stay

      Летний ветер шелестел неспокойной листвой городских деревьев и ловко поддевал светлые отросшие пряди одного из идущих вдоль набережной мужчин. Громовержцы уже месяц как были членами гильдии Голубых Пегасов. Привыкнуть к таким переменам было трудно с пониманием того, что никто из них никогда не менял гильдию, но порой каждый из них делился мыслями о том, что перемены — не всегда плохо. Дреяр по большей части был с этим более чем согласен, правда, признал он это не сразу, лишь спустя пару длительных внутренних споров о том, насколько вообще ему подходит новая гильдия. Может, она и не подходила ему вовсе, но итог был один: деваться некуда, а Голубые Пегасы порой даже навевали ностальгию на всю команду. Лаксус был готов меняться, расти и развиваться, поэтому всё своё упрямство выкинул куда-то на морское дно поближе к кораллам и рифам. Сейчас они уже пару дней пребывали в провинциальном городке Харгеоне и наконец, закончили выполнение задания. Обычно такое событие у них отмечалось, но в этот раз Эвергрин заболтала какого-то парня в одном из Харгеонских бутиков и выудила информацию о наступающем дне города. — Повезло-то как! Попали прямо на день города, удача явно на нашей стороне, детки! — Бикслоу привычно болтал с мельтешащими в воздухе куклами, на радостях высунув язык.       И вправду, в городе было неспокойно, но за работой команда даже не обратила на это внимания, в любом случае, было принято остаться в городе и дождаться вечернего празднования. Ярко разодетые жители города ходили туда-сюда, верно, трудолюбивые муравьи, и шумно готовились к празднованиям. Громовержцы расположились за одним из уличных столов какого-то не шибко известного кафе, однако, оно успешно расхваливалось хозяином отеля, в котором они жили все два дня, поэтому Джастин предложил всё же посетить место, с довольно умным видом приговаривая: «качественное не всегда может быть популярным». Заказ был небольшим, каждый надеялся поесть после на самом празднике различные экзотические закуски, поэтому объедаться было не в их интересах, в основном, заказ был символический, за исключением лёгких спиртных напитков, ведь поступило предложение с которым никто спорить не стал: — Надо, всё же, расслабиться после трудной работы, давайте закажем что-нибудь некрепкое? — русоволосая игриво улыбнулась и подтолкнула тонким пальчиком очки ближе к переносице. — Надеюсь это будет что-то действительно некрепкое, а не как обычно? — Фрид решил держать команду в порядке, поэтому легко намекнул, что переусердствовать точно не стоит. Эвергрин на это только обиженно фыркнула, но зеленоволосый без слов понял, что его услышали. И действительно: все заказали исключительно лёгкие освежающие коктейли со льдом, но жара стояла адская, поэтому даже такие методы борьбы с ней не спасали, а вот её сочетание с алкоголем оказалось довольно сильным. Пожалуй, все кроме Лаксуса ощутили на себе лёгкое расслабление, блондин же, остался всё таким же трезвым и задумчивым. По обыкновению, ему надо куда больше для того, чтобы расслабиться, поэтому привычная молчаливость никуда не исчезла. Он всё так же сидел, со скрещенными на груди руками и широко расставленными под столиком ногами, периодически грузно вздыхая, так, что можно было подумать, будто он чем-то недоволен, но на деле, это его привычная манера поведения.       Над крышами было удивительно чисто весь день: буквально ни одного облака и ничего кроме синевы, ближе к горизонту переливами утекающей в нежно-голубой цвет неба, но с наступлением закатных лучей солнца, всё превратилось в яркую раскраску фиолетовых и красноватых оттенков, которая могла лишь завораживать сердца. Ветер всё продолжал играться с прядями волос и лёгкой тканью рубашки Фрида, на самом деле, Лаксус на потеху себе даже подумал о том, что его рубашка настолько тонкая, что сквозь неё можно оценить физическую подготовку мага рун. Он оказался прав: опустив взгляд на сидящего рядом парня, взгляд так и притягивался к очертаниям худощавой светлой груди Джастина. Светловолосый довольно быстро опустил глаза куда-то вглубь своего почти допитого стакана, где неспеша плавились кубики льда, мысленно поругав себя за глупость таких мыслей. «Нужно быть серьёзнее» продолжил мысль парень и залпом допил напиток.       