Монстры

Когда Ичиго, серьезный и до неприятности собранный, посреди перемены тащит его на крышу, Кейго сразу начинает подозревать неладное. А напряженно прямая спина и какая-то отчаянная храбрость во взгляде только усугубляют подозрения. Конец света, не иначе. Оказавшись на крыше, Кейго опасливо оглядывается по сторонам, в любой момент ожидая вторжения инопланетян, внезапного наводнения или нападения червяков-мутантов, - и на всякий случай втягивает голову в плечи. Инопланетяне не прилетают, червяки не лезут из-под земли, наводнение не случается - даже дождь из жаб почему-то опаздывает. Но Ичиго, натянутый и неестественно прямой, кажется в тот момент хуже любого апокалипсиса. - Слушай, Кейго, - усталый голос ударяет по напряженным нервам, и Кейго вздрагивает и весь подбирается, собираясь при виде любой неопознанной херни дать деру, - тут такое дело... Кейго удивленно округляет глаза и с трудом удерживает на месте медленно отъезжающую челюсть - даже оглядывается на всякий случай - это ведь к нему сейчас обратились? Не обнаружив поблизости никакого другого Кейго, он потрясенно вздыхает. У Ичиго есть к нему дело. От этой мысли внутри все сжимается, а в животе, повинуясь наилучшим традициям современных песен, начинают кружить бабочки. - Только оно немного странное, - помедлив, добавляет Ичиго, но Кейго уже все равно. Он активно кивает и изображает а лице крайнюю степень собранности и внимательности - хоть иконы пиши. Правда, половину из того, что говорит Ичиго в следующие десять минут, Кейго благополучно пропускает мимо ушей, отвлекаясь то ярко-рыжую прядь, лезущую в глаза, то на дергающийся вверх-вниз кадык, то на обращенный прямо на него - ох ты ж Господи, действительно на него! - взгляд. В общем, причин для оправдания предостаточно, и они являются если не глобальными, то - по мнению Кейго - заслуживающими снисхождения и понимания. - Кейго, ты вообще меня слушаешь? - Ичиго неожиданно прерывается и облизывает губы. В паху начинает приятно щекотать, и Кейго снова кивает, надеясь, что Ичиго не додумается опустить взгляд. Ичиго не додумывается - или не считает нужным. Он терпеливо повторяет все от начала до конца и продолжает вводить Кейго в курс дела. А Кейго, как завороженный, следит за ним, впитывая в себя мельчайшие детали: от странно отросших волос и тяжелых кругов под глазами до стоптанных светлых кед с цветастыми шнурками - и по несколько раз переспрашивает одни и те же вещи. Информация воспринимается отрывочно. Что? Кто такой вандеррейх? Квинси? А квинси что такое? Да не прикидываюсь я! Ты тоже будешь? Блин, прикольно! А Исида (при его упоминании Ичиго поджимает губы и досадливо морщится) тоже? А Мидзуиро? И Тацки?! Конечно, согласен, не вопрос! Кто вообще такой этот Яхве - подайте-ка его мне. Уж я его... На самом деле, Кейго сомневается, что сможет хотя бы взглянуть на этого самого Яхве, но ради той искры благодарности, что зажигается в глазах Ичиго при его словах, он готов городить и не такое. Он вообще ради Ичиго готов был на многое. Особенно после той ночи. Хотя - в этот момент Кейго всегда одергивает себя - то, что произошло тогда, вообще-то не считается: по пьяни случается и не такое. Но с другой стороны, Ичиго же сам полез целоваться, и руку в джинсы первый запустил, и подмахивал, и сжимался вокруг члена так, что у Кейго в яйцах звенело от удовольствия. И кончил, выстанывая его, Кейго, имя. А на утро никак не напомнил о случившемся - подумаешь, напились и трахнулись, с кем не бывает? Но ведь и забыть о произошедшем не предложил. Ну что за фигня! На этом Кейго путается окончательно и предпочитает вернуться к событиям дня сегодняшнего: вытягивается, встряхивает копной отросших - все никак постричься не соберется - волос и внимательно смотрит на Ичиго. Тот уже ничего не рассказывает - он напряженно разглядывает небо, словно оно должно вот-вот