Пять лет спустя
Уверенным шагом Иван переступил порог кабинета Бессмертного. Без опыта работы прийти к кандидату в президенты на стажировку было глупо, так ему Серый и сказал, но Ваня надеялся на то, что Кощей вспомнит их работу над исследовательской, совместные выступления и просто Ивана. Спустя столько лет изменился Бессмертный, всё чаще играя на выборах грязно, используя популистские лозунги и обещания, сам Ваня разочаровался в герое своего детства, но глупая влюблённость тянула его к Кощею. Громко поставив чашку с кофе на стол, Бессмертный привлёк внимание задумавшегося юноши. — В каких облаках летаете, Ваня? — Извините, Константин Константинович, — смущённо улыбнулся Иван, пожимая плечами. — Я пришёл на собеседование. — Я понял. Весь отдел уже нанят. Можете идти. — Константин Константинович, объявление было вывешено только вчера, — Ваня попытался выдохнуть, чтобы от шока не заговорить слишком громко. — Все решения уже приняты. Такова политика. Не будете же вы моей секретаршей, право дело, — Кощей вольготно развалился на кожаном кресле, ухмыляясь, оглядывая Ивана с ног до головы. — Это хорошая практика, не вижу в работе секретаря ничего зазорного, — упрямо ответил юноша, выдерживая взгляд депутата. — Уверены, что потянете? Рабочий график ненормированный, постоянные перелёты, ни выходных, ни отпусков. — Я справлюсь, — продолжал настаивать Иван. — Тогда по рукам. Завтра в шесть утра вы должны быть на рабочем месте. Пью я эспрессо, документацией занимаюсь сам, на вас лишь моё расписание. Кощей тонкими пальцами придвинул Ивану один из листков на его столе: заявление о приёме на работу. Схватив ручку, Ваня быстро подписал договор. — До завтра, — произнёс юноша с улыбкой. — До завтра, — Бессмертный ухмыльнулся и забрал заявление, тут же убирая бумагу в стол. Его голос догнал Ивана уже на пороге, — Я помню вас, Ваня. Юноша улыбнулся и покинул кабинет. Первый рабочий день прошёл лучше, чем ожидалось, Иван не отходил от кофемашины, дверь в кабинет Кощея не закрывалась от партийных работников, а гул голосов пиарщиков стих только к часу ночи. Ваня, еле передвигая ноги, вышел из офиса, направляясь к мотоциклу Серого. — Ну и как тебе работа у самого Кощея, — усмехнулся Сергей, явно пародируя фразу Ивана. — Отлично. Просто класс. Отвези меня домой, — юноша продолжал функционировать только на силе воли, потому что физических сил у него уже не осталось. — Как скажешь. Только смотри-ка, кто к нам идёт, — Серый ухмыльнулся, пытаясь скрыть недовольство. — Ваня, вы забыли уточнить своё завтрашнее расписание, — с пренебрежением произнёс Кощей, останавливаясь за несколько шагов от друзей. — Извините, Константин Константинович. А какое оно у меня завтра? — недоумённо спросил Иван. Его икру пекло тёплой трубой мотоцикла, но он не мог сдвинуться с места, будто придавленный аурой Бессмертного. — Завтра в семь вы должны быть в аэропорту, нам предстоит встреча с главой другого государства. Сегодня обзвоните всех завтрашних визитёров и отмените встречи. Много одежды с собой не берите, вернёмся вечером. — Хорошо, — как заворожённый только и произнёс Иван. — И как за него люди голосуют? Жуткий такой, — Сергей встряхнул головой, будто собака, когда Кощей сел в тонированную машину на другом конце улицы. — На работе он совсем другой, — заверил Ваня. — Ещё хуже.***
