Brenn in der Hölle, du Bastard

— Было бы эгоистично оставлять тебя одного. Слышать от своего партнёра подобные слова — в большинстве случаев неуместные к ситуации — вошло в привычку. У него слишком развязан язык. Иногда Рину так и хочется лишить его органа образования речи, — отрезать или же вырвать собственными руками — лишь бы не слышать столь высокомерных тирад. — На твоём месте я бы запросто это сделал, — отрезал обладатель бирюзовых глаз, безжизненных и холодных, не отвлекаясь от чтения книги с художественной литературой. — Хотя, скорее всего, придушил бы, прежде чем уйти. — На словах все сильны, мой дорогой Рин, — броским движением отбросив из рук партнёра невзрачную книжонку с толстым переплётом на пол, Кайзер обхватил его подбородок пальцами и расплылся в улыбке. — Не желаешь попытаться сегодня? Встретившись со взглядом бездонных небесных глаз, так и манящих своей исключительной выразительностью, Рин потерял дар речи и позабыл уже о том, что собирался отчитать партнёра за проявленную бестактность по отношению к нему и письменному роману. Словно смотришь в необъятный океан, течения которого несут к неведомым глубинам, где запросто утонуть и захлебнуться, не имея доступа к желанному воздуху, что отбросит смертные муки лишь на пару мгновений. — Язык проглотил, дерзкий мальчишка? — с едва различимой насмешкой в бархатном голосе вопросил блондин. — Да отстань ты, — процедил сквозь зубы Рин, до боли зажмурив реснитчатые глаза. — Придурок. Столь ненавистное лицо находится в нескольких сантиметрах. Видеть его в деталях просто невыносимо: едва заметные ямочки на щеках Кайзера, когда он ухмыляется, глаза глубокого лазурного оттенка, так подходящие его королевской натуре, белоснежные зубы, обнажающиеся при любой его — всякий раз широкой, самодовольной и нахальной — улыбке, стрелки кроваво-красного оттенка, которые время от времени подводил сам Рин и бескровные губы, в первую очередь привлекающие при взгляде на них. Образ партнёра всё время являлся в голове равнодушного Итоши, внутри до безумия раздражённого из-за всплывающих картин с этим чёртом прямо из глубин мифического ада. Словно сам Люцифер, его повелитель и падший ангел, соизволил подняться на обожжённых жгучим и убийственным пламенем крыльях и вторгнуться в монотонную рутину обычного человека, пресекающего любую оплошность в собственных действиях. Одно известно точно. Михаэль Кайзер — наихудшая ошибка в его жизни. Его, саму аллегорию высокомерия и тщеславия, невозможно искренне полюбить. С открытым сердцем, не защищённым абсолютно ничем, Михаэлю не составит труда перейти предначертанные границы и поглотить, пожрать и уничтожить партнёра с потрохами без сожалений. Без остатка. Его стоит бояться. В обязательном порядке остерегаться его бескорыстных тирад и сквернословий, что беспрестанно льются из его мерзостного рта. Стоит только довериться этим пылким обещаниям, разум затянется сплошным густым туманом и окажется под влиянием этого чёртового льстеца, которому место в цирке, в животной клетке. Рин его опасается. В любой момент может попасть под горячую руку. Изредка в присутствии этого существа нарастает тревога, тело пробирает множество мурашек, а конечности двигаются с большим трудом. Температура без оснований на то начинает понижаться, поэтому и без того бледная кожа становится до жути холодной. В такие моменты лёгкие и дыхательные пути мгновенно заполняются чем-то ватным и тяжёлым. Начинается приступ. Эти отношения вредят ему и партнёру. Вредят им обоим. Разрушают, медленно и протяжно, словно едкий яд замедленного действия. Неизвестно, когда падёт внутренняя составляющая обоих парней, когда от них останется только пустая оболочка в виде тела без какого-либо намёка на процессы