Любовь сквозь года

      Нетейам наблюдал за Аонунгом, стараясь сдержать улыбку, что так и стремилась расцвести на лице. Оло’эйктан Меткайинцев тем временем с интересом разглядывал фрукты в деревянной тарелке, что преподнесли ему как угощение для почетного гостя.       Лицо Аонунга словно и не изменилось, лишь татуировки появились на светло-бирюзовой коже и сами черты немного вытянулись. Такой же забавный нос, что дёргается в попытке понять незнакомые запахи, чуть кривая, но такая родная улыбка… И глаза. Такие же голубые, глубокие и яркие. Такие же любимые.       «Это не может быть он… Спустя столько лет и всё же сидит рядом со мной? Я не верю…"—вертелось в голове бедного вождя, который взглядом словно прилип к Аонунгу. Ему это полностью устраивало, но вот жена рядом, кажется не одобрила такой интерес со стороны супруга в верности которому она клялась перед Великой Матерью.       Амиру можно понять, ведь того внимания, что Нетейам сейчас дарит кудрявому неожиданному гостю, она добивается с трудом. И нет, она не злилась на самого Аонунга… Скорее её расстраивал такой заворожённый взгляд мужа, что обращен был совсем не к ней. И в то же время слишком хорошо она знала Нетейама и понимала… Этого момента нельзя было избежать.       Девушка начала медленно и бережно поглаживать округлый животик, где креп и рос их ребёнок. Плод любви–так называли деток старшие. Амира грустно улыбнулась, от осознания того, что в их с Нетейамом случае… Это не совсем так. Или совсем-совсем не так. Но что могла сделать бедная женщина? Запретить самому вождю и мужу так смотреть на рифового гостя? Да и не хотелось ей этого. Не хочется добиваться внимания таким способом. Но разговор их был неизбежен теперь.       Вождь клана Оматикайя же совершенно не думал об этом. О, нет. Он был очарован видом густых кудрей, что с годами стали только длиннее и привлекательнее, крепкой грудью и мышцами. Весь вид Аонунга показывал его внутреннюю и внешнюю силу, сосредоточенность и с тем же некую дурашливость. Она осталась с ним ещё с подросткового возраста. И как же это сводило Нетейама с ума. Повзрослевший, храбрый и сильный вождь, который не забыл что такое мелкие забавные пакости, не растерял игривости. И несмотря на все изменения это его Аонунг. Его любимый Аонунг. —Джунгли так изменились за это время, что мы не посещали их. Я даже немного подзабыл, что такое земля под ногами, вместо песка, —с яркой улыбкой сказал оло’эйктан Меткайинов. Взгляд полный нежности и безграничной радости гулял по лицу Нетейама, его фигуре и чаще всего задерживался на глазах. Между ними словно происходил немой диалог, за рамки которого выходили лишь типичные фразы прибывших в другой клан гостей. —Как прошло твоё становление вождём, Аонунг? Готов поспорить, ты только недавно принял новый статус, —Нетейам прищурился, с веселой искоркой заглядывая в глаза рифового принца и невольно иногда переводя взгляд на красивые чернильные рисунки, что находились на накаченной груди и плечах. Особенно красивое тату покрывало половину лица и подчеркивало мужественность и одновременно изящность внешности Аонунга. Пальцы лесного воина начало покалывать от желания дотронуться до бирюзовой эластичной кожи. Именно поэтому он решил занять свои руки и принялся переливать травяной чай в чашки для Меткайинов. Воины по достоинству ценили чай, сделанный из трав джунглей, поэтому Нетейам точно знал, как угодить. —Ты прав, совсем недавно мне досталась роль вождя. Но хочу заметить, что уже удается неплохо справляться со обязанностями и я привыкаю к большому грузу ответственности.—мужчина гордо вздёрнул подбородок. —Сейчас мне хотелось бы исправить положение своего клана и более активно вести торги с кланами лесов и джунглей, чего не хотел мой отец. Он считал, что мы и сами можем изготовить всё необходимое и это так. Но нельзя стоять на месте, народ должен развиваться. Именно поэтому я решил устроить небольшую поездку к моим старым друзьям, какими я вас до сих пор считаю и доказать, что какие-то изменения нашему народу всё же необходимы.       