Слепой ангел

      Прошло пятьдест лет с его смерти, но Пожиратель до сих пор не может с этим смириться. пятьдесят лет одиночества, глубокой депрессии и пролитых слёз в подушку. Как бы Пожирателя не уговаривали его же белоликие клоны, чтобы тот хотя бы вышел из своей комнаты, - запрятанной в корабле, - всё было бесполезно. Перестали сразу после одного прошедшего года их разлуки.       Клоны не понимали, что их создатель нашёл в том человеке с планеты Земля, которую и так было в планах захватить и очистить от человеческого рода. Да, никто не понимал, кроме одного клона, которому и срубил голову Таинственный мужик когда-то, что после того времени полностью восстановился и голова срослась с шеей, как прежде. Он не терял надежды и полностью понимал оригинала, приходя к нему и боясь каждый раз, что за открытыми дверьми будет находиться недвижимое тело.       Всю жизнь, все четыреста лет, бывший Бог Карцери думал, что кроме него самого ему больше никто не нужен. Слишком нарцисстично и самовлюблённо, но именно таким он и был, пока не встретил его - такого загадочного, хоть слегка и глуповатого для него, того, кто перевернул его мировоззрение с ног на голову. Того, по которому он скучает по сей день, вычёркивая полосы на чёрной железной стене, как в тюрьме, но дни не сокращались, а длились словно годы.              Пожиратель ни с кем не разговаривал, а лишь смотрел в далёкий космос через огромное окно, которое обычно было сдёрнуто тёмной шторой без просвета ярких звёзд. Он рассматривал каждую планету, всматривался в темноту, искал послания с той жизни в звёздах, но находя хоть какой-то намёк, штора грубо и недовольно закрывалась, а хозяин комнаты вновь укутывался в одеало. Может он хотел завернуться в кокон и в следующей жизни превратиться в бабочку, белую и уродливую, за которой бы даже дети не гнались? Кто его знает. Может это так и есть - вылететь бабочкой в открытый космос замёрзнуть и задохнуться от отсутствии кислорода. Хотя верёвка всегда лежала на одном и том же месте. Выжидала нужного момента. - Это продолжаться больше не может, больше не могу так... - Пожиратель? Монолог был прерван открытой дверью и выглядывающим из неё клоном. Он сразу всё понял, увидя скомканную кровать с коконом из тяжёлого белого одеяла. Он спрятался с головой. Непонятно, как он дышал сквозь непросветную ткань. Клон выдохнул, снова услыша заглушённые всхлипы, сев на кровать. Пожиратель вцепился в него запястье рукой, которая была бледнее обычного, и захрипел. - Я думаю, что ты знаешь, что я собираюсь сделать, поэтому каждый раз приходишь, чтобы этого не произошло. - Если ты и правда так его любишь, то я не буду тебя останавливать, потому что я понимаю, насколько он тебе дорог, - он смирился с холодной, неоткормленной рукой, - это не сравнится с тысячами, нет, даже миллионами Нас.       Пожиратель отцепился, услыша упоминание об одном человеке. Никакой из его клонов, да хоть даже миллион не сравнится с одним ним - он слишком перевешивал несуществующие весы... Клон с шрамом на зашитой шее поднялся с кровати, подойдя к открытой двери. - Выбор за тобой.       Ушёл. Оставил одного! Опять! Пожиратель понимал, что это за выбор, о котором он сказал. Стоит ли один человек наравне с миллионами живых совершенных по образу и подобию самого Бога? Все бы сказали нет, но Пожиратель думал об обратном. Будучи этим самым богом, он думал об обратном. Намного.       Заскрипели матрасные пружины, одеяло оказалось на полу. Под ним было и так жарко и душно, так ещё тёмная комната не вселяла доверия, становясь ещё темнее, будто зная, что задумал хозяин. Если умрёт он, то ничего не произойдёт. Не колыхнётся Вселенная, лишь жители захваченных планет возрадуются, но снова заплачут, узнав, что он оставил после себя клонов по своему образу и подобию - они точь в точь как он.       