Чем темнее становилось небо, тем больше огоньков зажигалось вокруг команды: свет домашних окон, уличных фонарей и декоративных лампочек заведения, где они и дожидались начала праздника. В конце концов, город совсем заволокла тьма, но вдали улицы, рядом с причалом, было удивительно светло, народ стал стекаться в том направлении, и команда предположила, что и им пора, наконец, заглянуть на праздник. Оплатив счёт, они двинулись в сторону светлого сияния, в сопровождении раздражённых криков Эвергрин и ржания Бикслоу, видно, он по обыкновению шутил о личной жизни девушки, но Лаксус не слушал, отрешённо копаясь в своих мыслях. Чем дальше они продвигались по улице, оставляя позади маленькие цветочные и овощные лавки, размеренным шагом идя по городской брусчатке, тем сильнее становился звук фестивальной музыки, доносящейся до них эхом. В тёмных переулках города можно было услышать громкие серенады уличных котов, точно, пытавшихся перебить громкий звук праздника. Шум восторженных голосов ударил по ушам, когда они оказались перед самим выступлением. Это был парад в морской тематике, что было весьма в самый раз: Харгеон всегда славился своим рыболовным промыслом. Подвижные постройки в форме морских змей, медуз и небольших рыб, подсвеченные яркими тёплыми лампочками поражали воображение, маленькие дети вокруг восторженно кричали, наблюдая за представлением, отцы поднимали их на руки или сажали на шею для лучшего обзора. Лаксус напряжённо сжал челюсть и кулаки — в голову влезли старые воспоминания, ему, очевидно, пришлось бороться с желанием уйти. Это были не плохие воспоминания: парад фантазии, когда он был ребёнком, беззаботное воспоминание о деде, о гильдии, то, что он запомнил на всю жизнь. Блондин почувствовал комок в горле, когда понял, что это воспоминания о гильдии, которой уже нет и нет никаких гарантий, что она вновь будет хоть когда-нибудь. Вопреки татуировке на его теле, что по-прежнему была у него под сердцем, он боролся с этой нескончаемой тоской по исчезнувшему дому. Фрид обеспокоенно коснулся локтя, где кончались подвёрнутые рукава его рубашки, когда увидел, насколько у парня поникший взгляд: — Лаксус, всё нормально? — ни Эвергрин, ни Бикслоу не слышали их и не обращали внимания на всё, что происходило вокруг, их взгляды были устремлены на представление, поэтому беспокойный вопрос Джастина слышал только сам блондин. Дреяр улыбнулся уголками губ, точно выдавливая из себя улыбку и своим привычно низким голосом ответил: — Да, я в порядке, давай просто отдохнём, ладно? — Фрид согласно кивнул, всё ещё поддерживающе касаясь блондина, легко поглаживая рельефную спину. Всё же, даже если Лаксус соврал о том, что всё в порядке, это немного сработало, ведь он и сам пришёл к осознанию того, что сейчас их цель — отдых и стоит как можно сильнее отвлечься от всех переживаний. Удалось даже посмеяться над тем, как весело над их головами разлетались куклы Бикслоу, явно радующиеся празднику, точно так же, как и их балагур-хозяин.       После парада можно было пройтись по праздничным лавкам, каждая из которых была подсвечена. Все они делились на три вида: сувениры, еда и различного вида конкурсы. В ассортименте еды, в основном, были морепродукты, за исключением некоторых видов другой еды, которая только своим обликом мимикрировала, не без помощи поваров, под рыбных жителей, например, печенье в виде черепах. — Да, еды тут действительно много, но я планирую попробовать всё, — хихикнув заявила Эвергрин, на что сразу же получила бурную реакцию мага душ. — Ага, а потом будешь жаловаться, что в платье не влезаешь! — удар женской небольшой рукой по шлему мага был удивительно звонок, из-за чего Лаксус с Фридом даже издали звук похожий на шипение, верно, представив на себе боль друга. Бикслоу сразу же схватился за голову, ругаясь на подругу, но привычно быстро пришёл в себя, уже громко смеясь и высовывая язык, — Ну, ладно, я тогда попробую выиграть все призы здесь!       