Все по его желанию

Моя мать очень богатая и влиятельная женщина. И я стараюсь быть совершенной во всем, чтобы не подвести ее. Порой она доверяет мне помогать в делах, хотя я ещё не закончила учиться. Всё-таки практика это важно. Я хорошо справляюсь, я очень усердна в работе, пусть это и огромная ответственность. Но даже у меня имеется слабость. Мать прощает это. Всем необходимо выпустить пар время от времени. Каждые выходные я обязательно приезжаю в “Сладкого мальчика”, чтобы насладиться разговором с подругами, выпивкой, и конечно же, лучшими мальчиками в городе. Про себя я делю мужчин на три группы: «ущербы», «замарашки» и «пупсы». С первыми двумя думаю все понятно: туда входит всякий неликвид. Толстые, качки, старые. А вот про последних поясню. «Пупсами» я называю мальчиков со всеми лучшими мужскими качествами. С хорошенькой попкой — не обязательно большой, но важно, чтобы попка была на достойном уровне. Толстые и мясистые мужские попки мне тоже нравятся, не меньше чем миниатюрные и сочные, главное, чтобы он умел потрясти и хорошо подать. Ещё важно, чтобы был приемлемых размеров член. Член становится меньше и тоньше после секса. В первый раз он ещё ничего, но вот потом ощущения все равно не те. Поэтому лучше, если пупс нелапанный и неезженный. Ну и главное — «пупс» должен быть пустом. Если парень не дует губки и не красится, то это уже не «пупс», какой бы сладкой ни была у него попка. В “Сладком мальчике” собраны только лучшие. Свойственная одним только мужчинам привлекательность здесь по-настоящему ценится. Почти каждый, как я люблю. Все упругие и возбуждающие места легкодоступны. Кроме того, на трусиках у них есть особые метки, для новичков, для нетронутых и для «опытных», то есть уже не первой свежести. На улице обычно всегда видишь мужчин в длинной свободной одежде, прикрывающей тело от ключиц до самых пяток. Даже трудно рассмотреть, есть ли там на что смотреть. Но здесь все проще: короткие юбки заканчиваются чуть ниже ягодиц. Поэтому то, что местные официанты так хотят скрыть, отлично видно, когда они нагибаются перед столиками. Я сижу и любуюсь, как они пытаются поставить заказ так, чтобы лишнего не сверкать трусиками. Зрелище на уровне. Попки такие, что хочется хлопнуть по каждой. Конечно, это не дешевое заведение, и мальчики все очень соблазнительные. Нет ни одного с кривыми ногами или родинками, со всякими дефектами. Кроме того, они очень вежливые: за их поведением тщательно следят. Ну а главное: в “Сладком мальчике” имеется особое меню, для прихотливых посетительниц. Там, само собой, не еда. Я не буду врать, я обожаю эту опцию. Часто делаю такие заказы, хотя в последнее время стало скучновато, и я ищу чуть более пикантных ощущений. Например, перейти некоторые границы. На последней странице меню есть список запрещенных действий, у каждого мальчика свой. Но мне хочется попробовать с ними именно то, чего они не хотят. Поэтому я ищу новенького красавчика. Присматриваюсь, но все не очень на лицо. Они выше среднего, но нет такого, личико которого хочется видеть между ног. И вдруг я замечаю новенького. Не знаю, как давно он тут, но выглядит сногсшибательно. Он как раз из таких, которых можно назвать «ещё не затасканный». Наивные глазки, невинность, отличный зад, длинные ноги, все при нем. Непристойное мужское тело красиво оголено: ничего лишнего, соски напоказ и сразу можно узнать как выглядят у него грудь и живот. Бедра почти не прикрыты. Я жду, когда он наклонится, чтобы поставить заказ на столик напротив, и отмечаю, что у него и в самом деле крепкая плотная попка и нескромные полупрозрачные красные трусики. Меня будто током бьёт: на трусиках видно ту самую особую метку. Такая ставится не просто новичкам, такая ставится нетронутым мальчикам. Кажется, женщина, которой он принес напиток, тоже отметила соблазнительность официанта и с силой сжала его ягодицу. Меня это взбесило. Я его уже приметила. Я даже хотела крикнуть, но она быстро отпустила. Видно, просто хотела позабавиться. А он бедненький ни жив ни мертв, так побелел. Стоит, как истукан. Ну а чего хотел, пришел работать в такое место. Все-таки тут деньги платят, пусть отрабатывает. А хочешь чаевые — приподними юбочку. Только мальчик отходит от