жизнедеятельности. Рин его ненавидит. Откровенно желает того, чтобы его переехал грузовик на бешеной скорости, распластав всё его тело по свежему асфальту на куски с протяжным кровавым следом, чтобы он утопился в какой-нибудь грязной и убогой канаве или, раз уж мысленные процессы позволяют представить подобное, своими же руками затянул петлю на шее и повесился, сломав к чертям собачьим шейные позвонки. Причём, Рин осознаёт, что Кайзер также на дух его не переносит. И наверняка тоже желает ему скорой смерти. Любя, конечно же. Утопая в резких и инстинктивных ласках на умеренно мягкой поверхности двуспальной постели, Итоши крепкой хваткой сжимал в руке копну блондинистых волос с окрашенными в синий цвет кончиками. Поцелуи, засосы и укусы партнёра в большом количестве ложились в аккурат на правую ключицу, словно полностью стараясь покрыть её собой. — Ч-чёрт... Я бы не делал её... Кгх! — с трудом сдержав вскрик из-за внезапного укуса, Рин потянул волосы возлюбленного вверх, чтобы обуздать его. — Если бы знал, что т-ты решишь её сожрать... — Благодаря ей ты, наконец, признал свою слабость предо мной, — на пару мгновений отстранившись от горящей кожи драгоценного избранника, блондин одарил взглядом его хорошо слаженное тело. На его бледной коже, бесстыдно протянувшись от правой ключицы до рельефного торса, красовалась татуировка в виде красной пышной розы с длинным шипастым стеблем, с лепестками сходящим вниз чёрной краской и заканчивалась идентичным бутоном. Настолько откровенной картине невозможно не уделить должного внимания, особенно, когда в комплект входит и возлюбленный. — Ты буквально заставил меня пойти на это, — игнорируя тяжёлое дыхание и вжимаясь головой в подушку, Рин, явно не в настроении, с чёткостью проговаривал каждое слово. — Ненавижу тебя, чтоб ты сдох, клоун. Последними пожеланиями, адресованными самому Кайзеру, Рин пытался достучаться до него. Пожеланиями, отчасти являющимися горькой правдой, которую он с тяжестью в сердце старался донести до надменного партнёра прямым текстом. Кроме этого не оставалось никаких вариантов. Отчуждённые глаза, постоянно выражаемое отвращение на лице и броские выражения, которые должны попадать точно по самому эго этого нарцисса. Ничего не приносит результатов. — Я признателен тебе за любовь, мой Рин, — процедил Кайзер благодарность с усмешкой в голосе в то время, как его руки проскользнули к груди парня. — Твои признания в любви к моей персоне мне льстят, правда. Ха-ха... Насмешки, исходившие от Кайзера, начинают напрягать слух. С опасением глядя на партнёра и не умолкая, Рин будто только того и желал, чтобы увидеть, чем же его персона может ответить на истину. — Идиот, — брюнет нахмурил брови, не давая отчёта его действиям. — Ты чёртов эгоист, хоть в петлю лезь. — Шутник из тебя так себе. Вот и ещё одна двоякая фраза, смысл которой не может дойти до Михаэля. Он совсем не понимает, что такое существо как он не способно любить. Ему необходимо всего лишь возвышение над своим партнёром и его подчинение наряду с зависимостью. В большем он не нуждался, раз не пытается сделать хоть что-нибудь для улучшения их взаимоотношений. — Однако, это я эгоист? — внезапно вымолвил Кайзер. — На себя посмотри, шавка бесстыдная. С этими словами на слуху, которые Рин смог только разобрать, Михаэль грубым движением вжался пальцами рук в шею брюнета, не допуская ни единой возможности сделать вдох. Инстинктивно схватив его запястья, подобные средству удушения в данный момент, Рин безуспешно пытался получить хоть малейший шанс вдохнуть. — Я же стараюсь ради тебя! А ты меня ни во что не ставишь! — слышался дрожащий голос душителя. — Чем я заслужил такое отношение? Необходима хоть капля свежего воздуха. Лёгкие и