фигуркой. Я получала удовольствие от несколько неумелых ласк супруга, но хотела большего. Прямо сейчас, прямо здесь. Я хотела ее поцелуя. Собственные стоны в подушку только разжигали это желание. В последний момент я выгнула спину сильнее, представляя ее руки на своей шее. Как сейчас. Сильнее, жестче. Я закрывала глаза, кончая сильнее, и открывая рот шире, чтобы не держать крики в себе. Он никогда так не делал. А я хотела силы. Он кончил, держа мои бедра цепкой хваткой. В ту ночь я едва уснула. В голове смутно вертелись воспоминания о вечере, о малознакомых друзьях и легких напитках. Сердце выжигала невозможность уйти. Тогда, может быть, мне было бы легче ее заполучить и… Я прекрасно понимала, что это ненадолго. Мне нравилась сталь, текущая в крови мужа. Его просьбы, порой напоминавшие приказы — это было чистое доминирование. Это было ровно до момента, пока я это позволяла. И все же… Я посмотрела на мужа. Он спал, тихо сопя в подушку, укрытый двумя одеялами, которые я заботливо достала со дна коробки с вещами. Ему было комфортно. А мне не очень. Но исправлять это не хотелось. Узнать телефон девушки было проблематично. Не так я представляла себе эту ситуацию, но виновник торжества напрочь отказался давать ее контакты. Ревность? Простое упрямство? Его желание доминировать? Вот же гад. Он не стоит времени, потраченного на выбор его подарка. Надо было засунуть этот брендовый платок ему в глотку, а то и куда поточнее. К щекам прилила кровь от мысли, что я не получу того, что желаю, и это разрывало меня на части. Как несмышленое дитя я хотела «здесь и сейчас», не собираясь отступать. Сказав мужу, что хочу прогуляться, я незамедлительно пошла в ближайший парк — исполнить обещание. Там меня осенило — в век технологий глупо было думать, что что-то скрыто за семью печатями. Она должна где-то сидеть. Определенно. Я остановилась у пруда с утками. Солнце играло на их белых перьях, а мой большой палец навис над экраном телефона в страхе нажать. Сердце билось слишком сильно, а после упало куда-то к ногам. Чтобы быстрее устранить надвигающуюся панику, я открыла переписку со всеми, кто был на вечеринке. За день до этого мы переписывались. Я не знала ее имени, не знала, сколько лет и где она живет. На главном фото могло быть все, что угодно… Но я же девушка, я должна найти… Всего-то найти страницу, что может быть легче. Из всех друзей я выбрала несколько подозрительных без фотографий лиц и опознавательных знаков. Зачем придумали закрытые страницы, это все усложняет! Ноги, космос, медведь, какая анимационная девочка. Лютая несправедливость к ищущему. Может написать? А почему нет. Банальное «привет» расставило бы все по местам. Половина не ответили. Что ж, я все равно не стану сбрасывать их со счетов. Может быть, она и не сидит в этой социальной сети, хотя я надеялась иначе. Честно написав всем, что ищу девушку, которую всего лишь видела вчера на вечеринке, я более-менее успокоилась. Сдавать назад было некуда, мне просто хотелось увидеть ее снова. В конце концов, я же хотела найти друзей. Подруги в одном со мной городе мне было бы достаточно. Пришло фото. Уведомление незамедлительно оповестило меня об этом. Дрожащая рука открыла сообщение и я замерла. Это была она. Девушка выслала мне свою фотографию и кратко поинтересовалась давно ли я ищу ее. Я честно ответила отрицательно. В конце концов, не сидела же я ночью, шастая по сети вместо того, чтобы спать. Даже не знаю, чего было больше: облегчения или удивления. Две эмоции смешались в моей голове, не давая разумно мыслить. Глупо спросив, как дела, я закрыла переписку. Она сама все поняла, возможно. Я вспомнила ее взгляд. Проницательный, колкий, нежный. Бурная смесь в