Лаксус и Фрид, глядя на самую шумную часть своей команды, легко посмеивались и пытались не потерять их среди шумной толпы. Это, на удивление, оказалось не так уж и сложно — даже среди шумной толпы Эвер и Бикслоу выделялись своим эксцентричным поведением, а Бикслоу, к тому же, ещё и внешним видом. Маг душ навязчиво настаивал на участии Дреяра в различных конкурсах, вроде, кто поймает больше золотых рыбок за данное время или выиграет Эвергрин мягкую игрушку в тире, но блондин участвовал в этом каждый раз очень нехотя, хотя на такое зрелище и сходилась вся остальная команда, верно поддерживая командира в его начинаниях под названием «веселье». К счастью, сам он признавал, что это действительно отчасти весело, несмотря на то, что каждый из раундов он проигрывал. Всё равно это вызывало искренний смех, тот самый, когда ты сам не осознаёшь, что смеёшься. Эвергрин каждый раз втюхивала недоеденные морепродукты Фриду, потому что сама наелась ещё после третьей пробы экзотических закусок, а пробовать всё ещё нужно. — Вот, держи, это жареные щупальца осьминога, — Джастину оставалось только нервно сглотнуть слюну и с некоторой опаской взять в руки палочку, на которую старательно нанизаны изогнутые конечности морской живности, к слову, сам он морепродукты толком и не любит, хотя некоторые из испробованных на этом празднике оказались даже ему по вкусу. Лаксус глядя на испуганное лицо товарища со смехом хлопал его по спине, заставляя пошатнуться вперёд от силы дружеских хлопков. Пока Фрид только решался вкусить кулинарное искусство мировых шеф поваров, приглашённых на фестиваль, русоволосая уже стояла в очереди к другой освещённой, безумно вкусно пахнущей лавке с едой от которой так и сочился дым, растворяясь где-то в воздухе и, разумеется, не забывая раздразнить голодные животы тех, кто ещё не попробовал такие манящие лакомства. В одной руке у Джастина была выигранная Бикслоу игрушка, все остальные ему пришлось нести самому, потому что Эвер, для которой они предназначались, не любит носить что-то в руках, а лавочки с развлечениями всё равно закончились, верно, с треском разбив сердце Бикслоу. «Неужели я уже везде поучаствовал» — глухое разочарование и нескончаемая тоска, подтверждаемая хныкающими в воздухе куклами. Только зеленоволосый решился на то, чтобы откусить кусочек жаренного осьминога, как его рука была перехвачена блондином в сопровождении с его хриплым отчего-то голосом: — Дай-ка мне, я проголодался, — точно, витающий в воздухе запах еды заставил живот громовержца молить о пробе хотя бы чего-нибудь съестного. Джастин ошарашенно, но весьма податливо протянул руку в сторону предводителя и тот не стесняясь показал клыки драконоборца в попытке урвать зажаренный в соусе кусочек. Фрид весь раскраснелся, смотря на то, как парень хватает зубами еду прямо из его рук, по какой-то причине всё ещё держа его за руку с палочкой, а не саму палочку. Наверное, зеленоволосый ещё долго будет думать об этом моменте, прокручивая в голове как хорошо рвётся упругое мясо осьминога в зубах предводителя. В любом случае, видимо устав сгибать шею поближе к руке парня или, всё же, распробовав получше вкус, Дреяр забрал у Фрида деликатес и принялся есть его уже полностью самостоятельно, весьма довольно круча головой из стороны в сторону в поиске ещё какой-нибудь еды. Впрочем, искать долго не пришлось — очень скоро Эвергрин пришла с порцией кальмаров и Лаксус приказал ей продолжать в том же духе, всё-таки, одними закусками трудно наесться.       