Мятные конфеты

      Голубое небо над небольшой полянкой, о которой знают только две девушки. А может быть просто никто другой не находит здесь чего-то, что откликнулось бы в прогнившей душе, как это всё-таки случилось с Лазурит. На небосводе ни одного облачка, а яркое солнце, ещё не совсем палящее, неспеша прогревает землю, каждое существо щедро одаривая своим теплом. Одна из девушек прямо сейчас беззаботно бежит по траве босиком, в то время как непослушные золотистые локоны трепещутся в угоду весеннего ветра. Кто знает, сколько она ждала возможности так свободно бежать, в любой момент не боясь упасть?       В это же время вторая девушка сидит неподалёку у дерева в тени. Она уже отложила наскучившую книгу в сторону, только и наблюдая за проказами коротышки. Вскоре же девчушка, что выбилась из сил во время своей пробежки, наконец падает на спину, широко раскинув руки. До этого не издавшая ни звука её подруга сама не сдержала смешка, когда над всей поляной пронёсся греющий сердце хохот блондинки.       — Эй, Пери! — зовёт сидящая в тени Ляпис свою подругу. Она тут же начинает искать что-то в одном из карманов, в то время как сама Перидот буквально подрывается с места и уже бежит к ней; этой девушке будто хватило такой короткой передышки чтобы вновь начать бежать. К тому моменту длинные пальцы Лазурит уже достают одну из конфет, которыми буквально набиты все карманы, что только есть в её одежде. Хризолит уже практически добежала до подруги, разделяют их какие-то ничтожные 2 метра, но она будто не хочет ступать в тень, на последок наслаждаясь тёплыми лучами. Стоит признать, только сейчас Лазурит замечает, как блестят блондинистые волосы, что на солнце словно наливаются золотом; в изумрудных глазах ещё не погас огонёк задора, а ранее едва заметные веснушки на щеках и плечах будто загорелись. Вдруг несколько лучиков солнца упали на её веки, и Хризолит смешно прищурилась, рассмеявшись.       От её смеха на душе Ляпис стало так тепло и легко, что её лицо тут же залилось краской. Наблюдавшая за реакцией подруги блондинка хихикнула, наконец смело зашагав в сторону Лазурит. В конце концов длинные пальцы расправляются с незатейливой обёрткой, а сама Ляпис усаживается поудобнее, подкладывая ноги под себя.       — Садись, дам попробовать, — после глубокого вдоха предлагает Лазурит. Виной всему здесь чистый воздух, а может присутствие Перидот, но прямо сейчас Ляпис дышится как никогда легко. Глаза так и норовят сомкнуться, тёплый ветер разгоняет все плохие мысли, а подсознание сладким шёпотом продолжает уговаривать вздремнуть под далёкое пение диких птиц.       Всю сонливость тут же прогоняет Хризолит, усаживаясь прямо на колени подруги лицом к ней же, будто ей в самом деле нравится дразнить подобным образом Лазурит, что и не старается скрыть; сейчас она не может упустить из виду ни одну спровоцированную ей же реакцию или оттенок щёк.       Но Ляпис продолжает вести себя как обычно, а может старается сделать вид, и выдаёт её только ещё пуще прежнего раскрасневшиеся ланиты. Слегка дрогнувшими пальцами она достаёт ту самую конфету, после чего тут же кладёт руку на щёку Перидот, одним большим пальцем проталкивая сладость в её рот. На секунду её руку обжигает горячее дыхание блондинки, что не настолько заставляет опомниться, насколько лишь пуще опьяняет.       Сердце Лазурит пропускает удар, а сама Ляпис тут же спешит убрать ладонь; девушка сама не знает, что смутило её больше: её собственная настойчивость, а может, скорее, увлечённость, или покорившаяся подруга, что послушно приоткрыла мягкие губы. Лазурит буквально может чувствовать, как пылает всё её лицо, но это чувство не мешает холоду пробежать по её спине мелкой дрожью.       Лицо Хризолит меняется в считанные секунды: от подруги таких смелых действий она уж явно не могла ожидать. От бесконтрольно приливающей к щекам крови её спасло только одно — холодящий вкус мяты, тут же растёкшийся по всему рту и облепивший язык.       — Мх, знаешь же, что я ненавижу мяту, — с досадой протянула Перидот, обиженно отводя взгляд и прикрывая веки. Действительно, мята — самое ужасное, что блондинка когда-либо могла пробовать.       Лазурит самодовольно щурится, что вместе с проступившей улыбкой остаётся не замечено. Конечно, она не могла не знать этого, поэтому даже взяла другие конфеты, но в этом состоялся весь её коварный план; девушка тут же одной рукой взяла блондинку за подбородок, чтобы та не смогла отвернуться, и накрыла слегка похолодневшие губы Хризолит своими, впоследствии вторую руку запустив в шелковистые волосы пшеничного цвета. Ляпис своим юрким языком вновь разжала губы подруги, и в несколько мгновений та самая конфета, вызвавшая так много эмоций со стороны Перидот, перекочевала за щёку Лазурит.       Наконец, девушка отстранилась от блондинки, опуская руки и вновь открывая глаза. Хризолит, всё это время не предпринимающая ни одной попытки мятежа, вновь раскрыла глаза, после чего несколько раз непонимающе моргнула, будто старается развеять видение или, скорее, мечту. Наконец удостоверившись, что это никакой не сон, Перидот вновь звонко рассмеялась, слегка отстранившись от подруги.       — А-ха-ха, ну даёшь, Ляпи! Надо же тебе было испортить мой первый поцелуй своей мятой, поверить не могу, ха-ха! — с невеликой издёвкой заливается блондинка, то и дело вытирая выступающие слезинки с глаз. «Ляпи». Так Хризолит довелось назвать подругу лишь однажды, когда они были как никогда близки.       Лазурит даже не стала стараться — состроить гримасу обиды при таком задорном смехе у неё бы никак не вышло. Одно было ясно: Перидот, может, не чувствует того же, что Ляпис, но удивить и развеселить её у подруги вышло. Да и, кажется, Хризолит даже на какое-то время позабыла о том дискомфорте, что ей в самом начале доставила конфета.       — Прости-прости, — шутливо просила прощения девушка, сама уже не сдерживающая смех.       Блондинка тут же вскочила с колен Лазурит, закружившись вокруг себя, но, внезапно остановившись, она вновь взглянула на розоватое лицо подруги, протянув ей руку, дабы та могла подняться со своего прежнего места.       — Вставай, Ляпис, давай станцуем, — со всей прошлой беззаботностью и свободой в голосе упрашивала Перидот девушку, что так и не сдвинулась ни на миллиметр с самого момента окончания своеобразного поцелуя.       Лазурит вновь усмехнулась, поддаваясь коротышке и кладя на её руку свою; в это же мгновение на ладонь блондинки приземлилось что-то ещё, будто до этого Ляпис держала… ещё одну конфету? Но на этот раз это всего лишь карамель. Сладкая, не имеющая обжигающе-холодных вкусов конфета, что так по душе Перидот.       «Она сама похожа на карамель», — внезапно делает для себя небольшое открытие Лазурит, всё же поднимаясь на ноги. Может, она не такая резвая и активная как Хризолит, но отказывать этой девушке в танце ей не доводилось никогда.       Прямо сейчас Перидот вновь удалось вытащить подругу из зоны комфорта, представленной в виде того самого дерева, теперь уже едва защищающего от приветливых лучей солнца. Она смело повела Ляпис в самый центр небольшой поляны, после чего, остановившись, положила свою руку на плечо Лазурит. Лёгкий ветер, неизвестно откуда взявшийся, обжёг губы Перидот, сохранившие на себе неприятный холодок, но ей будто стало безразлично всё, происходящее вокруг них прямо сейчас. Девчушка будто забыла про ту самую сладость, до сих пор лежащую между ладонями подруг, а может ей так же не было до этого дела, пока в такой момент рядом Ляпис.       Озорной смех не прекращался ни на миг, и ту же жизнерадостную ноту переняла Лазурит, второй рукой проскользнув вниз до талии блондинки. Обе девушки, прикрыв глаза, начали кружиться в том вальсе, движения которого отпечатались на корке подсознания; каждый поворот, каждый шаг которого зазубрили их тела. Кто бы знал, что выпускной танец запомнится по-настоящему надолго?       