одном теле. Я заблокировала телефон и не спеша покинула пруд, через пару десятков минут появившись дома. Муж ждал меня с нетерпением, словно я вернулась с войны. Он что-то заподозрил? Опять поцелуй в губы и объятия. Я не могла без него. Тогда зачем ей написала? Глупая. Я должна ему сказать. Я обязана. Чертова честность, переданная мне от отца не дала бы спокойно жить, искалывая угрызениями совести. Я начала издалека: — Милый, как ты смотришь на то, чтобы я завела здесь парочку друзей? — голос не дрожал, я была вполне спокойна. — Друзей? — Подругу. Мне скучно быть одной в этом городе, без кого-то, с кем можно было встретиться за чашкой кофе или просто погулять… Ответ я почувствовала заранее, чем он его озвучил. — А я разве тебе не друг? — он посмотрел на меня почти невинными глазами. — Нет, ты мне друг, просто… В том городе у меня были друзья и знакомые, с кем бы я могла встретиться и погулять, а тут… а тут никого нет. Мне грустно, просто потому что никто не разделяет моих девичьих радостей. Он пожал плечами и кивнул. Я заставила себя расслабиться и переспросила: — Так ты не против, если я буду с кем-то проводить время? — Нет. С этих слов все началось.***
Мы подружились быстро, почти сразу перейдя из знакомых в друзья. Мне было чертовски приятно с ней иметь дело вообще, и я почти забыла про остальных, отдавая свое внимание только новой подруге и мужу. Больше я никого не хотела знать на этот момент. Остальные переписки казались скупыми, и наверное я не раз обижала своих друзей в других странах. Но что я могла сделать? Она была такой хорошей, такой манящей, такой дружелюбной и милой. Этот список можно было продолжать вечно. Впервые в этом городе я пошла в кино, на новый фильм Ли Уоннелла. Мы сидели через одного, я смотрела на ее тело в легкой майке и пила колу. Кляла себя за нерешительность и не раз хотела коснуться ее руки. Её звали Оксана. Прекрасное имя для такой красивой девушки. У нее был кот и собака. У меня был муж и два кота. Мы улыбались и дружили, я не боялась откровений и секретов. Мне повезло, она первой рассказала свои. Она оказалась сильной личностью и мне было приятно её уважать. В эти минуты мы были едины. Все наши места навсегда останутся нашими. В метро я всегда смотрела вслед уезжающему поезду и внутри меня появлялась пустота. Она готова была встречать меня вечером, когда мне было плохо или тоскливо. Она готова была принять меня у себя, несмотря ни на что, она готова была… Я готова была отдать ей свою душу, словно она являлась самим дьяволом. Мы пили, гуляли и дышали ночным воздухом этого города, не подозревая, насколько у нас мало времени. Все началось, когда я задержалась у нее в гостях. Она не говорила много о себе, и я узнавала о ее проблемах постепенно. Мы выпили больше положенного, я качалась из стороны в сторону, пытаясь найти баланс, а она говорила мне о любви. И я поддалась. Первый поцелуй был неловкий, жёсткий и горький. Полагаю, что каждая вложила в него свои переживания, просто желая отпустить всё к собачьим чертям. Я вцепилась в стол. Пальцы побелели и кажется, стало больно, но было страшно разрывать единение. Ни за что. Просто — ни за что. Я была полнее ее, и недвусмысленно намекнула, что неплохо, если бы она села на меня. Села. На. Меня. Пару минут назад и я подумать об этом не могла, не то, чтобы коснуться талии и постараться привлечь к себе. Где-то сзади залаяла собака, но для меня этот звук дошёл эхом. Ее тело томилось в моих объятиях, поцелуй был долгим, глубоким и страстным, за это время я поняла что ей плохо. Впрочем, мне тоже. Наши воспоминания слились во что-то единое и это было… Нет, это не было прекрасно. Это было драматично, потому что обеим было больно