Спустя какое-то время, поникший маг душ выглядел впереди лавку в которой можно записать свои желания для их скорейшего свершения, конечно, никто из команды не был настолько суеверным, чтобы действительно поверить в это, но Бикслоу был очень убедителен в том, что это должно как-то их развеселить. Сквозь ещё пару лавок с едой удалось, наконец попасть к «древу желаний» где всё что от тебя требовалось, это написать на разноцветном картоне своё желание и привязать с помощью ленты на одну из веток «волшебного» дерева. В их мире волшебство действительно не редкость, но поверить в такое чудо было слишком трудно, в любом случае, всем из команды хотелось взять от праздника всё, поэтому, под весёлый хохот мага душ, они направились в сторону дерева. — Итак, вот ваша бумага желаний, напишите всё о чём мечтаете! — кажется, продавец был на одной волне с Бикслоу, так же странно хохотал и корчил рожицы, вполне вероятно, что это одна из причин по которой маг душ посчитал лавочку привлекательной. Разноцветная бумага, протянутая эксцентричным мужчиной, быстро начала заполняться желаниями всей команды, Лаксус поглядывая в их сторону никак не мог решиться, что именно он хочет написать. В голову не лезло ничего особенного, и он нервно постукивал ручкой по бумаге, желая хоть немного собраться с мыслями. Скользнув ещё раз взглядом по, увлечённым написанием желаний, магам, он глубоко вздохнул и довольно удовлетворённый своей мыслью написал: «Пусть моя команда всегда будет рядом», но прежде чем привязать бумагу к дереву подождал всех остальных, слегка стесняясь, что они увидят содержание его желания. Лаксус привязал своё желание самым последним и поймал себя на мысли, что они провели довольно много времени на празднике, ведь где-то в стороне завопили дети о том, что скоро начнётся салют. — О-о-о, ещё и салют будет! — маг душ и его куклы вполне ожидаемо взбодрились от такой новости, а Фрид что-то пробормотал себе под нос, озвучивая мысли вслух и улыбаясь. Эвергрин тут же схватила Лаксуса под руку и потащила команду в сторону поляны, обзор с которой должен был бы быть самым лучшим. — Интересно, встретим ли мы здесь магов Чешуи Змеи Девы или же они пригласили других магов для создания салюта? — озвучил зеленоволосый и Дреяр многозначительно хмыкнул, отмечая, что было бы здорово встретиться с давним соперником Джурой, хоть и вряд ли в его специфике есть что-то, что могло бы создать салют, да и в Магическом Совете мужчина был уже давно, поэтому если бы он и был здесь, то это можно было назвать счастливым совпадением.       Команда, как и все остальные люди, скопилась в одном месте, лишь некоторые оставались где-то позади, всё ещё выбирая что-то у приезжих продавцов. Лаксус изрядно замучавшись следовать за друзьями, присел на траву для удобства, а рядом с ним, слегка задев его плечо своим, сел Фрид. Рядом Эвергрин и Бикслоу продолжали громко спорить о чём-то, но парни сидели в ожидании салюта никаким образом, не нарушая тишины между ними. Дреяр грузно вздыхал в ожидании, от безделия разглядывая пальцы своих рук и сминая их, так, словно, он ужасно нервничал. Зеленоволосый, глядя на это, тоже вздыхал, бессильно пытаясь придумать о чём начать разговор, заразившись нервозностью блондина, вдавливая пальцы в мягкую текстуру игрушки. Скорее всего, Лаксус даже не ощущал такой взволнованности, которую испытал Фрид, когда его сердце стало стучать быстрее без каких-либо причин, верно, где-то в подсознании он, всё же, придумал то, что хочет сказать предводителю. Дышать вдруг стало так тяжело, а в глазах показалось лёгкое головокружение, но это всё это длилось ровно до того момента, пока над головой не раздался свист, а затем россыпь хлопков, словно съел какую-нибудь кислую шипучку, которая трескается у тебя во рту. Гранатовое, лимонное, отдающее в белизну море вспышек, разлетающихся в стороны подобно первому цветению астры, с каждым грохотом разверзаясь в тёмном-тёмном небе и отражаясь лишь в блеске чужих глаз. Лаксус, можно сказать, что не смотрел на сам салют, он смотрел лишь на завораживающее отражение в глазах Джастина. Красное, жёлтое, отдающее в белизну море вспышек — всё это было в сто крат красивее в отражении его глаз и Дреяр точно знал, что дело тут даже не в салюте. Такое спокойное, зачарованное лицо, такие удивительно красивые зелёные глаза, на фоне белых вспышек, будто совсем чёрные и еле дрогнувшая улыбка. И когда салют наконец гаснет, а лицо товарища оказывается полностью заволоченное тьмой, Лаксус, всё же, видит, что Фрид устремил свой взгляд на него и даже то, как движутся, в полной беспроглядной темноте, его губы, он, несомненно видит: — Понравилось? — сквозь улыбку, блондин точно слышит, и он, конечно, знает, что Фрид думает, будто он и вправду смотрел на салют. — Да, — это даже враньём трудно назвать, ему ведь и правда понравилось.       