***
Алексей Рюрикович спокойно сидит за своим столом. Недавно, а именно 10 июля 1941, началась битва за Смоленск. Эта конкретная ночь выдалась спокойной, без пальбы, а значит для него это время разработки тактики. За окном слышны сверчки, сам юноша скомкал очередной, наверно, сотый вариант плана действий, и кинул его в мусорное ведро. Почему-то по-настоящему хороших идей обороны или наступления нет. Все какие-то…Рисковые, негарантированные… Из ряда тех, что легко раскусят. Может спросить у Миши совета по теле… Все мысли Леши были прерваны резким звуком, на который Смоленск сразу обернулся. В его кабинет ворвалось двое офицеров в немецкой военной одежде с маусерами 98к на перевес. Не успел Алексей ничего предпринять, фашисты подбежали к нему, заломили руки и прижали голову к столу прикладом. -чт…Да что вы творите, черт возьми!?- вопросил Рюрикович, пытаясь вырваться-Отпустите немедленно! Вы ничего, ничего от меня не узнаете! -Bringt ihn zu Berhard Stree. Schlag ihn nieder und geh. Nur wenige werden es bemerken. - четко приказал старший по званию, что смотрел в лицо Смоленска, наставив на него дуло маусера -что?... -Das stimmt, Herr Berg. Dürfte ich eine Frage stellen? Glaubst du, er hat Informationen? - поинтересовался тот юноша, что держал Смоленск -да что вы черт возьми обсуждаете? -Ja. Exakt. Bringen Sie ihn zu Mr. Stree, er wird entscheiden, was mit ihm geschehen soll. Леша даже слова сказать фашистам не сумел. Хотел бы он их обматерить на русском, но, а смысл, они же, ублюдки фашистские, все равно не поймут. Поймут что сердится- лишь больнее будет… -Идите вы все нахер! А ну живо отпустите, ублюдки!- прорычал Леша, силясь высвободить руки из крепкой хватки.- Да как вы смеете вообще! Руки уберите! - Betäube ihn schon! Keine Zeit! Его голову ударили прикладом, с силой ударив ее о стол. В глазах потемнело, его сильно дернули вверх, после чего куда-то повели, но он, Смоленск, отрубился, стоило его врагам вывести его из кабинета. Вот же ж сволота…***
Московский восседал за своим черным письменным столом в Москве. Миша постукивал пальцами по столешнице, его красные глаза раз за разом перечитывали документ. На них напали. На Россию, на его друзей, на него самого напали. Да и напали те, кто мирный договор какое-то время с союзом заключил… Как бы то ни было, Московский сильно нервничал. Недавно ему в столицу поступили сведения о пропаже Леши Романова, Смоленск фашистская армия скоро должна оставить позади, а оттуда- на Москву. Скоро силы, направленные им на подмогу, должны подойти к городу… Но что если немцы опередят? Что тогда? Еще и ни от кого из его друзей не приходило известий. Те, кто на границе сейчас заняты активной обороной, остальные- мобилизацией своего населения, бумагами и организацией тыла… А он, Московский, который уже не спит несколько недель из-за бумаг, переживаний, стресса, помощи в обороне, огранизации мобилизации и просто контролированием ситуации, который рвет себе все ради их жоп, не получает ни весточки. Это было тошно. Ну а кому сейчас не было? Их понять тоже можно. Они так-то даже правильно поступают, забывая о друзьях и предоставляя всяческую помощь тем, кто активно сражается на западных рубежах. Просто он сильно переживает. В кабинет постучали. -Войдите. В комнату вошел парень в солдатской одежде СССР. Он подошел к столу, положив на него какие-то бумаги. -Новости? -Все в докладах. Единственное что могу прибавить: Алексея Рюрикович еще не нашли. -…А что с поисковым отрядом, направленным на его поиски? -Фашисты их окружили, и пристрелили. -…Ясно, направьте туда новый отряд. Алексея нужно найти. -Так точно, Михаил Юрьевич, исполняю! -А Иосиф Сталин знает о последних изменениях?. -Разумеется. Он в курсе.***