от прошлых воспоминаний. Она сразу сделала мне неприятно: схватила за волосы и оттянула назад. Поцелуй прервался, но продолжился на шее. Почти до крови, почти до моего стона, почти до сжавшего, от переполняемых эмоций, сердца. Мне понравилось. Я не имела опыта отношений с девушками, и поэтому предложение переместиться на кровать от меня не поступило, но втайне я хотела, чтобы она сделала это за меня. Но ничего не произошло. Она сползла с меня на пол, и я посмотрела вниз, наблюдая, как ноги поочередно оказываются на полу. Обратила внимание на ее носки — с них улыбались мне пингвины. Я моргнула, понимая, что сейчас разревусь. Мы сели пить чай, словно ничего не было. У меня охрипло горло и я молча сделала пару глотков. Спрашивать о случившемся не имело смысла — может это был сиюминутный порыв и больше такого не повторится. Чай был черный, горький, но из её кружки. Синяя большая, которая была больше моих ладоней. Горячая жидкость согревала холодные руки, но не так сильно, как ее тело на моем пару минут назад. Как больно, когда понимаешь, что это просто мгновение. Для многих это обыкновенное слово, а для особенных, для нас, для которых это слово значит больше, чем жизнь — бесконечность. Мгновение. Как горько было это осознавать. Когда я уходила от нее, я не знала, что люблю. Я никогда этого не знала. Прошло несколько дней. Я лежала с большим белым котом, и мне было уютно. Я старалась не думать о произошедшем и жила себе тихо, постепенно успокаиваясь. Не каждый же день тебя целует девушка и ты понимаешь, что тебе это нравится. Но я замужем. Черт. Мужу я, конечно же, ничего не сказала. Пусть это останется моей маленькой тайной. Переписки остались прежними, никто не поднял тему поцелуя. Нам обеим было вполне удобно не вспоминать тот вечер. Она уверяла, что поцелуй в лоб — это нежность, а в нос — доверие, и у меня не было причин ей не верить. Погода была отличная, солнце било мне в глаза и я потянулась, немного отодвигая кота в сторону. Животное недовольно фыркнуло и убежало. Я улыбнулась и начала собираться — сегодня у нас опять была встреча. В глубине души я надеялась, что это повторится. Но как это объяснить самой себе. А ему? Ни одного варианта. Несколько месяцев назад он заявил, что не против, если я найду себе девушку, но каждый раз, когда я говорила о подругах, в его глазах появлялся страх. Он боялся, что я его брошу, променяю на другого или другую… Мне стоит молчать. Поцелуй Оксаны не оставил следа на шее, чему я была бесконечно рада. Все происходящее я назвала одним словом «бывает». Я себя успокоила. Мы были слишком пьяны. Сегодняшний день снова должен был закончиться у нее дома. Мы шли довольные и весёлые с кафе, где просидели полдня. Купив по дороге вина, не спеша направились к ней домой, тихо беседуя о подделках в китайских магазинах. Ничего не предвещало беды, когда мы зашли в лифт и поехали на девятнадцатый этаж. Я облокотилась о железную стенку лифта и молча смотрела на нее, немного стесняясь прямого взгляда в ответ. Его не последовало, она просто подошла ближе. Это произошло снова. В зеркале напротив нас отразились две целующиеся девушки. Мы обе были трезвые и это повторилось. Она прижала меня к стене. Мои руки безвольно висели по швам, я боялась коснуться нее, чтобы привлечь к себе. Она тихо ахнула, и что-то внутри меня дернулось. Теперь я кажусь себе совсем юным побегом, который внезапно начал расти в новом городе. В отличии от меня, Оксана была закоренелой жительницей этого города и не была удивлена высоким зданиям и широким улицам. Мой муж тоже родился и вырос здесь. И в отличии от них я была невинной, не знала здесь ничего, кроме объятий мужа и ее губ. Губ, которые уже разорвали