воздухоносные пути заполнились ватной тяжестью, не позволявшей привести себя в чувства. Итоши согнул ноги в коленях, упираясь всем телом в кровать. Лишний вес в районе груди и головы не позволял подняться и вырваться из мёртвой хватки. — Я пашу и делаю всё ради тебя, а ты ведёшь себя, как сукин сын! Беспрерывные хрипы слышались всё чаще, предвещая скорую потерю сознания. Мышцы шеи напряглись из-за стрессовой ситуации. С особым усилием вдавливая большие пальцы в гортань, Михаэль будто бы и не собирался прекращать. Сквозь взмокшие глаза виднелся взгляд Кайзера. Безумный и опьянённый. Словно Кайзер словил столь желанную эйфорию, действуя и поддаваясь алчным порывам. Рин хватался руками за руки парня, сжимал их и вдавливал пальцы в его кожу. Желая хотя бы малейший шанс на спасение, брюнет дёргался в припадке. На глазах выступили слёзы, стекающие по щекам. Вот и приступ, неожиданно нашедший на парня. Слышались лишь собственные издыхания. Больше ничего. Совершенно ничего. В попытках вдохнуть хоть что-то Рин ощутил облегчение в дыхательных путях. Наконец-то. Всё ещё подрагивая от кратковременного приступа, Итоши с жадностью вбирал в свои лёгкие побольше воздуха и шумно откашливался из-за сухости и ноющей боли в горле. Ватный ком сошёл на нет. Только спустя некоторое время Рин сумел ощутить крепкие объятия. Кайзер перешёл на нежность, припав к его телу. Чёрт. Его сильные руки с заботой обхватили талию Итоши, будто боясь отпустить парня и безвозвратно потерять. Он вёл себя так, словно боролся с другой личностью, жестокой и бездушной. — Ты прав, Рин. Вот я клоун... Уставившись в потолок, Рин изредка подрагивал. Кайзер, конечно, тот ещё мудак, но в этот раз он перешёл все границы. Раньше такого никогда не происходило. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Разум затуманился, в голове возникла пустота. Только что Рин испытал на себе попытку удушения, а ещё и этот скоротечный припадок. — Михаэль... — раздался хриплый, севший голос отчуждённого Итоши. — Лучше бы ты умер. Эта ситуация могла забыться спустя неделю, если бы Кайзер произнёс пару слов. Рин простил бы ему всё, узнав о его сожалении. Несмотря ни на что. Однако, после того дня Михаэль прекратил появляться в жизни возлюбленного. Обычно он досаждал своим присутствием, ежедневно мельтеша перед глазами, а тут уже неделю от него нет ни сообщений, сравниваемых размером с романами известных писателей, ни звонков, где слышался отвратный самонадеянный голос. Ничего. Смотря на своё отражение в зеркале, Рин вспоминал тот день. На бледной шее, кроме отвратной татуировки, привлекали к себе внимание кровоподтёки холодного тёмного оттенка, имитирующие следы от пальцев рук. Даже спустя прошедший период подтёки, саднившие время от времени, не исчезли. Зная, как Рин к таким действиям относится, он всё равно сделал это. После объятий, с большим трудом принятых Итоши за раскаяние, Михаэль не произнёс ни слова. Парни уснули, как ни в чём ни бывало, а на следующее утро блондина в постели уже не оказалось. Скорее всего, ушёл, чтобы не выслушивать вынос мозга с утра пораньше. Ушёл и не вернулся. От созерцания собственного отражения парня отвлёк вспыхнувший экран смартфона, где отобразилось оповещение о входящем сообщении от известного контакта. Объявился клоун. С цирка наконец-то сбежать смог. Кайзер: "Составишь мне сегодня компанию, мой милый Рин?;⁠)" Ни извинений, ни объяснений, сразу к делу. Наверняка очередной развод, чтобы удовлетворить себя и свои потребности в интимном контакте. Пока он не оправдается любой банальной фразой, Итоши не примет его приглашения. Слишком зазнался, необходимо поставить его эго на место. Раздражает. Рин: "Настроения нет. Зная это, ты мог не писать, как всю эту неделю." Со