стола, и я подзываю его к себе. От каждого шага его задница превращается в желе. Мои подруги даже не переглядываются: они наблюдают, как будто прицениваются, за сколько он даст поиграть. Точнее, этим занята Карина. У Елены другие дела: сюсюкается со своим красавцем Павлином, и скоро засунет руку в трусики любимца-шлюхана. Мальчик останавливается напротив столика. Он многообещающе улыбается. Но я знаю, улыбка эта дежурная. Он так все время улыбается. Я не прогадала: фигурка, что надо. Изящные руки, милые аккуратные пальцы с дорогим маникюром, он вообще выглядит дорого, даже в пёстрой блестящей юбочке, украшенной дурацкими паетками. Он изящно наклоняется и спрашивает мурчащим призывным кошачьим голосочком про наш заказ. Тут даже Елена кажется поплыла, хотя Павлин изо всех сил строил ей глазки. И кто только научил этого пупса так разговаривать с женщинами, отец? Паршивец знал, что сыну пригодится. Хотя мне нравится, приятно, когда мужчина искренне старается и знает свои сильные стороны. Прежде, чем я успеваю открыть рот, Карина хватает моего мальчика за ручку и заказывает ещё алкоголя. Ну что же, пусть побегает. Я пока соберусь с мыслями, потому что его трясущиеся пышные подкачанные бедра в чулочках вызывают прямо ломоту между ног. Мужская красота страшная сила. Я заказываю выпить, и пока тяну водку с соком, замечаю, что на его лице есть уродливые волосы. Это сильно меня расстроило, и я даже думала, что наваждение совсем спадет, но я надеюсь, что напитки сделают свое дело. Я дозаказываю водки, побольше водки. И пока доканчиваю ее, философски осмысляю, что я хочу делать дальше. Я не уверена, что хочу на трезвую голову видеть его личико рядом с собой. Но я не прогадала, водка решила проблему. Как гласит народная мудрость — после пяти стаканов водки с соком даже обычный мужик похож на модель. Спирт жахнул, и я опять засмотрелась на румяные прикрытые капризной тканью, сексуально двигающиеся при ходьбе ягодицы. В самом деле, на мужское лицо между ног можно и не смотреть. — Как твое имя? Он улыбнулся. — Майкл. Что за дурацкие имена им тут выдают. Как скотине, в самом деле. Но все равно. Майкл так Майкл. По мне так хоть Эмиль. Главное чтоб лизал. — А ты знаешь Александра? — я ему указываю на Павлина. — Александра? — Ну да. Твой брат по делу. Павлин сладко улыбается. Елена все же залезла рукой ему под юбку. Ее рука и раньше часто там бывала, но сейчас она это делает вообще не прикрывая. Павлин на секунду даже сделал оскорбленный вид, как будто ему есть о чем волноваться — все равно все в городе уже там потрогали. Какая разница. — Нет, мы не знакомы, — и Майкл опять дежурно улыбается. — Ну вот и познакомитесь. Мы зовём его Павлин. Знаешь, почему? — Нет, — и ещё раз эта улыбка. Заклинило что-ли. — Потому что у него задница как арбуз, — заржала Карина. Елена невозмутимо курила, слушая наш разговор и поглаживая своего павлина под хвостом. Иногда он корчился, когда она задевала ногтем, но все равно тут же мило улыбался. — Смешно, — Майкл засмеялся, явно пытаясь угодить напившейся Карине. Видно, что не ему смешно, и поэтому я сама не удержалась и засмеялась. — Он умеет своим задом отпадно трясти. Знаешь, как надо трясти задом? — Н-нет. — Ты как будто бросаешь Павлину вызов своей юбчонкой. Не думаешь? — Н-нет. — Не знаю, мне кажется, бросаешь. Может, посоревнуетесь? Мы будем голосовать и определять победителя. Победителю вечная слава и десятка за резинку трусиков, как настоящему танцору. Ну? — Я даже не знаю... Я... — малыш совсем скис. — Да не бойся, — фыркнула Карина. — Алексашенька, покажи этому птенцу как веселиться, — Елена нажала павлину на хвостик и он тут же вскочил как ошпаренный. — Да, — и послал ей воздушный поцелуй. Ну и гадость. Я не совсем понимаю Елену если честно. Ободранец он ещё тот, хотя член вроде болтается в цветастых трусах. Но снимают его раз по десять за ночь, каждую ночь, без выходных. Можно сказать, общего пользования. Не понимаю, что в нем такого. Он все скачет по женщинам и подставляет член. Но это конечно личные дела Елены. — Давай, смотри как я делаю, — Павлин улыбнулся новичку и расставил ноги и оперся ладонями в колени. — Встаёшь вот так. Можно выгнуть спину. И потряси. — Но я... Дело в том, что