Люди, которых мы любим

***

− Квартира разгромлена. − Джон бросает взгляд на Шерлока, рассеянно смотрящего в окно машины. − Х-м-м.... − Шерлок медленно поворачивается и встречается взглядом с Джоном. − Странно, каким давним это кажется. Я почти забыл... Миссис Хадсон, без сомнения, расстроена. Полагаю, мне придётся кое-что объяснить. − Где ты остановишься на ночь? − Когда Джон видит, что Шерлок хмурится, он продолжает: − Добро пожаловать ко мне. Если ты хочешь. − Нет, Ватсон нужен её отец, и я уверен, что тебе нужно побыть с ней. − Он устало моргает. − Я составлю Майкрофту компанию сегодня вечером. Он никогда в этом не признается, но ему может понадобиться это... − Он замолкает, снова уставившись в окно. − Да, хорошо. − Джон тоже был бы рад компании, но он понимает. Это разыгравшаяся катастрофа в семье Холмсов, и предстоит разобраться с гораздо большим, чем Джон может себе представить. Не сегодня. Он нужен Рози. Шерлок находит своего брата в комнате для гостей в клубе «Диоген». Майкрофт принял ванну и закутан в мягкий халат, в одной руке у него сигарета и стакан с янтарной жидкостью, другую руку он прижимает ко лбу. − Я не мог... − Майкрофт неопределённо машет свободной рукой, а затем прочищает горло и делает ещё глоток виски. − Шоу ужасов, − его голос едва слышен. Шерлок наливает себе на два пальца. − Прости. Майкрофт делает последнюю затяжку и тушит сигарету. − За что ты вообще можешь извиняться? − Что тебе так долго приходилось нести эту ответственность в одиночку. − Это устроил дядя Руди. Я просто... продолжал. − Он проводит рукой по своим редеющим волосам. − А что я должен был делать? Шерлок и представить себе не может, что его брат когда-либо задавал себе этот вопрос, не говоря уже о том, чтобы произносить его вслух. − Это не имеет значения. − Конечно, это важно, − раздражённо отвечает Майкрофт. − Я был неправ. Погибли люди. − Да. Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать. Ты же знаешь, что всё непредсказуемо. − Я отказываюсь в это верить. Человеческая ошибка. Моя ошибка. Шерлок качает головой. − Ты думаешь, что можешь предсказать всё? Подготовиться ко всем непредвиденным обстоятельствам? − Это моя работа. Это то, за что мне платят. − Никто не бывает прав всегда. Пятьдесят на пятьдесят. Ты выигрываешь, ты проигрываешь. Майкрофт ничего не говорит. Шерлок наливает ещё виски в оба стакана. − Как мне объяснить это нашим родителям? Я позволил им думать, что она мертва. В течение многих лет. − Он делает ещё один глоток. − Боже мой. У нас были похороны, поминальная служба. − Как ты сделал для меня. − Они знали, что ты не умер, что похороны были просто показухой. Однако это их действительно расстроило. Они обвинили меня и отказались присутствовать. Сказали, что я тебя не защитил. «Каким же это было бременем», − думает Шерлок. Майкрофт живёт своей жизнью, руководствуясь несгибаемыми принципами: родина, долг, верность. Он часто говорил, что забота − это не преимущество. Возможно, он имеет в виду, что это не преимущество для Шерлока, когда говорит это; ему самому всегда было небезразлично, что думают их родители, он сам всегда терпел в этом неудачу. Неудивительно, что он презирает сантименты; когда ты веришь, что любовь других людей − это то, чего ты можешь лишиться в любой момент, это становится ещё одним долгом, ещё одной труднодостижимой вещью, которую нужно заслужить. − Мы скажем им, что мы сделали всё, что могли, учитывая обстоятельства. − Мы? Мы им скажем? − Конечно. − Ты не несёшь ответственности, Шерлок. Я держал в неведении и тебя. У тебя есть право сердиться на меня. Ради бога, я пытался уговорить тебя пристрелить Джона... − Я бы никогда этого не сделал. И я бы не стал стрелять в тебя. Майкрофт вертит стакан в руке, вглядываясь в его янтарные глубины. − Мы все могли погибнуть сегодня ночью из-за моих решений. Джон действительно чуть не умер. Минуты, Шерлок, ещё всего несколько минут в этом колодце и... возможно, сейчас ты жалеешь, что не пристрелил меня. − С Джоном всё в порядке. Или будет. У нас всё будет хорошо. Мама и папа, конечно, будут шокированы и разозлятся, потому что они доверяли тебе. Но они простят тебя. − Зачем им это? − Потому что они любят тебя. − Наша маленькая принцесса легла спать пару часов назад, − говорит Гарри. − Она поужинала, приняла ванну и уснула. Ты дерьмово выглядишь. − Спасибочки, − Джон произносит это с усмешкой, но затем повторяет снова, уже искренне. − Нет, правда. Спасибо, что пришла без предупреждения и осталась... на неопределённый срок. − Конечно. − Она выключает телевизор и встаёт. − Я приготовлю чай. Или, может быть, ты хочешь чего-нибудь покрепче. Он обдумывает это. Гарри не пьёт уже несколько месяцев, но он понимает, насколько шаток этот баланс. Он сам был там, и не раз: после смерти Шерлока, после смерти Мэри и, возможно, сегодня вечером. − Чай будет в самый раз. Он сидит за кухонным столом, пока она наполняет чайник и ложками насыпает чай в кофейник. «Кухня Мэри», − думает он. Жёлтая, жизнерадостная. Вряд ли это тот цвет, который можно было бы ожидать от профессионального убийцы. Напротив, кухня в доме 221Б всегда выглядела как