Месяц стажировки, предвыборная кампания, а после празднования в честь очередного назначения Бессмертного пролетели для Ивана словно один день, как и ещё три года работы на Кощея, но уже в статусе протеже. — Опять грустишь, Вань? — без вступительных речей спросил Сергей, когда они с Иваном в вечер субботы сели за приставку. — Устал, — коротко ответил юноша, явно не намереваясь продолжать диалог. Он сделал ход, убивая противника. — Ты каждый день «устал». — Работа у меня такая. — Новые выборы только через год, чем вы вообще там занимаетесь? — недоумённо воскликнул Сергей, раздражаясь. — Тем, что оправдываемся за невыполненные обещания. Пиарщики рвут и мечут, потому что рейтинги Кощея ниже с каждым днём, все уже не верят в него, когда-то поднявшего страну с колен. Иван не на шутку разозлился и отбросил джойстик. Юноша встал и ушёл на кухню, Сергей услышал, как Ваня налил в стакан воды, но не притронувшись к нему вернулся в комнату. — И ты тоже? — спросил немного погодя Серый. — И я, — Иван взял приставку в руку, и игра продолжилась в тишине.***
Тишину кабинета прерывал шелест перелистываемых бумаг, Иван сидел рядом с Кощеем, пытаясь вникнуть в многоформатные таблицы налоговых обложений территорий государства и вновь присоединенных, выискивая в докладах генералов хоть каплю правды о ситуации на границе, впитывая каждое слово, произносимое Бессмертным за те короткие звонки, что случались в два часа ночи. — Метро уже закрыто, — через полчаса произнёс Кощей, опустив взгляд на циферблат наручных часов. — Попрошу друга подкинуть меня до дома, — ответил Иван, захлопывая толстую папку отчётов прошлого триместра. — Я сам могу вас подвезти, Ваня, — уже без намёка, а предельно прямо предложил Бессмертный, убирая в стол ненужные бумаги и закрывая все шкафы на ключ. — Большое спасибо за предложение, Константин Константинович, и всё же не стоит. Я живу на другом конце города. — Нам есть что обсудить насчёт завтрашнего дня. — Открытие школы в 8:00, в 9:00 завтрак с министром финансов… — Не нужно озвучивать моё расписание. Жду вас в машине, — раздражённо произнёс Кощей, выходя из офиса. Ваня знал, что мужчина точно не злится, но лишний раз проверять его добродетель не имел желания, а потому, закрыв кабинет, вылетел по лестнице на парковку. Бессмертный устроился на заднем сидении, дверь черного Mercedes была распахнута, как бы приглашая Ивана сесть рядом. Безмолвный водитель тронулся. Ваня недоумённо посмотрел на Кощея, и только тогда тот задал вопрос: — А куда едем, Ванюша? — Вы, Константин Константинович, видимо, и сами знаете мой адрес, — Иван осторожно наблюдал за реакцией Бессмертного. — Я предположил, что вы живёте в предоставленном от места работы жилье. Я ошибся? — Кощей усмехнулся, явно переводя вопрос. — Почему же? Всё верно. И всё же я думал, что у вас достаточно дел, и расселением сотрудников занимается специальный отдел. Остаток пути мужчины поехали в тишине.***
Иван постучался в президентский кабинет, сжимая в руке тонкий лист бумаги. Секретарь с интересом смотрела ему в спину. — Войдите, — раздалось изнутри, и Ваня распахнул дверь. Кощей сидел за столом, перебирая сваленные бумаги, что стопками возвышались на его столе, Иван должен был сейчас сидеть рядом, но он стоял напротив, внутренне содрогаясь перед одной мыслью о реакции Бессмертного. — Ванюша, ты опоздал, — спокойствие, с которым были сказаны эти слова, ещё больше обеспокоило Ивана. — Садись, работы много. — Даже не пожурите как обычно? — юноша попытался отшутиться, но слова упали дохлыми мухами перед взглядом Кощея. — Что за бумажку ты там сжимаешь? — Бессмертный нахмурился, поднимая взгляд от листка к лицу Ивана. — Заявление на увольнение. Юноша не успел договорить, Кощей перебил его на полуслове: — Ты не можешь так просто уйти, Ваня, — хищно впился Кощей взглядом в бумагу, которую Иван успел положить перед ним. — Вы можете отпустить меня сейчас или после того, как я отработаю две недели, Константин Константинович, — спокойно ответил Иван, хотя внутри весь сжался. За столько лет работы на Бессмертного он всё ещё не выработал иммунитет к его особой манере общения с подчинёнными. Кощей ухмыльнулся, придвинув листок к себе ближе. Он поднял его со стола, ещё раз взглянул на текст и