поцелуй. Закусив губу, она смотрела на меня с нескрываемым интересом. Я не знала, как выглядела, но понимала, что стою сейчас совсем потерянная и растрепанная. Может быть, надо было убежать. Отдать бутылку шардоне и свалить. Она спросила честно: — Тебе нравится? Я не знала. Я честно не знала. Поцелуй просто произошел, а что я чувствовала в этот момент, не смог бы сказать даже сам господь бог. Наверное, я была потеряна… Не знаю. И просто пожала плечами. Лифт остановился, мы приехали. Зазвенели ключи, когда она вытаскивала их из кармана и открывала стальную дверь. Все было как прежде: нас встретил веселый лай и негромкое мяуканье. Животные были рады нашему появлению. Мои мысли носились со скоростью света — что же делать дальше. Ответа не было, как не было решения. Опять ничего не случилось. Я решила отпустить ситуацию, и выпить. Выпить просто так, для души, в глубине души понимая, что ей возможно так же неловко. Я тоже этого не знала. Мы выпили пару бокалов и включили музыку. Играла «Операция Пластилин». Я раньше не слышала их, но с самого первого аккорда первая песня запала мне в душу. Стало легче. Строки были жизненными, от этого вино пошло плавнее, хотелось танцевать. Все мечты наши сбудутся этим летом… За окном действительно было лето. Такого лёгкого лета у меня не было никогда. Закрой глаза и со мною летай… Еще один бокал бесследно простыл в моем горле. Я не особо люблю вино, но в этот раз оно пошло легко. Стены городов расскажут про любовь… Я посмотрела на Оксану и улыбнулась. Она протянула мне налитый до краев бокал и я покорно его приняла. Смысл жизни в надписях на футболках… Посуда снова опустела, я поставила свою на стол и протянула руку. Когда я пьяная, я могу не контролировать себя, но… Я контролирую себя всегда. Я знаю, что делаю. Я хочу танцевать. С ней. Сейчас. Рваные коленки, десяток партаков… Она допила свое вино и кивнула. В тот момент, я не могла понять, что все только начинается. Именно сейчас, именно в данный момент, в секунду. Как же быстро все поменялось. Наше лето будет долгим… Да. Да. Да. Стены городов расскажут про любовь… Мы начали танцевать. Было все равно, что не попадаем в ритм или делаем это некрасиво — мы танцевали, как никогда в жизни, словно одни. Смысл жизни в надписях на футболках… Губы встретились. Руки соединились. Стало жарко. Рваные коленки, десяток партаков… Захотелось стянуть майку. Кровь закипала от вина, музыки и поцелуев. Стало невыносимо жарко. Наше лето будет долгим… У меня закружилась голова и мы осели на пол, смеясь и поочередно целуясь. Мы словно беззаботно парили в этой комнате, пьяные, уставшие, счастливые. Это было что-то особенное. Музыка продолжала играть, а мы уже не могли танцевать. Нас хватило на одну песню. В этот вечер больше ничего не было. У нас были партнеры, никто из нас не был девственницей, но почему-то мы не сделали ничего серьезного наедине. Сегодня. Я сидела в такси, удобно устроившись на заднем сидении класса эконом и радовалась жизни. Ничего серьезного на первый взгляд, но я была счастлива.***
Наши встречи становились все чаще. Я была счастлива, относилась к этому, как должно. Мы не разговаривали с ней о сексуальных предпочтений до определенного момента, пока я не заметила рядом со входом в метро секс-шоп. Не то, чтобы я никогда в нем не была, но мне было несколько неловко указывать на сей магазин Оксане. И тем не менее, мы вошли в здание и остановились у ближайшей витрины. Здесь в изобилии было эротических игрушек, костюмов и фаллоимитаторов — это первое, что я заметила. Чувство неловкости ушло, я с интересом рассматривала товары. На нас были медицинские маски, которые закрывали лицо и мне впервые стало от этого приятно. Она тихо