Лестница

Вечер. Солнце уже село, а окна выходили на восточную сторону, оттого в комнате поселился лёгкой дымкой полумрак. Подобно шелесту опадающих листьев слышались тихие всхлипы. Один за другим. Слезы катились меж пальцев по руке и образовывали лужицы на подоконнике, которые всё больше и больше походили на маленькие озёра. Дрожь, пробивавшая тело, перешла от мелкой к судорожной тряске. Девушка приподнялась, убрала назойливые пряди волос за уши, рука полезла в карман, тщательно нащупывая пальцами такую нужную сейчас сигарету. Хоть одну, необходимую, как кислород. Какая ирония, правда? Но всё табачное изделие кончилось еще утром. С глубоким вздохом она встала, поправила футболку и вышла в коридор. Нащупала тапки, открыла всё теми же дрожащими руками входную дверь. Состояние было отвратное. Постоянные истерики изматывали, просто высасывали жизнь из тела. Питание табачным дымом всё только усугубляло. Подавленность, безысходность и непонятное отношение к собственной жизни тоже делали своё дело. Ноги подкашивались, но ступенька, другая, боковым зрением девушка замечает чей-то силуэт на лестничной площадке. Внимание приковал больше даже не незнакомец, а дым, к которому уже инстинктивно тянулся организм, запах которого был записан под коркой. Девушка повернулась, соображая, что сказать мужчине. – Кхм... Извините, не могли бы вы дать закурить...? Мужчина без слов, но проедая взглядом протянул открытую пачку. К ней судорожно потянулись мертвенно бледные тонкие пальцы. Само ощущение этого предмета вызывало спокойствие и эйфорию. Как будто бы выплываешь со дна какого-нибудь глубокого океана, кислорода совсем нет, понимаешь, что сейчас рефлекторно вдохнёшь воду и пойдёшь ко дну, но вот ты делаешь рывок к поверхности и набираешь в лёгкие воздух, делая жадный, как последний в жизни, вдох. Только сейчас в голову приходит мысль взглянуть на спасителя. Даже несмотря на полный мрак, девушка узнает в мужчине знакомого человека. Его невозможно перепутать. – Горшок?... – почти закашлялась девица. Горшенёв кивнул. – А я Алиса. Спасибо Вам... Кхм, человеческое. Странно, но девушку ни капли не удивило таинственное появление Михаила в подъезде старой высотки, если даже сам факт его смерти опустить. Она стояла и как ни в чем ни бывало курила, а всё, что происходило, то было будто само собой разумеющееся, то, что происходило каждый день, если не чаще. – Слушай, покажи мне тетрадь, ну, ту самую, как её... – «Сказки на ночь»? – Да, ё-мое. – Да, конечно, пошли... Алиса развернулась и, опираясь о стену, поднялась на свой второй этаж. – Проходи, моя комната направо. – тихо прозвучало, но отдалось подъездным эхом, в то время как девушка пыталась разобраться с замком. Когда она вошла в комнату, Миша уже сидел на кровати и перелистывал исписанную текстами песен тетрадь. Наконец, дошёл до корки. Алиса удивлённо подошла, чтобы рассмотреть последнее стихотворение. – Это не мой стих... Я не знаю, откуда он взялся. – Твой. – спокойным, но твердым голосом убедительно ответил гость. Это, как и всё другое, не показалось Алисе странным. И это она, к сожалению, тоже не осознавала. Единственное, что кое-где мелькало в подсознании, так это странные ощущения. Кажется, это были головокружение и легкость, но и они благополучно не были замечены. – Пойдём обратно. – обратился Горшок к хозяйке комнаты. Девушка пожала плечами. – Пойдём. Они вышли из комнаты, затем из квартиры. Алиса даже не обратила внимание, закрыла ли дверь на замок, но это было и неважно. Мужчина стал подниматься, девушка за ним. На пути к третьему этажу Горшенёв вдруг спросил: – Какой твой любимый чай? – Ромашковый..? Алиса подсознательно недоумевала, но опять же приняла этот вопрос за обычное дело. Далее мужчина молчал. Ближе к четвертому этажу он снова задал вопрос: – Любимый автор? – Булгаков. – снова спокойно ответила та. На пятом этаже действие повторилось. – Кто тебе нравился в пятом классе? – Саша Степанов, а что?.. Молчание. Шестой этаж. – Кем хотела стать в детстве? – Доктором. – Для чего? – Жизни спасать... Седьмой этаж. – Чем увлекаешься? – Музыкой, я с самого раннего детства занималась вокалом, лет с пяти, наверное, меня туда бабушка отда... – На кого хочешь поступать? – перебил Миша, стоило дойти до восьмого этажа. – На юриста... – Веришь