поднёс к заявлению зажигалку, лежавшую рядом с его папиросами. — Ваня, зачем тебе увольнение из такой престижной партии? Из-под моего, президентского, непосредственного руководства? Или смута поднялась в сердце твоём? Уже не веришь в меня? — странные слова смутили Ивана, он привык, что Кощею все безразличны, а говорит тот всегда лишь по делу. — Боюсь, вы не поймёте меня, Константин Константинович, но я потерял интерес к политике, вот и всё, — как можно беспечнее попытался ответить юноша, но в последний миг дёрнул рукой, пытаясь выхватить листок, опалённый огнём зажигалки. — Если ты пойдешь против меня, Ваня, можешь не сомневаться, нарвёшься на неприятности, — Кощей усмехнулся, опуская догорающий листок в пепельницу. — Напишешь новое. Поджав губы, Иван вышел из кабинета Бессмертного.***
— И ты решил подать свою кандидатуру на выборы? Чем ты думаешь? Кощей выигрывал уже дважды, — Василиса усмехнулась, вольготно растянувшись на Сергее во время просмотра новостей. На экране Алексей Владимирович, а по-простому Леший, размахивая руками, громко и четко высказывал позицию страны иностранным агентам. — Какой Леший всё же страстный! — Кощей просто по закону не может выиграть третий раз, этот срок последний, — парировал Иван, погружённый в ноутбук. Клавиши быстро щёлкали под его пальцами, пока он тезисно записывал выступление Лешего. — Так уж и не может? Не слышал о новом законе? — Он только в разработке. — То, что касается Кощея, обычно без проблем проходит все инстанции согласования. — Тогда сражусь с Кощеем, — спокойно ответил Иван, пытаясь не показывать всю ту тревогу, что поднималась в нём от одного упоминания Бессмертного после увольнения юноши. — На тонкий лёд ступаешь, Ваня, — поддержал свою девушку Сергей. — Кто-то же должен дать отпор.***
Иван сжал руки сильнее, пытаясь сдержать волнение, струйка пота потекла по виску, охлаждая кожу. Ваня осоловело твердил себе под нос заученные фразы, всматриваясь за ярко освещённую сцену, выискивая высокую фигуру в темноте зрительских сидений. Кикимора, Одуя Кудерявцева, прошла от входа в студию прямо к своей излюбленной трибуне и начала прямой эфир. Иван был знаком с женщиной со времени работы на Кощея. Одуя часто заходила к нему, как позже узнал Ваня, чтобы согласовать гостей, поднимаемые темы, видеоматериалы. Бессмертный всё держал под контролем. Иван скорее почувствовал, чем услышал, как его позвали на сцену к трибуне, подписанной его именем, на темный крест скотча, на котором ему предстояло простоять несколько часов эфира. Оказавшись на своём месте, Ваня наконец поднял глаза, которыми так внимательно изучал до этого пол, и сразу же наткнулся на тёмный пиджак Кощея, его тяжёлый взгляд и нечеловечески бледную кожу. — Сегодня в дебатах участвуют кандидаты в президенты. Справа от меня, — громко разнёсся по полупустой студии звонкий голос Кикиморы, — нынешний президент, Константин Константинович Железнобоков, — Кощей мягко улыбнулся в камеру, кивая. — Слева же от меня располагается необычный молодой человек. Царевич Иван Иванович, какая фамилия! — явно с издёвкой произнесла Одуя. Раздались заранее записанные аплодисменты. — Каково выступать против своего же покровителя, Иван? — так сразу вопрос, которого Ваня боялся, но к которому был готов. — Здравствуйте, Одуя Владиславовна, прекрасно выглядите, — Ивану показалось, что слова слиплись, сухой язык перестал шевелится, выпихивая слога, будто комки каши. — Рад видеть Вас, Константин Константинович, — проговорил Ваня и понял, что не может больше сказать ни слова. Нащупав на трибуне бутыль воды, он с треском оторвал от неё крышку, и, уронив несколько капель на свои бумаги, налил в стакан жидкость и залпом выпил, стараясь смочить горло. — Я сразу хочу отказаться в нашей сегодняшней программе от слова «покровитель». — А какое бы Вы хотели применить? Наставник? Учитель? А может… Отец? Ведь Ваш биологический отец ушёл из семьи, когда вам был год, — от напора Кикиморы Ваню охватило оцепенение. — Одуя Владиславовна, я бы попросил не затрагивать личные вопросы кандидатов. С явным удивлением Иван перевёл взгляд с женщины на Кощея. — Благодарю Вас за помощь, Константин Константинович, — Ваня вышел из остолбенения и, прочистив горло, продолжил. — Константин Константинович был моим преподавателем в университете, а ранее моим примером, и всё же со временем мои взгляды стали расходиться с политикой альтернативного кандидата. — Как Вы считаете, Иван Иванович, имеете ли Вы достаточно опыта, чтобы заменить такого, прошу прощения за тавтологию, незаменимого Константина Константиновича? — продолжила Одуя, снова обращаясь лишь к Ване. — Я воспользуюсь словами самого президента и отвечу Вам: я считаю абсолютно неприемлемым, что какое-то место в начальстве должно принадлежать пожизненно одному человеку, — Царевич скосил глаза на Кощея, но тот никак не изменился в лице. — Я имею достаточно опыта и знаний, чтобы улучшить экономические и демографические показатели страны, я приложу все усилия для вовлечения обычных людей, не связанных с властью, для решения государственных проблем. — Вы продолжаете равняться на Константина Константиновича, даже выйдя из-под его крыла. Почему же Вы считаете, что то же самое не может выполнить он? — Недавно Константин Константинович отказался от цели войти в топ пять мировых экономик, более двадцати миллионов человек до сих пор живут за чертой бедности, я уже не говорю о повышении пенсионного возраста, о росте коррупции, о… — Достаточно, Ваня, — ледяной голос Кощея оборвал речь Ивана. Одуя с явным восторгом повернулась к Бессмертному, словно требуя крови и зрелищ. Но тот замолчал, прожигая юношу неживым взглядом. — Реклама! — крикнула Кикимора через несколько секунд. Кощей и Иван стояли, неотрывно смотря друг на друга. — И что за золотые горы ты собираешься им обещать? Свободу, равенство, братство? Ты, тот, кто знает устройство внешней политики. Что ты им дашь, мальчишка? Никто не в силах заменить меня, — процедил Бессмертный. С каждым его словом Ивану казалось, что фигура мужчины растёт, темнеет и вот-вот сейчас поглотит его всего. — Я буду обещать лишь то, что смогу выполнить! — ответил Ваня, вскидывая голову, пытаясь отрешиться от этого давящего чувства превосходства оппонента. — Посмотрим, кто из нас победит, — Кощей оскалился и, не проговорив больше ни слова, ушёл, оставляя Ивана смотреть ему вслед.***
Гнетущая тишина повисла в комнате Ивана: он, Сергей и Василиса прожигали взглядами экран телевизора. Долгие месяцы предвыборной кампании извели Царевича, он осунулся и похудел, счёт в банке истощился от расходов на рекламу, а за интервью ему платили угрозами с номера Кощея. Сергей весь извёлся, не прекращая стучать ногой, он потянулся за стаканом пива, но тут же остановился. Высветилось табло голосов. На первом месте шёл Кощей с победными 67,26% голосов, затем Иван со своими 20,15%, за ним Леший — 6,47%, оставшиеся проценты были предсказуемо разделены между другими кандидатами. Ваня поменялся в лице, вся скопленная сосредоточенность, вся убежденность в правильности решения и скорой победе испарились, огонь злости залил красивое лицо. — Я убью его, — процедил сквозь зубы Царевич и, вскочив с кровати, понёсся в коридор. Сергей вылетел вслед за ним. — Что ты ему сделаешь, Ваня?! Одумайся! — закричал Серый, пытаясь остановить забежавшего в лифт Ивана. — Я сделаю всё, что смогу, но просто так этого не оставлю! — Ваня нажал на кнопку закрытия дверей. — Ты не устал от него? Ты не боишься, что он сведёт нашу страну в могилу?! — Мы ничего не можем… — прошептал Сергей уже пустому