Они сидели так ещё пару минут, пока Эвергрин не навалилась на них сзади, обнимая руками за шеи, точно, пытаясь задушить, с какой-то очередной авантюрой, на которую, наверняка, все, кроме Бикслоу, согласятся нехотя. Её предложение касалось городского парка, расположенного как раз неподалёку от самого праздника, который, по существу, продолжится ещё два-три часа, а затем, огни погаснут, а музыка стихнет окончательно. Учитывая то, что они и так обошли все магазины и посмотрели все главные праздничные представления, по мнению Эвер оставаться в центре праздника смысла уже не было и они могли либо уйти спать, что сразу же вызвало кучу негодования, либо прийти в парк, чтобы посмотреть на то, как администрация города его украсила. Лаксус и Фрид поднялись с травы, шелестящей в более прохладном, чем днём, ветре, оказавшись в лёгких раздумьях, хотя, в самом деле, даже если они сомневались в решении, каждый про себя понимал: спать сейчас не хочет даже, дотошный до режима сна, Джастин, поэтому, единогласно было принято решение напоследок пройтись по парку и, в целом, Дреяр мог бы и без того сказать, что эту ночь он запомнит надолго, но всем хотелось закрепить впечатления на всякий, так сказать, случай.       В основном, в парке не было ничего особенного, простенькие деревья, ухоженные кусты и небольшое количество компаний людей, что решили обособиться от основного праздника, единственное что было отличительным, это множество красивых фонариков, украшающих почти каждое дерево, но даже из самого далека, внимания привлекало вовсе не это, а подсвеченный мост, над которым свисало множество цветов раскидистого вистерия, точно так же освящённых сотнями, если не тысячами огней. Команда отправилась именно туда, надеясь, во всей красе оценить вид изогнутого каменного моста. Оказавшись посреди моста, Джастин завороженно глядел вверх, точно на те самые салюты, и, видимо, красота настолько ошарашила парня, что он едва не потерял равновесие, плюхнувшись на холодную мостовую кладку. Уберёг его от этого блондин, вновь схватив парня за запястье и потянув на себя, так, что Фрид ударился лбом о его грудь, но это оказалось не так уж и больно, как может показаться на первый взгляд. Лаксус приобнял парня неловко смеясь: — Извини, я немного заволновался, — зеленоволосый засмеялся в ответ, не совершая ни одной попытки отойти от парня. Выглядело всё так, словно они обнимались, да и в целом, скорее всего, всё именно так и было, но никто об этом не думал, им было просто удобно: Фрид выдыхал тёплый воздух куда-то в ключицу Лаксуса, всё ещё глядя наверх, блондин подобно ему поднял голову, скорее, ради того, чтобы не пялиться на парня, а не ради «красивых цветочков», как их окрестила Эвер.       Бикслоу было слегка скучно, ведь вокруг не было ничего, что могло бы громко звучать и пестрить перед глазами, вокруг было томительное спокойствие, и даже море освещённых цветов вселяло в этот вечер тишину, а не привычное для него и «деток» баламутство. Куклы, изрядно уставшие, кружили над головой со всеми плюшевыми призами Бикслоу, применение которым он придумать никак не мог. Вдруг он заметил двух парней буквально утопающих в объятиях друг друга, и уже было набрал воздуха в лёгких чтобы выкрикнуть что-то вроде: «эй, голубки, мы вам не мешаем?», но услышал какие-то ужасно раздражающие всхлипы и, в самом деле, он чуть не выругался, когда понял, что источником звуков является Эвергрин. — Чего… чего