Небо на двоих

— Наш самолет произвел посадку в аэропорту города Лос-Анджелеса. Добро пожаловать! Машина будет подана к трапу через пару минут. Брюнетка выдыхает, наконец эта ужасная поездка закончилась и теперь все вновь встанет на свои места. Сейчас она выйдет из самолета, вдохнет родной воздух полными легкими, а через час увидит мужа. Рози так сильно соскучилась по нему! От нетерпения она шаркает носками кроссовок по ковровому покрытию, а руками перебирает завязки на толстовке. Сейчас на дворе уже вечер и солнце заходит за горизонт, освещая оранжевыми лучами заката все вокруг. Из иллюминатора видно, как к самолету подъезжает черный внедорожник. В зоне двери раздаются какие-то звуки и Джули приглашает ее на выход. — Всего доброго, миссис Хаммер, — говорит она, когда Рози прощается с ней, мило улыбаясь в ответ, но тут же забывает обо всем, когда видит Арманда, стоящего у машины, в ожидании ее. На нем темные джинсы и свитер, на ногах красуются баскетбольные высокие черные кроссовки с белыми полосками по бокам, глаза скрыты за темными очками, но радость от встречи выдает широкая улыбка, которую он не в силах скрыть, несмотря даже на его актерский талант. Брюнетка бежит к мужу со всех ног, а он в ответ раскрывает объятия, желая поскорее обнять ее. Эта поездка была слишком большим испытанием для их семьи, и они оба желают поскорее забыть о ней и этих ужасных неделях разлуки. — Ро, — шепчет он, прижимая ее к себе как можно крепче, пытаясь передать все те чувства, которые накопились в нем за это время. Мужчина вдыхает запах ее волос — они все также пахнут ее любимым цветочным шампунем, от которого он чихает, — прости меня. Я знаю, будет не легко, но дай нам еще шанс, — он снимает темные очки, его взгляд блуждает по лицу темноволосой и мужчина никак не поймет ее чувства. — Арми, — она лишь сильнее утыкается в его грудь, он все-таки намного ее выше, — я так люблю тебя. Не хочу ни о чем думать. Поедем домой? — Розамунд поднимает на него свой взгляд и тонет в его голубых глазах; девушка могла бы смотреть в них бесконечно. — Едем, — задорно отвечает он и подхватывает жену на руки, чтобы донести до машины. Рози кричит от неожиданности, а после смеется и щурится: часы на его запястье заблестели на солнце и создали яркий отблеск. Она чувствует себя совершенно счастливой и свободной. Рядом с Арми ей тепло, спокойно и уютно. Когда внедорожник трогается, девушка ложится к мужу на колени, а он заботливо гладит ее по волосам. По дороге она рассказывает о концерте в Париже, об автограф сессии, о прогулках по городу, мужчина внимательно ее слушает. К тому моменту, когда автомобиль остановился во дворе дома четы Хаммер, Розамунд спала беззаботным сном младенца. Арми решил, что не станет будить жену понапрасну и на руках донес ее до кровати, двигаясь как можно плавнее и медленнее, чтобы не потревожить ее сон. В спальне хозяйку ожидала миссис Эванс, которая помогла переодеть сонную Рози и уложить в постель. Арманд лежал в кровати и не мог перестать любоваться спящей брюнеткой — она была идеальна: такая настоящая, простая. Дом словно ожил с ее приездом, да и к самому Хаммеру вернулось чувство жизнерадостности: он стал замечать мелочи, окружавшие его вокруг, такие как маленькие птички на их балконе, поющие утренние серенады, бабочки во дворе, вытанцовывающие причудливые фигуры в воздухе, тихое мяуканье кота во дворе, едва доносящийся шум прибоя, иногда становящийся слышным во дворе их дома, который дарил чувство умиротворения. Улыбка появляется на губах Арми, когда он наблюдает за спящей брюнеткой: ее лицо совершенно спокойно и оттого максимально естественно — полные губы приоткрыты, что делает ее необычайно привлекательной, несмотря на несовершенство, волосы рассыпались по подушке, на щеках играет легкий румянец, ее нос внезапно вздергивается и во сне девушка зовет: «Арми». Мужчина вновь довольно улыбается — она думает о нем, мечтает во сне. Он — ее мечта наяву и никто не сможет отнять у них это. Тихо