дьяволица с ангельскими крыльями

лучи закатного солнца целуют трепещущие девичьи ресницы, заставляя т/и нахмуриться во сне, поджимая подбородок. мужчина поднимает ладонь к небу, укрывая девушку от раздражающего света своей тенью. взгляд спокойных малахитовых глаз устремляется на дремлющее на его груди крылатое создание. это впервые за последние полчаса, когда он позволил себе пошевелиться и, оторвав взгляд от вечернего неба, посмотреть на девушку, что мирно посапывала ему в плечо, комфортно устроив руки на его животе. ее белоснежные крылья немного подрагивали, неосознанно раскрываясь и проходясь по скалистой земле, словно веником, отчего у всадника возникло желание удержать в своих объятиях и их тоже, лишь бы не замарались белоснежные перья. «глупость какая.» — он хмурится, отводит взгляд на мгновение, а затем вновь смотрит на девушку, слегка приблизившись к ее лицу, и замечает белёсый пух, деловито расположившийся на милых ресницах. зеленоглазый делает серьезное лицо, упрямо и почти угрожающе пялясь на пушинку, — авось испугается и улетит сама, — но она не двигается с места. мужчина раздражается от собственного незнания, что делать в данной ситуации. поднятая ранее ладонь опускается к лицу т/и, но замирает в паре сантиметров от него. голод смотрит на свою руку, такую костлявую и холодную… «испугается и проснется.» — думает он, убирая руку вниз. внимательные глаза скользят по умиротворенному лицу, пытаясь удостовериться в том, что его действия никак не потревожат чужой сон, и только спустя пару секунд он решается опустить голову еще ниже. он аккуратно дует на пушистые ресницы, но пушинка крепко держится за ресницы, не желая улетать восвояси, из-за чего голод раздражается еще сильнее, сводит брови у переносицы и дует снова. когда надоедливый пух вновь не поддается, мужчина наклоняется еще ближе, короткими сильными потоками воздуха пытаясь избавиться от приставучего негодяя. длинные темные волосы спадают с костлявого плеча на женское лицо, вызывая щекотливое ощущение и впоследствии ухмылку на чувственных губах. т/и выгибает спину, потягиваясь в чужих объятиях, и утыкается носом в прохладную шею, все еще не открывая глаз. мужчина замирает, надеясь на то, что она уснет обратно, как только устроится поудобнее. — и что это ты делаешь, господин всадник, м? — она мурлычет ему в плечо, вытягивая крылья тоже. — неужто заскучал, пока я дремала? — я не планировал будить. у тебя там… — он сухо оправдывается, желая объяснить причину своего поведения и сказать ей, чтобы убрала это мягкое раздражающее нечто со своего лица, но как только он переводит взгляд вновь на нее, собираясь рассказать про пух, она открывает глаза, а надоедливая пушинка с легкостью улетает в небо. вздох возмущения застревает в горле, когда он неосознанно думает, что война с пушинкой проиграна. «глупость…» — он вновь хмурится, отворачиваясь к небу. — что у меня там? — сонный взгляд ясных глаз очерчивает угловатый профиль мужчины. он кажется напряженным, прерывистое дыхание выдает его с потрохами, выставляя всё его напускное спокойствие бессмысленным и даже забавным. — не ответишь мне? — она улыбается ему, кладя ладонь на его щеку. всадник прикрывает глаза, наслаждаясь теплотой женской ладони, ласкающей его лицо. т/и приподнимается, прижимаясь к нему всем корпусом, и обвивает его плечи цепкими ласковыми руками, упираясь лбом в его висок. — ну не отворачивайся от меня, — она откровенно жалуется ему на ухо, дуя губы. — мне не нравится, когда ты притворяешься отрешенным из-за того, что смущаешься, — она хмурит брови, и даже крылья ее подрагивают, выдавая искреннее негодование. «дьяволица с ангельскими крыльями.» — думает про себя длинноволосый, поддаваясь пернатой бестии и переводя на нее изучающий взгляд светлых глаз. — ты же не обиделся, что я заснула прямо посреди разговора? — она довольно улыбается ему, ластится по-кошачьи, бесстыдно прижимаясь ближе, и не скрывает своих чувств. — просто солнышко так приятно грело мне ноги, а твой бархатистый голос вытеснил все мысли из головы, что же мне оставалось? я не так сильна волей, чтобы противиться такому наваждению, — она слегка отстранилась, подобрав ноги, и села прямо к