Нетейам с подозрением прищурился. Он внимательно следил за мимикой оло’эйктана.       «Только ли поэтому ты решил приехать? Причина была лишь в этом, Ма’Нунг?»—подумал мужчина, чувствуя неприятный укол в груди. Не хотелось, чтобы это было правдой. Всё нутро желало, чтобы Аонунг прибыл именно ради него. Так эгоистично… Но Нетейам не мог искоренить свои чувства, хоть и лицо не выражало всех его душевных метаний. —Я поддерживаю тебя в этом решение, ведь и сам думал об этом.—воин нагло врал, ни капли не краснея. Единственное, о чем он действительно мог думать, это только Аонунг и его прелестные глаза, в которых он утопал несколько лет назад.— Думаю между нашими кланами возможен очень даже крепкий союз. Но нам нужно будет налаживать контакт, сам ведь понимаешь. Несколько лет молчания оставил отпечаток на общение между кланами и думаю народ не сможет так быстро привыкнуть к нашему общему решению.—протянул вождь клана Оматикайя и крепко задумался.—Нам нужно будет многое обсудить насчёт этого вопроса. За один вечер ничего с тобой мы не обсудим, слишком серьезная тема.       Амира от слов мужа встрепенулась и испуганно взглянула на него, огромными кошачьими глазами. —Сколько могут продлиться ваши переговоры? Неужели ты даже не хочешь меня спросить? —девушка обиженно поджала губы и невольно обняла себя за плечи. Она могла позволить Нетейаму забыться ненадолго, ведь не была глупой… Но чтобы так открыто не считались с её мнением и вообще игнорировали существование. Это сильно задело будущую маму.       А Нетейам же кажется наконец-то очнулся от чудесного сна, в котором пробыл недолгие минуты.       Длинные ладони тут же притянули жену ближе к себе и начали успокаивающе поглаживать. Одна из рук опустилась на милый, округлый животик, где был их общий малыш… —Прости, дорогая, я поддался чувствам и видимо поторопился. То, что предлагает мой друг–это несомненно ответственный шаг, к которому мы не должны относиться пренебрежительно. Но идея мне искренне нравится.—Нетейам старался говорить с девушкой ласково, ощущая всеми клетками тела её настороженность и беспокойство. Да, он точно переборщил и забылся. Такого не должно происходить с настоящим вождём. Настоящий вождь не должен поддаваться слабости, даже если эта слабость выглядит как на’ви морского клана и его юношеская любовь.       «Я задел свою жену. Это непростительно, я же обещал себе никогда не обижать её. Мне нужно взять себя в руки и успокоиться»—подумал лесной воин и очень медленном выдохнул весь воздух из лёгких. Этот способ всегда помогал и приводил мысли в порядок.       «Милая Цирея, спасибо, что когда-то научила меня этому. Чтобы я без тебя делал»—воспоминание о подруге вызвало мимолётную, ностальгическую улыбку. —Мой свет, давай сегодня с тобой мы поговорим об этом наедине, а после будем вести переговоры с краном Меткайина? У нам есть ещё несколько дней до их отправления обратно на родной остров и до этого момента мы могли бы всё обговорить. Что думаешь? —голос Нетейама приобрел прежнюю мягкость и уверенность одновременно.       Амира расслабилась в руках избранного и медленно кивнула головой. Хвост с длинной кисточкой обвил ногу мужчины и притянул его ближе к себе. —Хорошо, как скажешь. Тогда не будем тяготить наш ужин столь важным разговором, который сейчас и не к месту. Нам всем стоит просто отдохнуть и отвлечься от дел насущных. Позвольте себе расслабиться, вожди. А позже уже всё решим вместе, –произнесла девушка, слегка вздёрнув подбородок и оглядывая гостей с рифов.       Нетейам же смотрел на Амиру с некой гордостью и интересом. Впервые он видел Амиру такой серьезной и уже догадывался о причинах. Но озвучивать их при всех конечно не стал, позже они ещё успеют поговорить и торопиться некуда.       Морские на’ви с радостью согласились со словами девушки и начали разбавлять сытный ужин лесными яствами и алкогольными напитками, которыми славился клан Оматикайя. Мужчины начали всё больше веселеть, шуметь и смеяться под действием алкоголя.       