ты плачешь? — едва ему удалось собраться с мыслями, чтобы задать этот короткий глуповатый, под стать выражению его лица, вопрос. — Я не плачу! — девушка упрямо отвернулась, чтобы вытереть слёзы, как будто, если делать это спиной к собеседнику — он ничего не увидит и не поймёт. Такое упрямство заставило Бикслоу просто вскипеть как чайник, и он недовольно сложил руки на груди. — Правильно! Ты не плачешь, ты рыдаешь! — даже если Эвер всеми силами пыталась скрыть свои чувства, даже через забрало рыцарского шлема, даже ошарашенный поведением своих товарищей, Бикслоу отчётливо видел скатившуюся слезу к подбородку девушки. — Да! — уже хороший результат, она признала очевидное! — Но… просто они так мило обнимаются… — после этих слов Эвер перевела взгляд снова на сокомандников и парень буквально увидел как её лицо приготовилось к новой волне рыданий, а потом услышал характерное хныканье, и он действительно не знал, что делать, хоть и был в команде с девушкой уже довольно большой срок, пожалуй, никто из команды Громовержцев ничего не смыслил в том как успокоить девушку. — Мы тоже можем обняться… — слегка виновато расставив в стороны руки, предложил маг душ, чем заставил Эвергрин в долю секунды принять максимально грозный вид, и читающуюся в глазах фразу: «как жаль, что у меня под рукой сейчас ничего нет, чтобы как следует тебя треснуть». — Отвали! — короткое и ясное, а ещё очень громкое и отчётливо дошедшее до виновников этой странной перепалки. Лаксус довольно ухмыльнулся и повернул голову в сторону шумных членов команды, Фрид сделать так не мог из-за необъятных размеров груди товарища, но вряд ли бы он увидел перед собой новую картину, даже если бы взглянул в сторону Бикслоу и Эвер, он просто как-то по уставшему, на выдохе, почти прошептал: — Опять шумят.       Дорога обратно в отель была удивительно тихой из-за того, что самые шумные разругались в конец и шли даже по разные стороны от Фрида и Лаксуса, конечно, сомнений в том, что уже завтра они снова будут вместе смеяться с чего-нибудь безумно глупого, не было ни у кого, поэтому их никто даже не собирался мирить. Блондин опустил рукава рубашки и слегка поправил меховой плащ, почувствовав ночную прохладу и следом вновь отметил тонкий материал рубашки зелёноволосого. Слегка взволнованный тем, что Фриду может быть холодно, он подумал о том, чтобы накинуть на него свой плащ, но лишь поджал губы, вновь очерчивая гордый профиль товарища, конечно, до того момента, пока тот не заметил это. Дреяру хотелось провалиться под землю, когда он осознал, что выглядит как неловкая малолетка, которая прячет взгляд, ожидая, что это удивительно незаметно, но конечно же, это было так заметно, что его уши даже покраснели. И всё же, когда Фрид вновь стал смотреть куда-то вдаль, Лаксус не смог удержаться от того, чтобы не проскользить, по узким аристократичным губам и идеально прямому носу парня, в свете ночного магического фонаря, слишком привязанным взглядом. В его глазах он видел что-то такое, чего не смог бы увидеть раньше, даже если бы очень захотел, даже если бы за это ему заплатили самую большую награду в его жизни. Уверенное спокойствие, а не гордое хладнокровие, разница была бы видна совсем не каждому, но блондин старательно запомнил каждую деталь их поломанного прошлого, в котором всё было не так как сейчас. Того, израненного виной прошлого, по которому у Лаксуса до сих пор трясутся руки перед зеркалом. Он запомнил это до мельчайших деталей, и главной был взгляд одного единственного человека, которого он боится ранить вновь. — Не хочешь зайти? — глухой скрип открывшейся двери, и Фрид без каких-либо вопросов отправляет остальную команду по комнатам фразой «идите». — Хотел о чём-то поговорить? — Лаксус скинул на кровать плащ, отойдя к окну, стараясь на этот раз спрятаться от возможности смотреть в глаза товарища, в животе образовался огонь, комок подступил к горлу и, на самом деле, парень хотел было сдаться, просто отправить Джастина спать точно так же, как он сделал