Пламя и шторм

      Полет… Ничто не могло сравниться с той свободой, что дарили небеса. Морской Дым размеренно взмахивал своими крыльями совсем близко к поверхности воды, заставляя брызги разлетаться во все стороны. Лейнор закрывает глаза, наслаждаясь свежим запахом соленой воды. Он любил полеты на Морском Дыме больше, чем многие вещи. Больше, чем сладкие вина, больше, чем породистых жеребцов, больше, чем вкус победы над очередным противником. Верхом на своем драконе он был просто Лейнором. Не наследником Дрифтмарка, не будущим принцем-консортом, а мужчиной, который хотел как можно дольше насладиться силой своей юности, которая, как поговаривала его мать, пройдет слишком быстро. От того часы, проведенные в седле Морского Дыма, были бесценными.       Игривый свист Сиракс заставляет его открыть глаза. Он оборачивается назад, чтобы увидеть маленькую фигурку Рейниры, крепко сидящей в седле на золотистой спине Сиракс. Он вглядывается в широкую улыбку на лице принцессы и думает о том, что видеть счастье на её личике было достойной наградой за то, что совсем скоро ему нужно будет собрать все свои силы, чтобы обеспечить ей и их будущим детям безопасность и безмятежное будущее. — Быстрее, Морской Дым! Покажем маленьким драконицам, что такое настоящая сила!       Лейнор выкрикивает команды на валирийском, пытаясь перекричать свистящий ветер. Морской Дым быстрее машет крыльями, набирая высоту и скорость. Лейнор снова оборачивается, чтобы увидеть на лице Рейниры азарт и предвкушение. Сиракс с недовольным визгом присоединяется к гонке, стремительно догоняя старшего сородича. Лейнор с ухмылкой позволяет принцессе приблизиться к нему, но затем снова подгоняет Морского Дыма, оставляя золотую драконицу далеко позади. Сиракс была на несколько лет младше Морского Дыма и почти вполовину меньше, ведь росла она в Драконьей Яме, значительно замедлявшей рост животного. В то время Морской Дым рос в Дрифтмарке и не имел никаких ограничений в передвижении и пропитании, самостоятельно добывая себе пищу среди скал и поросших мхом холмов. — Ты признаешь поражение, моя принцесса? — на валирийском спрашивает у Рейниры Лейнор, поравнявшись с её драконом. — Только потому что не хочу утомлять Сиракс еще больше. У тебя была фора, ведь с утра мы летали с Лейной и Вхагар, а Морской Дым был более отдохнувшим! — Рейнира пытается звучать грозно и недовольно, но это у неё почти не получается. — Как тебе будет угодно, дорогая невеста, — дразнится Лейнор, направляя своего дракона в сторону Королевской Гавани.       Они летят над Черноводным Заливом, заставляя моряков на кораблях задирать головы и восторженно вздыхать. Драконобстители встречают их в Драконьей Яме. Лейнор отпускает Морского Дыма, зная, что он уже облюбовал себе пещеру в небольших скалах у Черноводного залива. Рейнира ласково воркует с Сиракс, пока драконоблюстители снимают с неё сбрую и седло. Лейнор подходит к Рейнире, наблюдая за реакцией Сиракс. Морской Дым был меланхоличным и спокойным и был безразличен к другим людям, если они не представляли угрозы ему или его всаднику. Однако, к Рейнире он проявил гораздо больше интереса, чем к любому другому человеку из его окружения.       «Не к Рейнире, а к её драконице», — мелькает мысль у Лейнора, вызывая в него улыбку.       Драконица Рейниры была такой же своевольной, как и её всадница. К Лейнору она поначалу относилась осторожно, не подпуская ближе, чем на десяток метров. Но после она смягчилась к нему, видя, как трепетно он относится к Рейнире. Вот и сейчас Сиракс внимательно рассматривает его своими янтарными глазами, позволяя приблизиться и даже погладить себя. — В следующий раз мы обязательно начистим носы этим напыщенным дуракам, моя девочка.       