Вальс продолжал литься, а Лазурит сама не заметила, как начала напевать ту самую незамысловатую мелодию, которой её научила одна девушка ещё несколько лет назад. Осознание само посетило её, когда смолк звук смеха над зелёной полянкой, а сама его обладательница начала тонуть в синих океанах глаз Ляпис, стоило и ей разомкнуть веки; в такие моменты, когда Перидот не замечает ничего, происходящего вокруг, Лазурит, напротив, видит всё: от малейшего подрагивания пушистых ресниц до того, как приоткрылись рубиновые губы, с первой секунды приковавшие всё внимание Ляпис.       Плавно напыщенно-строгий вальс перетёк во что-то лёгкое, похожее скорее на обычное кружение, с каждым оборотом всё сильнее замедляющееся. В конце концов девушки вовсе остановились, а Хризолит с трудом выбралась из плена глубокой синевы глаз подруги. А могут ли они продолжать считаться подругами? В конце концов обе любят друг друга не один год, хоть и боятся признать это.       — Твоя карамель сейчас растает, — наконец неуверенно начала Ляпис в попытках прервать непозволительно долгое молчание. Может, именно её слова и вывели Перидот из транса до конца, отчего она наконец расцепила их руки, рассматривая новую сладость. Счастливая улыбка вновь, невольно для самой блондинки вернулась на губы, а быстрые пальцы в считанные секунды расправились с фантиком и отправили конфету за щеку. В следующее мгновение раздалось удовлетворённое мычание, а сама Хризолит тут же благодарно обняла подругу.       — С твоих рук было бы вкуснее, — невзначай бормочет блондинка, лишь через какое-то время понимая, что только что она сказала это вслух.       В этот раз настал черёд Ляпис смеяться, стоило до конца осознать, что девушка прямо сейчас ляпнула, и, конечно, тот самый смех не заставил себя долго ждать. Сегодня Лазурит уже в который раз смеётся от какого-то первобытного счастья, и всему виной — Перидот, это можно сказать с уверенностью.       — Только ты могла такую глупость сказать, ха-ха, — сквозь смех начала девушка, пальцами зарывшись в слегка растрепавшиеся блондинистые волосы. Она не столько смеялась из-за всех тех ситуаций, которые произошли за сегодняшний день, сколько из-за одного присутствия Хризолит. С ней всегда легче и свободнее смеяться. Может, именно этот переизбыток свободы сподвиг Ляпис прямо сейчас поцеловать подругу в макушку.       Перидот обиженно фыркнула, будто даже не обратив внимание на внезапный поцелуй. Девушка медленно отстранилась от подруги и обиженно нахмурились, с поразительной стойкостью продолжая сдерживать солнечную улыбку, и только порозовевшие щёки беспристрастно выдавали то, что порыв нежности со стороны подруги не остался незамеченным.       — Ты, вообще-то, должна была похвалить меня за эмоциональную откровенность, Лазурит, — выпалила блондинка, тут же сложив руки на груди и драматично отвернувшись. То, с каким наигранно-обиженным видом говорит это Хризолит, только ещё сильнее раззадоривает Ляпис, так и норовящую вновь вытворить что-то спонтанное и чудаковатое. И, стоит отметить, этот порыв не заставляет себя долго ждать.       Лазурит, в связи с какой-никакой физической подготовкой, с лёгкостью подхватывает ошарашенную блондинку на руки, не оставляя ей и шанса дальше отыгрывать нескончаемую обиду. Перидот самой к тому моменту надоело притворяться, но очередная странность со стороны подруги окончательно выбила её из колеи, заставив вновь усомниться в реальности происходящего, а лицо приобрести розовый оттенок.       — Как же мне искупить свою вину, мм? — продолжает смущать Лазурит подругу с самодовольной улыбкой, будто этого она и добивалась, только сильнее вгоняя её в краску. А может ли сама Ляпис считать Перидот всего-навсего подругой? Эта девушка… в ней Лазурит продолжает находить всё, тот же покой, что она не смеет терять, если рядом «подруга».       Все слова, все претензии, что могла предъявить Хризолит, в один момент словно испарились в сознании, и вновь один на один остались она и два синих океана глаз возлюбленной; а слышать ничего девушка и не могла, лишь её же глубокое прерывистое дыхание, из-за которого грудь стала вздыматься всё чаще и всё сильнее. Вместе с дыханием участилось сердцебиение, с каждым новым ударом будто грозящее пробить грудную клетку.       