Цветами радуги

Размашистые капли дождя падают по кирпичам, создавая иллюзию рисунка. Виднеется где — то картинка, где юноша на кафеле лежит, как под кайфом, но воображение бо́льшую роль тут играет. Только тот, кто захочет, сможет увидеть в нем придурка, что решил убивать себя так медленно и мучительно. Другие же, наверное, подумают, что это просто его постоянная жестокость. Прохожих в переулках нет совсем, каждый ночью понедельника, видимо, своим занимается. В последнее время на улице в целом людей редко встретишь, ибо погода плохая сколько стоит уже. Ночью тем более холод разыгрывается, и кроме редких подростков заметить других трудно. Горелов сидит у чужого подъезда, сложив ноги под себя. Ветер под одежду забирается, путает волосы, обвивает каждый сантиметр молочной кожи и грешной души. Тело гудит неприятно, а широкими зрачками юноша ничего разглядеть не может. По бледным и дрожащим рукам проходятся мурашки, заставляя дергаться. На улице тихо, нет никого, только кашель его звоном отдается. Лицо такое грустное, с отеками, жалость вызывает. Ему бы руку помощи протянуть… Только помочь никто не сможет. Парень сидит так минут двадцать, но по ощущениям лишь пять. Тяжело в таком состоянии на самом деле. Страшно даже. Вообще, Леша — человек важный. Всегда постоять за себя сможет, выглядеть уверенным не перестанет и остроумием отличаться продолжит. Одна лишь проблема — Дима, что никак из его головы вылезать не собирается. Каждый уголок разума чужого захватил и останавливаться, видимо, не хочет. Так же, как под действием наркотиков, если не хуже. Шатен ждет партнера до последнего. Даже когда нижнее белье от дождя промокает, он все равно ждет. Правда, увидев его, хочется пожалеть. Вокруг собираются мысли, что это бедный парень, который оказался отвергнут любовью, или же стал непонятым матерью. Два из двух, но все лишь по его вине. Жалеть таких людей нельзя по нормам морали, но Дима все никак не перестанет. У него было пять по обществознанию, он всегда говорил о том, какие же подобные люди ненормальные ублюдки, но кажется, что привязанность победила. Хотя, это даже привязанностью трудно назвать. Одержимость. Без Алексея у него, как без воздуха. Без Алексея, как без себя самого, и именно поэтому он еще со школы спешит употреблять вместе с ним. Кудрявому важна любовь. Он знает, что Горелову не безразличен, и от этого отталкивается. Он давно решил ненавидеть, но никогда не сможет принять решение о расставании. Юнец выходит из своей старой квартиры, выбегает из подъезда и снова начинает ругать самого себя. Только пару часов назад он в лицо наркоману говорил о своей неприязни к нему из — за маленькой ссоры, а сейчас бросается в его коварные лапы, как звезда богу. Дмитриев наклоняет голову в бок, глядит ужасающе. Он не привык показывать злобу на лице, но то, какая атмосфера встает за ним, если разозлить — настоящий кошмар. Алексею такое даже нравится. Нравится, что Дима стоит перед ним. Нравится, что если Леша захочет, то с легкостью до него дотронется. А особенно нравится уверенность в том, что сейчас он схватит Диму, расскажет что — то прикольное про свои чувства, а позже снова поведет к себе домой за витаминками. — Если бы можно было менять прошлое, — Брюнет цедит сквозь зубы, не боясь показаться грубым. Ему так хочется показать свою нелюбовь к Горелову, что оказался настоящим слабаком. — Ты бы его не изменил. — Светловолосый смеется. Громко и звонко. И этим он уже подвергает влюбленностью наивного старшего. — Ты всегда хотел сидеть вместе со мною в ванне и рассматривать себя в зеркале. От осознания рука Димы ударяет себя самого по лицу. Так неприятно понимать, что это правда. Так грустно признавать тот факт, что ты реально можешь зависеть от такого человека. Разум все же принимает собственную безнадежность. Полностью отчаявшись, юноша садится рядом с шатеном, на все тот же холодный бетон, который пропитан каплями дождя. Почему — то уже не страшно испачкать одежду. — У меня была возможность это исправить. — Он складывает ноги, чтобы