Специально подготовленная верёвка будто смотрела на его шею, желая оказаться на ней, затянуться, да потуже, чтобы Пожиратель не думал больше ни о чём другом, кроме как оказаться вместе с любимым, которому так и не успел признаться. Падает стул. Было неприятно, больно, но после нескольких сопротивлений стало слишком легко и босые ноги перестали дёргаться в темноте. Он слишком много и долго терпел, чтобы оказаться не здесь, а в другом месте - белом, бесформенном. И он оказался. открыв глаза, понял, что уже не в комнате, а верёвке на шее не было. Пожиратель смотрел на яркое, белое место, в котором не было ничего, кроме такого же пола, на который он тут же упал, потерявшись в этой белой пустоте, не видя смысла идти вперёд. Спрятал уставшее лицо в согнутых коленях. Потерялся, даже не терявшись, не имея понятия, где он. Это называется рай? - Почему ты п-плачешь, мой ангел?       До боли знакомый голос вернул Пожирателя от плохих мыслей и он резко встал, даже подпрыгнул, не успев оглядеть Заику, крепко сжимая его в объятьях. Ему ответили взаимностью, похлопав по спине. - Ты не представляешь, как я скучал!       Счастливый Пожиратель вытер слёзы с лица, рассоединившись и с улыбкой смотря на лицо очкарика, но его взгляд сразу помрачнел, потускнел. Он ожидал увидеть пару блестящих линз, из-под которых на него смотрел бы косой и усталый взгляд, к которому он привык, но над шрамом на левой щеке была только белая ткань, закрывающая глаза, туго завязанная на затылке. - Я тоже скучал, - смущаясь ответил старший Заика, удивившись и не ожидая такой реакции. - Что... кто с тобой это сделал? - Ты п-про что? - он почувствовал мокроватые пальцы на своём лице, которые с интересом трогали белую ткань на глазах. - А, ты про это. - Кто с тобой это сделал? - ещё твёрже повторил он, желая знать имя этого мерзавца, что лишил Заику зрения здесь. - Это лишь м-моя вина, Пожиратель, - он сильнее сжал лакированную трость в своей руке, поджимая губы, - наворотил делов, вот у меня и забрали зрение, - он слабо улыбнулся, представляя и отходя от темы, - мне кажется, у тебя п-прекрасные белые крылья. - Крылья? - он и до этого чувствовал какую-то тяжесть на спине, а за спиной уютность. Думал, что ему казалось, но посмотрев назад увидел пару белоснежных крыльев, сложенных вместе. Пожиратель махнул ими - это оказалось так легко. Отойдя, разбежался, размахнул крыльями и взлетел высоко. В далеке показались облака и крыши домов, но он посмотрел вниз: там неподвижно, не сдвинувшись с места, стоял Заика, облокотившись об трость, бездумно смотря в чёрную пустоту перед собой. Он спустился к нему, положив свою руку на его сложенные худые руки на рукояти трости. - У тебя они тоже красивые. - Может э-это и правда, - повернул голову на голос, понимая, что его не покинули, - я не видел, но поверю тебе на с-слово, - Заика постучал тростью, слушая белый пол под собой, неожиданно повернувшись, - ты видел дома? - Да, они в той стороне, - замешкался, - прямо. - Пойдём, я помню дорогу, - ослепший взялся за его сильное предплечье.       Они пошли вперёд, Заика изредка постукивал деревянной тростью. Пожиратель чувствовал себя хуже обычного, слушая повторяющийся стук внизу и встревоженно смотря на слепого союзника в белых, даже можно сказать, божественных одеяниях, а ступал он вперёд в кожаных сандалях. Он напоминал богиню Фемиду из греческой мифологии, которая, даже не видя, судила справедливо, стоило в её руках качнуться весам.       