лаборатория. Кружку Гарри ставит перед собой, а молоко ставит так, чтобы он мог до него дотянуться. Потом она садится и наблюдает за ним. Она его близнец, человек, который понимает его лучше всего − и меньше всего. Для него это одно и то же: знать её и не знать на самом деле, кто она такая. Такая фамильярность часто вызывала презрение, но сегодня вечером он рад посидеть с кем-то, кто не будет задавать неудобных вопросов или подкалывать его по поводу его жёлтой кухни, его дочери, оставшейся без матери, или решений, которые подводят его слишком близко к краю пропасти. Несколько минут они сидят в тишине. Он не знает, который час, не может вспомнить, какой сегодня день. Он хотел бы проспать несколько дней, проснуться и... ничего из этого не случилось бы. − Я рада, − говорит Гарри. − Рада? − Ты и Шерлок. Он закатывает глаза. − Я знаю, − говорит она. — Я ненавидела его за то, что он сделал с тобой, но ты... − Она пожимает плечами. − Что ж, сердце знает, чего оно хочет. Когда ты переезжаешь обратно? − Ещё не решил. − Это вопрос, над которым он ломал голову сегодня вечером, с того момента, как машина высадила Шерлока у клуба «Диоген». У двери он обернулся и помахал Джону с усталой улыбкой на лице. Они это не обсуждали. 221Б теперь будет нуждаться в ремонте, и он не может представить, что Шерлок захочет остаться у Джона, спать в кровати, которую Джон делил с Мэри. Разлука − это не то, чего он хочет сейчас, после всего, через что они прошли, но, возможно, это даст им время разобраться во всём. Она кивает. − Ну, я уверена, что тебе не нужны мои советы по отношениям. Клара теперь ушла навсегда; на этот раз выбор за Гарри. Телефон, на котором были выгравированы эти поцелуи, всё ещё лежит в кармане Джона, всё ещё хранит цепочку текстовых сообщений, которые утешали Джона в течение двух лет, когда он думал, что потерял Шерлока. Ему было невыносимо променять это на что-то другое. Однако теперь он мог бы подумать об этом. Он устал оглядываться назад и готов двигаться вперёд. Гарри бросает на него взгляд. Нежный. Она всегда напоминала ему, что он младший брат и ей позволено командовать им во всём. Долгое время он считал её той, кто испортил себе жизнь, но, оглядываясь назад, их жизни выглядят по-разному. Она больше не пьёт, настроив себя на трезвость, порвав отношения с женщиной, которая держала её в подвешенном состоянии, бросив её и вернувшись. Джон раньше думал, что во всем виновата Гарри, что она не знала, как быть в отношениях. Это неправда. Сгоряча все принимают неверные решения. Его собственный выбор был ужасен. Но теперь он чувствует, что, возможно, сможет твёрдо стоять на ногах. Он улыбается ей в ответ. − Новая территория для меня. Возможно, в какой-то момент мне понадобится твой совет. Молли иногда думает о Томе. Он не был плохим парнем. Всё, что должен делать бойфренд, он делал без всякого поощрения. Определённо не придурок. Секс был хорошим, он обращал на неё внимание, а иногда заставлял её смеяться. Ему не мешало то, что он был высоким и хорошо смотрелся в длинном пальто. Когда она сказала ему, что из этого ничего не вышло, он был удивлён. На самом деле, ошеломлён. Казалось, он действительно любил её. Она подозревала, что он даже купил кольцо. Она не знала, что ему сказать. Это было на свадьбе Ватсонов, во время странной речи Шерлока как шафера. Нож для разделки мяса. Что ж, Том мог быть идиотом; это было частью его обаяния, думала она. Но в тот момент она поняла, что просто проводит с ним время. А позже, когда она увидела, как Шерлок бросил на Джона последний взгляд и выскользнул за дверь − именно тогда она поняла, что он никогда не сможет принадлежать ей. Это не имело значения; она любила Шерлока и не любила Тома. Было несправедливо выходить замуж за мужчину только потому, что она была достаточно взрослой, чтобы беспокоиться о вечном одиночестве, если в ближайшее время не найдёт кого-нибудь. Он этого не заслужил. С тех пор как позвонил Шерлок, она не спала. Его голос звучал так странно − не то чтобы он был под кайфом, но определённо происходило что-то, о чём он не договаривал. Она подозревает, что он гей или, может быть, асексуал. Она уверена, что он влюблён в Джона Ватсона. Она помнит выражение его лица, когда передала ему письмо Джона. Она хотела сказать ему: «Не читай это − на самом деле он не это имеет в виду, он просто зол и расстроен из-за тебя». Ей было невыносимо видеть его таким разбитым. Унижение − это то, что она понимает. Шерлок никогда не был добрым, никогда не щадил её чувств, редко благодарил её. Даже в тот единственный раз, когда он попросил её об огромном одолжении, это было потому, что для него были другие, более важные люди. Никто никогда не стал бы нацеливать её на то, чтобы добраться до Шерлока Холмса. Мориарти знал, как мало она значила. Это странное чувство легкости она испытывает сейчас, сидя в темноте в три часа ночи. Она сказала ужасную, постыдную, тайную вещь. Все уже знали, но пока она этого не говорила, она могла жить в иллюзии, что это секрет. Он сказал это первым. Он не это имел в виду, совсем не так, как она хотела. Но она сказала это тогда и имела в виду именно