Один лишь Аонунг не поддерживал своих собратьев в этом деле и держался от них словно немного в стороне. Слова Амиры и на него повлияли, но не так как на остальных. Всё чаще оло’эйктан Меткайинов опускал взгляд на руки девушки, которыми она обхватывала предплечье Нетейама, чаще смотрел на её хвост, что обвил ногу на’ви, о встрече с которым он давно мечтал.       Но Аонунг уже не был тем вспыльчивым юношей, каким его знал Нетейам. Он повзрослел и многое осознал для себя, многое понял. Сейчас нельзя было торопиться, нужно было выждать время, когда он сможет остаться с лесным вождём наедине и только тогда излить все чувства. Аонунг научился терпению.       Несмотря на то, что это так противоречило его эмоциональному нраву.       Нетейам также был в стороне от всех, не телом, но душой и мыслями. К боку прижималась жена, успокоившись рядом со своим избранным и вождь смотрел на нее желтыми, но пустыми глазами. Ничего в них не читалось, кроме… Сожаления? —Я думаю что нашим гостям понравился приём. Что думаешь, Ма’Тейам? —тихо прошептала Амира, уложив свою ладонь на животик. —Ты несомненно права. Стоит только посмотреть на их радостные лица и я понимаю, что наш народ прекрасно постарался, —кивнул мужчина и с удивлением заметил, как девушка незаметно перехватила его ладонь и уложила на округлый живот. Кожа под пальцами Нетейама дрогнула и выступила небольшим бугорком. Их малыш пинался. —Чувствуешь? Он пинается, Ма’Тейам! Он пинается! —радостно вскрикнула Амира, с восторгом наблюдая как кожа на животе слегка натягивается, образуя маленькие бугорочки.—Это его маленькие ножки. Малыш так на тебя отреагировал, так ведь? До этого не пинался… О, Эйва, дай спасибо за него!       Вождь Оматикайя продолжал молча смотреть на живот беременной жены, не понимая чувства, что возникли у него в этот момент. Длинные пальцы слегка задрожали. —Пнулся? Из-за меня? Думаешь из-за меня? —шепотом спросил он, медленно наклоняясь к животу Амиры и прикладываясь к нему ухом. —Шевелится! Я слышу как он шевелиться, Амира…       Девушка с улыбкой наблюдала за мужем. Пусть она и не получает должного внимания от него, но вот на ребенка Нетейаму точно не было плевать. Она видела блеск в глазах, когда он «контактировал» с малышом. —Мой маленький… Папа тебя очень ждёт, —прошептал вождь клана Оматикайя, будучи уверенным в том, что ребенок его слышит. И словно в ответ, маленькая ножка вновь пнула тонкую стенку живота Амиры. —Я знаю, что ты меня слышишь… Но будь с мамой все же поосторожнее, ей может быть больно.—нежно произнес Нетейам, погладив маленький животик.       Мужчина отстранился от жены, чтобы взять чашу с алкогольным напитком. В его груди сохранился трепет, что отдавал лёгкой дрожью в руках. Он так ждал их ребенка, так хотел повозиться с малышом или малышкой, хотел подарить малютке весь мир… Без войны и страхов, которые он видел в своём детстве.       Аонунг продолжал наблюдать за Нетейамом, не отводя от него взгляда ни на секунду. Почему ему стало так неприятно? От того что он увидел проявление нежности к Амире и их ребенку? Или оттого, что разум поразила отвратительная мысль о том, что на самом деле лесной воин не чувствует к нему больше ничего и Аонунгу не на что надеяться? Мужчина и сам не знал ответ. Он лишь продолжил вливать в себя больше алкоголя из чаши, не замечая уже сколько вообще выпил.       Но понимание не заставило себя долго ждать. Внимание немного рассеялось, мысли стали улетучиваться, а тело нагревалось. Слабая улыбка украсила угрюмое лицо и превратила его из важного оло’эйктана в обычного на’ви, который расслабился рядом со своими товарищами. Но вместе с расслабленностью, в голову рифового принца ударила смелость. —Нетейам, а не хотел бы ты со мной устроить соревнования на илу? Как тогда? Помнится ты тогда неплохо научился управлять нашими морскими зверятами, не растерял ли навык? —с усмешкой предложил мужчина, подначивая объект своего постоянного внимания. —Не струсишь спустя столько лет снова сесть на илу? Или может сразу на цурака?       