я... — Да ты не бойся, — хрюкнула Карина. — П-просто я не то чтобы... — он закусил губу и сделал виноватый вид. — Начинай, или помочь чем-то? — почти ласково спросила Елена, продолжая курить. Майкл досадливо опустил глаза. Было видно, что ему тошно. Он ещё раз взглянул на нас, надеясь на пощаду, но я благотворительностью не занимаюсь. — Давай уже что-ли, жеребец, — Карина хлопнула по столу ладонью и Майкл хапуганно подскочил и расставил ноги. В этой позе он был неплох. Многих мужчин красит эта поза. Его большие ягодицы смотрелись ещё выгоднее, крупнее, да и то, что виднелось в трусиках, имело вполне товарный вид. Он оперся руками, как показал Павлин, и смущённо замер. — А теперь подмахивай, — и павлин пошел работать попой. Его юбочка вообще мало что скрывала. Две гигантские половинки хлопали одна о другую с характерным звуком. — Майкл, чего замер? — спросила Карина, которую это невероятно вовлекло. Майкл всхлипнул и затряс задом. Выходило у него ужасно: задница была отличной формы, горячая, крепкая, но он просто слишком стыдился. Он походил на мальчика, который впервые пытается соблазнить женщину, или впервые предлагает отлизать за деньги. Карина встала из-за стола и со всей силы шлепнула его. — Что ты как неживой? Я вздохнула, потирая виски. Павлин разошелся. Он крутил задом, как будто умолял избить его, облизывался, похабно улыбался, и расставив ноги как можно шире разводил ягодички руками, и сквозь милые трусики проглядывали его непристойные мужские места, которые бесплатно обычно не показываются. Он тряс яичками, махал всем что было спрятано за узкой ниточкой трусов, выгибался и ахал так громко и пошло, как будто его женщина трогала в первый раз в стыдных местах. А Майкл оробел; слегка потрясая задницей он тоже попытался застонать но прозвучало глупо. Такого мужчину не хочется в кровати использовать, ему хочется выбить зубы. Павлин почувствовал победу. Он уже не боялся своего молодого и более сексуального соперника. Он выгнул спину и начал ещё более продажно стонать, и продолжал, то приседая, то поднимаясь и описывая круглыми булками фигуры, то изгибаясь как будто пытался нам продаться прямо сейчас и выставлял товар. — Хватит или малявка заревет, — попросила Елена. Майкл и в самом деле уже хлюпал носом. — Да черт с тобой, — сплюнула Карина на пол перед Майклом. — Алексашенька, вернись ко мне, — позвала Елена и павлин бросил мужские танцы и вернулся на свое место около ее ног. Майкл стоял, обнимая свои плечи, очень красный. Так и напрашивается. — Подойди, — я махнула рукой и он чинно опустил глаза в пол, приблизившись и ожидая заказа, — Принеси меню. — У вас... У вас уже есть, — робко проговорил он уже совсем не тем сексуальным голосочком. Испугался? Но уже поздно сдавать назад. Мне такое даже понравилось. — Принеси свое меню. Он стал бледен, как бумага, это было заметно даже при флоуресцентном освещении. Какой-то весь ватный. Но собрался с силами и ушел наверх, принес и подал дрожащей ручкой. Металлические браслеты на его запястьях звенели от страха. Я открываю меню и листаю. Цены конечно заоблачные, он же ещё чистый. У всех мальчиков свои табу. У него тоже есть, на последней странице написано: кунилингус и избиение. Его язык явно был в моих планах. «Избиение» звучит довольно... привлекательно. Если немного переплатить, можно получить исполнение любого желания. — Сними юбку и залезай на стол, хочу полюбоваться, — передаю меню Карине. Он хлюпает носом и начинает раздеваться. — Это мой второй день здесь, — мурчит он, оставляя юбку на полу, — Пожалуйста... — Раз второй, ты уже должен знать, что будет дальше. Он больше не говорит. Забирается на стол, толкая тонким коленом бокал Елены, всхлипывая и извиняясь. Надо признать, в нем есть и очень красивые части: например, его ступни по-мужски великолепно выглядят на шпильках. Ноги длинные, и чулки добавляют изящества. Хотя, если бы чулки были в сетку, он был бы настоящий шлюхан для притона напротив. Там это вроде как униформа для самых дешевых. Будет лизать стоя коленями на грязном полу, а ему потом будут совать мятые засаленные купюры в рот или куда там мужчинам деньги суют. Я сдерживаю смех. — Выгни спину, — Карина хлопает его по заду и он вскрикивает и тут же