это. И он не засмеялся. Он не сказал «попалась»! Может быть, это было глупое пари или что-то в этом роде. Может быть, ему просто нужно было это услышать, знать, что кто-то действительно любит его. Это не имеет значения; в любви нет ничего постыдного. Прошлой ночью с ним что-то случилось. Это была опасная ночь, опасность иного рода, чем та, с которой он когда-либо сталкивался прежде. Страх. Он чего-то боялся. Конечно, не его собственная смерть; она видела его в этот момент раньше. Она хочет знать. Может быть, у неё и нет права знать, но она спросит. Звонок раздаётся и переходит на его голосовую почту. По сигналу она заговаривает. − Шерлок, − говорит она. − Я звоню просто потому, что хочу знать, всё ли с тобой в порядке. То, что я тебе сказала − правда. Я действительно люблю тебя. Я твой друг, и я не буду просить о большем, чем это. Вчера вечером у тебя был странный голос, и я надеюсь, что с тобой всё в порядке. Пожалуйста, позвони мне, когда сможешь. Закончив разговор, она думает о других вещах, которые могла бы сказать. Впрочем, всё в порядке. Дело сделано. Он позвонит или нет. Она находит другой номер, нажимает на него и слушает, как тот звонит. Понимая, что сейчас ещё раннее утро, она почти заканчивает говорить, но на другом конце берут трубку после первого гудка. − Привет, Молли, − говорит он. − Что я могу для тебя сделать? − Грег, извини, что звоню так поздно. Что случилось с Шерлоком? Ты разговаривал с ним сегодня вечером? − Да, я только что вернулся. Он... ладно. − Что-то случилось, не так ли? − Да. С Шерлоком, правда, всё в порядке, но, вероятно, сегодня он не ответит на звонок. Они с Джоном уже должны были вернуться в Лондон. Я просто заканчиваю здесь все дела. − Ты не можешь мне сказать, не так ли? − Боюсь, что нет. Это касается его семьи, и я уверен, что Майкрофт не допустит, чтобы это попало в новости. С тобой всё в порядке? У тебя такой голос... напряжённый. − Я в порядке. Он позвонил мне вчера вечером. Это было... странно. − Что он сказал? − Не важно. Это просто беспокоило меня. Я подумал, что он, возможно, снова подсел на наркотики. − Нет, он определённо не употребляет наркотики. Была... ситуация с его семьей. − Но с ним всё в порядке? − Да, это так. Над многим нужно поработать, но... всё будет хорошо. − Хорошо. Тогда я тебя отпущу. − Молли? Я знаю, что иногда он немного придурок. Ну, большую часть времени. И он заставил тебя через многое пройти. − Он смеётся. − Он заставил нас всех через многое пройти. Но он действительно заботится о тебе. Я думаю, ему трудно распознавать подобные вещи. Ты много значишь для него. − Спасибо тебе, Грег. Она сидит в темноте и думает. Ещё не поздно поспать пару часов. Может быть, она пригласит нового лаборанта завтра на обед. Он немного молод, но, возможно, она из тех женщин, которые могли бы увлечься мужчиной помоложе. Или вообще никакого мужчины. Как рыба без велосипеда. Джон лежит на диване. Рози спит, а Гарри спит в его постели. Он подумывал о том, чтобы посмотреть какую-нибудь передачу, просто пока ему не захочется спать. Он догадывается, что это произойдёт не скоро. Пульт дистанционного управления лежит рядом с креслом, слишком далеко, чтобы дотянуться до него, не вставая. Он думает о Шерлоке. Не спит, догадывается он. Наверное, всё ещё разговаривает с Майкрофтом. Тишина приятна после... всего. Многое произошло, и какое-то время они будут жить в осадке. Он ценит возможность посидеть в тишине и подумать. В то же время он жалеет, что у него нет рядом Шерлока, с которым можно было бы поговорить. Ещё до того, как всё это случилось, Шерлок ещё не совсем оправился от своего последнего приключения с наркотиками. То, что сделали с ним последние двадцать четыре часа, возможно, отбросило его назад. Джон теперь не так беспокоится о наркотиках; он верит Шерлоку, когда тот говорит, что с этим покончено. Но он был травмирован. У них у всех так было. Быть застреленным своим психотерапевтом, который на самом деле является тайной сестрой твоего лучшего друга, выпрыгнуть в окно перед тем, как взорвётся беспилотник, оказаться в ловушке на острове и пройти через серию испытаний не на жизнь, а на смерть − ничто из этого даже отдалённо не имело бы смысла для нормального человека. Это то, с чем они остались − жизнь, в которой они пережили невообразимые вещи. Куда они пойдут дальше, он не может предсказать. Он хотел бы придумать что-нибудь, чтобы успокоить себя. Он дремлет на диване, почти засыпая, а затем просыпается от миоклонического толчка . Не в силах заснуть больше чем на несколько секунд, он достаёт свой телефон и смотрит на него. Никаких сообщений. Открыв поток сообщений между ним и Шерлоком, он просматривает их назад, читая последние сообщения, в которых они готовили шоу ужасов для Майкрофта, а затем возвращается назад, пытаясь придумать, что он хочет сказать. Нового сообщения нет, но он видит точки там, где Шерлок пытается что-то написать. Точки исчезают, появляются снова, пропадают. Он так же не может найти слов, как и Джон. Он печатает: «Ты в порядке?» Ответ приходит почти сразу. «Всё ещё не сплю. Просто налил Майкрофту столько виски, что он наконец