Но Нетейам на это предложение лишь по-доброму рассмеялся и отмахнулся. —Ты прав, я давно разучился ездить на ваших прекрасных созданиях. Возможно смогу поладить с каким-нибудь илу, да и то навряд ли, даже пробовать не стоит. Всё это это не моя стихия.       Аонунг слегка скривился и поставил чашу с алкоголем обратно на землю, у своих ног. —Ну хорошо… Тогда может ты покажешь мне своего икрана? Ведь на нем ты встречал нас ещё в воздухе, я не ошибся? Мне хотелось бы взглянуть на этого гиганта, который подрос с нашей последней встречи, —в голосе Меткайинца пропала усмешка, он словно произносил всё слова с небольшим напором. —Боюсь с этим придется повременить. Наши икраны сейчас отдыхают и их не стоит тревожить. За ними ухаживают другие на’ви нашего народа и отвлекать их от работы будет неправильно. А вот завтра вы сможете с ними поближе познакомиться, —отозвалась Амира, растягивая губы в улыбке.—Я бы даже не отказалась сходить с вами.       Аонунг понял, что остался в безвыходной ситуации и мог сейчас лишь признать своё поражение. Амира прекрасно его понимала и от этого её улыбка становилась только шире, а глаза блестели от радости в победе.       И только наивный Нетейам не понимал их переглядок, оскала Аонунга, который минуту назад игриво усмехался, и хищного взгляда своей жены. —Хорошо, как скажете, —фыркнул напоследок вождь Меткайинов и вновь уткнулся носом яства лесных воинов.       Ужин оканчивался в странном, непредсказуемом напряжение.       А Аонунг всё никак не мог успокоиться. Ему хотелось остаться с Нетейамом наедине и столько сказать… Или даже не говорить? Нет, сначала он хотел обнять его. Крепко-крепко, чтобы в лёгких появилась лёгкая боль от давления, а позвонки в изящной спине его лесного принца хрустнули. И это только потому что он скучал, а не хотел причинить вред. Только поэтому. Но пока он мог себе позволить только то, что сверлил вождя клана Оматикайя взглядом и сжимал челюсти от внутреннего напряжения, что скручивалось в нем упругой пружиной.       Вскоре все на’ви начали потихоньку расходиться. Гости из рифов помогали убираться после ужина в честь их приезда, лесные воины же дружески хлопали их по спинам и провожали до хижин, которые специально стояли у берегов океана. Всё же нельзя было отправить на’ви, чья стихия–вода, отправить карабкаться на дерево и спать там. Самым оптимальным вариантом было поселить их хотя бы возле берегов, где им точно было бы удобнее. Так и поступили.       Аонунг на прощание поклонился перед Нетейамом и Амирой, которая уже не так сильно липла к мужу, и со своими воинами покинул их жилище. Жаль, что мужчине не удалось уловить тот щенячий взгляд, которым его провожал Салли. Как же ему не хотелось его отпускать! Даже пальцы в кулаки с силой сжались, да с такой, что на синей коже появились следы от коротких ногтей. Но он не мог. Не мог сейчас вот так пойти за ним. Амира смотрела на мужа.       Вместе они ушли спать в полном молчании. Девушка хотела поговорить, даже несколько раз раскрывала губы, намереваясь начать серьезный разговор, но тяжёлый взгляд мужа и толчки в животе заставили её отступить. И на этот раз Амира не стала противиться сложившейся ситуации. Она и так понаглела сегодня и претендовала на внимание своего вождя, которое получала так мало. В отличие от чертова рифового принца. Нет. Для Нетейама он не принц, он король. Перед которым он точно склонил бы колени и голову. Амира понимала это, даже несмотря на то, что пока голову склонял только сам Аонунг. Это злило её, очень злило, хоть где-то внутри она уже смирилась. Она всё прекрасно знала.       Возможно от нервов и большого количества эмоций, малыш внутри начал толкаться и девушке не оставалось ничего, кроме как принять успокаивающего чаю и уйти отдыхать. И всё конечно под чутким надзором Нетейама, который спать с женой не пошел. Он никогда не ложился с ней, когда Амира ещё не спала. Ведь так обманывать себя будет намного сложнее. Прятаться от себя будет сложнее.       