в Бога? – Верю. Подобного рода вопросы сопровождали их до двадцать пятого этажа. Единственное, что менялось – это тема. Всё шло по нарастающей. На предпоследнем этаже мужчина спросил о смысле жизни, на что девушка, как ни удивительно, не ответила. Двадцать шестой этаж. Перед тем, как задать вопрос, Горшенёв развернулся лицом к лестнице и поднимающейся Алисе. – Зачем? Алиса замерла. По инерции хотела было что-то ответить, но замялась. Неожиданно Миша подал руку, подталкивая спутницу к лестнице на крышу. Алиса покорно поднялась и только сейчас отголоском в сознании услышала, что сердце бьётся необычно быстро, и при этом какое-то спокойствие странное... Но всё в тот же миг забылось, теперь лишь ветер, сильный и дующий прямиком сквозь девушку обращал на себя внимание. Горшенёв смотрел всё также безэмоционально, пусто, но метко. Говоряще. И вот, впервые, вопреки этому странному спокойствию появилось что-то еще. Что-то, что металось, сопротивлялось каждому действию девушки. Что рыдало внутри, билось, как мотылёк об лампу. Трепетало, пыталось вырваться. Но Алиса сейчас была глуха, она не чувствовала этого всего. Подходила всё ближе и ближе к краю. Когда оставался один лишь шаг, по холодной щеке прокатилась слеза. Горячая. Последнее, что выдавало живое состояние девушки. Алиса обернулась. На неё всё также требующе смотрели карие глаза. Внутри что-то сжалось, девушка зажмурилась и сделала последний шаг. К ее удивлению ни страха, ни боли она не почувствовала. Даже спокойствие, но не то, что было, а другое. И тепло. Легкость, покой, безмятежность. Алиса открыла глаза. Она стояла у подъезда своего родного дома, напротив неё тоже стоял и... Наконец-то улыбался Миша Горшенёв. С глазами добрыми-добрыми, но, почему-то, блестящими. Она не раздумывая подбежала к мужчине, обняла изо всех сил. Просто захотелось. Обхватила широкую спину руками и так и осталась стоять, прижавшись к груди. Стояла долго, не обращала внимания на идущих мимо людей. Они тоже не обращали внимания, лишь странно смотрели на что-то в стороне. В один момент девушка заметила, что прямо на них мчится большая белая машина. С сиреной? Алиса попыталась вырваться, но Миша прижал ее сильнее, не давай убежать. Скорая проехала сквозь них. Улыбка девочки сменилась на недоумение. Медленно разворачивается, боится увидеть то, о чём думает. Горшок взял Алису за руку, всё понимал. Шел сильный дождь, и от накрытого белой тканью тела паутиной растекались полупрозрачные кровавые ручейки. Девушку унесли в машину и увезли, уже без сирены. Приехала полиция, сотрудники вошли в подъезд, а Алиса всё стояла. – Это я, да? – не оборачиваясь, прошептала она. Ответа не последовало. Лишь теплые руки приобняли девушку за плечи. – Там лежало два шприца, один наполовину заполнен мутной жидкостью, другой пустой. Самоубийство на фоне наркотического опьянения. – После экспертизы и вскрытия будет видно... Молодежь с ума посходили, что ли... – послышалось от людей, севших в машину. ... Алиса и Миша снова поднялись в квартиру. Девушка захотела в последний раз зайти к себе в комнату. Стало еще темнее, но если приглядеться, то можно было увидеть черные буквы на белых листах раскрытой тетрадки. На корке было написано чужое, но ее стихотворение. Нет жизни. Смерти тоже нет. И времени нет тоже. И нас с тобой спасет обет, Который помнишь, может... Мы клялись быть. И ты, и я. Быть, что бы не случилось. Не знал никто, спасения В обете не случилось. Меня не стало, что же, знать, Ты злишься, что не получилось Что не сдержала я обет: Быть, что бы не случилось. Алиса улыбнулась. – Это я написала? Миша кивнул. Девушка хотела что-то сказать, но промолчала. Взяв за руку проводника она вышла из квартиры и пошла прямо по дороге. Светлой такой, чистой. P.S. Эту зарисовку я написала не просто так, а приурочила ко всем известной дате. 19 июля 2013 года не стало одного замечательного человека. Увы. И я думаю каждый из вас знает причину. Пожалуйста, ни при каких обстоятельствах, как бы сложно не было, не прибегайте, не берите из рук дьявола эту дрянь, ну... Если всё плохо и хочется с кем-то поговорить, рассказать, попросить помощи, то лучше напишите близкому человеку. Любому человеку. Да хоть бы и мне, и то лучше, чем страдать и подумывать об этой дряни. Вот. Так вот как-то...