заснул. ШХ» «Принял душ. Ужасно хочется закурить. ШХ» «Правда, я не курю. Я обещаю. ШХ» «Но ты в порядке?» «Это я должен был задать тебе этот вопрос. ШХ» «Я думаю, ни у кого из нас нет ответа». «С нами всё будет в порядке. ШХ» Может быть, это пожелание. Как и Джон, Шерлок пытается успокоить себя. Да, с ними всё будет в порядке. Они сделают так, чтобы это произошло. Прежде чем он успевает придумать ответ, приходит ещё одно сообщение. «Как поживает Ватсон? ШХ» <i>«С ней всё в порядке. Повеселилась с Гарри и теперь спит». Есть вещи, которые он хотел бы сказать. То, о чём он думал, пока вода поднималась вокруг него. Сейчас не тот момент. «Утром мы увидимся с нашими родителями. ШХ» Джон не уверен, что он может сказать по этому поводу. Услышать, что ребёнок, которого вы считали мёртвым, всё ещё жив, но является психопатом-убийцей... Они уже пережили исчезновение Шерлока. Они знали, что он не умер, но Майкрофт не стал бы сообщать им много подробностей. Они знали, что это опасно, что они могут потерять своего младшего сына. «Позвони мне после, и я приеду на Бейкер-стрит. Когда будешь готов. Мы приступим к уборке». «Хорошо. Мне будет приятно увидеть тебя. ШХ» Обнадёживает, думает он. Да, так и будет. − Как ты мог быть таким жестоким? − Мама сердито смотрит на Майкрофта. − В мои намерения не входило быть жестоким. − Он смотрит на Шерлока, не в силах встретиться взглядом с матерью. − Я подумал, что будет лучше... чтобы ты не знала. Что ты забудешь. − Мы никогда не забывали её, − отвечает она. − Никогда не переставал любить её. Мне всё равно, кто она такая, она наш ребёнок. И твоя сестра. − Она переводит взгляд с Майкрофта на Шерлока, а потом с вопросительным выражением останавливает его на нём. Их отец поднимает голову, хмурясь. − Когда мы сможем её увидеть? Майкрофт устало качает головой. − В этом нет смысла. Она перестала выходить на связь. − Если бы мы только знали... − начинает мама. Не в силах продолжать, она прижимает носовой платок к глазам и тянется к руке мужа. − Если бы только... Шерлок недоумевает. Погибли люди, несколько человек в течение одного дня. Он думает о Джоне. В частности, он вспоминает момент, когда Джон сказал, что он, по сути, прав. А потом он расправил плечи и стал ждать, когда Шерлок выстрелит в него. Он бросает взгляд на своего брата. Майкрофт регулярно виделся с Эвр с тех пор, как умер Руди, наблюдал, как она растёт, обменивая привилегии на информацию. Принесло ли это какую-нибудь пользу? Спасло ли это ещё больше людей от смерти? Вполне возможно, она сделала с Майкрофтом то же, что и со многими другими, завербовав их. Конечно, она не была бы столь очевидна, но она определённо манипулировала им в мелочах. Понимал ли он вообще, что его используют? Если бы у неё не было этих пяти минут с Мориарти, возможно, тот не пришёл бы за Шерлоком, а Шерлок не инсценировал бы свою смерть, чтобы уберечь своих друзей от смерти. Джон бы не горевал, а Шерлок не рисковал бы своей жизнью, преследуя сообщников Мориарти. Мэри не встретила бы Джона, и они бы не поженились. И она бы не умерла, защищая Шерлока. Сейчас они все вели бы другую жизнь. Могла ли его сестра (и как бы странно это ни звучало) прожить другую жизнь? То, чем Майкрофт поделился с ним, кажется, говорит «нет», она не могла этого сделать. Она великолепна, но полностью лишена эмпатии, неспособна чувствовать боль − или самую человеческую из эмоций − раскаяние. Но какая потеря. Что бы ни случилось сейчас, эта потеря всегда будет частью их жизни. Его мать плачет, отец держит её за руку, а Майкрофт смотрит на Шерлока, молча спрашивая его, что делать. Очевидно, Шерлок теперь самый взрослый в комнате. Он не чувствует себя взрослым, но он видит горе в глазах своей матери, гнев отца, отчаяние на лице брата. И он знает, что они должны делать. − Мы пойдём к ней, − говорит он. − Дайте ей время остепениться, проведите повторную оценку её состояния, посмотрите, что скажет новый психиатр. Тогда мы навестим её. Даже если она не выходит на связь, мы можем поговорить с ней. Она будет знать, что мы там. Этого будет недостаточно, ни для кого из них, но это будет началом. − Послушай, я могу остаться здесь на несколько дней, − говорит Гарри. − Я бы с удовольствием провела немного времени со своей племянницей. Джон откусывает кусочек от своего тоста. Он не голоден, но ему нужно подзарядиться на предстоящий день. − А как насчёт твоей работы? − Чрезвычайное происшествие в семье. − Она улыбается и поднимает Рози со стульчика для кормления, относит её к раковине и включает воду, чтобы ополоснуть руки и лицо. − У меня двухнедельный отпуск, и я могу подать заявление на продление, если понадобится. − Ты не обязана... − Я хочу, − говорит она, опуская Рози на пол. − Что бы ни случилось, ты сам на себя не похож. Ты измучен, и ты волнуешься, и тебе нужно увидеть Шерлока. За все те разы, когда ты приходил ко мне, когда я попадала в беду, ты можешь, по крайней мере, позволить мне быть тем человеком, кто помогает сейчас. Рози подползает к нему, садится на задницу и морщится. Гарри делает шаг вперёд и поднимает её. − Никто не бывает в порядке всё время, Джонни. Позволь