выдыхая, мужчина ложится рядом и, нежно обняв жену, закрывает глаза. Впервые за три недели он легко и быстро проваливается в безмятежный сон, понимая, что самое ценное из того, что подарила ему жизнь, сейчас рядом. Утро наступает незаметно и Арманд по привычке просыпается в семь часов утра, когда Розамунд еще сладко сопит на подушке: яркое солнце, пробивающееся внутрь хозяйской спальни, освещает комнату своими нежными лучами, пытаясь достать до брюнетки. Мужчина тянется к будильнику и спешит нажать на кнопку выключения — совсем не хочется, чтобы причиной пробуждения его спящей красавицы стал тревожный звонок противного будильника, который он, к слову, сам терпеть не мог. Медленно проведя ладонью по темным волосам, Арми улыбнулся — все такие же мягкие и шелковистые, манящие, словно кашемир. Перебарывая желание зарыться в них и провести так остаток утра, светловолосый все же выбрался из постели и тихо прикрыв дверь, спустился по лестнице вниз. Там его уже ждала мисс Эванс. Еще вчера они договорились, что женщина поможет с приготовлением завтрака для хозяйки. Мисс Эванс с улыбкой встретила мужчину и поздоровалась: — Доброе утро, мистер Хаммер. Сегодня, кажется, ваше настроение куда лучше, чем в предыдущие недели, — женщина улыбалась. Она была рада вновь видеть хозяев дома вместе. — Доброе, Эмилия. Сегодняшнее утро действительно доброе. Цветы уже доставили? — он с волнением поглядывал на входную дверь, ожидая увидеть там букет пионов, но их там не было. — Нет, еще не доставили, но они в пути, мне звонил курьер, — женщина подошла поближе к нему, видя какое волнение взыграло в молодом человеке, — не волнуйтесь, все будет прекрасно. Розамунд вернулась, а это значит, что для нее важны не цветы, а вы, Арманд. Уж я-то точно вижу, как она смотрит на вас, — женщина сделала акцент на слове «как», — не потеряйте такое сокровище. Он лишь кивнул в ответ, прекрасно понимая, что мисс Эванс, как всегда, права. На деревянный поднос уже были выставлены две тарелки со свежеиспеченными круассанами, которые внутри были наполнены клубничным вареньем с заварным кремом, шоколадный сироп, который Рози обожала с детства, пара сэндвичей и два горячих латте с порцией карамельного сиропа. Именное такой кофе Арми приучил пить Розамунд, хотя изначально она и вовсе была против этого напитка. Мужчине даже вспоминать было смешно как они сидели с утра в саду своего дома под раскинувшейся зеленой кроной деревьев и Арми буквально заставлял жену попробовать кофе. Эта история каждый раз заставляла его искренне раскатисто смеяться. — Ну же, Ро, хотя бы глоток! Ты поймешь как это вкусно и не захочешь оторваться, — мужчина не сдавался в попытке приобщить молодую жену к своему любимому напитку, в конце концов, ему не хотелось пить кофе в одиночестве. Как можно не понимать кофе? Ее еще столькому нужно научить! Солнечные лучи начинали потихоньку прогревать утренний воздух, маня каждое живое существо окунуться в летнее тепло. — Нет, Ам, нет, только не это. Он горький и противный, — девушка смешно морщила свой нос, показывая всю степень отвращения к любимому ее мужем напитку. Мать с детства приучила малышку к тому, что женщина должна пить только чай — он способствует сохранению молодости. Кофе же по мнению Лиллиан только вызывало неприятные ощущения в области желудка. Мужчина взял в руки высокий стакан, в котором был мастерски налит латте: сверху была молочная пена, а внизу, под кофейным слоем лежал густой карамельный сироп, помогающий превращать кофейную горечь в сладкое послевкусие, и сел рядом с брюнеткой. Она играючи толкнула его в плечо, на что Арми лишь улыбнулся. Взяв с блюдца чайную ложечку, подчерпнув молочную пену, он начал кормить Рози, будто маленького ребенка. — Давай, открой ротик, — дразнился он сладким голосом, от чего девушка рассмеялась и позволила молочной пене просочиться внутрь, что не выходило прежде из-за крепко сжатых зубов. Арми смотрел на нее влюбленными глазами - она покорила его сердце за пару минут и больше