мужчине на колени, вновь обнимая его шею. теплый взор ангельских глаз встретился с холодом малахита. суровый орлиный взгляд настойчиво буравил девушку, однако, ничуть не испугавшись, она прильнула ближе, оставляя долгий мягкий поцелуй на холодном подбородке. — это хорошо, что ты не обиделся, — мягкие пальцы огладили худое лицо, мягко скользя по брови и виску, прежде чем заправить за ухо прядь длинных волос цвета плотного сумрака. голод замер, задыхаясь нежностью и теплотой, которой его наполняла неистово любимая им женщина. он опустил руки на талию т/и, прижимая ее ближе к себе, и хоть лицо его не выражало никаких эмоций, он был благодарен за то, что она понимала его без слов. — хорошо отдохнула? — его привлекательное лицо опускается к девичьей шее, обдавая чувствительную кожу холодом. — хорошо, — она хихикает, наклоняя голову вбок и позволяя гладким губам хозяйничать на ее теле. цепкие пальцы сжимаются на ткани его рубахи, когда ненавязчивые поцелуи обжигают ее горло приятной прохладой. костлявые длинные пальцы скользят по тонкому платью вниз, любовно лаская податливое тело, и застывают на открытой коже бёдер. т/и дергается ближе, ставя колени по обе стороны ног всадника, отчего подол платья задирается еще выше, раззадоривая и без того теряющего рассудок мужчину. — красивая, — сам себе шепчет он, проводя кончиком носа по шелковистой коже хрупкого плеча. он прикрывает глаза, позволяя себе утонуть в пьянящем аромате возлюбленной, пока его руки беспорядочно пытаются обласкать желанное тело везде, где ему будет дозволено. зеленоглазый всадник апокалипсиса, самый страшный из всех четырех, чья великая сила не подвластна даже ему самому, изголодавшийся по теплоте, упивается собственной слабостью в объятиях белоснежных ласковых крыльев, хозяйке которых следовало бы держаться от него подальше, намного дальше, чем они оба могли бы себе вообразить. т/и судорожно вдыхает, ощутив прикосновение красивых пальцев на открытой коже спины, пальцы ее не слушаются, путаются в длинных мягких волосах в попытках прижать мужчину ближе к трепещущему телу. — остановишься на полпути снова, и я тебя не прощу, — она шепчет ему на ухо, тяжело дыша и дрожа всем телом. теплые ладони хватают угловатое лицо, заставляя всадника поднять взор. туманный взгляд малахитовых глаз тут же падает на искусанные алые губы, не удосуживаясь даже взглянуть девушке в глаза. — обещай, что не остановишься? — она требовательно сжимает его щеки, прислоняясь лбом к его лбу и смотря ему в глаза. — обещаешь, да? голод не говорит ни слова в ответ, лишь поднимает голову, закрывая глаза и неумело прижимаясь губами к припухшим губам напротив. он не контролирует себя, до кончиков волос обвороженный ангельской нежностью, кладет ладонь на мягкую щеку, притягивая т/и ближе и целуя ее с большей уверенностью. девушка гнет спину навстречу твердому телу, закрывает глаза и с упоением целует его. она бесстыдно кусает и облизывает его губы, захватывая губами каждый низкий выдох и стон. мужские руки по-хозяйски опускаются на плавные ягодицы, с удовольствием сжимая их, отчего небольшая поляна близ обрыва, на которой они, как и сегодня, частенько отдыхают, оживляется звонким женским стоном. всадник смелеет, скользя ладонями под подол платья, и жмет теплое тело к себе, упираясь причинным местом в женский пах. — твою мать, — ругательство скользит с красивых губ, растворяясь в шумном вдохе, когда т/и сама жмется еще ближе, ерзая на крепких бедрах. она прикрывает глаза, заламывая брови и кусая губы, когда чувствительные крылья слегка раскрываются и трепещут от накатившего возбуждения. — ты бы не хотела встретить мою мать, — он невесело усмехается, подхватывая девушку и укладывая её на мягкий плед, на котором они сидели все это время. — не то, чтобы мне хотелось, — она тянет мужчину к себе за шею, улыбаясь и смотря ему в глаза. — мгм, — прохладные мягкие губы тут же жмутся к ее губам, не желая терять ни мгновения. одна его рука заботливо ложится под мягкие раскрывшиеся крылья, в то время как вторая задирает юбку выше живота, опускаясь ниже и заставляя девушку раздвинуть ноги. — ты нетерпеливее, чем обычно, — ангел довольно шепчет в поцелуй, приподнимаясь