разверзнуться, открывая проход в другие миры. А может, так оно и будет. Кейго мигом рисует в воображении картинку, как небо расползается, словно разбивается на пиксели, а Ичиго стоит у самого края разрыва. В такой момент он обязательно будет выглядеть максимально клево: в черном длинном плаще, как у Нео из Матрицы, а в руке - длинный блестящий дробаш. Хотя нет, лучше меч - но тоже обязательно черный. - Ты хоть что-нибудь понял? - хмыкает Ичиго и немного неловко трет лоб. Если бы Кейго попросили описать их разговор, он бы не нашел более точного слова, чем это самое "неловко". - Да, - Кейго чешет затылок, попутно подумав, что нашествие инопланетян было бы куда более простым мероприятием. - Только вот эта муть, она ведь безопасная, да? Судя по тому, как Ичиго досадливо хмурится и ничего не отвечает, Кейго понимает, что как обычно спросил глупость. В магазинчике, куда Ичиго тащит их с Тацки и Мидзуиро, Кейго не бывал никогда - он даже сомневается, что когда-нибудь обращал внимание на эту вывеску, предлагающую непонятно что непонятно кому. - Пошли, - Ичиго кивает в сторону двери и двигается первым, кусая губы и сосредоточенно хмурясь. - Угу, - Кейго видит, как настороженно напрягается Тацки и как Мидзуиро выключает телефон. Мир заостряется незнакомыми жестами давно знакомых людей. Вот теперь Кейго становится по-настоящему страшно. От страха он спотыкается о выступ крыльца, ловит ехидный взгляд Мидзуиро и спотыкается еще раз, окончательно путаясь в ногах и ударяясь лбом о входную дверь. Натужно скрипят ступени - презрительно, как кажется самому Кейго. Магазинчик встречает ворохом голосов, только что вымытыми полами и смешными рисунками на пыльных полках - кто-то пытался нарисовать кошку, но малость переусердствовал, и теперь у бедного животного шесть хвостов и три лапы. Ну или наоборот. В коридоре неприятно смешиваются запахи: пахнет одновременно соленым, кислым и жареной рыбой. Кейго морщится, краем глаза замечает, как недовольно куксится Мидзуиро, а у Тацки чуть дрожат ноздри. И только Ичиго спокойно дышит этой мерзопакостью и не выказывает никаких признаков недовольства кулинарными предпочтениями местных обитателей. - Добрый день, - в глубине глухо стучат фусума, по потолку растекается кудрявый белесый дым, а в помещении начинает остро пахнуть жареным и - совсем немного - горелым. И, как продолжение всего этого представления, в комнату входит мужчина в зеленой накидке и зеленой же шляпе в полоску. - Приветствую в магазине Урахары. Кейго еле сдерживает нервный смешок. Хозяина магазина он узнал бы и сам: у всех владельцев подобных лавок есть схожие преувеличенно свободные жесты, мягкая стелящаяся походка, целый набор ненужного хлама "специально для вас" и просто куча закидонов. Хотя - взгляд в который раз цепляется за жуткого цвета хаори и гэта - такого типа Кейго все же видел впервые. - Что-то вы рано, Куросаки-сан, - растерянно бормочет Урахара и переступает с ноги на ногу, взбивая воздушную вату. - А, - Ичиго машет рукой и вздыхает, тяжело и слишком по-взрослому. Кейго чувствует, как кожа на загривке начинает чесаться, и передергивает плечами: ему кажется, что Ичиго не настолько стар для подобных вздохов. - Чем раньше начнем, тем раньше закончим, - добавляет Ичиго и первый шагает в укутанный белесой дымкой коридор, едва не столкнувшись плечами с хозяином магазинчика. - Ну да, - улыбается Урахара, и в его руке, словно из ниоткуда – Кейго мерещится, что прямо из этого чертового дыма, - возникает веер и быстро-быстро мельтешит, разгоняя вонь. - Сюда, пожалуйста. Они идут молча, лишь за стеной мерно бубнит радио - судя по хрипам, кассетное - и звучно цокают гэта. Цок-цок. "Вы прослушали репортаж с концерта Московского симфонического оркестра в Филадельфии..." Цок-цок. Кейго даже успевает представить себя героем одного из ужастиков, обнаруженного недавно в шкафу сестры: там тоже все начиналось с простых абсурдных деталей. - Прошу, сюда, - сквозь дым пробивается теплый рыжий свет, и Кейго движется к нему, фыркая, разгребая густую пелену руками и чувствуя себя при этом конченным идиотом. Рука ударяется обо что-то мягкое. - Извините, - бормочет девочка с большими виноватыми глазами, и Кейго замечает у нее в руках сковородку с сожженной рыбой. - Уруру, - поломанным вентилятором рычит за стеной тяжелый голос, и Кейго становится непереносимо жарко. - Кейго, ты там уснул? - недовольно зовет Тацки, и Кейго спешит на голос, на полном ходу влетая в небольшую светлую комнату и врезаясь во что-то, столь опрометчиво оставленное на самой дороге. - Блин, - Кейго трет лоб рукой, слышит тихий хмык Мидзуиро и видит, как спешно отворачивается Ичиго. Наверное, Кейго его понимает - наверняка то еще зрелище! - и поэтому даже не обижается. - Когда можно начинать? - спрашивает Ичиго и сдавливает переносицу кончиками пальцев - и кажется Кейго слишком-преслишком взрослым. На всех них его взрослости хватит. - Прямо сейчас, - улыбаются за веером, и в комнате вспыхивают светом три огромных желоба. Кейго ощущает, как что-то симметрично вспыхивает внутри. Он чувствует себя несоизмеримо важным и нужным - космическим первооткрывателем, не меньше. - Еще секундочку, - в руках Урахары тихо щелкает пульт, и в гладкой поверхности желоба появляется проем. - Обувь снять, а одежду можно оставить, - великодушно разрешают ему, и Кейго стягивает кеды не развязывая - его сейчас не интересуют подобные мелочи. Рядом Тацки и Мидзуиро педантично возятся со шнуровкой. Оказавшись внутри, Кейго первым делом ощупывает стенки; детский восторг тугим комом сжимается внутри, прогоняя все остальные ощущения. Ему кажется, что он вот-вот взлетит - даже какая-то пафосная чушь уже готова сорваться с языка, - но взгляд Ичиго, свинцово-тяжелый, словно ввинчивает в него дополнительные канаты и перекрывает клапаны с гелием. На сегодня полеты отменяются. - Не разговаривать, рот не открывать, - перечисляет Урахара, щелкая кнопками. И, подумав, с улыбкой добавляет: - И не баловаться. Тацки и Мидзуиро синхронно фыркают в соседних колбах. Когда дверца щелкает и закрывается, Кейго думает, что, кажется, передумал быть космонавтом. Желоб быстро заполняется светло-желтым паром, неплотным и - Кейго чуть высовывает язык и причмокивает - соленым. Все настолько странно, что почти не остается времени, чтобы испугаться - только сердце растерянно екает и срывается на бег. Мир за пределами колбы куда-то плывет, становится меньше, тоньше, забирая с собой зеленую шляпу, пульт и смурного Ичиго. Кейго дергает ногами и зачем-то улыбается - глупо, но абсолютно счастливо. - ... до послезавтра, - слышит он в следующее мгновение, и сильные руки утягивают его на свежий воздух. В обещанное послезавтра Ичиго снова ведет его в этот магазин - но уже одного, без Тацки и Мидзуиро. Приходит, безупречно точно отвечает на все бессмысленные вопросы и, не успевает Кейго возмутиться, хватает его за руку и тащит за собой. У Кейго разом заканчиваются все вопросы и протесты, во рту пересыхает, а ладонь начинает гореть - Кейго даже кажется, у него под кожей выросла собственная мини-версия Фудзиямы. Он думает, что можно как-то ненавязчиво вытащить ладонь из ладони Ичиго. А еще - что следовало-таки с утра подрочить нормально, а не изображать порядочного ученика и бежать к первому уроку. Через пару кварталов Ичиго сам одергивает руку, и Кейго обдает попеременно жаром и холодом - будто во время купания отключили горячую воду. Опять. Вчера это злило неимоверно, но сегодня Кейго не может воспроизвести и сотую долю вчерашнего раздражения. Сейчас его занимают совсем другие вещи. Например, то, что ему опять ничего не объяснили. Ну или не объяснили так, чтобы он понял. Впервые это уточнение кажется необходимым. Или то, что он не узнает