никогда не возвращала. Ее губы были все в молочной пене, она пыталась слизать остатки, чтобы не позволить им стекать по лицу. Ей все же не удалось избавиться от всех последствий, и маленькая молочная струйка устремилась к подбородку. Девушка хотела было вытереть молоко рукой, но муж сделал это быстрее. Заботливо он вытер ее подбородок, а после притянул к себе и нежно поцеловал, даря им обоим поцелуй, полный молочного привкуса. — Ммм, если кофе каждый раз будет таким, — она многозначительно подмигнула, — я согласна пить его хоть по сто раз на дню, — девичий смех раздался на весь их сад. Арманд любовался ей как завороженный. Дотронувшись до ее ладони, он ответил: — Будет еще лучше, я обещаю. Тихие шаги раздаются в коридоре, медленно открывается дверь в спальню и Арми медленно осматривает комнату. Рози по-прежнему спит беззаботным детским сном, что вновь и вновь заставляет его умиляться. Он тихо входит и ставит на свою сторону постели поднос с едой и кофе, а после тихо спускается за цветами. Курьер уже привез букет ее любимых розовых пионов. Арманд осматривает букет и довольно кивает. Стебли цветов красиво укутаны упаковочной тканью такого же розового цвета, а блестящая лента красиво обрамляет их посередине. Бутоны столь нежные, изящные и большие, что кажется, что они ненастоящие, ведь едва ли что-то может быть столь совершенным, прямо как его жена. Вернувшись наверх, светловолосый ложится в постель и глаза Рози начинают открываться: она тянется в постели и непонимающе глядит на поднос и цветы. — Доброе утро, — ее голос сонный и растерянный, — я забыла про какую-то годовщину? — Доброе, — он смеется в ответ на предположение девушки, — нет, я просто хочу сделать тебе приятно, — мужчина нежно целует девушку в лоб и ложится рядом, обнимая ее. Она улыбается в ответ, стараясь прижаться к нему как можно ближе. Разлука стала для нее тяжким испытанием и в то же время, заставила начать ценить то, что прежде ей казалось данностью — их с Армандом отношения. — Знаешь, чего не хватает в Париже? — она смотрит на него снизу вверх, выводя странные узоры на мужской груди. Это утро не было похоже ни на одно из проведенных во французской столице, оно было по-настоящему счастливым и домашним. Только рядом с Арми она чувствовала себя дома в любом уголке Света. — Чего же? — мужчина гладит ее по волосам и лишь крепче обнимает. Еще совсем недавно он не смел надеяться, что брак возможно спасти и готовился к худшему, но Рози приехала с совершенно иным настроем, что, безусловно, радовало Хаммера. — Твоего карамельного латте, — Рози подняла на него взгляд зеленых глаз и быстрым движением прильнула к любимым губам; муж лишь поддался ее напору и углубил поцелуй. Она подтянулась ближе к нему на локтях, а Арманд спустил свои руки ниже, на упругие женские ягодицы, а после, схватив левой рукой девичьи волосы, потянул их назад. От такого натиска девушка резко выдохнула в губы мужа. Она не ожидала таких действий от него, ведь Арми всегда был нежен, но ей понравился новый виток развития отношений в их постели. — Скажи, если тебе не понравится, — голубые глаза смотрят на нее с тревогой, будто бы он боится, что напугал ее слишком резкими действиями. — Продолжай, — шепчет она, прикусывая его мочку уха и мужские руки продолжают все настойчивее и настойчивее исследовать девичье тело, освобождая его от одежды. В этот день служащим в доме четы Хаммер было запрещено подниматься на второй этаж особняка до тех пор, пока хозяева сами не спустятся в гостиную. Служанки долго обсуждали личную жизнь хозяина, который был в напряжении все три недели, пока его супруга отсутствовала. Пошлые шуточки то и дело были слышны из каждого угла. Нельзя отрицать тот факт, что Арманд был до безумия сексуальным мужчиной и его, как и говорил Роджер, хотела каждая. Молоденькие девушки, приходившие на службу в этот дом, мечтали однажды потеснить хозяйку дома в постели наследника нефтяной империи, но это никому не удавалось, какими бы ухищрениями они не