Нетейам сидел у небольшого костра, к которому выставил руки и думал… Думал, вспоминал. Как же было прекрасно тогда, в юношестве. Он мог любить, пусть и также тайно. Но отчаянно, горячо, жадно и одновременно нежно. Любить самого прекрасного на’ви, который сейчас наверное спит в своей небольшой хижине, укаченный под звук волн и количеством выпитого алкоголя.       «Вот бы сейчас прийти к нему. Лечь рядом и почувствовать тепло»—подумал с вымученной улыбкой вождь, заранее зная, что Аонунг нисколько не теплый. От его нежной и тонкой кожи всегда веяло прохладой и запахом соли. Этот запах въелся в тело и стал частью самого рифового принца. И частью воспоминаний Нетейама, который уже поднялся и был намерен отправиться к берегам, где точно мог найти свой покой и счастье. Пусть и на одну ночь. Одну прекрасную ночь.       Салли следовал к воде, словно был безумцем или лунатиком, который не ведовал что творил.       «Аонунг, пожалуйста только отвергни меня. Отвергни, чтобы я думал, что всё кончено, что между нами ничего больше не может быть. Мы же не можем быть вместе.»—глухо крутилось в голове вождя единственной мыслью… Но вот он уже у временного дома своей юношеской любви.       Мужчина переступает порог из набросанные листьев и видит своё спасение и смерть в одном лице. —Я знал, что ты придёшь, Ма’Тейам, —нежно слышится где-то в глубине и Нетейам ступает дальше… И дальше. В своё безумие.—Я ждал тебя. —Ты был слишком неосторожен, понимаешь это? Да и как… Как вообще стоило реагировать на твоё поведение сегодня? Я не понимаю.       Они разговаривали так, словно не было несколько лет разлуки и молчания. Так, словно они виделись вчера, хотя это было совсем не так. Как же Нетейам скучал и хотел прижаться к Аонунгу, ощутить его хоть на секунду и услышать заветное «Ма’Тейам " —Прости, сам не думал, что так выйдет. Хах… Просто не ожидал, что приеду, а у тебя уже возлюбленная и ребенок, что скоро появится на свет. Не был я к этому готов, вот и эмоции не сдержал, —грустно усмехнулся Аонунг, поднимая взгляд хрустально-голубых глаз на на’ви ради которого по сути и было затеяно всё его путешествие. Остальные причины–второстепенны.       Аонунг лежал на небольшом гамаке, который кажется протянул между опорными столбами временного жилища самостоятельно. Ну конечно, ведь клану воды было совсем непривычно спать на твердой, теплой земле. Они привыкли к постоянному покачивание и прохладе. Поэтому вождю пришлось выкручиваться именно таким способом, что оказалось даже остроумным.       Когда Нетейам вошёл, Аонунг привстал на локтях, но полностью не поднялся. То ли боялся спугнуть такую тонкую фигуру, о которой мечтал весь вечер, да и что уже врать, все последние годы. То ли беспокоился за то, что упадет перед Нетейамом, чего совсем не хотелось. Уж лучше будет пока полулёжа. Зато проницательные глаза впились ровно в глаза Нетейама и пытались проникнуть прям в душу, найти все ответы. Но пока не получалось…       Теперь они могли сорвать с себя все маски и предстать друг перед другом не как два вождя, два старых друга или будущих союзника. Они были самими собой. Возлюбленными. —Хах, а что я должен был делать? Ждать тебя всю жизнь, когда ты притащишь сюда свой наглый хвост и дашь клятву Великой Матери о вечной любви? Ты уже тогда решил, что этот путь не для тебя, что жизнь будет положена на управление кланом. Я сделал тоже самое, Ма… Ма’Нунг, —запнулся Нетейам, нервно дёргая длинными ушами.—Вернул статус своей семье и стал достойным лидером, у которого должен быть наследник и партнёр рядом. Всё так, как и должно быть, —шептали губы лесного абсолютно верные, но такие неправильные для сердца слова. Врал ли он Аонунгу? Или себе?..       