Ужин

Игорь не часто ходит на свидания. Точнее, вообще на них не бывает. Нет, как-то был один случай в студенчестве, но… это было другое. Тогда они с Сашей ели шаверму, прогуливаясь по набережной, а после забрались на крышу. Это было так давно. Так давно, что он и позабыл ощущение волнения перед романтическим вечером. Сейчас всё вообще по-другому. Не потому, что ему теперь тридцать пять, а не двадцать, и не оттого, что его спутник мужчина и даже не один, а двое, просто… Гром впервые не проявляет инициативу, а подвергается ей с другой стороны. Костюм, доставленный курьером, простой. Чёрный, с белой рубашкой, без всяких галстуков и удавок. Золотые запонки с гравировкой какой-то явно известной дорогой фирмы поблескивают в тусклом жёлтом свете его квартиры. Совершенно не та обстановка даже для простой примерки такого костюма. Тем не менее тёмная ткань так хорошо подчёркивает его фигуру, даже ему, совершенно не разбирающемуся в таких вещах, это понятно, костюм будто по нему сшили. Нужно будет поговорить об этом с Серёжей. Когда Разумовский вместе с молчаливым Волковым за спиной приглашали его на ужин, Игорь ожидал не этого. Стоило уточнить, и тогда бы он отказался. Это совсем не его. Они и знакомы не так давно. Игорь случайно пролил на Волкова шампанское на вечере в казино, будучи под прикрытием. Ноздри смутно знакомого, будто Игорь его где-то видел, мужчины едва заметно раздулись, и сам он излучал раздражение от этой выходки. Всё бы ничего, если бы через десять минут Разумовский, отправившийся на поиски своего телохранителя, не застал Игоря, отсасывающего последнему. С тех пор и завертелось. Его забирали с работы, показывали башню, рассказывали про искусство (Серёжа), собирали обед на работу (Олег), одним словом, ухаживали. Игорь по уши погряз, избегая по-детски наивного слова «влюбился», хотя именно так и есть. Может, поэтому он не сказал, что не любит рестораны. Может, поэтому он сидит сейчас за столиком в интимной обстановке, неловко оттягивая ворот рубашки. Кажется, весь ресторан затаился в ожидании момента, когда можно будет начать смеяться над глупым Игорем Громом, который не знает, стоит ли сначала съесть салат или мясо, какой вилкой, когда приступать к морепродуктам, и для чего, мать её, эта миска с водой. — Игорь, — окликает его Серёжа, — почему ты не ешь? Ты такое не любишь? Можем заказать что-нибудь другое… Они с Олегом переглядываются обеспокоенно. Игорь чувствует себя не в своей тарелке ещё больше. Его костюм ещё и помялся, пока он сидел в машине, которую за ним прислали. А ещё перед этим он зацепился рукавом за гвоздь в стене у себя дома, и теперь прячет едва заметную затяжку. Позорище. — Нет, всё нормально. — хрипит Игорь, хватаясь за первую попавшуюся вилку и стреляя глазами по сторонам. Он натыкается на задумчивый взгляд Волкова и со звоном бросает прибор обратно, к куче других, закрывая лицо ладонью. — Пиздец, — он произносит это тихо, но некоторые уже начинают на них коситься. Становится жарко, пот струится по затылку, стекает за ворот рубашки и очерчивает неприятную холодную дорожку, на лбу выступает испарина, которая остаётся на руке. Блять. Теперь ему ещё и руки надо обо что-то вытереть! — Хреновая была затея, — Гром качает головой, поднимая голову на недоумевающих мужчин, также облачённых в костюмы. Серёжа с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами, Олег в чёрной водолазке под чёрным пиджаком. Красивые, идеально сочетаются друг с другом, идеально вписываются в высшее общество. — Я же говорил, что ему не понравится. — обращается Волков к Серёже, откидываясь на спинку стула. — Что-то я не слышал от тебя альтернатив. — Понятно же, что наш майор не тащится от всех этих пернатых сборищ. — Волков презрительно оглядывает других посетителей, постукивая пальцами по поверхности стола. Игорь, слушая их перепалку, вылавливает только «наш майор» и его моментально бросает