гнется как сломанный, — Чего такой пугливый? Мы не кусаемся обычно. — Да ладно, не надо запугивать, — Елена откидывается на спинку и так лениво тянет напиток, что кажется, будто мальчик на четвереньках не расположился прямо напротив нее. — Гляди, какое сокровище. Еле в трусиках помещается. Как тебе удаётся засунуть свой огуречик в эти три ниточки, ты что, фокусник? Или ты свою шмоньку в трубочку свернул? Карина шутница. Майкл дрожит и смотрит на меня. — Открой бутылку, — я прошу Карину, и она как-то умудряется это сделать, хотя пьяная как зверь. Я выливаю пиво Майклу на спину. Он зачем-то начинает рыдать. Слезы огромные, как бусины на его браслетах, падают на стол и он испуганно подвывает. Как будто я его уже избила. — Эй, малыш, ты чего? — Карина поднимает его сладкое личико и целует толстые губки, — Ну не надо. Хочешь я буду твоя мамочка? Я куплю тебе все что ты хочешь. Что ты хочешь, маленький? Хочешь, я куплю тебе дорогие шмотки? Или ты хочешь брюлики? Машинку? — Заткнись, пожалуйста, — совсем невежливо просит Елена, и мне не понятно, кому именно она говорит, но они замолкают оба. Майкл успокаивается, наконец-то его эмоциональная вспышка стихла. Я сжимаю ладонь на его подзапотевшей теплой ягодице. Мой сладкий мальчик дрожит как ребенок. Стоит продолжить наедине: он не в себе из-за Карины. Как бы опять не начал свой крик. — А пойдем-ка прогуляемся. Туда, где нам никто не помешает. Идём? Он в ужасе. Но больше не кричит. Я веду его в отведенные для игр с мальчиками комнаты. Мы поднимаемся наверх. Прямо за углом в коридоре происходит какой-то срам: три девушки наперебой творят что-то восхитительное с совсем маленьким мальчиком. Его соски просто дико торчат и грудь вымазана какой-то белой дрянью, похоже, что наркота, а они слизывают по очереди. Я слышала про такое, это называется «нарко-сосочки», хотя как по мне скучное дело. Ещё одна в это время засовывает кулак в его раскрытый анус, проворачивает там и достает обратно с теплым хлюпаньем. Из мужской попки льется смазка. Мальчик грязно стонет и прячет от меня лицо. А Майкл прячет глаза. — Не хочешь получше рассмотреть? — мне просто необходимо услышать его голос. — Нет, прошу вас, — он весь дрожит. Бедненький. Так бы и дала по лицу с ноги. Но вот и нужная дверь. Я оплачиваю картой вход, приложив к замку. И заталкиваю Майкла в дальний угол. — Знаешь, что дальше? Он нежно стонет. Конечно же он знает, только строит из себя святую невинность. — Пожалуйста, не делайте больно, не надо. — Раздвинь ножки. Я начинаю его трогать. Он возбудился и затвердел, и я дёргаю член пока с него не потечёт. Майкл плачет, видно не ждал, что я опозорю его первый раз, и я прикусываю губу, чтобы не сказать ему: подожди, дальше я ещё не так тебя отделаю. — Зачем вы так, — он вытирает глаза, но все равно выглядит жалко. — Тебе же нравится? — я царапаю член ногтями и он орет. Как же приятно когда мужчина издает подобные звуки, это будит мои первобытные инстинкты. — Хватит, хватит, хватит! — приятные шелковый голос срывается на мужской крик. — Теперь твоя очередь сделать мне приятно, — я толкаю его на пол. Всё-таки на полу он оказался, как настоящий мужчина. Можно было бы сделать все на кровати, ради приличия, но кто я такая, если сейчас не проедусь на нем прямо тут? Как же я люблю видеть боль в глазах мужчины. Я упиваюсь ею, честное слово это непередаваемо хорошо. Когда он со слезами от ощущения полной безысходности покоряется и открывает рот, ещё совсем невинный рот, неоскверненный. Но в конце концов это все равно бы случилось, не со мной, так с другой. Не век же ему быть невинным. Это его работа. Работа любого мужчины. И я заставляю его выполнять эту работу хорошенько. Он мог бы даже поблагодарить. — Давай, лижи, дешёвка, — как же сладко он задыхается. Когда его губы покрываются смазкой я поднимаюсь и опять трогаю член, и пока Майкл воет от боли, беру его себе и пробую, насколько он хорош. Неплохо, но после меня станет конечно совсем другим. Правда, вскоре это становится скучно. Настоящее удовольствие я смогу получить только если увижу больше его крови. Начну, наверное, с члена. Можно пнуть по нему сапогом... меня невероятно возбуждает, что я за это плачу, ведь значит, все по его желанию?