Ичиго. Совсем. Словно от того осталась лишь внешность, а все содержимое выкачали и влили новое - грубо подогнанное и потому такое неправдоподобное. Такое возможно - Кейго видел вчера в каком-то фильме. Магазин выглядит заброшенно и уныло - вылитый Ичиго в билдинг-варианте. Кейго досадливо хмурится, думая, что, может, сегодня все так и должно быть, а его просто в очередной раз предупредить забыли. Бедный брошенный недокосмонавт - и повод для жалости искать не нужно. Урахара встречает их на пороге; шляпа полностью скрывает глаза, а веер так часто мельтешит перед лицом, что Кейго невольно ищет на ободке разъем для батареек и кнопку с переключателем частоты. - Добрый день, - Урахара поднимается со ступенек и стряхивает с одежды несуществующую пыль - Кейго кажется, что к таким людям пыль вообще приставать не должна: у них от нее обязательно найдется какой-нибудь спрей. - Надеюсь, Куросаки-сан вам уже обо все рассказал. Кейго отрицательно мотает головой. - Твоя идея, ты и рассказывай, - буркает Ичиго и входит в дом, обойдя по дуге лежащие возле ступенек гэта. Идея с инопланетным вливанием кажется Кейго все более правдоподобной. - Ну ладно, - Урахара подбирает обувь; веер замирает в его руке. - Асано-сан, вам рассказывали, что такое реяцу? Магазин сегодня празднично чист и свеж - Кейго даже улавливает тонкий запах кварцевания. А еще обнаруживает похожее состояние в собственной голове: пустота и свежесть. Сестра давно намекала. - Ну так вот, - Урахара принимает его молчание за ответ, - уровень реяцу у вас выше, чем у ваших друзей. Кейго понятливо кивает. Он бы, наверное, гордился - если бы вообще понимал, о чем идет речь. - Понимаете, Асано-сан, сейчас у нас есть небольшая проблема... Кейго жалеет, что Ичиго в очередной раз куда-то смотался: ему очень хочется спросить, можно ли уже начинать бояться или стоит еще немного подождать. - И мы очень рассчитываем на вашу помощь, - шуршит веер, щелкает дверная ручка, и Кейго снова кивает с твердой уверенностью, что хуже уже не будет: получать подзатыльники от сестры и дрочить на собственного одноклассника - вполне подходящие примеры для сравнения. - Всего одна инъекция, - улыбаясь, обещает Урахара, и Кейго слышит, как внутри него, надрываясь, хрипит улыбательный механизм. У каждого торговца есть такой - со шкалой и функцией безупречной обаятельности для самых перспективных клиентов. - А это безопасно? - настороженно спрашивает Кейго, дрожащими пальцами закатывая рукав. - Конечно, нет, - в комнату входит Ичиго в сопровождении огромного - в два с большим метра - мужчиной, и Кейго резко понимает, что начинать бояться уже бесповоротно поздно. - Куросаки-сан так шутит, - голос шелестит над самым ухом, и Кейго лишь вздрагивает, когда игла мягко входит под кожу, а в вены вбрызгивают холодную, как мороженое из морозилки, сыворотку. Кейго хочет спросить, будут ли у него крылья или хотя бы суперсила, как у Халка, но по лицу начинает расползаться густая глинистая масса; она лезет изо рта, ушей, и Кейго захлебывается в собственном ужасе. Кажется, вместо роли супергероя ему выпала роль главного злодея - со всеми вытекающими. Кейго априори не нравится этот фильм. Копна рыжих волос неожиданно расцветает перед глазами ярким мандариновым маревом - Кейго кричит от боли, рези и... безысходности. Горе-космонавта забыли расспросить о предпочтениях и даже мнением не поинтересовались. Обидно, досадно, но до ужаса привычно. Неужели так было всегда? Кейго скребет ногтями по полу и рычит, низко, на одной ноте. По горлу катится густая бесцветная масса, расползается по лицу, залепляет глаза, обжигая роговицы - Кейго кажется, он превращается в Венома: сходу вспомнить дрянь похуже не получается. -... до рассвета, - слышит он сквозь грохот собственного сердца и обещает себе, что убьет сценариста этой гребаной драмы. И - что прекратит-таки смотреть все фильмы