Леша проморгался. Тусклый свет рябел где-то под потолком. Почти ничего не было видно, слишком темно, что бы видеть хоть что-то. Тело чуть саднило местами, видимо эти нацистские ублюдки даже не особо старались аккуратно его перетаскивать. -Есть тут кто?- мигом спросил Смоленск, дергая руками, связанными за его спиной в попытках разорвать путы. - Du bist also derjenige, der Alexei Rurikovich heißt, oder? -раздался тихий мужской голос из тени. -…Вы есть тот, кого звать Алексей Руриковиш, это есть верно?- сказал на ломанном русском языке женский голос. Хах…Неужели они настолько заморочились, что наняли переводчика? -Да, я Алексей. Зачем я тут? Что вам нужно? -Ja, ich bin Alex. Warum bin ich hier? Was brauchen Sie? – перевела его слова немка. Голос у нее чуть дрожал… Жаль ее конечно, ну и наниматели у нее… С минуту-другую оба голоса молчали. Тут из тени вышел никто иной, как сам Берлин. Он подошел к Леше поближе, присел на корточки, посмотрел на пленного прищуренными, холодными голубыми глазами. Зализанные назад светлые волосы прячутся под черной немецкой фуражкой. Чем-то на Москву похож внешне, но сам он в сто раз хуже... - Ich denke, Sie haben viele Informationen. Wenn Sie meine Fragen beantworten, wird Ihnen nichts passieren- медленно проговорил Берлин. -Я есть пологать что у тебя есть много информации. Если ты есть отвечать на вопросы- не есть пострадать.- перевела дрожащим голосом его слова девушка немка, которая выглянула из тени. Она была довольно миловидной… Во всяком случае до того как ее наняли. Грусные зеленые глаза, худое тело, все в синяках различных форм и размеров. Волосы собраны в тугую косу сзади. Она чуть дрожала, смотря на своего нанимателя. Ей было лет 12-13... И с какими же ублюдками она связалась… -Я ничего говорить не собираюсь, идите нахрен!- ответил Леша - I-ich werde nichts s-sagen, geh und fick dich selbst-дрожащим голосом перевела его слова переводчица, смотря на Берлин. -Was bedeutet das?!- тут же вспылил немец, вскакивая с колен и сверля взглядом хрупкую деву. - D-das bin nicht ich... Das sind seine Worte. –девушка вся сжалась. Берлин замахнулся и отвесил девочке леща. Та дернулась, сжалась, прикрыла ладошкой щеку. -Ты совсем уже охерел!? Она ничего не сделала!- вспылил Леша, подрываясь на помощь. - Bist du schon völlig verrückt… Sie hat nichts getan…- тихо перевела его фразу переводчица С несколько минут все было тихо. Абсолютно. Никто никого нетрогал. Просто молчали -...Wenn Sie mir jetzt nicht von den Plänen Michails von Moskau bezüglich der Führung dieses Krieges erzählen, dann wird es Ihnen sehr, sehr schlecht gehen. -Если ты не есть сказать планы Михаила Московского касаимо вайны, то тебе есть очень плоха…- перевела фразу Берлина незнакомка, после чего добавила, похоже, уже от себя- ты есть соглашатся- ты есть жив. -….А что мне будет, если откажусь? - Was passiert mit mir, wenn ich mich weigere?- перевела девчушка, стоя чуть съежившись - Wenn Sie sich weigern ... Wenn Sie sich weigern, werde ich ... grausam foltern ... Bis Sie sterben oder bis Sie uns die Pläne geben, die Ihre Regierung aufbaut ... Она съежилась сильнее. Было видно прекрасно, ей тут не хочется находится. -Если есть отказатся…Если есть противится он есть пытать… жестоко… Пока ты не есть умереть или пока ты не есть давать информацию…-с максимальной грустью перевела свои дрожащим голосом юная девушка- Тебе есть лучше не боротся.. -…А…можно я спрошу у тебя кое-что? Но для этого подойди ближе, на ушко скажу. -Was sagt er? - Er möchte mich persönlich etwas fragen, in mein Ohr, wie er es ausdrückte.. -Okay, ich erlaube, aber sehr schnell. Wir bitten weiterhin um Informationen… -Natürlich.- девчушка подошла к Леше, нагнулась к нему, и прошептала- что ты есть добиваца? Они есть тебя пытать... -Ничего. А позволь спросить, как будет по-немецки… иди к черту? - Fahr zur Hölle…- ответила она так-же тихо.- Но зачем вам?... -не бери в голову, спасибо. Переводчица встала с корточек, подошла обратно к своему начальнику -Was sagt er? -Er fragte nur, wie er dich nennen könne. Берлин стал что-то было говорить, но его речь заглушило громкое… -FAHR ZUR HOLLE!- громко выкрикнул Леша- Я ничего вам, ублюдкам фашистким, которые мучают невинных людей не скажу! Немка сильно сжалась и испугалась, залепетав что-то неразборчивое на немецком. Глаза берлина округлились, он перевел взгляд на Лешу, потом на эту милую деву. Спустя тихую минуту, какой-то пазл в его голове стал складываться. До него начало доходить, кто сказал Леше немецкое ругательтво… -Für wen hältst du dich, du dreckige Schlampe!? -Он с размаху толкнул переводчицу, так, что она упала на пол около Леши, предварительно врезавшись в стену.- Du verabscheuungswürdiges, dummes Mädchen! Glaubst du, du kannst einfach so dreist lügen? Deine Eltern haben dich offenbar überhaupt nicht erzogen, da du so ein Schurke geworden bist! Берлин с силой дернул ее за волосы, та вскрикнула от боли. -Wenn Sie sich jetzt entschuldigen, dann sei es so, ich werde Erbarmen haben ... -Fahr zur Hölle! Sie sind schlimmer als der Führer!- проорала девица, пытаясь высвободить волосы. Берлин ослабил хватку, она чуть отползла от немца ближе к Алексею. Его голубые глаза полны злости, ненависти. Проведя с минуту молча, он развернулся спиной к немке, и сидевшему рядом ,абсолютно шокированному Леше, после чего медленно, но четко проговорил: -…Also…ihr habt euch beide für die Qual entschieden…***