Прошло по ощущениям минут десять и под ногами начала выступать трава, мягкая земля и белые дома, которые он видел летая. Облака пушистые не скрывали за собой солнце, которое не жгло, а грело невидимыми лучами и не светило так ярко. Дома были разные - с мраморными колоннами, белокаменными ступенями и высокими воротами с золотой аркой. Были и так же белокрылые ангелы, попавшие сюда, кто-то от старости, кто-то по чужой вине, кто-то умер от смертельной болезни. На улице, по которой они шли, пахло круассанами и сладким каппучино на миндальном молоке, что невольно скрутило желудок от голода. Повсюду раздавался звонкий смех и весёлые разговоры, встречи с близкими, родственниками, только они вдвоём были чужие среди других, зная только друг друга, зная, что если и придёт время тех, кто ещё на земле - ни Диди, ни Новичок, ни Заика, ни Лунатик им рады не будут, и все те, кто остался голодать в озере, на планетах, в городе.       Пожиратель босыми ногами мял грунт, пробовал наощупь новую землю, невиданную ни ему, ни всем живым. Она была воздушной, а каменные плиты в тротуаре, которые окружали божественной красоты цветы, не были так остры, как самый обычный тротуар. Вместе с запахом круассанов пахло ещё, кем-то всевидящим, божим, что наблюдает из-за каждого зелёного листочка, неуклюже лежащего камушка, закаулка с потрескавшими стенами. Чем-то неродным, но тем, что заполняло это место, из-за чего воздух казался густым и липким.       Пройдя эту громкоголосую улицу, они оказались в тихом месте, где росли старые, но крепкие яблони. Они подошли к белому невысокому забору и бывший очкарик, как натренированный, открыл калитку, дав белоликому пройти первым. Пожиратель с доверием принял приглашение, оказавшись на зелёном и уютном дворе. Было видно, что Заика ухаживал за ним изредка - никакой травинки нигде не торчало, а возле лилий валялся шланг, скрученный как змея. Лилии были необычные, сами белые, но середина была у них голубой - Голубой ангел, - с умилением прохрипел пожиратель. - Ч-что? - развернулся на его голос, стоя у двери своего дома. - У тебя цветы на клумбе. Дома на карцери у нас росли такие же, мать за ними ухаживала помню, а потом...       Зубастый не стал вдаваться в подробности, прикусив губу. Заике было ясно, чем бы закончилась эта история, но донимать вопросами не стал, приглашая его в открытую дверь. Пожиратель принял приглашение, вытерев об коврик босые ноги. Заика не смог сдержать улыбки, а после смеха. - Ты д-до сих пор без обуви? - прошёл вслед за ним, закрыв за ними дверь. - Как ты понял?       Зайдя первым, он оглядывал приятное помещение. Как и снаружи, так и внутри дом более скромный, но такой же белый, как и остальные дома в этом месте, но именно этот дом вселял больше всего доверия, чем другие. Он сразу приметил чистую кухню. - Проходи, садись за стол. ты, скорее всего, п-проголодался - путь был долгим.       Пожиратель послушно сел за стол, на котором не было ни крошки, не сводя взгляда с Заики, который так ловко вертелся за кухонной плитой, даже не смотря на слепоту. Он почувствовал себя человеком с пониженной самооценкой, ведь даже слепой справлялся с готовкой лучше, чем он. Ему было страшно наблюдать со стороны за его действиями, а вдруг оббожётся об горячую плитку, порежется об острый нож, или... но видимо пятьдесят лет тренировки изо дня в день дала свои плоды и Заика не обжигал руки, как раньше. - Ну, рассказывай, - закончил с готовкой бывший очкарик, наугад ставя перед ним тарелку с аппетитно пахнущей едой, - как такой с-сильный, непробиваемый, самый опасный злодей всея Вселенной о-оказался здесь? - Ну, - Пожиратель не хотел говорить правду, скрывая смущение широкой улыбкой, а Заика, понимая, что рассказ будет длинным, налил чая, поставив в середину стола целый чайник с заварным чаем. Не признаваться же, что он ушёл из жизни так глупо, не по-злодейски, из-за какого-то очкарика, который ослеп, - охотник за головами... - А! Заказное убийство! Тогда всё ясно, - прозрённо воскликнул Заика, будто мысли совпали с его ответом, сев напротив за стол, - и с-сколько за твою голову отсыпали? - Да так, десять квантов, - с безразличием ответил Пожиратель, будто эта сумма для него была сущими копейками. - Сколько? - поперхнулся чаем, закашляя. - Квантиллионов? Кхм-кхм, д-другого я и не ожидал.       