Папа.

      Экслайн провожает безучастным взглядом свою девушку вместе с двумя её отцами, поднимающимися вверх по лестнице за какой-то обязательной вещью, ценной в их семье, и не может найти в себе причин хотя бы пальцем пошевелить; делать ему не то, чтобы нечего... ничего не хотелось просто. В доме атмосфера была уютная, искренне любящая, даже с учётом того, что один из родителей бездушный, а два с нестабильной психикой, однако это и давило на разум и плечи Экслайна, как тонна тяжёлых одеял. Вроде бы и мягкое, и тёплое, а дышать тяжело, на грудь давит.       В его семье такого не было.       Ну как, точнее быть, было, но только как-то очень криво... Единственный, кого парень мог назвать своим отцом и в принципе близким родственником и монстром, был Эррор. И это включая то, что родителя у него было два! Инк в его воспитании почти не участвовал, он не пытался ради него. Не пытался стать лучше. Здесь всё по-другому и кулаки Экслайна сильно сжались от осознания, что ему повезло меньше. Он был... зол? Обижен? Нет, наверное, он чувствовал обиду и несправедливость. Это неприятно! Это очень больно... Кулаки сжались сильнее, превозмогая свои возможности: кончики дистральных фаланг уже больно давили в пястные кости, оставляя след из мелких ссадин.       Вдруг, входная дверь заскрипела и по полу прошёлся сквозняк, повеяло холодом.       — Эррор? - знакомый голос. Некто прошёл внутрь и, осторожно закрыв дверь, зашуршал чем-то, что по звуку напоминало бумажный пакет, — Темпиии?       Два шлепка об пол и Экс понял, что это сбросили чужие шлёпанцы с ног – вернулся их Инк. Он говорил, что выйдет в магазин за ещё одним тортом к чаю и вернулся, к слову, довольно быстро, правда его самого никто не предупредил о том, что планируется провести некий "обряд" посвящения Экслайна в их семью. Экс тяжко вздохнул:       — Они на втором этаже, ушли за какой-то вашей семейной вещью... - не отрывая взгляда от пола и даже не повернувшись к новоприбывшему, говорит он.       — Оу! - пакет поставили на стол, а сам Инк приблизился к дивану, на котором сидел Экс, только за спинкой, — Значит, реликвию отдают... Теперь понял, спасибо!       Художник запрыгивает тазом на спинку и одним движением перемещает ноги к дивану, ставя их на обивку, а затем, медленно сползая вниз, садится уже по-нормальному, как подобает при гостях.       — А тебе, я так понимаю, они сказали тут ждать?       Экслайн кратко кивает.       — Хехе, даа, - Защитник складывает руки в том месте, где должен быть иллюзорный живот и расплывается в доброй улыбке, — Они всегда очень серьёзно готовятся к таким вещам. Особенно Темплейт.       И после этого – тишина. Экслайн не знает как – да и не сильно хочет – поддержать разговор, а Инк, хоть и очень социальное и коммуникативное существо, понятия не имеет, о чём можно поговорить с вариацией своего продолжения. А проблема даже не в том, что это, как можно выразиться, "вариация", а в том, что художник ведь практически ничего не знает о семье Экслайна и о его отношении с родителями. Знает только, что отцы – ещё одни версии Инка и Эррора. Ну то есть его самого и его мужа. Экс много про своих не говорил, из-за чего Инк сделал вывод, что не особо-то это приятная для него тема, особенно когда дело касается его Инка. А за что ещё зацепиться – не знает. Но попробует:       — Давно их ждёшь? - он поворачивает голову к парню и продолжает улыбаться, совершенно искренне, но взгляд сосредоточен на взгляде напротив.       — Не сильно, - Экс наконец-то поднимает опущенные глаза, вырванный из тяжёлых мыслей, и смотрит прямо. Вглядывается в камин.       — Не интересно, что это за реликвия такая? - Инк садится поудобнее, поровнее, чтобы ракурс на Экса был лучше.       Экслайн молчит какое-то время, а потом говорит:       — Нет, почему же, интересно... - на лице снова отражается задумчивость, но через секунду она сходит с лица, когда тот поворачивается к Защитнику лицом, — А вам есть что рассказать?       Инк по-доброму хмыкает:       — Только то, что Силерри этой вещью очень дорожит и каждому второму её в руки не суёт.       Уголки "губ" Экслайна слегка приподнимаются, но лишь на долю секунды, а затем снова опускаются, возвращая его лицу отрешённый вид. Инк это замечает и как-то неоднозначно кривит "губы" и надбровные дуги, словно бы он сам провалился в глубокую задумчивость. Даже взгляд его начал медленно теряться, смотря уже не на конкретного монстра, а за него, насквозь. Но это быстро сошло с него и он снова невзначай улыбнулся.       — Нервничаешь?       Экс качает головой:       — Нет, не особо... Задумался просто.. - неоднозначно отвечает тот и, через пару секунд молчания, продолжает, — А вы, случайно.. не планируете завтра пикник на природе?       Инк вдруг вскинул брови и улыбка сползла с его лица; в глазницах проявилось два вопросительных знака: оранжевый и фиолетовый.       — Оу!.. Да, будет. А тебе уже рассказали? Эррор? Или это был я, но забыл?... - Защитник подставил большой и указательный палец к подбородку и почесал под "губой", — Потому что Темпи вряд ли бы сказал тебе... - как-то задумчиво пробормотал скелет, опустив взгляд вниз.       — Нет, Силерри разболтала.       Инк посмотрел на мальца и улыбнулся. По-доброму, по-отцовски. В душе болезненно кольнуло.       — Болтушка, вся в меня, - он посмеялся.       Экслайн, вопреки своей недавней отчуждённости, тоже улыбнулся, теперь же действительно приятно впечатлённый такой реакцией. Не то чтобы он знал, как бы отреагировал его Инк... Но этот реагирует на любое слово о своей дочери с большой отдачей, как может делать только искренне любящий родитель. Интересно, почему так сложилось? У них у обоих нет души, но этот, почему-то, смог привязаться к своему ребёнку и вырастить его, а у Экса... Всегда всё как-то криво...       Злоба почти овладела им вновь, но он почувствовал чужую маленькую руку на плече и его глазницы слегка расширились.       — Тебе у нас неуютно, да? - Инк плохо разбирался в чужих эмоциях, – он и в своих-то был полный ноль – но вид разочарованного чем-то до глубины души Экслайна заставил подумать, что так оно и есть. Что ему, видимо, тут не нравится. По каким-то причинам.       — Нет, что вы! - вдруг чуть ли не вскочил парень, но его вовремя почти что пригвоздили обратно к дивану сильные руки и заливистый смех.       Экслайн недоумённо поморгал.       — Прости, прости, малой, я просто, ахах... - Инк протёр глазницу тыльной стороной руки, — я просто не ожидал, что ты так вскочишь. Слушай, нет ничего плохого в том, что тебе может у нас не нравиться.       Экслайн ему заторможенно кивнул, не совсем понимая, это он так соглашается, или спрашивает: "честно?".       — Это временное дело, никто не заставляет тебя таскаться сюда потом! И к тому же, - художник отпустил чужие плечи и уселся поудобнее, откидываясь на спинку дивана, — мы тебе рады в любом месте, где бы ты ни захотел с нами встретиться. Если, конечно, ты захочешь.       Инк ему подмигнул. А Экслайн будто бы врос в диван. Удивлённый, он смотрел на Инка, на этого забавного и доброго Инка и невольно его "брови" начали опускаться, а взгляд стеклянеть. Нет, он не собирался плакать, не при ком-то, тем более столь чужом... Но последние слова заставили магические мурашки пробежаться по костям.       — Я тебя расстроил..? - слегка взволновано спросил Инк и приподнялся со спинки, заглядывая в чужие глаза.       Экс ничего не ответил, лишь тяжело выдохнул, прикрыл глазницы и, покусав нижнюю линию "губ", махнул рукой. Инк этого жеста не понял, но настаивать на продолжении разговора не стал. Пускай мальчик обдумает то, что он там уже успел себе надумать. Защитник лишь выпрямился и подсел чуть ближе, чтобы, в случае чего, либо ловить этого непонятного, но такого интересного монстра, либо успокаивать. Помнится ему, он при первой встрече с Сили пытался сбежать (по её расказам)... Вдруг и сейчас рванёт? Ни Эррор, ни Темплейт, ни тем более Силерри не простят Инку такого упущения. Да ему и самому не хочется, чтобы Экслайн убегал... А зачем? Ему действительно тут все рады (кроме Темплейта, но это временно, у него так было со всеми, кто смел взглянуть на их дочь (или мужей...)).       Наконец, спустя время, Экслайн перестаёт жевать "губу" и снова вздыхает. Он запутался. Ему хочется обняться, ему хочется отцовского тепла, но он понимает, что, в любом случае, даже если его сейчас обнимут, это будет не та любовь родителя, которой ему не доставало всё его детство. А он хотел именно её. Однако сейчас, глядя в эти глаза, в меняющиеся зрачки, видя, что тот холод, который веял от его папы этому чужд... внутри расцвела надежда.       — Можно... - Экслайн запинается и опускает взгляд, заламывая руки.       