занимались: молодой мужчина не смотрел ни на кого кроме своей жены, что вызывало неоднозначную реакцию у противоположного пола. Рози лежала на плече у мужа и пристально рассматривала черты его лица, так, словно перед ней предстало произведение искусства. Пальцами на дотронулась до скулы и повела ниже к подбородку, а после очертила губы. Девушка наблюдала за его мимикой, за тем, как он морщится и щурится, это забавляло ее — каждая мелочь в Арми ее восхищала. — Я люблю тебя, — Розамунд шепчет тихо-тихо и утыкается в его плечо, так, словно первая призналась в чувствах. Такую неловкость ощущают подростки во время первой влюбленности. Рози чувствовала себя странно: будто бы после происшествия в Париже ей теперь нужно вновь доказать Арми, что она его любит, завоевать его любовь. Она не может его обманывать, не имеет права играть чувствами близкого человека. Чувство вины давит на нее с такой силой, что перестать думать о произошедшем не удается. Недосказанность душит девушку с каждой минутой все больше и больше, кажется, что воздуха в легких уже не хватает. За окном начинает медленно стучать дождь, делая атмосферу еще более угнетающей. Погода как никогда прежде чувствует Розамунд. — И я люблю тебя, — он обнимает ее крепче и чувствует, как на кожу попадают соленые капли, девушка всхлипывает, а Хаммер никак не может понять причину. Его настораживает внезапная необъяснимая перемена в жене. — Что случилось, Рози? — Арманд обеспокоенно поднимает ее лицо и вытирает слезы большим пальцем. Его голубые глаза глядят на нее, пытаясь понять в чем причина происходящего, но ответ не находится, ведь еще пару минут назад все было просто сказочно. Она хватается за его плечи и лишь шепчет: — Прости, прости, прости меня. — Да что случилось, Ро? — он медленно, чтобы не напугать, разворачивает девушку к себе, — ведь все хорошо. Чего ты плачешь, глупенькая? — Арми гладит ее по волосам и прижимает к себе ближе, но она словно в другом измерении, — тише, малыш. Девушка отстраняется от него и, вытерев слезы, натягивает на себя одеяло и робко отвечает: — Ам, я должна сказать, я не могу тебя обманывать. Черт, я поступила неправильно, и ты имеешь полное право сейчас уйти, — она тараторит эти слова подряд, а мужчина смотрит на нее недоумевающим взглядом, не в силах понять, о чем она говорит. На улице совсем разбушевалась непогода и ветер с дождем бьет в высокие стеклянные двери, ведущие на балкон. Стук капель о стекло становится все более слышным и иногда заглушает тихий голос девушки. — Стоп, Розамунд, — его голос становится властным и жестким, что заставляет девушку замолчать и посмотреть ему в глаза, — во-первых, дыши, успокойся, — он берет ее за руку и смотрит в ее зареванные глаза. Девичье лицо опухло, губы горят так, будто их искусал рой пчел, а руки не могут найти себе места и постоянно нервно подтягивают на себя одеяло. — Успокоилась? — она кивает в ответ, и он продолжает, — теперь объясни спокойно, что случилось, я ничего не понимаю. — Я знаю, что я виновата, я так перед тобой виновата! — Чёрт, Рози, ты можешь просто сказать? Я не понимаю. — В Париже, в самолете я встретила пилота из своего коматозного сна после падения. Мне казалось, что все это было случайно и ничего не произойдет, — Арми внимательно слушал жену, тело его напрягалось с каждым ее словом. Еще тогда, после падения, его настораживало это имя, но кто бы мог подумать, что последствия придут настолько позже? — А потом, — она прикрыла лицо руками и вздохнула, а после продолжила, — я увидела то видео, — на этих словах Розамунд осеклась и замолчала. Озвучить то, что произошло, она не могла, не хватало духа. Девушка тряслась как осиновый лист на ветру, ее нервы были на пределе, казалось, что вся жизнь рушится прямо здесь и сейчас. Пути назад больше не было, как и всего того, что существовало еще недавно. Арми прекрасно понял, о чем она хотела и боялась сказать, поэтому произнес вслух: — Ты мне изменила, — это не был вопрос, это было утверждение. Подробностей