мне помочь. Она кладёт руку ему на плечо. Он вспоминает слова Шерлока: «Время от времени у меня возникает ужасное чувство, что мы все могли бы быть просто людьми». − Какой я отец? − спрашивает он себя. Гарри целует его в щеку. − Хороший вопрос. Папа тоже не был идеален, но он делал всё, что мог. Родители − люди, и делать всё правильно, на сто процентов, в течение восемнадцати лет − неразумная цель. Ты делаешь всё, что в твоих силах, ты любишь её, а другие люди заменяют тебя, когда ты не в состоянии. Он качает головой. − Я часто видел её после того, как она умерла. Гарри ничего не говорит, не сводит с него глаз. − Мне не следовало жениться на ней. Но тогда у меня не было бы Рози. Я был так зол, когда он вернулся. Всё было не так, как должно было случиться. Я думал... он не хотел меня. Я женился на ней, потому что она спасла меня, когда я нуждался в спасении, и я думал, что этого будет достаточно. Но это было не так. Я хотел большего. − Слёзы щиплют ему глаза. − Я всегда хотел большего. − Ты любишь его. Он любит тебя. Это не значит, что проблем не возникнет. Люди не идеальны. Но тебе не обязательно быть совершенным, чтобы заслужить любовь. Гарри берёт Рози за протянутые руки и поднимает её на ноги. − Может, мы покажем папочке, что ты научилась делать? Держа Гарри за руки, Рози делает несколько шагов, а затем отпускает её. Она пошатывается, но не падает. Она стоит и улыбается Джону. Он опускается на колени в паре шагов от неё. − Давай, милая. Пошатываясь, она выставляет вперёд одну ногу, а затем другую. В три шага она оказывается в его объятиях, смеясь. − Ух ты, − говорит он. − Я не уверен, что 221Б готов для тебя, Рози Ватсон. Но это будет скоро. Майкрофт курит ещё одну сигарету. Вчера вечером он выпил несколько стаканов, к тому же больше, чем следовало. Отсюда и головная боль. Шерлок наливал им обоим. Вряд ли это противоядие от всего, через что они прошли, но прямо сейчас никотин немного успокаивает его. Он подозревает, что Шерлок дал обещание Джону: больше никаких сигарет, никаких наркотиков. Его последнее погружение в саморазрушение было не таким ужасным, как худшее, что Майкрофт может припомнить, но это всегда вызывает беспокойство. Шерлок настаивает, что на этот раз это было по делу, и Майкрофт знает, что это дело Джона Ватсона. Они уже вкратце говорили об этом раньше. «Я полагаю, что этот термин − созависимость, брат мой». Есть некоторые вещи, которые Шерлок отказывается видеть. Как это «спасти Джона Ватсона» − втянуть его обратно в отношения, которые всегда были зависимостью для них обоих? Это закономерность, эта саморазрушительная связь между ними. Джон спасает Шерлока, Шерлок спасает Джона. «Это не так, − сказал Шерлок прошлой ночью. − Не сейчас. У нас всё в порядке». «Можем ли мы ожидать радостного объявления?» Шерлок закатил глаза, услышав это, но при этом улыбался. Он отсылает свой обед нетронутым. Никотин успокаивает его. Позже, если он будет продолжать в том же духе, ему станет плохо. И это не остановит мысли, которые скопились, как грозовые тучи, в его мозгу. Мама и папа сердятся, и у Шерлока возникает инфантильное представление о том, что они все могут пойти навестить Эвр и стать семьей. Даже если семья означает просто нахождение в одной комнате, это никогда не будет возможным. Эвр, должно быть, сейчас одна, погружённая в свои собственные мысли, высоко над землей, где живут другие люди. Он уже поговорил с Шерринфордом о новых мерах предосторожности. Был назначен новый директор, человек, который знает семью Холмсов и был полностью проинформирован об их дочери-психопатке. Сегодня прилетает новый психиатр; Майкрофт получит её заключение после того, как она прочтёт подробную историю болезни и встретится со своим новым пациентом. Он не ожидает какого-либо углублённого анализа; Евр снова впала в ступор. Он удивляется, как он мог считать себя невосприимчивым. Не то чтобы она обладала магическими способностями, но слишком многие недооценивали её, и Майкрофт доверял другим людям, которые не были застрахованы от её манипуляций. Она была заперта в камере (по уважительной причине), и он считал, что она содержится там. Он выполнял свой долг, регулярно навещая её, читая отчёты психолога, считая себя неуязвимым. Но он им не был, и это упущение − его величайшая ошибка. «Никто не бывает прав всегда». Когда Шерлок сказал это, Майкрофт дал свой обычный ответ: «Да. Это то, за что мне платят». Но Шерлок прав. Майкрофту придётся переосмыслить это. Но не сегодня. У него есть и другие обязанности, помимо того, чтобы уберечь свою сумасшедшую семью от международных инцидентов. Звонит телефон. Он настроил своё собственное устройство на прослушивание звонков, пропуская только звонки Антеи, так что звонок, должно быть, из офиса внизу. − К вам посетитель, мистер Холмс, − говорит Уайлдер. − Детектив-инспектор Лестрейд хочет поговорить с вами. − Я спущусь. Попросите его подождать в комнате для незнакомцев. − Он, как всегда, безупречно одет для этого дня. Он никогда не мог носить пижаму и халат весь день, как это обычно делает Шерлок. Это заставило бы его чувствовать себя неряшливым, чего он терпеть не может, даже