и оттягивая зубами его нижнюю губу. она расстегивает рубаху, стягивая ее с подтянутого тела, и скользит ладонями вниз. мужчина без всякого стеснения стонет ей в губы, почувствовав прикосновение проворных рук на своих штанах. т/и от его голоса заводится еще сильнее, неосознанно сводит ноги, сжимая между бедер его ладонь. ей хочется снова и снова слышать, как он, обычно молчаливый и тихий, бесстыдно стонет ей в губы. — хочу быть сверху, — шепчет она, кладя ладони на его грудь и толкая на землю, на конец своего левого крыла. голод ложится голой спиной на мягкие гладкие перья, тут же обдающие его заботливым теплом. у него сбивается дыхание от обволакивающего ощущения непривычного тепла, но не успевает он насладится им, как вскакивает от осознания, что мог сделать больно. испуганный светлый взгляд ищет недовольство на женском лице, но т/и только толкает его обратно, усаживаясь сверху и глядя на него с довольной ухмылкой. — спокойно, мой заботливый мужчина, мне нисколько не больно, — она мягко жмется губами к его шее, вжимаясь промежностью в окрепший мужской пах. сильные ладони вновь прижимают ее ближе к холодному белоснежному телу, заставляя съежиться от контраста ледяной кожи мужчины и жаркого пламени внутри нее самой. — ты начала это безобразие, — он шепчет ей куда-то в щеку, толкаясь бедрами вверх и выстанывая ее имя. — я словно ополоумел, — он чуть ли не хнычет, без всяких сомнений разрывая женское нижнее белье. — неугомонная, — упирается лицом в горячую кожу тонкой шеи, тяжело дыша, и от ягодиц проводит ладонью вниз, оглаживая заднюю часть нежного бедра. т/и громко стонет, раздвигая ноги шире, и забирается мужчине в штаны, бесстыдно сжимая твердый член в своей ладони, чем заставляет голода нетерпеливо прикусить нежную кожу ее плеча. она глубже выгибается в спине и мычит, когда холодные длинные пальцы скользят между ее ног, потирая клитор и половые губы. — так горячо… — длинноволосый прерывисто выдыхает, и девушка может поклясться, что видит легкий румянец на его извечно бледном красивом лице. она не может удержаться, нагло целует его, одновременно лаская внушительную длину в его штанах, и крупно вздрагивает, ощутив, как доселе неумелые пальцы слишком уж умело зажимают чувствительный клитор. — где только нахватался такого, — она довольно улыбается, доставая руку из его штанов и упираясь ладонями о гладкий подтянутый торс. т/и жадно разглядывает мужское тело, фокусируясь на ощущении красивых пальцев между своих ног. — ну же, господин, покажите мне, насколько старательными могут быть ваши длинные пальцы, — она громко стонет, двигая тазом и потираясь промежностью о мужскую руку. зеленые глаза, обычно такие тоскливые, с оголтелым вожделением впитывают каждую эмоцию на женском лице, не упуская ни единого движения ее бровей и губ. всадник хватает чувственную линию ее талии с обеих сторон, снова подминая возбужденное тело под себя. его на мгновение смущает привычный холод, окативший его спину, стоило ему выбраться из плена нежных крыльев, но он не обращает на это много внимания, спускаясь чуть ниже и устраиваясь между ног возлюбленной женщины. — что это ты собрался… — т/и не успевает закончить предложение, гортанно стонет, приподнимаясь на локтях и сжимая голову мужчины между бедер. влажный мясистый язык скользит меж половых губ вниз, проталкиваясь слегка внутрь, и возвращается обратно. девушка дрожит и выгибается от прикосновения к клитору, и голод точно убеждается в верности своих действий, он любовно облизывает ее между ног, губами всасывая головку клитора сквозь капюшон и языком лаская его снизу. двумя пальцами он с нажимом оглаживает половые губы прямо у входа, и от чрезмерной стимуляции девичье тело вздрагивает, мешая мужчине выполнять свою работу, поэтому второй рукой он прижимает т/и к земле, закрепляя ее таз в устойчивом положении. — лежи смирно, госпожа, — он ухмыляется, неосознанно переняв ее издевательскую манеру называть его господином. т/и хнычет, сжимая мужчину между дрожащих ног, и кусает губы от ощущения его мягких волос на коже в столь интимном месте. — хватит дразнить меня, умоляю, — шепот, наполненный отчаянием и нетерпением, ласкает слух длинноволосого ангела