не хотелось, сердце болезненно сжалось от того, что он сам сказал. От хорошего настроения не осталось и следа. Хаммеру не хотелось ругаться, не хотелось кричать, не хотелось выяснять отношения. В нем нарастало ощущение внутренней опустошенности, словно чувств никаких не осталось, только зияющая дыра на месте сердца, которое вырвали в один момент. Мужчина понимал, что, наверное, он заслужил это после истории с видео, но сердце никак не хотело принять этот факт. Взгляд голубых глаз вновь потускнел и, можно было бы сказать, что из него вырвали жизнь. Он выпустил из своих объятий Рози, касаться ее сейчас не хотелось. Единственным желанием было сбежать, как маленькому мальчишке — убежать прочь от проблем. Буря за окном становилась все сильнее, ветер ревел так, словно плакал о том, что потерял безвозвратно. — Арми, я, — Розамунд словно потерялась, ее мысли были похожи на карусель страхов, которые после этого откровения сковали ее. Девушка пыталась дотронуться до него, установить контакт, но мужчина не позволял. Он посмотрел на нее с сожалением: вот к чему они оба пришли за эти годы — сидят друг перед другом каждый со своим прегрешением и не знают, что им делать с этим. Ошибки, обиды, недомолвки — вот, чем стала наполнена эта комната за последние полчаса. От былой любви и беззаботности не осталось и следа. — Думаю, нам стоит провести несколько дней раздельно, чтобы осознать произошедшее, — он скинул одеяло и ступил босыми ногами на темный паркет. Сейчас эта комната превратилась для него в какое-то чужое и абсолютно холодное место, такое же безжизненное как его сердце. Да, он поступил неправильно, но это не значило, что она должна сделать также. Сам он признал ошибку, просил простить и винил себя все эти годы, а Рози вот так легко предала их, зная, что ставит под угрозу семью. Чувство обиды было слишком сильно. Выбор, она сделала осознанный выбор. — Нет, Ам, пожалуйста, это была ошибка! — девушка сжимала в руках одеяло, отчего иногда ее обнаженная грудь открывалась мужскому взору. Женские руки тянулись к нему, повисая в воздухе, свет прикроватного торшера отражался в бриллианте на обручальном кольце и вокруг него появлялся ореол радужного оттенка. На полпути к двери мужчина обернулся и задал вопрос: — Сколько раз, Розамунд? — девушка смотрела на него непонимающим и полным слез взглядом. Она чувствовала отчаяние: муж даже не смотрит на нее, он не хочет ее касаться, он разочарован ей. — Сколько раз ты изменила мне с другим? Я хочу знать. — Пять, — тихо прошептала она, едва шевеля губами. Он лишь кивнул головой и немедленно вышел из спальни, Рози же упала на кровать и зашлась в громких рыданиях — она потеряла мужа, сейчас ей стало это слишком очевидно. Девушка ненавидела себя, свой поступок и еще больше решение рассказать о произошедшем, но жить во лжи она тоже не могла. Нельзя построить на вранье что-то настоящее и крепкое, а Рози искренне хотела вернуть все то, что у них было прежде. Едва ли когда-либо Арманд посмотрит на нее вновь тем же взглядом, которым смотрел еще сегодня утром. Служащим стало понятно, что воссоединение счастливой семьи пошло не по плану, когда безумно злой хозяин дома потребовал подогнать к парадному входу спорткар. На улице все еще бушевала непогода, хотя буря заметно притихла; обычно эта машина не выгонялась в дождь. Выходя на улицу, Арманд хлопнул дверью с такой силой, что казалось, дом сейчас разлетится на куски. Служанки поспешили прекратить сплетничать и приняться за работу: кто знает, может быть у хозяйки настроение еще хуже.

