Лютный переулок, Лондон
Он случайно увидел её напротив магазина “Горбин и Бэркес”, в котором только что побывал сам. Она замерла у лестницы паба, словно раздумывая, идти дальше или нет, и повернула голову в сторону какого-то безвкусного салона сбоку, принявшись рассматривать ближайшую вывеску. Девушка явно подготовилась к встрече с кем бы то ни было на этой странной, мрачной и кривой улице, где каждый клиент жутких магазинов старался проскользнуть незамеченным. Волосы её удачно спрятались под тёмно-синей шляпой так, что их точно невозможно было разглядеть. Очевидно, шляпку подбирали, соблюдуя все меры предосторожности: не большая и не маленькая, и спереди к ней, судя по всему, ещё и была прикреплена вуаль такого же тёмного оттенка, аккуратно прикрывавшая верхнюю часть лица. Незнакомка не выдала бы себя, если бы не одно обстоятельство. Она была не одна, а спутница, облачённая во всё чёрное, особо не церемонилась с ней, громко разговаривая и — не без раздражения — побуждая “пошевеливаться”. В это самое мгновение мисс в шляпке и перестала быть незнакомкой, потому что Люциус, приблизившись к ним и узнав в девушке рядом Беллатрикс Лестрейндж, понял: это не кто иная, как Нарцисса Блэк. Без пяти минут его невеста. Хмыкнув про себя, он быстро отвёл взгляд и направился к “Ядам и отравам Шайверетча” с видом обычного прохожего. Забавно. Они не видели друг друга с тех пор, как Сигнус и Друэлла Блэк предложили свою младшую дочь взамен сбежавшей нечестивицы. Той, чьё имя и существование больше никогда не будут упоминаться. Всё произошло очень быстро, и несмотря на то, что Абраксас злорадствовал, упиваясь тем, в какое унизительное положение были поставлены Блэки, мужчина согласился во второй раз объявить о помолвке своего сына с мисс Блэк — теперь уже другой мисс Блэк. “По-моему, теперь у вас точно кончились незамужние дочери”, — пошутил он, пожимая Сигнусу руку. Все звонко рассмеялись тогда, но напряжение никуда не ушло. Каждый понял, что это было предупреждение. Ещё одна оплошность — и разрыв каких-либо отношений с Малфоями будет обеспечен. А Малфои были выгодными союзниками в том же Министерстве Магии: им многое сходило с рук. Люциус на ходу поправил свою мантию для прогулок, избавившись от невидимой соринки на плече. Вскоре оказавшись у витрины нужного ему магазина, он всё-таки обернулся, повинуясь непонятному порыву (любопытство?), и позволил взгляду найти ту лестницу, где несколько мгновений назад заметил сестёр. Они уже были наверху, у входа в паб. Беллатрикс, открыв дверь, пропустила Нарциссу вперёд. “И что меня смутило? — подумал слизеринец, хмурясь. — Это не моё дело. Беллатрикс здесь, видно, по поручению. И у меня тоже есть задание, которое хорошо бы выполнить до конца”. Втряхнув головой, он постучал. Глухо отразилось тук-тук; изнутри послышалось чьё-то кряхтенье и, наконец, щёлкнул замок. Его встретил старик Шайверетч, лысина которого сияла, как обычно, словно специально начищенная до блеска. Люциус — не без располагающей к себе улыбки — назвал обговорённый ранее с владельцем магазина пароль, после чего получил в ответ одобрительный кивок и подобострастное Младший Ма-а-алфой, как хорошо, что вы пришли. Юноша, оставив этот лепет без внимания, беспрепятственно перешагнул через порог магазина, напичканного смертоносными зельями.***
Прошло несколько дней. На сей раз Люциус прибыл в пресловутый паб, где договорился встретиться с Мальсибером в три. Часы показывали без пятнадцати три. В “Белой виверне” удивительным образом собирались волшебники разного вида: заговорщики-параноики с нахлобученными на самый нос шляпами или капюшонами; чудаки-горлопаны, в первый раз побывавшие в “Виверне”; странно одетые завсегдатаи, которые хотели казаться кем-то больше, чем они были, и оттого выглядели дешёво; бедняки-алкоголики, чьи красные опухшие лица невероятно нервировали; просто тихони и многие другие. Зачарованное пианино без музыканта играло по сотому разу одну мелодию — слишком затянутую, такую же безвкусную, как и салон волшебных татуировок поблизости. Паб не славился чистотой, но что он делал с лихим мастерством, так это поглощал и бережно хранил все-все слова, которые только произносились здесь, в обшарпанных, землисто-серых, поблекших стенах. Кучки магов, рассредоточенные по помещению, были увлечены исключительно собственными беседами, так что никто из посетителей не проявлял особого интереса к волшебникам за соседними столиками. Всё как всегда. Шумно, грязно, уныло. Аристократы не садились внизу, предпочитая договариваться о встречах на втором — или, если быть точнее, третьем — этаже. Однако иногда их можно было подловить и среди обычных посетителей. Они, конечно, легко отличались от остального сброда хотя бы тем, как сидели, выпрямив спину, не в силах сдерживать брезгливость к пабу в уголках своих ртов и редких косых взглядах, адресованных барной стойке с засаленными стульями. Именно там Люциус наткнулся на уже знакомую