с Бикслоу и Эвер, но он знал, что бегать от чувств можно бесконечно. Рано или поздно он, всё же, скажет и, быть может, тогда, когда это случится он будет в ещё менее выгодном положении, чем сейчас, хотя, казалось бы, куда уж. Он пытается собраться с мыслями, сделать так, чтобы его голос хоть немного не дрожал и неизменно видит перед собой киноленту событий и, как и всегда, тот взгляд, из-за которого ему, буквально, трудно сдержать позыв рвоты, из-за которого он так плохо спит по ночам и будит соседей криками, и он знает, что проблема не в Фриде. — Каждый раз, когда я вспоминаю твой взгляд тогда, я чувствую нескончаемую вину, — он всё ещё знает как жалко выглядит его попытка сдержать эмоции, он всё ещё знает как сильно разобьёт сердце Фриду тем фактом, что всё ещё это вспоминает, но он так хочет навсегда уйти и быть может, тогда когда их гильдии не существует… может они смогут начать всё сначала? — Я заставлял тебя наносить раны своим друзьям, людям, которые относились к тебе в разы лучше, чем я сам, почему ты остался тогда, Фрид?       Парню не нужно объяснять о чём речь и он видит как сильно у предводителя трясутся руки, и слышит, как он переходит на крик, не потому что злится как было когда-то, а потому что ужасно винит себя в том, что сделал когда-то по глупости, в том, чего не сделал бы сейчас ни при каких условиях. И он видит перед собой словно не человека, а разбитую вазу, которая тщетно пытается склеить саму себя. — Уже тогда я считал тебя лучшим среди остальных, уже тогда я считал тебя своим другом, — и Лаксусу придётся обернуться чтобы увидеть из-за чего у парня так дрожит голос, из-за чего его глаза сейчас сверкают в свете обыкновенного окна, ещё сильнее, чем когда он забывшись смотрел на салют. — Но я не считал, — и его голос срывается, так, словно он, наконец, откроет Фриду завесу тайны о том как же он тлетворен по своей натуре, но суть остаётся в том, что Фриду-то уж точно это объяснять не надо. — Я всё равно хотел быть рядом, — слишком глухо, даже не отражаясь от стен комнаты, направленно, будто именно в мысли блондина, чтобы он набил у себя это под сердцем, ровно так же, как когда-то символ Фейри Тейл. Молчание слишком давит, слишком душит, точно, терновые кандалы, что затягиваются с каждой минутой всё сильнее. — Дай мне обещание, что уйдёшь если это случится снова, — он добавил шёпотом «пожалуйста», верно, боится всей этой искренности, боится сказать лишнего и оступиться. Но, гораздо сильнее он боится вновь навредить самому важному человеку в его жизни, увидеть во взгляде не россыпь фейерверков, а больное холодное одиночество, что так и пищит в голове, напоминая неумолкающую, даже после окончания песни, гитару. — Я не могу его дать, Лаксус, даже если ты снова заставишь меня делать что-то, чего я не хочу, даже если, ударишь меня, назовёшь самыми ужасными словами в мире, я всё равно останусь, — и на сей раз его голос нисколько не дрожал, точно говоря о том, что это очень старое решение, которое по сей день непоколебимо и произнесено с гордостью, словно присяга солдата перед смертью в горниле войны. Дреяр садится на кровать, опуская голову, признавая своё трескучее поражение: он никогда не сможет его переубедить, но он так сильно этого хочет, что ему ужасно трудно с этим свыкнуться. — Даже если я прогоню тебя? — вид опущенной перед Фридом головы блондина, в темноте комнаты, освещаемой только фонарём за окном, заставляла щемить сердце в груди зеленоволосого. И этот тихий всхлип, который совершенно очевидно хочет дать волю эмоциям и, наконец, ослабить эту нескончаемую боль, отпустить бесконечную вину, как белую птицу в окно, лишь бы она улетела подальше, заставил парня сесть на колени перед Дреяром, дрожащими руками вытирая ему слёзы, совершенно не осознавая, что сам он плачет ещё сильнее, в конце концов, всеми силами прижавшись телом к парню, пока тот, в руках, от слёз, сжимает его, по-прежнему, тонкую рубашку. Шёпотом, но совершенно точно, будет услышано, он знает:

— Даже так.