***

С последних событий прошло две с половиной недели: Хаммер не контактировал с Рози, приезжал домой, когда она уже спала и уходил, когда она еще не проснулась. Девушка не знала, где он проводит время, с кем он, чем он живет, что делает, что его беспокоит, абсолютно ничего, словно они чужие люди, будто они никогда не были вместе и не было этих счастливых лет. Происходящее практически не оставляло надежды на примирение, хотя Розамунд не переставала пытаться. Девушка в течение дня приносила записки в комнату мужа, в которую он перебрался после их последнего разговора; она приглашала его на прогулки, просила прощения, но он не отвечал и не приходил. Иногда Рози казалось, что он умер, а ей все это приснилось, но тогда она включала телевизор и видела мужа в сводках голливудских новостей. Все это время девушка чувствовала себя опустошенной, ровно также себя ощущал и Арманд. Чувства мужчины было трудно понять и описать: он злился, он однозначно был зол на жену, но любовь к ней не уменьшалась, не проходила, ему не хотелось отпустить ее и больше не видеть. Арми понимал, что отчасти в произошедшем виноват сам: ее могло просто увлечь романтическое путешествие, учитывая, что она узнала о его неверности. Мысль же о том, что это произошло не раз и не так как это случилось с ним, доводила Хаммера до исступления. Хотела ли Рози ему сделать больно в ответ или же просто разлюбила? Был ли это осознанный выбор? Черт, так много мыслей и никакого ответа. Арми топил свою боль в бокале виски в одном из родовых поместий своей семьи, где в последние недели проводил почти все время. Во дворе было большое поле для гольфа; будучи маленьким, он часто приезжал в этот дом и отец учил его игре. Сейчас эти воспоминания отдавались в груди тупой болью: прошло уже несколько лет с тех пор, как его отец покинул бренный мир и находился в лучшем месте. Сын скучал по отцу, но не часто говорил об этом. Пытаясь понять, сможет ли он забыть, сместить из своего сердца и жизни Рози, Арманд даже попробовал забыться в объятиях девушки легкого поведения, но от ее рук становилось душно, а от чужого тела тошно. Он не смог провести в клубе и двадцати минут — пришлось вернуться в пустой дом, наполненный призраками прошлого. Поздний вечер подкрался незаметно и Рози решила, что пришло время взять себя в руки и утешить свою печаль музыкой — все это время девушка не подходила к роялю, взяла отпуск в консерватории и просто проводила время дома в некогда их с Арми счастливой спальне, заставленной совместными фотографиями. Взяв из спальни три рамки с их изображениями, девушка спустилась к музыкальному инструменту. В гостиной тихо потрескивал камин, огонь красиво оттенял черную мебель, а зажженные свечи создавали грустную и в то же время романтическую атмосферу. Розамунд поставила на пюпитр фотографии и села за рояль: пальцы автоматически заиграли Шопена — любимого композитора мужа. Ноктюрн си бемоль минор легко зазвучал в комнате, возвещая о печали, которая сковывала душу Рози. Девушка легко управлялась с клавишами инструмента и покачивалась в такт музыке, усиливая временами нажим и, создавая эффект крещендо или, уменьшая нажим, эффект диминуэндо. Она была заворожена процессом и самой мелодией настолько, что не заметила, как дверь в дом открылась. Арманд вернулся домой. Мужчина не ожидал, что Рози выйдет из спальни и, уж тем более, не мог предвидеть того, что она примется играть. Наблюдение за ее игрой на рояле всегда завораживало его — слишком идеальна и увлечена, не замечая ничего вокруг, его жена целиком и полностью погружается в мир музыки, создаваемой ее пальцами, душой и струнами инструмента. Мужчина не смог удержаться и тихо подошел к ней сзади, не смея дотронуться. Арми любил эту девушку слишком сильно, чтобы позволить себе ее потерять. Он обдумывал произошедшее почти три недели и сейчас окончательно понял, что не в силах отпустить Розамунд. Каждый может совершить ошибку, но их союз свершен на небесах, так сильно их тянет друг к другу. Мелодия затихает; Рози чувствует его присутствие за спиной, но она не оборачивается, не знает, что сказать. Сердце бьется в груди так, словно сейчас выпрыгнет, близость мужа заставляет девушку забыть как дышать. Тишина тяготит их обоих. Арми кладет ладонь на женское плечо и подходит к ней еще ближе — от этого кружится голова, но они оба делают усилие и берут себя в руки. Рози пробивает мелкая дрожь — она думает, что сейчас он сообщит