прошептала мне, тыча пальцем в ближайший большой искусственный член за закрытой витриной: — У меня такой же дома. Я улыбнулась. Интересно. У меня никогда не было ничего подобного, а если ещё честнее, я считала, что держать дома подобное — в высшей степени хамство. Я кивнула, в голове поставив галочку когда-нибудь это попробовать. Плетки, кляпы, наручники, маски, ленты — всего было в изобилии. Я проходила мимо этого с интересом, который уж точно не будет удовлетворен. Я этого не хотела бы. Мы вышли из магазина, так ничего не купив. Собственно, и не собирались. Когда она тихо прошептала мне на ушко, что хочет со мной сделать, я не поверила. Подумала, вначале, что это просто шутка или такой фильм. Это оказалось не шутка. У нее действительно дома был целый чертов уголок на любой вкус «вещичек для секса и БДСМ». Я удивленно уставилась на нее, не веря собственным органам чувств. А как это… А как меня? Я ничего не понимала. Остается только послушаться ее и делать все, как надо. Она обещала удовольствие, и мне хотелось его получить. Хотя больше я хотела узнать о ее увлечениях ближе. — Расслабься, — сказала она, когда стягивала с меня одежду и держа в руках какой-то скотч — позже я узнала, что это виниловая лента, — ляг на живот. Без одежды было некомфортно. Хотелось прикрыться. — Без возражений, — заявила она, и я поняла, что игра началась. Я послушно легла на постель. Оксана подняла мои руки вверх и связала их за головой. Я молча слушала, как мое сердце бьется где-то в горле. Как тогда, мое лицо опять оказалось на подушке. Дышать было не тяжело, более тяжелым оказалось ожидание. В ягодицах и спине я начала ощущать холод, было некомфортно из-за непривычки. Вдруг я почувствовала легкий шлепок, потом сразу — почти невесомое поглаживание. Я затаила дыхание. Шлепки продолжались. Они были мягкими, как воздушный зефир, и мне показалось это заботой. Мне определенно нравилось, когда меня шлепали, однако получила сполна я это только сейчас. Именно шлепали, а не избивали. Удары усилились, стали чаще и резче. Я едва не начала стонать. Прошло пару минут, прежде, чем мне стало жарко. Удары стали сильнее, жестче, ритмичнее. В горле пересохло, я сглотнула. Между ног все накалилось и казалось, прошел ток. Я вскрикнула. — Считай удары, — мягким голосом приказала она и мне ничего не оставалось, как подчиниться. Первый мой сосчитанный удар был болезненным. Ягодицы уже распалились и наверняка стали если не красными, то розовыми точно. — Од-дин. Кажется, она хмыкнула. Рука снова опустилась на ягодицы, звонко выбивая удар. — Два. Еще раз. — Три. И еще. — Четыре. Ай! Стало больнее. Но желание появилось. Шлепок. — Пять. Она медленно погладила ягодицы и подула на них. Холодный воздух оваял горячую кожу — это все, что я сейчас хотела. — Тебе нравится? — Да. Конечно, да, — я не солгала. Немного пошевелив руками, устроилась удобнее. Ее руки снова задели мои ягодицы и я тихо охнула. Она гладила меня невыносимо нежно. Я закрыла глаза. — Перевернись. Я сразу подчинилась. Она гладила своими мягкими руками сначала мои плечи, потом грудь… Когда я решилась прикрыться, Оксана без колебаний твердо развела мои ноги и опустила на спину. Сердце громко билось в горле, в каждый сустав отражая звонкий гул. Голова кипела и кружилась. Лопнул скотч, когда я дернула руками в стороны. Когда можно понять, что случилось что-то важное? Разве тот человек, что приносит счастье — не есть самый необходимый глоток воздуха в безумном мире? Или же это просто фантом? Мечта, которая родилась на пустом месте? Пустышка, которая нравилась нам обеим — это бы то самое или мираж? А кто верит в любовь? Можно ли в нее верить? Оксана нависла надо мной, пока я пугливо прижималась