подряд. Если вернется. До рассвета. Темнота, облепляющая тело прочнее кожи, кажется сырой и прелой и беспрестанно гремит - от этого грохота у Кейго болезненно ноют уши. Он устало трет виски, надеясь, что это поможет, и с новой силой впивается пальцами в скаты глубокого, до дна промерзшего оврага. Доползти до верху - больше просто некуда - уже не кажется такой простой задачей, как несколько часов назад. Вот если бы у него были крылья! Или реактивный ранец. Или хотя бы суперплащ... Кейго вздыхает и трет глаза, размазывая по лицу глину. Даже злодея из него нормального не вышло - так, жалкое подобие Горлума. Сравнение кажется до того обидным, что Кейго закусывает губу, чтобы не разреветься. Надеяться, что чудо произойдет, было крайне глупо - даже с его стороны. Чудеса с неудачниками случаются только в фильмах, и то - чтобы зритель не скучал. А для ролей посолиднее существуют такие люди как Ичиго: сильные, надежные, обаятельные... Кейго сглатывает соленую слюну и в очередной раз с воем штурмует стенку оврага, добирается почти до середины и замирает после нескольких прыжков, чувствуя, как камень под пальцами скользит и он медленно съезжает вниз. Темнота кажется пустой и душной, как никогда, и Кейго с отчаянием понимает, что "до рассвета" - очень жестокий срок. Ему, например, хватило и пары часов, чтобы понять, что хреновый из него помощник. Вообще никакой. Вот Тацки бы точно справилась. И Мидзуиро - расшибся бы, но сумел. У Кейго даже расшибиться красиво не получается - ползает тут по оврагу, грязный, замерзший и усталый, во всем похожий на мешок с картошкой. Недобитый герой современности. Когда высоко наверху что-то с треском ломается, Кейго удивленно распахивает глаза и до боли сжимает кулаки: его накрывает присутствием Ичиго. Земля начинает пахнуть Ичиго, воздух начинает пахнуть Ичиго. Одежда пахнет Ичиго. Кейго пахнет Ичиго. Ичиго растекается повсюду: щекочет кончики пальцев, горчит в горле и пропечатывается на обратной стороне век мутными рыжими разводами. Его становится слишком много - Кейго с ужасом признается себе в этом, когда в кровь с адреналином вплескивается жгучее густое возбуждение. Кейго жалобно скулит, прижимается щекой к ледяной скале и заставляет себя не думать ни о чем - иначе все мысли утекут в неверном направлении. Не думать оказывается неожиданно просто - как на контрольной по математике. Возбуждение - нервное, правильное - чугунной сковородой бьет в голову, и Кейго с новыми силами вцепляется в мерзлую почву, отчаянно карабкается наверх, раздирая пальцы в кровь и удивляясь собственной настырности. Все происходящее неожиданно кажется пустяково-сложным, как неудачный конкурс на Хэллоуин - Кейго, помнится, несколько раз побеждал в таких. Он только в таких и побеждал. На головой голубой свежестью растекается небо, и Кейго начинает различать очертания собственных пальцев. Из-за черного края оврага показывается беспечная рыжина. Кейго вцарапывается в последние метры подъема с отчаянием белки, запертой в колесе - та тоже наверняка верит, что колесо когда-нибудь кончится. Когда на кожу падают поздние отголоски утренней зари, Кейго потрясенно замирает в двух рывках от края обрыва. К горлу подступает горячий липкий ком; он ползет вверх по слизистым, скрипит на зубах и рвется наружу, въедаясь в кожу густой речной глиной. Кейго впивается ногтями в землю и кричит. Не успел. Глупую белку приговорили к смерти и замуровали за бесполезность. Кейго на такое не согласен. Он вскидывает голову и собирается бороться с собственным ужасом. Страх, как заботливая нянька, встряхивает внутренности и выжимает их досуха, и Кейго понимает, что голос срывается на животный рык, низкий, стрекочущий. Белая маска расползается по лицу и заливает глаза чернотой; Кейго из последних сил цепляется взглядом за беспокойную рыжину рассвета и продвигается вверх на жалкие несколько