ей о разводе. Девушка старается держаться и мысленно просит себя не плакать, когда услышит о том, что между ними все кончено. — Рози, нам пора поговорить. Нельзя прятаться друг от друга вечно. Это, как минимум, глупо. — Что бы ты не решил, — ее голос дрожит, — я хочу, чтобы ты знал несколько вещей, — девушка оборачивается и впервые за эти недели встречается со взглядом любимых голубых глаз. Она не может прочесть в них, как он сейчас относится к ней, что в его душе. Он не равнодушен, но и прежнего тепла в них нет. Поленья тихо потрескивают в камине, на барной стойке закипает чайник. — Да, конечно, говори первая, — он вновь по-джентельменски уступает ей, как обычно. — Я люблю тебя, Ам, правда. То, что случилось в Париже большая ошибка, моя мама помогла мне это осознать. Когда я узнала о том, что ты едва не погиб, думала, что мой мир рухнет без тебя. За это время я поняла, что не ошибалась. Я никогда не любила Джастина, это был лишь азарт в отмщении, а потом просто все просто закрутилось, я запуталась. Я всегда любила лишь тебя. Не знаю, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь, — ее голос становится тихим, едва слышным, а голова опускается ниже; Рози не смеет смотреть в эти глаза. — Но есть еще кое-что, что ты должен знать, — девушка прервалась на минуту, а после продолжила, поняв, что он не собирается ее перебивать: — Я беременна. Об этом я узнала в первую неделю пребывания в Париже, когда с Джастином меня ничто не связывало. Последняя новость стала очень неожиданной для светловолосого. Он станет отцом. Кажется, по сравнению с этим известием все в мире просто меркнет. Его сердце наполняется нежностью и любовью к еще нерожденному малышу, которого родители будут любить больше всего в этом мире. На лице мужчины появляется едва заметная улыбка. — Подожди, — он говорит тихо, так, словно сам не верит услышанному, — ты сказала, что у нас будет малыш? — Или малышка, я еще не знаю пол ребенка, Арми, но мне кажется, — Рози не успевает договорить, как оказывается в крепких объятиях мужа, таких же крепких как прежде. Она обнимает его в ответ и чувствует себя так, словно после долгих скитаний вернулась домой. Розамунд не хочет, чтобы это когда-либо прекращалось, не хочет его отпускать. — Я люблю тебя, — говорит Арманд и Рози не верит тому, что слышит, — то, что произошло в Париже, пусть останется в Париже. Я больше не хочу ничего знать об этом, — говорит он и девушка кивает. Они стоят в обнимку посреди большой зальной комнаты и не могут расстаться. Так много всего пережито за эти дни, так много осмыслено, столько слез пролито. Семейное счастье стоит того, чтобы за него бороться, даже, если бороться придется с самим собой, со своими ошибками, со своей гордостью, с нежеланием мириться. Компромиссы — неотъемлемая часть нашей жизни, особенно семейной. Да, Арманд мог бы не простить Розамунд, но кто бы выиграл в конечном итоге? Они оба оказались бы одинокими и несчастными. Жизнь научила каждого из них ценить ближнего, его чувства и взвешивать все за и против при принятии решений, которые нельзя принимать под давлением других людей. Человек должен ценить и беречь того, кто находится рядом с ним — иначе удел такого человека одиночество и непонимание. Каждый сделал свой выбор. Выбор… Интересное слово, не так ли? Выбор… Кого или что мы выбираем? Судьбу? Человека, который будет идти с нами по жизни рука об руку? Свой дальнейший план действий? А что, если за основу взять другое мировоззрение? Вдруг за нас уже все решено? Вот человек просыпается утром, встает с мыслью о новом дне и еще о чем-то важном для него и думает, что это он самостоятельно определяет свою жизнь. Но что, если эти мысли кто-то уже заложил в его голову? Как же много размышлений возникает в человеческом мозге при любой попытке осмысления происходящего. Какие же чертовски интересные вещи могут происходить с нами. Они происходят в самые неожиданные моменты с самыми неожиданными людьми, и мы не можем ничего с собой поделать: мозг