в жар. Он заливается краской и смущённо кашляет, чувствуя давление в области ширинки. — Мужики, может, поедем отсюда? — бормочет он севшим голосом. — Всё в порядке? Плохо себя чувствуешь? — Серёжа чуть наклоняется к нему, у Грома вся кровь приливает к низу. — Товарищ майор? Всё, можете не подавать горячее, Игорь и так весь горит. Видимо, он как-то выдаёт себя на реплике Волкова, потому что мужчины внезапно хитро и понимающе переглядываются, подзывают официанта и просят рассчитать их. — В машину. — Кивает Олег и направляется к выходу. Серёжа сдвигает брови к переносице, но идёт следом, так, что Игорь оказывается в аккурат между ними. Иронично. — Ты выпил, Олег. — Только бокал. В итоге Волков всё равно садится за руль, чему Разумовский не рад, но быстро отвлекается на Грома, что устраивается рядом с ним на заднем сидении. — Товарищ майор, хотите поехать домой? — Серёжа по-змеиному шелестит ему на ухо и также перетекает ему на колени. — Или к нам? В зеркале заднего вида он встречается с тёмным взглядом Олега. — К вам. — Хороший мальчик. — А это уже Олег. Его голос низкий, от возбуждения хриплый, будто рычащий. Серёжа в ответ ему мурлычет, целует за ухом, затем чуть пониже, там, где выпирает кадык, шарит руками под полами пиджака, выдергивая рубашку из брюк. Игорь обхватывает его талию, спуская руки на бёдра и сжимая до бледных синяков. Это совсем новые ощущения. Сегодня они зайдут дальше неловких отсосов и дрочки, и он готов. Разумовский отворачивает его к окну, и Игорь видит пролетающие за окном огни города. Пальцы ловко расправляются с его ширинкой, дразнят, гладят поверх нижнего белья, обводят кончиками мокрое пятно, ясно выделяющееся на серой ткани. — Серёж, ну… — Мычит он, сталкиваясь с ним лбами. — Олег не простит нам, если мы не дотерпим до дома. Правда, Олеж? — Волков еле сдерживается, чтобы не вдавить педаль газа. — Ты же хороший майор, ты потерпишь, — шепчет он на ухо, прихватывая губами мочку, — потерпишь же до дома? Мы доведем тебя до конца в нашей спальне. Разложим полностью обнажённого на шёлковых простынях и заставим сорвать голос. Хочешь, Олег сделает тебе приятно, пока я смотрю на вас, моих лучших мальчиков? Хочешь кончить на его пальцах, м, Игорь? Игорь громко стонет, хватая Разумовского за волосы на затылке и грубо прижимая к себе в поцелуе, руль скрипит под пальцами Олега, а Серёжа сжимает его член через бельё. Невыносимо. С тумбы на входе в спальню что-то валится вместе с отброшенным пиджаком. Серёжа ловко расправляется с пуговицами на его рубашке и толкает на кровать, наваливаясь сверху. — Игорь, — тянет он с невероятным обожанием, присасываясь к смуглой коже у ключиц, спускается ниже. Кровать рядом проминается, он слепо шарит рукой и Олег ловит ладонь, ободряюще сжимает, ласково поглаживая. Губы Грома сминают в настойчивом поцелуе, сразу проталкивая язык, пальцы миллиардера в это время скользят по тёмной дорожке волос к линии нижнего белья. — Марго, свет на двадцать процентов, — приказывает Разумовский и добавляет уже для них: — Хочу видеть всё. Спальня озаряется мягким светом, теперь Игорь видит растрёпанного Серёжу между его ног, его рыжие волосы лезут в глаза и липнут к влажным губам, так и хочется собрать в хвост, причесать. Так красиво. Волков, сидящий сбоку на пятках, всё ещё в брюках и водолазке, на груди блестит кулон. Его история Игорю ещё неизвестна, но он чувствует, что и это не за горами. Он сам стягивает с себя рубашку, а с брюками и бельём ему помогают в четыре руки. — Какой вы нетерпеливый, товарищ майор, — насмешливо раздаётся на ухо. Волков ловит его для очередного поцелуя, но Гром внезапно выгибается, зажмуривая глаза от удовольствия, лишь бы не видеть, как Серёжа бесстыдно облизывает самую головку, придерживая плоть рукой. Его так надолго не хватит. Разумовский опускается ниже, языком дразнит уретру, задевая уздечку. Олег заставляет его смотреть, приказывает