Disintegration

Когда Джонни было шесть лет, он поймал птицу. Она залетела в комнату и никак не могла найти выход и всё билась, билась о стену, пока не обессилела. Тогда Джонни подобрал её с пола – её сердце стучало часто-часто под его пальцами, а тело было лёгким-лёгким и жёстким, – и выпустил в окно, которое было совсем рядом. Сидя у Джонни на коленях, Тэён курит свою мерзкую электронную сигарету и выдыхает пахнущий конфетами дым в затянутый тенями потолок. Душно до того, что Джонни охватывает лёгкая клаустрофобия, как будто он и вправду может задохнуться. Тело Тэёна лёгкое и жёсткое, и его сердце бьётся часто-часто под ладонями Джонни. На его коже – новая татуировка. Джонни давно понял: когда Тэёну так больно, что невыносимо, он делает татуировки. После этого его ненадолго отпускает. Его кожа – его книга страданий. Тэён ёрзает у него на коленях, трётся о его член. – Мне нравится, что ты такой большой, – шепчет Тэён, обдавая Джонни клубами дыма, такими сладкими, что они прилипают к коже, как сахарная вата. Джонни знает, почему Тэён с ним: к его размерам Тэён не может привыкнуть. Каждый раз, когда они трахаются, Тэёну больно, и ему это так нравится, что он просит Джонни брать его без подготовки и трахать грубо; совсем не так, как Джонни хочется. Джонни весь это недо-БДСМ терпеть не может, но ему нравится Тэён, а Тэёну нужно именно так. Джонни готов сделать всё, чтобы облегчить боль Тэёна. Если бы Джонни знал, где из этой ситуации выход, он бы пошёл на что угодно, лишь бы освободить Тэёна – и себя заодно. Тэён ложится на грудь Джонни, словно это спинка кресла, и, закинув руку назад, обнимает его за шею. Его свежепокрашенные рыжие волосы пахнут химией и, кажется, горят в мутном сумраке комнаты. Возбуждение и отчаяние захлёстывают Джонни одновременно. Кто-то открывает окно, и пахнущий дождём ветер врывается в комнату. – О, круто, гроза, – слышит Джонни чей-то восторженный возглас. Ему вдруг кажется очень странным, что за пределами комнаты, оказывается, существует другой мир.