в те дни, которые не наполнены роком и катастрофой. И сестрой-психопаткой. Когда он входит в комнату для незнакомцев, Лестрейд стоит и смотрит в окно. Он выглядит усталым. Наверное, не спал. Несмотря на то, что мероприятие никогда не станет достоянием общественности, всегда есть чем заняться с бумажной волокитой. Единственное, что он знает о Лестрейде, так это то, что он добросовестен, особенно с тех пор, как его восстановили в должности детектива-инспектора. Он улыбается Майкрофту. − Подумал, что стоит проведать вас. − Без сомнения, по настоянию моего брата. − Не только это. Мне кажется, что вы через многое прошли, и именно вы должны справиться с последствиями всего этого. Я просто хотел, чтобы вы знали: я могу сделать всё, что угодно... Что ж, просто спросил. Он кивает, выдавая, как он надеется, уверенную улыбку. − Я ценю это, мистер Лестрейд. Инспектор по-мальчишески улыбается. − Знаете, вы можете называть меня Грег. − Это так мой брат называет вас? − Нет. Обычно он называет меня Джеральд или Грэм. И иногда − идиотом. − Мой брат считает себя остроумцем, − отвечает Майкрофт, теперь уже с искренней улыбкой. − И вы не единственный, кого он называет идиотом. Но я совершенно уверен, что вы далеки от этого. Лестрейд... Грег пожимает плечами. − Все иногда бывают идиотами. − Ну что ж, − говорит он, расправляя плечи. − Я в порядке. Спасибо, что спросили. − Вы уже обедали? − спрашивает Грег. − Я... нет. Сегодня предстоит уладить довольно много дел. Грег склоняет голову набок. − Может быть, вы позволите мне вас пригласить. Он не уверен, откуда это берётся. Люди не приглашают Майкрофта на ланч, если только у них нет дел для обсуждения. Поскольку он ничего не может сказать Лестрейду, кроме того, что этот человек уже знает (безумная сестра, похищение, убийство), о чём они вообще могут говорить? Даже его собственный брат не обедает с ним, разве что по принуждению. Теперь Грег смотрит с надеждой, и Майкрофт задаётся вопросом, что происходит с его собственным лицом. За последние двадцать четыре часа он каким-то образом потерял способность контролировать выражение своего лица. − Боюсь, я... − Всё в порядке, − говорит инспектор. − Просто подумал, что должен спросить. − Вообще-то, я был бы рад. В конце концов они оказываются в маленьком пабе, который нравится Грегу, пьют пиво и едят рыбу с жареной картошкой − тайное пристрастие, которому Майкрофт редко предаётся. За все годы, что они знают друг друга, у них никогда не было разговора, который не касался бы Шерлока. − Как ты попал на эту работу? − спрашивает Грег. − Не то чтобы я точно знал, чем ты занимаешься, − добавляет он, поднимая брови. − Шерлок называет тебя британским правительством. − Вряд ли я такой, − отвечает он. − Мой отец был дипломатом, служил в различных посольствах. Когда я рос, мы часто проводили время за границей. Шерлок вряд ли запомнил бы это так сильно; он был слишком мал, чтобы понять. Мой отец многому научил меня тому, как мы работаем с правительствами других стран. Как в шахматной партии, сказал он. Это заинтересовало меня, поэтому он часто брал меня с собой, когда ему приходилось путешествовать. К тому времени, как они доедают рыбу и выпивают пару пинт пива, он знает, что Лестрейду нравится работать в отделе убийств, он ценит Шерлока и всё ещё чувствует себя ужасно из-за того, что купился на ложь Мориарти и помог свергнуть Шерлока. У него двое детей-подростков, мальчик и девочка, и бывшая жена после спорного развода. − Я всегда думал о детях, − говорит Грег. − Держаться вместе, чтобы всё было нормально. В нашем случае всё улучшилось после того, как мы расстались. Мы действительно могли бы разговаривать, не крича, принимать решения о детях, не используя их в качестве пешек. А как насчёт тебя? Ты, как говаривал Шерлок, женат на своей работе? Он уклоняется от ответа. − Я думаю, он больше так не говорит. Похоже, они с доктором Ватсоном помирились, и Ватсоны переедут сюда, как только будет сделан ремонт. Грег кивает, как будто это обычное дело, когда квартиры взрываются беспилотниками с гранатомётами. − Сегодня утром я заходил повидаться с миссис Хадсон. Она, мягко говоря, расстроена. − Все расходы будут покрыты. Я позабочусь об этом. − Ещё одно дело в его списке. − Старший брат, − говорит Грег. − Всегда самый ответственный. Я тоже. Я старший из пятерых. Те, кто помоложе, понятия не имеют, как легко им это далось. Он был уверен, что у Грега нет ни братьев, ни сестёр-психопаток, но соглашается, рассказывает ему несколько историй о взрослении Шерлока и не упоминает Эвр. Грег рассказывает о своих детях и первых годах службы в полиции. Разговор подходит к естественному концу; у них обоих есть дела. − Я бы с удовольствием как-нибудь повторил это снова, − говорит Грег. − Не потому, что Шерлок считает, что тебе нужна нянька. Просто потому, что... что ж, мне было приятно с тобой поболтать. − Мне тоже понравилось, − отвечает Майкрофт, с удивлением осознавая, что это правда. − И с тобой всё в порядке? Действительно в порядке? Он начинает делать своё обычное лицо, которое выглядит потрясённым тем, что ему задали такой вопрос. Затем он передумывает