смерти. он удовлетворенно облизывает губы, а затем пальцы, не прерывая зрительного контакта. — дьявол, — шипит т/и, хватая ладонями его лицо и притягивая выше к себе. — не унижай меня подобными сравнениями, — он шутливо скалится, но тут же приподнимает брови в приятном удивлении. — сделай что-нибудь. сейчас. или я клянусь шепфа, ты пожалеешь, что так бесстыдно дразнишься, — женская ладонь крепко сжимает его горло, не позволяя вздохнуть. всадник с упоением любуется властным взором красивых глаз, в полной мере осознавая, что окончательно пропал еще в тот момент, когда впервые поймал взгляд этой женщины. он с неистовой страстью впивается в ее напряженные губы поцелуем, в спешке спуская штаны и нависая над податливым и в то же время требовательным телом. заботливые пальцы еще раз проходятся по влажной промежности, размазывая природную смазку. голод обхватывает свой член, проводя головкой по половым губам, и наконец проталкивает его внутрь, задерживая дыхание от обилия ощущений. девушка под ним вздрагивает, прикрывая глаза и удовлетворенно раздвигая ноги. мужчина сжимает челюсть, наклоняясь к т/и и упираясь лбом в ее ключицы. влажное горячее лоно обволакивает его крепкий член, никогда не знавший женского тепла. он чувствует, как мягкие крылья обнимают его со спины, прижимая ближе к любимой. как же тепло. приятно. голод рвано дышит, не в силах заставить себя успокоиться, и когда женские бедра дергаются навстречу его паху, он громко стонет. т/и часто и глубоко дышит, выгибаясь от массивного члена внутри, хочет, чтобы всадник скорее начал двигаться, но не торопит, знает, что это его первый раз. она гладит его плечи, обнимает, жмется к нему, обвивая его бедра своими ногами, и чувствует, как он начинает двигаться в ответ. зеленоглазый толкается глубже, ощущая, как его член растягивает нежные горячие стенки влагалища. он обнимает девушку, прижимаясь лицом к ее груди, скрытой тканью платья, и размашистыми движениями толкается внутрь, заставляя ее сладостно стонать после каждого движения. — сильнее, милый, — она подмахивает тазом навстречу толстому члену, кусая губы и раздвигая ноги еще сильнее. тонкие пальцы сжимают его волосы на затылке, слегка оттягивая его голову и заставляя мужчину поднять лицо. теперь т/и отчетливо видела раскрасневшиеся скулы и уши всадника, его потемневшие от удовольствия глаза, не видящие перед собой ничего, кроме нее, сжатые брови и приоткрытые губы, выставляющие его похоть напоказ. она скользнула двумя пальцами в его полный слюны рот, проталкивая их глубже и внимательно наблюдая за смятением на красивом мужском лице. — смочи их для меня хорошенько, — девушка отчетливо ощутила, как пенис внутри ее тела пульсирует и вздрагивает, отзываясь на каждое ее слово и движение. сладкий стон сорвался с ее губ, когда всадник принялся послушно обсасывать ее пальцы, все еще двигаясь внутри. — такой послушный для меня, — она притянула его к себе, прикусывая мочку его уха и соблазнительно выстанывая грязные слова. проворная тонкая рука протиснулась вниз между влажными телами, накрывая пульсирующий от почти болезненного возбуждения клитор. голод уткнулся лицом в женскую шею, целуя и кусая нежную кожу, движения его бедер ускорились, и чем ближе он был к разрядке, тем слаще казались т/и его стоны и вздохи, которые он даже не пытался сдерживать. девушка прикрыла глаза, потирая свой клитор и толкаясь бедрами вперед быстрее и сильнее, она глубоко выгнулась в спине, ощущая, как удовольствие растекается по всему ее телу. полные губы раскрылись в немом стоне, а ноги неосознанно раздвинулись еще сильнее, позволяя массивному длинному члену до упора заполнять влагалище, ритмично сжимающееся во время оргазма. ощутив послеоргазменные конвульсии вокруг себя, всадник гортанно застонал, приподнимая лицо к небу и сводя брови вместе. — что ты.. что делаешь!?.. — он громко втянул воздух, задыхаясь и толкаясь последние пару раз, прежде чем обильно излиться внутрь. он вздрогнул пару раз, все еще двигаясь внутри, не в силах остановиться, а затем уронил голову обратно на женскую грудь, пытаясь отдышаться. абсурдная мысль пролетела в пустоте его мыслей: «возможно, война с пушинкой не была проиграна.»