Находиться в этом положении Перидот не совсем удобно, да и немного беспокойно, но почему тогда из ниоткуда взявшееся наслаждение продолжает прокатываться по телу табуном мурашек? Лишь в подобные, такие нечастые моменты эмоции Хризолит как никогда чистые, а реакции честные. И эта девушка прямо сейчас была уверена лишь в одном — каждое её следующее действие у обеих вызовет новый, ранее неизвестный спектр эмоций. В один момент непонятное чувство затуманивает разум Перидот.       Блондинка обхватывает шею Лазурит руками, всем телом прижимаясь к ней ещё ближе; девушки настолько близко друг к другу, что Хризолит может чувствовать, насколько сильно бьётся сердце Ляпис, практически в унисон с сердцем самой Перидот. И всё же, насколько бы та ни старалась показывать себя самоуверенной и решительной, та самая её внутренняя Ляпи всегда так волнуется, стоит блондинке вытворить очередную подобную глупость. Хризолит тем временем лишь подбирается ближе к уху девушки, на секунду обжигая мочку горячим дыханием, и, не скрывая сладкой улыбки в голосе, шепчет:       — Я люблю тебя, Ляпи.       Возможно, всему виной странное ощущение свободы на природе, а, может, это выходка со стороны Ляпис заставила вовсе забыть о страхе и волнении, только вот Хризолит действительно надоело скрывать эту тайну от самого близкого для неё человека. Но бояться блондинке и в самом деле было нечего; Лазурит вполне понятно дала понять, что и ей небезразлична Перидот, да и случилось это уже дважды за день. И всё-таки Хризолит сильно пожалела, что не смогла рассмотреть лицо девушки, которая тут же коснулась её затылка длинными пальцами и начала перебирать пряди волос, нежно, игриво.       Внезапно Ляпис отвлеклась от своего занятия, усадив Перидот на своих руках немного удобнее; теперь блондинка оказалась в том положении тела, при котором её ноги с обеих сторон обхватывали талию Лазурит. Хризолит не успела опомниться, как Ляпис вновь накрыла её губы своими, тут же прервав неловкое касание; несмотря на то, что эта девушка — тот ещё любитель мятных конфет, её губы остались пылкими, горячими. А может всё дело в том, что неприятный холод леденца наконец исчез. Какая им, в общем-то, до этого разница сейчас?       — Мне действительно стоит извиниться за твой испорченный первый поцелуй? — вновь ни с того ни с сего начала Лазурит, явно слегка помрачнев; это было отчётливо слышно в её тихом голосе. Неужто её всё это время мучила эта мысль? В конце концов, Перидот почти уверена, именно из-за неё новый поцелуй прервался.       — В следующий раз можешь просто попросить, — хихикнула Хризолит, после чего вновь томно вздохнула, ощущая родное тепло, исходящее от этой девушки.       Немного отстранившись, блондинка вновь начала подбираться к нежной коже Ляпис; влажный поцелуй, прилетевший в её шею, не заставил долго себя ждать. Припухшие алые губы Перидот продолжили покрывать чувствительную шею Лазурит поцелуями; изредка девушка проводила тонкие влажные дорожки кончиком языка, отчего Ляпис невольно вздрагивала, чем лишь сильнее разжигала искру в глазах блондинки.       Но, как бы ни хотелось обеим девушкам растянуть этот момент на вечность, бодрящие весенние сумерки дали о себе знать, как обычно, очень рано. Прохладный ветер окончательно растрепал волосы Лазурит, а на улице в целом стало куда холоднее. Ни Ляпис, ни Перидот не планировали задерживаться здесь надолго, но, нельзя не сказать, те самые формальные планы изменились только в лучшую сторону.       Лазурит поставила блондинку на землю, предварительно взяв её руку в свою, и обе девушки пошли обратно к тому самому дереву, что, можно сказать, разделило их первый поцелуй. Ляпис присела, дабы поднять ту самую книгу, к которой притронулась за сегодня от силы три раза, и после этого, под прощальный щебет птиц, девушки побрели в сторону заката.       Чуть позже им, должно быть, предстоит обсудить всё, что произошло сегодня, но сейчас обеим хочется лишь насладиться мимолётной близостью, что когда-то, возможно, перерастёт в нечто большее.