стороны Михаэля будет предостаточно дешёвой отмазки. Лишь бы оказаться вновь рядом с ним и услышать его голос. Он ведь не способен понять, как Рину трудно метаться между изоляцией от его нахальной морды и желанием ощутить нахождение этого же существа рядом с собой. Если только он не собирался сейчас разорвать их отношения, оковы которых желал нести на себе Рин, сам того не осознавая. Кайзер: "И вот я опять во всём виноват. День начинается как всегда с твоего негатива. Неужели твоя жалкая гордость не позволяет написать первым и поинтересоваться о том, жив ли я вообще? Ты ещё расстаться предложи-_-" Сердце дрогнуло. При упоминании угрозы расставания Рин обливается потом, а сердце начинает биться чаще. Нет уж. Без этих отношений он пропадёт. Только на словах кажется, что ему плевать на их напряжённые узы, на самом деле завязывать с ними нет никакого желания. Прерывистое дыхание, обкусывание губ и дрожь в теле и пальцах сопровождали составление текста сообщения. Рин: "Твоя персона пишет каждый день, удостаивая информацией, потом пропадаешь. И тут резко появляешься спустя неделю молчания. Я имею право отказать тебе после такого. Соглашусь, в этом виноват ты, но насчёт расставания я пока ничего не говорил." Надежды на мирный ответ начинают таять. Рин надеется, что партнёр поймёт его состояние сейчас и решит извиниться и поддержать в такой трудный период. Кайзер: "По твоим словам только такой вывод напрашивается. Наоборот, радуйся, что я вообще тебе написал." Чего ещё можно ждать от такого бессердечного существа, как Михаэль? Ничего. Будто ему совсем нет дела до моральной составляющей возлюбленного и волновала только физическая близость. Отчаяние затмило сердце, Рин хотел попытаться сделать хотя бы ещё один намёк на состояние. Однако, ответ отправился уже на эмоциях. Рин: "Я очень рад, иди нахуй." Ответ, которым Рин закончил их бессмысленный диалог, так как собеседник решил не продолжать всё это. В душе зародилось противоречивое чувство, когда Рин смог ощутить себя вдобавок тем ещё кретином. Его заносчивость не позволяла добавить что-либо ещё к последнему сообщению, ведь всё итак было понятно. Этот клоун предложил расставание в своеобразной форме, которую его собеседник распознал. Обычно Михаэль являлся последним отправителем, так как всегда его высказывания игнорировались в конце беседы. Но Рин не собирается извиняться за свои действия. Заслужил. Ну и чёрт с ним. Вернётся бумерангом, не впервой. Он не из тех, кто может обидеться на подобное обращение. Его самомнение неизменно, от такой мелочи ничего не произойдёт. Несколько часов в ожидании прошли мучительно долго. Ответа всё не приходило, словно Кайзер и думать забыл о партнёре. Наверняка решил борделем перебиться, пока Рин обижается. Большего и ждать не стоит. Зато появилось время для отдыха от этой персоны. Хоть какая-то радость. Только вот, что-то Рину совсем не радостно. Покупка "Florenz" — 500€ Розы "Rhapsodie des Kaisers". В пустующей панели уведомлений отобразилось оповещение, исходящее со счёта банковской карты. В покупке обозначился цветочный магазин, излюбленный Кайзером, и название сорта синих роз, которые он покупал частенько для букетов. — Идиот безмозглый, — произнёс Итоши, обратив внимание на экран смартфона. — Совсем некуда деньги девать. Объяснений ждать не стоит. Это бессмысленно. Так что безразличие — лучшая реакция в данной ситуации. Этот человек привык к подобному игнорированию, поэтому-то и пытается таким образом привлечь к собственной персоне внимание. Предложив завести общий счёт, Рин предполагал, что его партнёр будет распоряжаться их финансами, как только ему вздумается, но не до такой же степени. Для расхода крупной суммы денег — хотя для Кайзера это мелочь — на