будто отключается. Люди называют это химией, но едва ли в этом безумии виновата таблица Менделеева. Рози и Арми сделали свой окончательный выбор в пользу друг друга и своего ребенка. А может быть им просто было суждено быть вместе. Спустя три года: Осень — золотая пора в Чикаго: погода солнечная, в меру теплая, стоит оглянуться, все вокруг горит яркими осенними красками: желтым, зеленым и оранжевым цветами. Ковер из листьев приятно шуршит под ногами, создавая непередаваемое осеннее настроение. Арми и Рози, в сопровождении своего старшего сынишки, которому было три годика гуляли по городским улицам с коляской, в которой беззаботно спала их младшая дочь — маленькое сокровище Хаммера. Арманд обожал дочурку, свою лучезарную принцессу и был готов подарить ей весь мир, лишь бы ее еще пока что беззубая улыбка не гасла ни на секунду. Рози умилялась его отношению к детям, такой взрослый и большой рядом с ними он становился сам как ребенок, такой же наивный и простой. Дети, как и мечтала Рози, были похожи на отца, особенно Дуглас — цвет волос и глаза он унаследовал от отца, а вот хитрость явно была мамина — так говорил папа, когда ловил сынишку за попытками себя обмануть. Хаммеры были безмерно счастливы, их идиллия восстановилась. Людям свойственно ошибаться, а тот, кто не делает ошибок и не живет вовсе. Во время их семейной прогулки по городу, временный переезд в который был вызван очередными съемками Арми, Рози столкнулась с Джастином. — Рози? — Бибер опешил от увиденного. Уже два года он был женат на Гретте и счастливое авиа-семейство вот-вот ожидало появления первенца на свет. Гретта немного отстала от мужа и, прибавив шаг, увидела ту самую девушку из аэропорта за стеклом. Ее явно насторожила бывшая возлюбленная мужа, но, когда из-за солнца ей стало видно счастливого Арми с двумя детьми, она сразу же успокоилась. Солнце светило ярко, и погода была достаточно теплой для осеннего месяца. Арми был одет в белую футболку, поверх которой красовалась замшевая куртка коричневого цвета, его глаза были скрыты за темными очками. Темные джинсы выгодно подчеркивали его рост и идеальное телосложение и Гретта не могла не заметить насколько он был красив. — Джастин, какая встреча! — Рози была в некотором роде рада увидеть его, ведь она хотела, чтобы Арми видел, что у нее нет чувств к другому мужчине. — О, так ты с мужем, — протянул Бибер, увидев Хаммера, приближающегося к ним. — Арманд Хаммер, — Арми протянул мужчине руку и тот, неохотно пожал ее, осматривая соперника, которому уступил некогда любимую женщину. Рози стояла рядом с мужем и детьми, и восхищенно смотрела на любимого. Этот взгляд не мог ускользнуть от Джастина, для себя он отметил, что Розамунд ни разу не смотрела на него так. — Джастин Бибер, пилот авиакомпании Эйр Франс. — Наслышан, — ответил Арми с полуулыбкой, — как Франция? Париж? — Все прекрасно, стоит как обычно. Сена из берегов не вышла, самолеты летают, — Гретта наблюдала за происходящим издалека, не желая становиться участницей этого разговора. Для себя она отметила, что Рози необыкновенно хороша, ее глаза горят, а улыбка не меркнет ни на секунду. Невооруженным взглядом было заметно с какой нежностью смотрят муж и жена друг на друга. — Мы были необычайно рады встретиться, но нам пора, — ответила Рози и, приобняв мужа и, забрав детей, отправилась в сторону отеля, оставив Джастина с приближающейся Греттой. Хаммер взял на руки малыша Дугласа, а Рози катила впереди себя коляску с малышкой. Родители смотрели с любовью на своих маленьких карапузов и не могли перестать улыбаться. — Почему ты не осталась поболтать с его женой? — спросил внезапно Арманд пока они шли по дороге до отеля, шурша осенней листвой. — Она ревнует его, да и ему не стоит питать какие-либо иллюзии на мой счет. Совершенную ошибку я больше не повторю. — Ну, насчет ревности я не знаю, а иллюзии он может питать только одни: утраченные, ведь ты моя, — девушка прильнула к губам мужа, а после, улыбаясь, ответила: — Всегда буду.