-...Sparen Sie nicht mit der Folter. Foltere so viel du brauchst, bis du Antworten bekommst.- тихо проговорил Берлин. -... Oh ja... Du kannst das Mädchen sofort schlagen, du kannst sie quälen, du musst überhaupt kein Mitleid mit ihr haben. Und foltere Alexei, aber wenn er an der Folter stirbt, verbrenne den Körper Раздался скрип двери, удаляющиеся шаги фашиста. Он, Леша, и переводчица остались один на один с мучителем. Немец, не долго думая достал свой МП 40, зарядил, наставил дуло на немку. Та задрожала, вся сжалась, по щекам потекли слезы -..Эй! Она ничего не сделала!- тут же рявкнул Леша- Дуло опусти, фашист чертов! -Du wirst mit ihr sterben, wenn du sie bedeckst!- прорычал немец Переводчица посмотрела на солдата в немецкой форме -Kann ich Alexei etwas fragen?...mein...das ist mein letzter Wunsch...- обратилась она к солдату Тот постоял в ступоре какое-то короткое время, обдумывая ее слова. - Ja, ich gebe Ihnen zwei Minuten Zeit zum Reden. Юная дева кивнула, перевела взгляд зеленых глаз на красноармейца -..Алексей…Я есть Грета… Моя мать есть Джитта Беккер, мой отец есть Август Беккер… Они есть ж-жить в Берлине…Они есть жить на Каскельштрассе, дом есть 23…-девушка сняла с шеи какой-то кулон, что скрывался под платьем, и вложила его в руки Леше- Я знать что ты есть хороший. В кулоне есть..тут есть фотография..На ней есть моя м-мать и мой отец.. Если ты есть встречать моих мать и отца…с-скажи им что я их есть любить…И..верни им этот кулон… -..Что?... -Zwei Minuten sind vergangen- фашист перезарядил оружие и наставил дуло на лоб Греты.- Heute werden Sie dafür sterben, dass Sie dem Feind des deutschen Volkes geholfen haben. Letzte Worte? -Ich hasse dich. Залп, свист пули, вскрик девушки. Хрупкое, безжизненное тело упало на пол, изо лба текла кровь. Она посмотрела зелеными глазами на Лешу и прошептала: -Н-найди и-их… Глаза потухли, осталось лишь стеклышки. Грудь, которая только-только начала формироваться перестала еле заметно двигаться. “ Если выживу- обязательно найду ее родителей…И того кто меня сейчас пытать будет…Этого громилу уложу…а..а родителям передам…”- пронеслось в голове у Леши. -Теперь ти..- с сильнейшим русским акцентом произнес немец, который подошел к Рюрикович.- Что ти есть скрывать? -…Я уже сказал, я ничего не скажу! -не скажещь? А если я есть Берлин позвать, гаворить будищь? -..Возможно. Немец встал с колен, куда-то удалился. Вскоре он вернулся, но уже не один. Рядом стоял Берлин. Немцкая столица подошла к Алексею, надавил каблуком ботинка на ступню Леши. -Говори.- тихо произнес немец. -ссс…Говорю же- нет! Не скажу я вам ничего! -…. Берлин взял со стола металлический прут, который сунул в горевшую печку. Подержав его там немного, фашист надел перчатки (что-то вроде кузнечных, в которых жар не чувствуется), взял за более холодный конец прута и, подойдя к Леше, приложил к руке красноармейца. -ТВОЮ Ж!- зашипел от боли Леша. -Говори- тихо ответил Берлин, водя прутом по руке -Иди к черту! ГРх..- прорычал Алексей Берлин схватил со стола нож, подержал его чутка в печи, после чего подошел к пленному и стал медленно подносить нож к правому глазу Смоленска. -…что ты.... Берлин одним метким движением воткнул нож в глаз пленного. Тот заорал от боли, красная кровь хлынула из пустой глазницы. Берлин встал с корточек, и стал наблюдать за корчащимся от боли Леши -Говори.- четко спросил Берлин -Москва никогда тебе не достанется, фашистский ублюдок!- проорал Смоленск, прижимая руку к глазу, и зло смотря на Берлин. Голубые глаза крайне зло смотрели на Смоленск. Неизвестно, сколько еще его бы мучали, но тут вбежал солдат. Он быстро протораторил что-то на немецком, после чего Берлин выругался, и вышел вслед за подчиненным. Смоленск же остался один. Он постепенно терял сознание. Он один. В плену. Рядом с трупом милой переводчицы Греты… Весь в крови…