облокотить о колени голову. Не хочется, чтобы кто — то видел его расстроенную физиономию. — Я ведь мог почитать о побочках на обороте. — Но ты не сделал этого. Так же, как я, Дим. — Голос Леши впервые за этот вечер звучит так жутко. У него подобный тон, когда он перебарщивает с запрещенным. Такой зловещий. — Я мог не начинать всего этого, чтобы мы построили здоровые отношения. А разве причина токсичности и несчастья именно в убивающих витаминках, за хранение которых еще могут посадить? Разве причина не в людском бессердечии? — Любая песня про тебя автоматически про наркотики. И сравнение на самом деле не из — за ассоциаций. Сравнение такое, потому что его Горелов тоже буквальная одержимость. Он, как смерть. Огромное пространство, в углах которого прячется жестокость. Только если смерть — новое начало, то одержимость Лешей и он сам — полный конец. В такие моменты кажется, что весь мир — полный конец. Хочется только схватить в руки мерзость. Наступать на ошибки прошлого можно бесконечно. Всегда, раз за разом. Лед будет таять под тяжелыми шагами, а все волшебство начнет превращаться в тоску. Мир цикличен, пока детей учат только геометрии тьмы и тяготении всех материальных тел. Достаточно быть аккуратным, но не слишком осторожным, чтобы создать вселенную без всевышних и космоса. Вселенная без веры, но с чем — то настоящим. Всеобъемлющее подчинение разума над нежным Лешей начинает брать вверх. Леша и вправду нежный. Только Диме так не хочется думать над этим. Есть столько метафор, которые смогут описать их отношения: Читос и Честер, Паола и Франческо, Отелло и Дездемона, все в таком ключе. И почему с нежным Лешей и наивным Димой в дуэте все так жестоко? — Не проводи мне проповедь, Дима. — Младший ударяет кулаком по металлической стенке за ним. Его наполняет агрессия. Почему кому — то еще не все равно на его образ жизни, привычки и зависимости? Почему Дмитриев, единственный человек, к которому он питает теплые чувства, становится таким же, как и другие люди? Почему он тоже хочет отвернуть его от желанного выбора? Для каждого куда более важен свет, нежели правильность. Видеть все цветами радуги, а не серым фоном куда лучше. — Мне за себя стыдно. — Леша старается говорить спокойней, вдыхая воздух все громче. И хоть пассивная агрессия исходит от него, все старания показаться умиротворенным заметны. — И за тебя, кстати. — Он закатывает глаза, руками обвивая самого себя. Его сердце сломано. Ни один умный человек не стал бы употреблять, будучи психически здоровым. Но все можно излечить. Пока органы восстанавливаются, можно опрокинуть стопку, закинуть в рот витаминок, да выкурить чего. И хоть его прообраз на самом деле ничтожен, возможно где — то и есть сила. — Я твоя ненависть, — Смех Горелова еле можно отличить от плача младенца. — мерзость, — Он пододвигается ближе, уже готовится поцеловать брюнета в макушку, но решает остановиться. — но я скучал так же, как ты. И сквозь всю проблематичность их отношений — лжи там нет. Только правда, даже будь она устрашающей. Это давно не любовь, а только что — то похожее на нее. Любовь, вперемешку с кровью и спермой. Фонари гаснут. Кромешная темнота, которую режет только свет с верхних этажей домов. Все вокруг вдруг становится таким неприличным. Похоть? Дмитриев толкает шатена в грудь и сильнее вжимается в бетон. Он становится взвинченным, готовым к драке, потому что чувствует все эмоции юноши рядом. Тот хочет кричать на все улицы, чтобы доказать свою правоту. Чтобы снова показать, что у них двоих потерянная судьба. Нет счастью. Сейчас они помирятся, а потом шатен положит Диму в кровати, будто они косточки в арбузе. Черная душа, полюбившая кроваво — красный. И расставаться не надо. Если есть проблема, то можно ведь просто решить ее под препаратами. Будет таращить всеми цветами радуги, а реальность станет ненадобностью. Брюнет вздыхает, принимая свою участь. Он протягивает руку Леше, улыбается и шепчет оскорбление, которое уже не имеет значения. Слова не воробей, но под утро они забудутся.