Лейнор усмехается, услышав слова Рейниры, обращённые к Сиракс. Последняя довольно урчит в ответ, будто бы подтверждая слова принцессы. Рейнира последний раз проводит по морде зверя, а затем драконоблюстители уводят её в подземную яму. Лейнор провожает Рейниру к карете, ожидавшей её у входа в Драконью Яму. — Поедешь со мной в карете? — неожиданно просит Рейнира.       Лейнор удивляется просьбе Рейниры, но согласно кивает и велит одному из гвардейцев проследить за тем, чтобы его жеребца разместили в конюшне. Они оба садятся в карету и выезжают на мощеную дорогу. — Тебе не кажется, что Морскому Дыму приглянулась Сиракс? — спрашивает Рейнира, стягивая перчатки с рук. — Я в этом уверен, Рейнира, — посмеивается Лейнор. — Уж насколько он безразличен к другим драконам и людям, настолько он и заинтересован в Сиракс. Да и ты ему нравишься.       Рейнира застенчиво улыбается в ответ на эти слова, но тут же выпрямляется, встречаясь взглядом с Лейнором. — Надеюсь, у них все получится, и Сиракс в будущем отложит яйца, которые мы в будущем положим в колыбели наших детей, — продолжает Лейнор, глядя на будущую жену. — И я на это очень надеюсь, — твердо отвечает Рейнира, не отводя взгляда.       Некоторое время они едут в тишине, пока Лейнор не решается задать вопрос, который давно его интересовал. — Могу я спросить кое-что, Рейнира? Если, конечно, ты не сочтешь этот вопрос слишком личным. — Мы скоро станем мужем и женой, Лейнор. Вряд ли между нами должны быть вопросы, которые будут слишком личными. — Почему ты столь холодна к своим единокровным братьям и сестре?       Рейнира раскрывает глаза, удивленно хлопая своими пушистыми ресницами. Лейнор видит борьбу на её лице. Оно было поразительно живым, и эмоции отражались на нём очень ярко. Сначала он прочитал в её лице непонимание, затем увидел презрение, а после — неуёмную тоску. — Когда родился Эйгон, я каждую ночь засыпала с мыслью о том, что на следующее утро отец созовет совет и объявит его наследником. Рождение Хелейны было быстрым и легким и напомнило мне о том, как мучилась мама в очередных родах, что могли длиться сутками. Когда родился Эймонд, на совете поздравляли отца с рождением запасного наследника. Видеть то, как легко Алисента беременела, как быстро проходили её роды, наблюдать за тем, какими здоровыми были её дети было… — Рейнира запинается, подбирая слова, — было мучительным. Каждый раз после объявления об очередном ребенке отца я вспоминала погребальный костер мамы и Бейлона. — Девушка набирает воздух, чтобы продолжить говорить слова, которые будто застревали в её горле. — Вначале я ненавидела их. Ненавидела каждый их вздох, каждый крик, каждый день, что они прожили. Я считала, что они украли эти дни у моих нерожденных и умерших братьев и сестер. Я видела цветущую Алисенту, ничуть не подурневшую и не ослабевшую от родов, и ненавидела то, как легко она проходила через испытания, убившие мою мать, и ненависть кипела во мне словно драконье пламя. — А сейчас? — Тихо спрашивает Лейнор, пододвигаясь ближе к Рейнире. — После того, как я увидела, насколько мучительны роды, я впервые за эти годы подумала, что была несправедлива к Алисенте, — сдавленным голосом произносит Рейнира. — Повитухи и мейстер сказали отцу, что роды были быстрыми и легкими. Но мне казалось, будто я провела в покоях с Алисентой целую вечность. Мои уши заложило от тех воплей, что вырывались из её горла, а на руке остался синяк от того, как сильно Алисента сжимала её. И я в первый раз