Вождь Меткайинов же не сдержался и рывком поднялся на ноги, в несколько раз сокращая расстояние между ними. —Да что ты говоришь. Так и должно быть? Партнёром должен быть тот на’ви, которого ты искренне любишь, а не тот который и тебе неинтересен и ты рядом с ним только из-за необходимости, —зло прорычал мужчина, подбираясь на несколько шагов ближе к лесному принцу. Кулаки были сжаты, грудная клетка оло’эйктана тяжело вздымалась, а губы сжаты в тонкую линию. —На’ви, которого я люблю живёт далеко от меня и занимается своими делами… Ему все эти года было не до меня. А Амира была рядом и заботилась. Она хотела для меня всего лучшего и стремилась помочь. И я хочу отблагодарить её тем же. Поэтому не отзывайся о ней так! Она носит в себе моего ребенка, наследника. И если к Амире я не испытываю того высокого чувства, о котором клялся Эйве, то малыша я действительно люблю. Прими это, —серьезно ответил Нетейам, смело поднимая взгляд на разозлившегося собеседника.       Аонунг зажмурился и начал дышать через раз, желая привести себя в состояние покоя. Он и сам осознавал, что переборщил и не мог требовать от лесного принца вечной преданности их подростковой влюбленности, которая каким-то чудом сохранилась до сих пор. —Значит ты до сих пор любишь меня? —неожиданно спросил Меткайинец, вплотную подходя к вождю клана Оматикайя и протягивая к нему руку. —Ведь ты же говорил про меня?       Маска серьезности и хладнокровия тут же треснула на несколько тысяч кусочков. Щёки заплыли румянцем, уши начали нервно дёргаться, а глаза забегали по лицу Аонунга, выдавая всю нервозность мужчины. Вот теперь то он не мог сдержать своего состояния и робел перед рифовым как несколько лет назад, в юношестве. Как влюбленная девчонка. Совсем не под стать его статусу, но… Рядом с Аонунгом все статусы и рамки всегда размывались и теряли своё значение. Даже сейчас это не изменилось. —Нунг, не надо. Это было так давно, мы не можем поддаться чувствам юношества, когда в нас бушевали гармоны и безумие, —шепотом отозвался Нетейам, стараясь отойти от оло’эйктана Меткайинов, но тело лесного не слушалось. Он сам и не заметил, как прижался к широкой груди щекой, а длинным хвостом обвил крепкое бедро. Всё его нутро желало хоть малейшей близости с истинной парой. И оно его конечно получило.       Рифовый принц тут же заключил Нетейама в крепкие объятия, прижал к себе как можно ближе, жадно вдохнул запах волос и прошептал в самое ухо. —Ты пахнешь как дом. Ты и есть мой дом, Ма’Тейам. Не убегай от меня, хотя бы сегодня… Прошу тебя. Дай сегодня мне насладиться твоим присутствием, —чувственно шептал он, проводя широким кошачьим носом по длинному ушку вождя джунглей. —Ты ведь сам убежал от меня тогда… Несколько лет назад, Нунг. Ты принял решение и отстранился от меня, словно между нами ничего и никогда не было. Словно ты не был моей первой любовью. Даже не представляешь как было больно! —огрызнулся Нетейам и противоречив своим же словам и злости, которая плескалась в душе как горячая лава, прижимался к мужчине лишь ближе. —Я хотел стать достойным вождём, Ма’Тейам. Хотел чтобы у них был сильный защитник и мудрый руководитель. А ты—моя слабость. Моё безумие, которое невозможно было остановить.—шептал Аонунг, пальцами трепетно очертив талию возлюбленного. —Я выполнял своё предназначение, ведь к этому меня готовили с самого детства. Скажи, ты бы отказался от своего статуса, если бы мог не покидать с семьёй дом? Ведь тебя тоже готовили к тому, что ты будешь управлять кланом и делать всё для его процветания. Неужели бы бросил всё вот так и оставил другому на’ви? Который…       Но Аонунг замолк. Замолк, так как почувствовал на своем плече влагу и понял, что тело лесного дрожит в его руках. Нетейм плакал. Маленькие слезинки блестели на его щеках и скатывались на кожу оло’эйктана, обжигая его.       Мужчина тут же немного отстранился от лесного вождя и обхватил большими ладонями его лицо. Пальцы поспешили вытереть все слёзы, что собирались в уголках больших жёлтых и таких любимых глаз. —Ма’Тейам… —Аонунг, честно? Я бы бросил. Ради тебя тогда и сейчас я готов на многое. Мог бы оставить леса, перестать бегать по деревьям и вновь улететь на остров с тобой. Я жил бы в твоей тени и любил тебя… Я был бы таким счастливым, Ма’Нунг, —дрожащим от слез голосом бормотал Нетейам. —Но теперь я ответственный за целый народ и за жену с ребёнком. Я сделал выбор и теперь их счастье важнее моего собственного.       