и искренне улыбается ему. − Нет, это не так. Но я буду в порядке. Когда Шерлок приходит в морг, Молли как раз проводит вскрытие. Она вскрыла грудную полость, и она берёт образцы печени. Она не поднимает глаз. − Я знаю, что ты меня не любишь. Тебе не обязательно мне врать. − Это не ложь. − Он говорит это быстро, почти рефлекторно, но с осознанием того, что он должен ей больше. − Молли, я... я в этом не силён. Ты мой друг, и я забочусь о тебе. Я верю, что это своего рода любовь. − Это не то, что я имела в виду, когда сказала, что люблю тебя. − Я знаю. − И я знаю, что был для тебя удобным другом. О чём я когда-либо просила тебя, Шерлок? − Ни о чём. И я воспользовался тобой. Много раз − и я сожалею об этом. Твоя ценность как друга заключается в том, что ты работаешь в морге, или готовишь для меня кофе, или приходишь всякий раз, когда мне нужно воспользоваться лабораторией, хотя я ценю все это. У неё острый взгляд. − Ты забыл об одном. Самом большом. В тот день, когда ты сказал мне, что думал, что умрёшь. Есть некоторые вещи, которые нельзя исправить простым извинением. Джон научил его этому. Он всё равно извинится, потому что важно произносить слова, иметь в виду именно эти слова. − Да, это было очень большое одолжение. Я приношу свои извинения. Она прищуривает глаза. − Ты понимаешь, насколько это было велико? Зная, что поставлено на карту, я бы сделала это снова без колебаний, но я не думаю, что ты действительно понимаешь, что это сделало со мной. Он кивает. − Расскажи мне. Пожалуйста. Я хочу услышать, как ты это скажешь. Мгновение она молча смотрит на него, а затем откладывает скальпель. − Мне пришлось наблюдать, как скорбят твои друзья. Мне пришлось пойти на твои похороны и сидеть там, притворяясь, что я тоже в трауре. Мне пришлось наблюдать, как Джон Ватсон разваливался на куски в течение следующего года, выпивая и не имея возможности сохранить работу. Мне пришлось наблюдать, как Скотленд-Ярд разорвал Грега Лестрейда на части, видеть, как его понизили в должности во время развода, потому что его жена решила, что он был дураком, раз разрушил свою карьеру ради тебя. Мне пришлось видеть, как миссис Хадсон оплакивала тебя, беспокоилась о Джоне и была совсем одна, когда он съехал, потому что не мог вынести жизни там ни дня дольше. И когда ты вернулся, я пережила всё это заново. Джон разозлился, что ты рассказал мне, а не ему. На самом деле я его не виню. Было много раз, когда я ненавидела быть тем человеком, кто знал. Я каждый день беспокоилась о тебе, Шерлок, и никогда не слышала ни слова о том, жив ли ты, возвращаешься ли, или лежишь в чьём-то другом морге неопознанным телом. Долгое мгновение он не может вымолвить ни слова. Когда он это делает, его голос дрожит, но взгляд остается твёрдым: − Прости, Молли. Я был в отчаянии, и ты была готова к этому, но я не учёл всего. И я знаю, что сказать это недостаточно, но это правда. Мне очень жаль. Она поднимает глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, кажется, что-то обдумывает, а затем кивает. − Хорошо. − Он видит, что она стоит немного прямее. − А теперь, если больше ничего нет, мне нужно закончить вскрытие. Он одаривает её улыбкой. − Хорошо. Тогда я пойду. Она направляет на него свой скальпель. − И если тебе когда-нибудь снова понадобится инсценировать свою смерть, попроси кого-нибудь другого. Джон, вероятно, помог бы тебе, если бы ты попросил его. − Твёрдая линия её рта смягчается. − Он ни в чём бы тебе не отказал, Шерлок. Ты должен перед ним извиниться. Он кивает. − Я не жалею, что спросил тебя. Ты была права, что спросила. Мне только жаль, что я взвалил на тебя такое бремя. Направляясь к лифту, он думает: «Люди, которых мы любим, не всегда хороши для нас. Но любовь − это хорошо». Миссис Хадсон вытирает пыль с перил, когда Джон открывает входную дверь. Конечно, это бесполезное занятие, вроде уборки мусора после Апокалипсиса, но ей становится легче, когда она делает хоть что-то для своего дома. Инженеры, которые приходили ранее, сказали, что здание конструктивно прочное, так что это так. Но предстоящая задача выглядит бесконечной. Он обнимает её, удерживая чуть дольше, чем обычно. − Где Рози? − спрашивает она. − Моя сестра присмотрит за ней несколько дней. Я скоро приведу её, если хотите. Я просто подумал... − Он указывает на лестницу. − Этот беспорядок и всё такое... Шерлок уже здесь? − Он наверху, − говорит она ему. Когда некоторое время назад она принесла Шерлоку кружку чая, он просто сидел там с видом Сизифа у подножия холма, созерцающего валун. Судя по тому, что он ей рассказал, это было адское испытание. − Я действительно сожалею обо всём этом, миссис Хадсон. Я уверен, что это, должно быть, было ужасно для вас. Она вздыхает. − По крайней мере, никто из вас не пострадал. Что касается брата-рептилии, я полагаю, он неуничтожим. Улыбаясь, Джон качает головой. − Шерлок вам что-нибудь рассказывал? − Конечно. Если кто-то взрывает ваш дом, очевидно, что он должен вам всё объяснить. Не то чтобы это была его вина. Должна сказать, я встречалась с его родителями, беседовала с ними и ни о чём не догадывалась. Никогда не знаешь, что