ровно, твёрдо. Хорошо, что он лежит, но даже так ноги становятся ватными. Серёжа выпускает член с пошлым звуком, тот ударяется о живот, и подхватывает его под коленями, намекая подтянуть ноги к животу. — Олег. — Если Серёжа что-то задумал, пляшите как хотите, но он это получит. Волков тут же сменяет его, устраиваясь между ног Игоря. Сам Игорь красный, одной рукой держит ногу, другой закрывает лицо. Вторую ногу придерживает Серёжа, успокаивающе гладит его по плечу. Он, конечно, взрослый суровый мужик, но ещё никогда с ним вот так… И ему нравится. Язык очерчивает вены на крупном члене, почти ровном, уделяет внимание яичкам и скользит ниже, лаская промежность. — Игорь, посмотри. — Он качает головой, не поддаваясь. — Игорь. Игорь тяжело дышит, грудь ходит ходуном, он смотрит вниз, туда, где размеренно двигается темная макушка между ног, и издаёт неопределённый звук от стыда и удовольствия. Дёргается, когда язык внезапно ввинчивается внутрь, хочет уйти от таких бесстыдных ласк, но Разумовский удерживает его, что-то бормочет, крутит между пальцев бисеринку соска, лаская грудь. — Блядь. — Выдыхает он сквозь зубы, уставившись в потолок. Хочется насадиться на этот горячий язык, хочется, чтобы его взяли, грубо, сразу с двух сторон, отымели, как последнюю сучку. Но они только мучают, прерываются иногда, переходя на почти невинные ласки, смотрят хитро, будто не при делах вообще. Серёжа целует долго, с чувством, кусается исподтишка, точно лиса. Олег покрывает бедра россыпью синяков и лёгкого раздражения от щетины. Игорь не против, ему пиздец нравится всё происходящее, но этого так мало. — Возьмите… — Что, Игорь? — Разумовский по-птичьи склоняет голову. — Возьмите меня уже! — Не выдерживает Игорь. В полумраке глаза Волкова хищно блестят. Его подбородок весь в слюне и смазке, также мокро у Грома между бёдер. Он сдерживается от желания свести ноги, только сильнее разводит в стороны. Олег выдавливает на пальцы не пойми когда успевшую оказаться в его руках смазку и вставляет сразу два, медленно прокручивая, расслабляя нежные стенки. Он словно специально выжидает, когда Гром потеряет бдительность, а затем сгибает пальцы внутри и давит на простату. Игоря буквально подбрасывает от наслаждения. — Хватит, Олег, давай. — Он пинает его пяткой в бедро, с неудовольствием отмечая, что оба они ещё одетые. Когда три пальца свободно двигаются в нём, Волков вынимает их, оставляя после себя неприятную пустоту. Он слышит шорох одежды и понимает, что тот наконец раздевается. Серёжа тем временем перекидывает ногу через его грудь и расстегивает ширинку, вынимая из белья член. Обхватывает его у основания и с намёком толкается головкой в приоткрытые губы. Игорю не нужно повторять дважды. В этот же момент Олег закидывает его ноги себе на талию и медленно входит сразу до основания. Всё тут же теряется. Его имеют с обеих сторон, присваивают, помечают. Любят? Это осознание внезапное, так накрывает, что он чуть ли не тут же доходит до грани. — Серёж, ты бы знал, какой он узкий, так сладко сжимается на мне. Игорь, тебе хорошо? Игорь только мычит, плотнее обхватывая ствол. Разумовский одобрительно давит ему на затылок. Шея затекает и уже болит, но хрена с два он попросит остановиться. Тем более, что в этот момент Олег обхватывает ладонью его член, и тут уже не до неудобств. — Конечно ему хорошо. Игорь молодец, хороший мальчик. Так хорошо принимает нас, послушный майор. Гром кончает на последних словах. Выгибаясь, он стискивает веки и так сжимается, что Олег отправляется за ним следом, делая последние толчки и ненадолго замирая внутри. Серёжа гладит его по голове, шепчет слова одобрения и вынимает член, быстро доводя себя и выплескиваясь ему на лицо. Часть попадает на язык, и Игорь глотает слушаясь. — На такие ужины ходить я согласен. — Смеётся он позже, когда они втроем, забравшись под одеяло и погасив свет, готовятся уснуть.