сантиметров. Он по-прежнему верит, что наверху его ждет Урахара с радостной улыбкой и волшебной сывороткой, спасающей от всего на свете. Еще пара сантиметров - ради тех, кого даже не видел. Тех, кого Ичиго, кажется, называл по именам, но Кейго, как всегда, прослушал. Им вряд ли нужен такой помощник, который не способен справиться даже с собственным ужасом. Еще рывок - за Тацки и Мидзуиро. Понимание того, что если сейчас не получится у него, то следующими будут они, приходит как раз вовремя: Кейго ищет очередную причину не сдаваться. Последняя попытка - ради себя самого. В первый и последний раз. Хоть что-то для себя-идиота. Кейго представляет, как будет рассказывать внукам об этом событии, и сердце заполняется непомерной гордостью. Маска обжигает кожу, и Кейго вскрикивает высоким хриплым, но уже своим голосом и проваливается в необыкновенно яркую грохочущую зарю. Первыми сквозь пелену полусна прорываются прикосновения чужих рук - Кейго чувствует, как его сжимают за плечи, лишая возможности двигаться. Он дергает головой, и понимает, что ощущение присутствия никуда не делось - оно перемешалось с запахом, хриплым дыханием, сильными ладонями и материализовалось в самого Ичиго. Кейго восхищенно ахает и расслабляется. С рук и ног спадают широкие мягкие ленты, давление с груди пропадает, и Кейго чувствует, что снова может дышать. Справа с грохотом поднимается огромный мужчина в очках и переднике, и, громко стуча набойками на ботинках, выходит из комнаты. Когда дверь приоткрывается, Кейго улавливает где-то за стеной мерное стрекотание веера. Ощущение свободы окутывает подобно савану - Кейго теряется в нем, тонет, захлебываясь ощущениями. Уткнуться губами в открытое горло кажется в тот момент лучшим выходом. Ичиго под губами вздрагивает и каменеет плечами и шеей, не дышит несколько долей секунды, а потом осторожно ослабляет хватку и опускает взгляд. Кейго видит на его лице маску - такую же, какую с животной яростью стягивал со своего лица пару минут - часов? - назад. В груди зарождается глупый истерический смех, но Кейго душит его на подходе. Вместе со смехом хочется придушить и режиссера - кажется, этот придурок не знает, что супергероям положено нанотехнологическое оружие, гигантская сила и девушка-фотомодель, а не маска монстра из Скуби-Ду. - Что ты делаешь? - напряженно клокочет Ичиго из-за маски, но не отпускает и не отталкивает. Ему интересно. Или зверю внутри него интересно. Кейго от души надеется на первый вариант. - Да так, - мямлит он, не зная, как вырваться из этой хватки. - Нафиг, - сдается он наконец и вцепляется пальцами в рыжие пряди. Ичиго вздрагивает всем телом, и Кейго чувствует, как что-то горячее и плотное кольцом сжимается вокруг него, мешая дышать. А потом Ичиго вскидывается, несколько секунд глядит в криво покрашенный потолок и медленно опускает голову. Маска облупившейся краской сползает с его лица и истлевает в воздухе. Кейго смотрит на такое знакомое решительно-хмурое лицо, а потом плюет на эпичность момента, хватает Ичиго за шею и притягивает к себе, целуя довольно и жадно. Ичиго потерянно выдыхает. Его реяцу плещется, как разбуженный океан, и льется через край - Кейго чувствует на себе ее прикосновение, такое теплое и яркое. Сейчас ему плевать, что драма-хоррор-боевик заканчивается как самая обычная романтическая комедия - сценарист с режиссером куда-то подевались, наивно оставив наедине двух почти главных персонажей, не до конца определившихся с ролью. Хотя - Кейго видит, как чернота в глазах Ичиго сменяется влажной белизной, и тот облегченно вздыхает - быть монстром тоже неплохо. В какой-то степени. Особенно если рядом есть такой же друг-монстр. Как в Годзилле. Нет, все-таки надо прекращать день и ночь смотреть эту ерунду. Кейго довольно жмурится и тянется за новым поцелуем. В его внутреннем мире занимается потрясающе тихая первая заря.