Инк, приоткрыв рот в ожидании, замечает эти движения и перехватывает чужие руки, стремясь защитить Экслайна от не нарочного (или нет?) самоповреждения. Силерри тоже так частенько делала, когда переживала – это у неё пошло от Эррора с Темплейтом. Те почти всегда, улетая в перезагрузки или ловя системные сбои от нервов и стресса, умудрялись ранить себя, калечить, причём неоднократно. И за всё время жизни с этими Глюками и дочерью Инк научился реагировать своевременно, чтобы всё не зашло слишком далеко.       Для Экслайна это действие стало решающим в его выборе и он, ощутив ещё одну волну мурашек, неестественно тихо для себя спросил:       — ...можно я вас обниму?       Инк моргнул пару раз. Это вот оно его так сильно гложило, что он чуть запястья себе не вывернул? Невесело хмыкнул. Бедный парень, у него явно много переживаний и "язв" в голове, от которых он страдает. Почему-то это как какое-то материнское или отцовское чутьё распознало в Экслайне эту проблему. У Инка глаз уже намётан. И, к сожалению, он увидел эту проблему слишком чётко.       — Конечно, мой милый, - Защитник окончательно придвигается вплотную и, раскинув руки, поддался вперёд, ожидая.       Экс рвано выдохнул и сначала неуверенно потянулся дрожащими руками к чужому телу, а затем, не выдержав напора мыслей, резво кинулся в объятия, всем весом наваливаясь на маленького скелета, почти что поваливая того на пол. Благо, Инк сильный и смог удержать мальчугана.       — Всё хорошо, - спокойным голосом проговорил художник и, крепко обняв Экслайна в ответ, начал гладить того по голове.       Экс не позволил себе плакать даже сейчас, однако дрожь его костей была уловима, она выдывала его с потрохами; всё его волнение, все переживания, вся обида, которую он кипятил весь сегодняшний вечер (и всю свою жизнь) внутри себя – всё вырвалось наружу в этой тряске, в этом стуке кости о кость, в скрипе сустава о сустав. Он крепко сжал одежду на спине Инка, а последний лишь понимающе продолжил гладить Экслайна, не говоря ни слова, за что сам Экс был ему благодарен.       Спустя какое-то время хватка на спине ослабла и Защитник смог незаметно выдохнуть, откровенно чуть ли не душимый такими объятиями. Отпускать чужого сына (которого с радостью бы принял, как своего родного, не будь он парнем его дочери), по правде, не торопился; дал ему самому сделать выбор, когда отпустить.       — Почему он не любит меня...? - прозвучал отчаянный шёпот, разрезая тишину. Экслайн понимал, что этот Инк не может знать ответа, точнее он так думал, однако этот вечер заставит его удивиться вновь:       — Он не знал, что тебя это ранит.       По-правде говоря Инк и сам не знал, почему так вышло; он судил по себе и по своим первым ощущениям, когда чужая душа появилась крохотной точкой под расписными рёбрами.       — Наверняка, разбирайся он в эмоциях чуть больше – обязательно бы остался рядом... - продолжал художник, чувствуя, как чужая дрожь становится всё сильнее, — И.. Если бы он чуть больше разбирался в самом себе, то обязательно спросил бы совета, попросил бы помощи...       Экслайн с усилием сжал челюсть, отчего зубы скрипнули. Это звучало, как правда, но не острая и болезненная, словно удар стрелы, а как... как будто стрекотание сверчков. Что-то, что стоило бы просто принять и простить.       — Я думаю, ему просто было не у кого спросить. Но, поверь, если бы было... он обязательно любил бы тебя больше всей Мультивселенной.       Мягкие поглаживания по голове успокаивали. Дрожь, так плавно нарастающая до и так внезапно ушедшая после, более не волновала скелета, который уже откровенно устроился на чужом плече, прикрывая глаза. Тяжёлый вздох. Уже не такой печальный и обиженный; смиренный.       — Спасибо вам.       — Обращайся, маленький, я всегда готов поддержать тебя.       Внутри что-то затрепыхало от этого «маленький», но Экс не подал виду и, более того, даже фыркнул (абсолютно беззлобно) на прозвище:       — Пф, я не маленький..       — Конечно, конечно. Силерри тоже так говорит.       И они оба смеются. Тихо, нежно, так, словно бы в этой самой гостинной возрадилась новая семейная идиллия. Новое начало чьей-то надежды и веры.

* * *

      — Мы верну-...       Голоса на лестнице затихли, как и скрип половиц. Некоторое время держалось молчание. Не неловкое, а скорее...       — КАКОГО ЧЁРТА?!       — Пап, успокойся--!       ...да, скорее как затишье перед бурей. Визг Темплейта слышала вся округа.       Но ничего, ничего, это ещё цветочки по сравнению с тем ураганом, который пришлось перенести Экслайну в своей ещё пока такой маленькой, на скромный родительский взгляд Инка, головушке.