происходит в такой семье на самом деле. Это как викторианские истории о привидениях, «Безумная женщина на чердаке». − Я полагаю, страховые агенты захотят получить какие-то объяснения. − В этом нет необходимости. Шерлок уже сказал, что все расходы будут покрыты. − Она поднимает взгляд на трещины в потолке. − Я полагаю, мы могли бы сделать кое-какой ремонт. Этот дом был построен в 1870-х годах. Если бы он был чуть новее, то рухнул бы прямо на нас. Я полагаю, мы могли бы подумать о том, чтобы провести водопровод на верхний этаж. Тебе всегда приходилось спускаться по лестнице, чтобы воспользоваться туалетом. − Она бросает на него хитрый взгляд. − Если только... вам не понадобятся две спальни? − Э-м-м... м-м-может быть. − Его лицо розовеет, и он улыбается в пол. Эта заикающаяся застенчивость − одна из черт, которые ей всегда нравились в Джоне. Должно быть, у него была довольно викторианская мать, раз он так легко краснел. − Я... э-э-э... подумываю о возвращении. − Его взгляд говорит гораздо больше. − Если Шерлок... Ну, мы ещё не говорили об этом. Так глупо, что они не могут видеть того, что очевидно для всех остальных. Она увидела это в первый же день. Шерлок, возможно, и не знал этого, когда падал с крыши больницы, но он понял это, когда вернулся. Джона всегда было труднее понять, он был гораздо более противоречивым. Он был сломлен, и он был потерян в течение долгого времени, но она видит в его глазах, что что-то изменилось. Шерлок тоже другой. Они на пороге, почти у цели. − Конечно, он хочет, чтобы ты был здесь. И я тоже так думаю. Это твой дом, Джон. − Спасибо вам, миссис Хадсон. Вы всегда заставляли это чувствовать именно так. − Он бросает взгляд вверх по лестнице. − Мне лучше подняться наверх. Нам нужно во многом разобраться. Лучше всего начать с этого. Она возвращается к полировке перил. Скоро всё вернётся на круги своя, думает она. Она пережила достаточно, чтобы знать, что если ты заботишься о мелочах, то по большей части большие вещи заботятся сами о себе. С ними всё будет в порядке. Шерлок стоит в том, что осталось от их гостиной. Он не думал о том, что им нужно делать; просто привыкал к реальности. Он услышал голос Джона внизу и сделал вывод о его шагах, когда тот поднимался по лестнице. Усталый, но не злой. Он выспался и не был погружён в раздумья. − Доброе утро. − Джон ходит по комнате, осматривая обломки. − Боже. − Красноречив, как всегда. − Он улыбается, когда Джон поворачивается и хмуро смотрит на него. − Добро пожаловать домой. Они ещё не говорили об этом, но Шерлок не думает, что он переходит границы дозволенного. Джон хочет быть здесь, он уже думал об этом до взрыва. Теперь это просто логика. − Как Майкрофт? − спросил Джон. − Он... наказан. Унижен. Сегодня утром мы рассказали всё моим родителям. Всё было так, как и следовало ожидать. Они злятся и обвиняют его. Как им и следовало бы. Я уверен, что были и другие варианты, но, будучи Майкрофтом, он пошёл дальше и решил проблему по-своему, не принимая во внимание чувства других людей. − В этом нет ничего удивительного. Шерлок кивает. − Он недооценил её. Честно говоря, я думаю, он шокирован тем, что это произошло. Ему нужно узнать о себе несколько неприятных истин. − У нас у всех это есть, − говорит Джон. − Это те истины, которые мы любим игнорировать. Гораздо легче думать, что все остальные неправы. − Он поднимает череп; удивительно, но тот цел. Кость на удивление крепкая. − А как насчёт тебя? Ты будешь ходить к психотерапевту? − спрашивает Шерлок. У Джона хватает такта рассмеяться. − Мы оба знаем, как хорошо это сработало в прошлый раз. Но я полагаю, что мог бы вернуться к Элле. Я думаю, ей самой может понадобиться кое-какая терапия после всего, через что мы заставили её пройти. Они стоят на расстоянии трёх футов друг от друга, окружённые почерневшими обломками. − Мы можем всё перестроить, − говорит Шерлок. − Здание конструктивно прочное. Он говорит не о ремонте. Глаза Джона встречаются с его глазами. − С чего мы начнём? Прочны ли мы? Стоит ли перестраивать? Как нам это сделать? Он подходит к Джону, берёт его за руки. − Ты можешь вернуться домой, снова жить здесь. Вздохнув, Джон опускает взгляд. − Я хочу, если ты меня примешь. Если ты примешь нас. Я был действительно глуп, Шерлок. Сейчас я оглядываюсь назад, и... Мне жаль, что я вёл себя так ужасно. Я вообще не уверен, зачем я тебе понадобился. Шерлок преодолевает расстояние, обнимает Джона, притягивает его к себе. − Мы не всегда выбираем людей, которых любим. И они не всегда хороши для нас. Но любить − это хорошо. Это делает нас лучшими людьми, чем мы могли бы быть сами по себе. Джон смотрит на него снизу вверх, его глаза блестят. Он не плачет, но он близок к этому. Шерлок чувствует, как бьётся его сердце. − Ты важен, Джон. Я люблю тебя. Это то, что я должен был сказать давным-давно, и теперь мне кажется, что это то, что спасает меня каждый день. − Я тоже тебя люблю, − в голосе Джона то всхлипывание, то недоверчивый смех. − Ты спасал меня больше раз, чем я могу сосчитать. Даже когда я не хотел, чтобы меня спасали. − Хорошо. Тогда с этим разобрались. − Он наклоняется и целует Джона.