За оживлённым разговором проходили часы, они и не замечали этого, доливая горячий чай, пока тот не закончился. Им нужно было наверстать эти пятьдесят лет разлуки и даже слепота собеседника не мешала общению. Заика впервые за долгое время улыбался по-настоящему и был откровеннен, даже белая повязка на глазах не могла скрыть радость всего лица, хоть оно было и со шрамом, который не проходил, и щетиной, которая не сбривалась и прилипла к лицу как родная.       Шёл час за часом, день за днём, и Пожиратель больше признавался самому себе, что он не может до конца смириться с тем, что Заика ослеп из-за своей же вины. Он не мог признаться в ему чувствах, потому что думал, что не сможет любить его втайне так же горячо как прежде, боясь, что в каком-то из дней ему надоест этот беспомощный вид с тростью в руках и прекрасными крыльями за спиной... может поэтому Пожиратель сейчас наблюдает, как тот поливает с шланга бело-голубые лилии, а тот, не замечая его присутствия, заходит в дом. - Пожиратель, - радостно зовёт он своего союзника, - ты можешь посмотреть цветы? Мне кажется, что там завелась змея. П-пожиратель?       Навострив слух, он понял, что дома сейчас один, чего так давно не было. Снова один. Стук сердца отзывался в голову так же болезненно, как и стук по полу тростью. От страха одиночества он прижался к ближайшей прохладной стене, распластав по ней же свои крылья, сев и обняв себя руками, уронив трость рядом. Всю жизнь он прожил один, и даже попав в это место был послан с помощью Божьей силы, которая отобрала у него самый важный орган - зрение. Можно было спокойно было издеваться над ним, но жители этого места даже этого делать не стали, не стали даже помогать. Повязка снова намокнет и он назовёт себя ничтожеством. - Прости меня! Я дурак! - виновато кричал низкий голос, приближаясь и садясь перед Заикой на колени. - Мне не стоило оставлять тебя одного. - Пожиратель? - всхлипывая спросил он, смотря перед собой. - Я б-боялся, что остался снова о-один... - Я никогда теперь не оставлю тебя одного, и пусть мне Бог отрубит ноги, если я солгу. - Н-не говори так! Этот дом не вытерпит ещё одного инвалида в коляске... - Заика, - серьёзно начал он, накрыв его руки своими на его худых плечах, - ты не инвалид. - Именно, ещё какой, - пристыдно скрылся за своими крыльями, отгоняя от себя пожирателя, который встал и отошёл.       Со стороны он больше походил на капризного ребёнка, которому что не говори, всегда думает о своём, капризничая и не позволяя к себе лезть. - Если ты продолжишь так же сидеть сложа руки, то конечно ты останешься один на один со своей темнотой в глазах, - вдохновляющая речь заинтерисовала Заику и он убрал крылья, - пойдём, у меня появилась идея. - Что? Ка- Пожиратель поднял его на руки, вышел на улицу и взлетел вверх, сам не зная куда, просто на таинственный зов где-то из-под небес. Слепой прижался к нему, не видя, не чувствуя родимую почву под ногами, боясь, что его подняли в воздух именно для того, чтобы уронить с огромной высоты - Пожиратель этого делать не собирался, это всего лишь Заика пугался своих навязчивых мыслей. Просветлённый спустился на белое облако, будто оно имело вес и плотность, твёрдо поставив Заику. Он же отошёл и они оба почувствовали, что что-то божественное завитало в воздухе, больше и сильнее, чем земле. Будто они могли прикоснуться к самому Богу. - Что же вам понадобилось, сыновья мои? - прозвучало отовсюду эхо и облака засветились ярче, как тысячи звёзд собранных вместе. - Только давайте быстрее, у меня через пятнадцать минут