фигуру в тёмно-синей шляпке. Нарцисса? Изумление отпечаталось на его лице непривычно ярко, словно герб Малфоев оставил след на каких-нибудь важных документах. Она настолько странно, неправильно смотрелась в “Виверне”, что... Впрочем, это не она была неправильной, вовсе нет. Всё вокруг, скорее, было просто недостойно её присутствия. Что же ты снова тут делаешь? Решение пришло быстро. Совладав со своими эмоциями, слизеринец направился прямиком к девушке, нехотя перебрасывавшейся парой фраз с прилипалой барменом. Он не мог расслышать, о чём они говорили, но старик явно докучал ей, если судить по напряжённой позе Нарциссы. — Добрый день, дорогая. Надеюсь, не заставил тебя ждать, — Люциус блеснул фирменной улыбкой и, наклонившись, мимолётно поцеловал Нарциссу в щёку. Проигнорировав ошеломлённый вид Блэк, он повернулся к её нерадивому собеседнику. — А Вы, позвольте узнать, что-то хотели? Я могу Вам помочь? — Нет, ничего такого, господин, ничего, — пробормотал старик, поникнув, и поспешил ретироваться. Между ними повисло молчание. И что только я сейчас сделал? Люциус, оставшись стоять рядом, прочистил горло. — Прости мне эту дерзость. Иначе пришлось бы слишком много времени тратить на объяснения с этим оборванцем. Нарцисса, оправившись от потрясения, слегка приподняла правую бровь, словно бросая безмолвный вызов. Люциус не смог отвести взгляда. “Тебя не должно быть в таком злачном месте”, — говорил он, внимательный и самую малость рассерженный. “Как и тебя”, — отвечали её глаза, прикрытые вуалью, но всё ещё ясные, как небо. — Спасибо за помощь, — воскликнула она и, мельком взглянув на его волосы, усмехнулась. — Я и не сразу узнала тебя, Люциус. Тёмный цвет... Необычное решение. — Маскировка. Не более, — отмахнулся Люциус, вернув ей усмешку. — Составишь мне компанию? Это осчастливило бы меня. — О, к сожалению, извини, я... Я уже ухожу. Но в другой раз – обязательно. — Настала его очередь вскидывать брови. Блэк строгим тоном добавила, отдалённо напомнив тотчас Беллу: — Не нужно смотреть на меня так, пожалуйста. — Как именно? — Скептически. Женщину оскорбляет подобное, знаешь ли. Малфой тихо рассмеялся, отвернувшись на мгновение. Трудно удержаться. Ты не умеешь придумывать отговорки. — Попробую догадаться... — Люциус склонил голову. — Ты кого-то ждёшь и понятия не имеешь, когда уйдёшь, но хочешь сделать это как можно быстрее? Он понимал, с кем, вероятнее всего, она пришла, но не стал оперировать именем старшей сестры, чтобы девушка не подумала, что он следил за ними. Нарцисса поджала губы. — А у тебя ведь тоже назначена встреча? — вопреки рамкам приличия поинтересовалась она, по-прежнему сомневаясь, принять ли предложение. — Мой приятель будет ещё не скоро. Идём. Наконец, они заняли столик. К несчастью, выбор был не столь велик: либо рядом с пианино, либо у двери, а Люциус рассудил, что лучше всё же слушать бездарное пианино, чем сидеть на проходе. Клавиши постукивали по нервам, но достаточно быстро юноша перестал обращать внимания на мелодию, которая, к слову, сменилась на более весёлую... не перестав звучать вульгарно, по мнению Люциуса. Отложив предписанный официоз куда-то в дальний ящик, они держались друг с другом так, будто и не было той вопиюще позорной истории совсем недавно. Будто их обоих не связывал теперь долг перед семьями. Будто они снова в Хогвартсе — мимоходом встретились в гостиной, коридоре, Большом зале, библиотеке. В какой-то момент Люциус, испросив позволения прервать беседу, достал волшебную палочку. Руки Нарциссы невольно напряглись; глаза, которые больше не закрывала вуаль, остановились на нём, с любопытством и осторожностью предвосхищая его действия. Люциус, не испытывая смущения (на самом деле, он немного хвастался тем, что уже мог пользоваться магией, где ему только заблагорассудилось), отцепил небольшую брошку в виде хризантемы от своей мантии. Затем положил её на стол и взмахнул над ней палочкой выверенным движением, прошептав интересное заклинание из курса Трансфигурации. Брошь постепенно превратилась в небольшой цветок миндаля, сделанный из стекла; редкие лучи просачивались сквозь окно, заставляя сотворённый цветок мерцать. — Это для тебя, — убирая палочку, юноша следил за реакцией Нарциссы. Та не шелохнулась, продолжая смотреть то на цветок, то на него. — В честь нового учебного года. Они оба были прекрасно осведомлены, что миндаль означала на языке цветов. Это было обещание. Я буду внимателен к тебе. Мы не будем знать нужды. Мы останемся союзниками. Его губы дёрнулись, намереваясь озвучить ворох мыслей, но по итогу ничего из этого он не произнёс. Нарцисса поблагодарила его за подарок, и Люциусу показалось, что улыбка её стала мягче. — Прекратите уже. — Вздрогнув от неожиданности, они одновременно повернулись в сторону говорившего. Ну, конечно: их покой нарушила злая-презлая Беллатрикс. — Ты, что ли, Малфой? Никогда впредь не крась волосы. Это просто отвратительно. Пойдём, Цисси.