в жизни задумалась о том, насколько отец был жесток к моей матери. Зная, что она была слишком юной для родов, зная, что ее телу нужно было восстановиться от очередного выкидыша, он вновь и вновь заставлял мою мать проходить через эти мучения. Слава богам, что Лейна избежала этой участи. Я знаю, что ей было обещано дождаться её пятнадцатилетия для консумации брака, но я не была бы уверена в том, что совет не надавил бы на отца, которому нужен был наследник с членом между ног. — Я и сам рад этому, — мрачно усмехается Лейнор, — даже несмотря на то, что этот брак значительно облегчил бы сложившуюся в Красном замке ситуацию. — После того, как я была свидетельницей рождения Дейрона, я поняла, что Алисента такая же жертва, какой была моя мать. Ей лишь повезло с тем, что ее тело достаточно сильное, чтобы перенести столько беременностей в столь небольшой срок. — Рейнира делает глубокий вдох, будто бы она собиралась нырнуть. — Я не могу ненавидеть Алисенту. Точнее не так… Я не могу ненавидеть её, как это было раньше. Не после того, что я увидела. И теперь я не знаю, как относиться к её детям. Остатки ненависти всё еще тлеют во мне, но этот огонь уже не разгорится так, как пылал все эти годы. — Может, попробуешь сблизиться с ними? — Предлагает Лейнор. — Не с Алисентой, но со своими братьями и сестрой. — Не знаю, смогу ли я, — качает головой принцессой. — Ты же понимаешь, что я предлагаю это не только ради того, чтобы залатать раскол в доме Таргариен? — Лейнор становится серьезным, заглядывая в сиреневые глаза принцессы. — Ты должна попытаться наладить отношения со своими братьями и сестрой для того, чтобы укрепить свои позиции и безболезненно взойти на трон. Пускай боги даруют нашему королю долгих лет жизни, но никто не вечен, Рейнира. И когда боги заберут твоего отца, ты должна твердо стоять на ногах. Дети Алисенты к тому моменту должны быть верны тебе. Мы должны сделать так, чтобы ни у кого из них и мысли не возникло о том, чтобы оспаривать твои права на трон. — Их и так нельзя будет оспорить. — Ревностно отзывается Рейнира. — Великие лорды присягнули мне в качестве наследницы Железного трона. Они дали слово моему отцу. — Вот именно, Рейнира. Твоему отцу. Они дали слово мужчине, а не тебе. Таргариены завоевали Вестерос, но искоренить андальские обычаи до конца так и не смогли. Мужчина у андалов всегда идет впереди женщины, даже если она старше и была объявлена наследницей. Слова великих лордов переменчивы, Рейнира. К тому времени, как ты взойдешь на трон, половина лордов, присягнувших тебе, уже будет лежать в могилах. И если их сыновья решат изменить данному их отцами слову, никто не сможет воззвать к их чести и совести. — Это несправедливо, — тоном обиженного ребёнка отзывается Рейнира. — Как и вся жизнь, моя принцесса, — грустно улыбается Лейнор, приобнимая её за плечи. — Нас ждет долгая и упорная работа. — И ты предлагаешь начать её с того, чтобы начать наводить мосты с детьми Алисенты? — Не с детьми Алисенты, а с твоими братьями и сестрой, — поправляет её Лейнор. — Хорошо, — обреченно выдыхает Рейнира. Она шутливо щипает его за руку. — Кажется, ты провел слишком много времени со своим отцом на Ступенях.       Они оба заливаются смехом. Карета останавливается. Лейнор помогает Рейнире выбраться из кареты. Они договариваются встретиться через час в Твердыне Мейгора у детской, где обычно проводили свои дни принцы и принцесса. Лейнор направляется к своим покоям, чтобы смыть с себя пот и грязь. Искупавшись, он принимается считать минуты в ожидании встречи с Рейнирой, надеясь, что встреча с детьми пройдет спокойно и легко.