коридору. Иван влетел в офис Бессмертного, на ходу расталкивая бывших коллег, сейчас так упоённо празднующих победу. Ваня пробежал мимо секретарского стола, выкрикнул: «Я к Кощею!» и скрылся в кабинете президента. Бессмертный будто того и ждал, он сидел, развалившись на излюбленном кресле, словно на троне, и улыбался. — Ваня, а почему ты сразу на Белом Доме не вывесил плакат «Выборы покупаются! Я знал, но надеялся на то, что мой наставник и влажная мечта юношества смилуется и даст мне победить»? Думаешь, я тебя не проверил? — спросил Кощей, заметив недоумение Ивана. — Я знал о тебе всё с самого начала, с того момента, как ты переступил порог моей аудитории. Я готов был спустить тебе это, многие влюблены в меня… — Были! — Не перебивай! — Бессмертный хлопнул большой ладонью о стол, тот хрустнул, глубокая трещина прошла по дереву. — Но пойдя против меня, того, кто помогал тебе во всём, ты пересёк черту, — Кощей поднялся со своего места, подошёл к Ване, двигаясь хищным зверем. Юноша весь сжался. — Я здесь власть. А ты, Ванюша, мой. Бессмертный приблизился вплотную к Ивану, который, незаметно для себя отпрянув к стене, стукнулся о неё лопатками. Холодные длинные пальцы схватили Царевича за подбородок, прижимая к стене его голову. Ладонь Кощея поднялась к губам Вани, плотно закрывая его рот. Глаза юноши расширились, когда он ощутил холодный язык на своей щеке. Бессмысленный опустил вторую руку на пах Ивана, сжимая его член. С ужасом Ваня понял, что такой кКощей, яростный, властный, вызывает в нём забытые чувства: желание подчиниться, принадлежать, отдаться. — Всё ещё, Ваня. Всё ещё влюблён в меня. Бессмертный отпустил Ивана, оставляя его, прижавшегося к стене, в непонимании. — Можешь идти, — скучающе продолжил Кощей, начиная отходить к своему столу. На этот раз злость настолько затопила Ивана, что он с кулаками кинулся к президенту. Ваня успел ударить того по каменному лицу перед тем, как Бессмертный с нечеловеческой силой скрутил его и приложил головой о стол, рухнувший тут же под ними обоими. Перед глазами юноши потемнело. Последним, что увидел Иван, было довольное лицо Кощея.***
Головная боль и резкий запах аммиака вытянули Ваню из бессознательного тумана, вернули в реальность. Он лежал на кровати, связанный по рукам. Напротив него в кресле, идентичном рабочему, сидел Кощей. В длинных пальцах мужчины перекатывался стакан с крепким даже на вид алкоголем. Бессмертный заметил пробуждение Ивана и, немного отпив, встал и приблизился к постели. — Не подходи ко мне! — крикнул Царевич, но Кощей всё так же сохранял мягкую улыбку, несвойственную этому бесчеловечному лицу. И тут голова Ивана откликнулась на громкий звук и загудела, юноша сжался, пытаясь обхватить её руками. — Не кричи, Ваня. Можешь поплакать. Я не буду против. Кощей сел рядом с юношей, опуская ладонь на щёку Ивана, большим пальцем стирая одинокую слезу. Царевич застыл в оцепенении, всё его нутро кричало бежать, но он понимал: выхода нет. Кощею принадлежало всё: государство, партии, депутаты, народ и он, Ваня, в том числе. Иван прикрыл глаза, смиряясь, но не сдаваясь, придумывая план. — Я вижу тебя насквозь, Ваня. Тебе не сбежать, — прошептал Бессмертный на самое ухо, наклонившись. Его ледяное дыхание связало невидимыми нитями, проникло внутрь, выжигая сети, заключая душу Ивана в Кощеевы объятия смерти. — Зачем? Зачем я вам? — залепетал Ваня, пытаясь скинуть незримые путы. — Зачем? — усмехнулся Бессмертный, отстраняясь. — Ты источник самых разных эмоций, ты поишь ими меня, как живой водой, и я не могу оторваться. Иван раскрыл глаза, в смятении пытаясь найти на лице Кощея намёк на шутку, но не мог, тот прожигал Ваню неотрывным взглядом. Бессмертный медленно приблизился к самому лицу Царевича, наблюдая за сменяющимися эмоциями: неверие, непонимание, страх. — Я не съем тебя, не стоит этого бояться, — усмехнулся Кощей, словно читая мысли Ивана. — Ты сам отдашь мне всё, Ванюша. Ледяные губы Бессмертного столкнулись с мягкими юношескими губами, Кощей прикусил нижнюю до крови, с упоением вылизывая рану. Ваня держал челюсть сомкнутой, не позволяя проникнуть к себе в рот, но мужчина сжал его челюсть до синяков, заставляя открыться, пугая сломанными костями. Слезы брызнули из глаз Ивана, и он разжал челюсть, позволяя холодному языку проникнуть в свой рот. Вместе с ним Ваня ощутил металлический вкус своей крови. Солёный привкус слёз смешался с болью и бессилием, а Кощей только этого и ждал, выпивая через поцелуй кислый коктейль эмоций. Иван не заметил, как остался без одежды, он почувствовал лишь обжигающе ледяные губы сначала на своей шее, затем на груди и ниже. Холодный язык опустился, скользя по твёрдому члену юноши, опускаясь к сжатому колечку мышц. Бессмертный провёл по нему несколько раз, смачивая, наслаждаясь судорогой, пробивающей Ивана от сочетания отвращения и удовольствия. Царевич зарылся пальцами обеих рук в длинные кудри Кощея, пытаясь оттащить его, но тот перехватил запястья юноши. Бессмертный навис над Иваном, прижимая его руки над головой правой рукой, а левой фиксируя бедро Вани, раздвигая его ноги. Царевич задёргался, отбиваясь, но Кощей, черпая жизнь из его злости, становился лишь сильнее. Мужчина вновь впился поцелуем в губы Ивана, выкачивая обиду, оставляя только пустоту. Ваня лишь услышал, как расстегнулся замок ширинки, и Бессмертный ворвался в его тело, с силой раздвигая сопротивляющиеся мышцы. Иван заплакал. Обессиленный, он лежал без движения, пока Кощей раздирал его изнутри, выворачивал чувства, отбирая, присваивая себе всего юношу. Через несколько минут Бессмертный остановился, Ваня с непониманием посмотрел на него, глаза, опухшие от слёз, подводили: Ивану показалось, что Кощей улыбается. — Спи, Ванюша, завтра тебя ждёт долгий день, — прошептал Бессмертный на ухо Царевичу, и тот потерял сознание.***
Сергей и Василиса сбились с ног, пытаясь отыскать Ивана, который так и не вышел на связь после той ночи. Серый был уверен: Кощей не стерпел и убил его друга, а потом закопал, как и многих других, на заднем дворе своего особняка. Но Василиса, будто чувствуя неладное, твердила повременить с выводами. Через несколько дней безуспешных заявок в полицию и обзванивания больниц девушка случайно включила телевизор, увиденное повергло её в шок. На экране был Иван, тот же Ваня, что вышел из дома в ночь подсчета голосов, а рядом с ним стоял Кощей, обнимая вернувшегося «блудного сына». Не веря своим глазам, Василиса открыла интернет, что пестрил заголовками об одном: Иван Иванович, бывший сотрудник, а потом и конкурент на выборах, вернулся под крыло своего покровителя. Девушка немедленно позвонила Сергею, но тот и сам всё это увидел и сейчас ехал в офис Кощея, планируя вызволить Ваню или хотя бы поговорить с ним. Влюблённые договорились встретиться и попытаться вместе. — Нам нужен Царевич Иван Иванович, — Василиса мило улыбнулась секретарше, сидевшей на входе в кабинет Кощея. Та улыбнулась и ответила: — Они с Константином Константиновичем сейчас на совещании в кабинете. Тон её голоса дал понять, что паре делать там нечего. Василиса отошла, придумывая новый план, в том время как Сергей, не выдержав, рванул к двери, распахивая её. На уже новом столе лежал Иван, его рубашка была распахнута, а по всему телу гроздьями винограда были рассыпаны укусы и синяки. Кощей, нависающий сверху, нехотя оторвался от губ юноши. Бессмертный повернул голову в сторону распахнутой двери и ухмыльнулся. — Убить, — прошипел он и снова опустился к Ивану, терзая, наслаждаясь мольбой о прекращении, потухающей надеждой и зарождающейся зависимостью.