к ее постели, краем глаза заметив кота. Меня резко обуяло странное чувство. Незабываемое. Внушительное. Объемное. Ошибка. Ошибка. Это ошибка. Вдох-выход и так несколько раз. Она рассчитала мое поведение за желание и опустилась вниз, между моих разведенных ног. Каждая клеточка моего тела вопила. От чего? Я и сама не понимала. То, что я чувствовала до этого момента — растворилось в зыбком тумане ее рук на моих половых губах. Я вздохнула и согнула ногу, быстро соображая, что делать. Нет, я не хочу. Нет, нет, не надо. Пожалуйста, не надо. Я хотела не этого… Я не предполагала, что будет так. И прежде, чем ее губы коснулись центра женственности, я поняла, что мои щеки мокры от слез. Незамедлительно было принято решение отступить к стене и прикрыться футболкой. Я тяжко дышла, смотря в предательски чудесные голубые глаза. Оксана непонимающе поднялась. — Ты чего? Почему я боюсь? Чего? Для чего отодвинулась? И где мои чувства, что ярко полыхали всего несколько минут назад. Почему растворились?! Почему ушли?.. Я бежала домой. Шаги давались одновременно тяжело и легко, словно суть моя разделилась и вычеркнула сердце из состава. Что я теперь чувствовала? Кажется, это было осознание своей ошибки. Кровь, текущая во мне, кричала в виски о моей безмерной глупости и бог знает еще о чем. Дрожащие руки напомнили почему-то ее синюю большую кружку… я держала ее этими же руками, ими я отвечала ей на взаимность и еще губами я целовала ее. Что за бесконечная ошибка…***
— Что бы ты хотела изменить в своей жизни? — спросила она одним зимним вечером. Сердце пребольно забилось. Я прикусила язык. Я знала, видит Бог и провидение его, я знала, что Оксана хочет от меня услышать, однако сказать эти слова — предать саму себя. Я хотела другого. То, что она мне уже дала, но безжалостно отобрала, было почти детской романтикой, нежной влюбленностью, а никак не страстью, за которой следует болезненная привязанность. — На самом деле — ничего. Меня все устраивает. Мне было некомфортно до зуда на руках и ногах. Сама того не ведая, я играла в любовь. В ту самую, настоящую и порочную, в непостижимую и сжигающую нутро. С которой у меня не было ничего общего. Мы расстались на шумном Арбате. Картины, певцы, люди — все смешалось в пелене слез. Я не видела почти ничего, пока направлялась домой. К стабильным отношениям со стабильностью. Разум мой твердил мне, что это правильный выбор, а сердце молчало. Считать ли свое сердце предателем? Отчего оно молчит? Да потому что не должно оно говорить! Оно никогда не говорит, лишь поет у тех, кто еще не познал черной горечи и тоски по тому, что не вернуть. Кто-то любит, а я… Стабильность. Вот, что люблю я. Оказывается, все так просто. По-мужски безумно я прониклась лишь нежностью, которую Оксана перепутала с чем-то важным и по-человечески доступным. Теперь ее пальцы были для меня иными. Голубые глаза больше не светились в воспоминаниях якорями. Я не стремилась к ней так, как раньше. Больше ничего не существовало. Мне было плохо. Я обманывала не себя, а ее. Существо, полюбившее меня за просто так. Какую ответственность несла я, понимать уже не следовало. Мы больше никогда не виделись в этом огромном городе, полном жизни и вечного движения вверх. Наши души ушли друг от друга так далеко, что стерлись воспоминания. Всего несколько лет — и ничего. Как мы встретились? Что пели? Улыбались бы мы? Я не помню уже ничего. Новая череда событий увлекла в очередной парад эмоций, в котором не было прошлому. Оксана — теперь кто она? Мираж, пустышка, лишь ленивое воспоминание, редко вонзающее в голову. Тишина в груди и пустота в сердце — вот, что оставила мне эта девушка, напоследок дав прикоснуться к светлым волосам.