запись на маникюр. - Я хотел попросить... - Знакомый голос. Пожиратель, ты ли это? Тот самый Бог, подаривший свободу на Карцери? - Это было давно, - недовольно вздохнул и закатил глаза, Заике показалось, что они давние знакомые, - и сразу после того, как я там родился. - Ладно, неважно. вижу ты не один. Таинственный м- - Не называй его так, - зло шикнул на Бога пожиратель, увидя резкую смену в лице заики и что ему неприятно это прозвище - М... а что такое? Что случилось? Уже не нравится? - с наигранной беспокойством произнёс он, но ему стало резко плевать. - Говорите, что вам надо - помогу, чем смогу. - Я хочу, чтобы ты ослепил меня на один глаз, а ему вернул зрение на один. - Пожиратель... - Звучит интересно, но с чего это я должен вам помогать? - Ты же не хочешь отчитываться перед кое-кем за трупы на улицах? - хищно оскалился Пожиратель, зная, что он его прекрасно понял. - Ладно, ладно! Уговорил! - смирился. - Встаньте друг напротив друга и закройте глаза. Эм... да. Белоликий не доверяя, закрыл глаза. Они развернулись к друг другу, Заика удивлённо и молча спрашивал, что тот творит и тот так же молча отвечал то, что надо. - Открывайте.       Завёл руки за голову, развязывая повязку на своих глазах, открывая их и смотря на полуслепого Пожирателя, который так же смотрел на него одним живым и другим незрячим глазом. Заика впервые за всю жизнь видел чётко, пусть даже одним глазом, даже без своих ботанских очков с толстыми линзами. Он улыбался искренне. - Заика, я... зря, что я не сказал тебе это раньше, - он впервые чувствовал себя неловко - школьником перед девочкой с параллельного класса, у которой он стоял и признавался, потея и краснея от стыда. Он взял его руки в свои, - надеюсь я говорю не слишком поздно... - слезинки появились на краях глаз полуслепого, - Я люблю тебя, Заика. - Не поздно, - улыбался, смотря на краснеющее лицо напротив, - в самый р-раз. - Мы можем..? - Да. Он давно хотел попробовать на вкус его губы, но всё так не удавалось, и сейчас они стоят посреди розоватых облаков в закате солнца и целуются. Просто целуются, ожидая этого всю жизнь и дождавшись этого момента только сейчас, после смерти. Бог от такого давно слинял на маникюр. - Ты наврал про о-охотника за головами? - грустно спросил он, давно поняв, что он тоже не мог выдержать разлуки. - Ты как всегда прав, - горько признал Пожиратель. *** - ...Жили они долго и счастливо, ни отходя от друг друга ни на шаг, любя самой верной и вечной любовью, ведь даже смерть не разлучила их, - зевнул седовласый старик в домашней одежде и сидя в своём кресле. - Деда Новичок, а ангелы правда существуют? - спросил рыжий мальчик лет шести, сидя на полу с сестрой перед креслом, но дед Новичок уснул, так и не закрыв книгу. - Уснул дедушка, - с доброй улыбкой произнесла вошедшая рыжая мама этих деток, забирая книгу из его рук, - устал, закумарили его со своими сказками. Пойдёмте на кухню. - А ты как думаешь, - обратился мальчик к поражённой сестре-блондинке, - ангелы существуют? - Конечно существуют, - ответила четырехлетняя сестра, уставившись в угол комнаты, - иначе кто там в углу стоит? Прям как из сказки - с шрамом на щеке. - Ты врёшь, - с испугом глянул в пустой угол, - там никого нет. - А вот и есть! - показала язык брату, убегая на кухню. - Бе-бе-бе! - Ну я тебе щас!..       Дети убежали и в комнате остался лишь звук храпа, издающийся от старика. Ангел в углу мягко улыбнулся усталому человеку в кресле. - Ты стал отличным дедушкой, Новичок. После и он исчез, растворяясь в воздухе, будто в углу, кроме пыльного шкафа и семейных фотографий в нём ничего больше не было. Кто знает, может ангелы и существуют, сидят на облаках, перелетая с одного на другое, смеясь, целуясь, разговаривая о любви, счастье, и ожидая тех, кого время ещё не пришло.