Эти слова ранили двоих как острые кинжалы. Кровь струилась из их ран, что когда-то затянулись временем. Глаза были наполнены отчаянием, а руки дрожали от безысходности. Они оба хотели зацепиться за последний шанс на совместное счастье, когда он уже давно был упущен. —Прости меня, мой принц. Прости, я сам виноват, -судорожно шептал вождь Меткайинов, оставляя маленькие поцелуи по всему лицу своего возлюбленного. —Я так глуп, о Эйва! Прости меня за этот проступок.       Нетейам искренне не понимал любимого на’ви. Извиняться перед Эйвой за то, что по сути было правильным? Ведь они правильно поступили… —Аонунг, я люблю тебя. До сих пор, безумно… Но я больше не выберу тебя. Эта ночь–наше последнее время. Завтра клан отправиться обратно на остров и мы сможем увидеться только из-за важного, исключительного случая. Я согласен на сотрудничество с Меткайинами, но это не значит, что мы вместе, —сквозь слезы, но твердо отрезал мужчина, крепко сжимая губы. Он словно получил удар в солнечное сплетение и теперь пытался вновь научиться дышать. Но всё было решено.       И Аонунг тоже осознал это. Теперь перед ним стоял не юный лесной мальчик, который боялся не оправдать ожиданий родителей, но очень хотел уйти от их контроля. Не мальчик, который понесется за ним на ночное свидание, втайне от всех и несколько часов будет целоваться забыв о какой либо ответственности. Нет, Нетейам взрослый и теперь уже не может допустить и единой слабости. Он вождь, такой же как и Аонунг. —Я принимаю твоё решение Ма’Тейам. Дай мне провести эту ночь с тобой, но а более я и не в праве просить у тебя, —на выдохе произнес вождь Меткайинов и скривился от боли, которую они причинили. Но он уважал решение возлюбленного и действовал вопреки желаниям. Ведь так было правильно.       Мужчины осторожно улеглись в одном гамаке, прижались телами и сплели между собой хвосты. Аонунг поглаживая любимые черные косы, украшенные бусинами, а Нетейам уткнулся носом в шею любимого на’ви и наслаждался его запахом. Их сердца начали стучать в унисон, даруя хоть и временное но спокойствие и даже ощущение маленького счастья. Не хотелось ничего больше говорить, слова были лишними. Они бы только забрали драгоценные минуты.       Ночь скрыла двух возлюбленных своим темным покровом, а рассвет забрал с собой крупицы их безмятежного времени. Но каждый из вождей благодарил великую Эйву хотя бы за то, что она дала им увидится вновь. Их история заканчивалась этим же утром.       Нетейам вспоминал ещё долгие года, как ежился рано утром от холодного ветра, которым веяло от океана. Вспоминал как провожал Меткайинов, гладил по головам радостных илу и угощал их перед долгой дорогой. Вспоминал сколько поклонов уважения получил от опытных охотников и торговцев, что были рады пообщаться с ним вживую. Вспоминал теплый взгляд Аонунга, который всё то утро прижимал его к себе поближе и целовал лицо… Но это уже было в прошлом, сейчас у каждого начиналась другая жизнь. Где не было места их любви.       В тот день вместе с рифовым народом уплыла и последняя надежда на счастье лесного вождя. Сердце мужчины болело, на разум давно всё принял. И всё же маленькая слезинка скатилась по его щеке… Но Нетейам быстро смахнул её. Тоска навсегда поселится в его душе и вождь знал, что сам принял для себя эту учесть.       По возвращению в клан, Нетейаму не хотелось ни с кем говорить. Нужно было немного времени, чтобы хоть как-то прийти в себя и перевести дух. Да вот только как назло навстречу уже бежал помощник с горящими глазами. Сразу стало ясно –что-то произошло, пока Нетейама не было на месте. —Вождь! Вождь! Ваша жена… Ваша жена родила! У вас девочка.       Мужчина встал на том же месте, на котором остановился. Его глаза глупо уставились на помощника, а руки ослабли. И через секунду лицо озарила яркая, поистине радостная улыбка. —О Эйва! Спасибо… Спасибо за всё, Великая мать, —прошептал он, подняв голову к небу.       Тогда вождём клана Оматикайя был усвоен главный урок его жизни.       Жизнь дарует счастье, но что-то обязательно забирает взамен.