какие-то дохлые цветы нужно быть тем ещё кретином. И тот человек как раз им являлся. Спустя некоторое время пришло ещё одно оповещение, исходящее уже от фирмы, производящей алкогольную продукцию. Всё это начинало конкретно выводить из себя брюнета, просто желавшего воспользоваться возникшим шансом и отдохнуть от компании партнёра. С кем-то свидание намечает, раз столько потратил. Сумасшедший. Рин не ожидал, что он сразу начнёт с козырей и решит обойтись другим человеком. Раз не добился согласия от нынешнего партнёра, можно и изменить во время очередной ссоры. Похоже, Михаэль осознал, что сегодня встречи с Рином ему не видать, поэтому как по указке побежал заводить любовников. От мыслей о любовнике перехватило дыхание. Уведомления прекратились также внезапно, как и начались. В голове появились образы силуэтов двух парней, что медленно приступали к ласкам. Нежный шёпот, нарушающий тишину и покой, грубые касания, пробирающие кожу до мурашек и шумные вздохи — всё принадлежало Михаэлю. Итоши понятия не имеет, как такие развратные мысли разрушают его трезвый рассудок. Вибрация смартфона выбила из колеи. Пришло сообщение от того самого человека. И вправду возникает именно тогда, когда Рин только-только подумает о нём. Кайзер: "Буду ждать." Это короткое сообщение ввело Рина в ступор. Что он имел ввиду под этим предложением? Смысл неясен. Нет извинений, которые должны были последовать за их конфликтом. Возможно, стоит перечитать вновь их переписку, чтобы понять значение слов Кайзера. Смотря на то, как он потратился, бесспорно решил снять с себя вину благодаря очередному дорогому свиданию. Жаль его разочаровывать, но Рин не собирается приходить. Нет извинений — нет содействия. Итоши смело проигнорировал сообщение. В тот вечер Михаэль больше не выходил на связь. Как и в следующие два дня. Рин ощущал, что что-то не так. Да ещё и татуировка на теле с того дня малоприятно ныла, отдаваясь зудом. Вполне возможна поздняя аллергическая реакция на краску. Шея, грудь и живот изводили болезненной чесоткой, которая не проходила даже при использовании противоаллергической мази, что Рин приобрёл в ближайшей аптеке. Бездействие со стороны партнёра повлекло за собой нарастающую с каждым часом тревогу. Всё его поведение в последнее время кричало о том, что что-то не так. Никогда ещё эгоцентризм Михаэля не позволял ему написать первым спустя некоторое время после привычного, излишне идиотского конфликта, на который парни напрасно израсходовали жизненные силы. Гудок прозвучал у уха. Рин сам не помнит, как нажал на кнопку вызова. Снова знак того, что его озабоченность Кайзером непроизвольна. Ещё один гудок. И ещё один. Он не удостаивает смартфон своим вниманием. Впрочем, безразличие в этой ситуации куда уместнее, чем навязчивость человеку, который тебя послал куда подальше. — Абонент недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже, — монотонно прозвучал женский голос телефонного автоответчика. Неужели он ждёт, что Рин падёт ниц, на колени у порога квартиры, перед самой его высокомерной персоной? Цирк, да и только. Семь пролётов позади. Как назло в многоэтажном доме возникли ремонтные работы с лифтовой шахтой, из-за чего приходится перебиваться пешим ходом по ступенчатой лестнице. Расстояние далось без особых усилий. Вот и входная дверь квартиры на восьмом этаже. Ничем не примечательная дверь, так как партнёр не горел желанием выделяться среди всех жителей многоквартирного дома. Рука невольно потянулась к кнопке звонка. Его глухая трель слышалась за дверью. Реакции не последовало. Прильнув щекой к двери, Рин вслушивался в шум за ней. Тишина. Словно хозяина нет дома, и время остановилось. Безо всякого желания брюнет потянулся в карман рубашки, где на постоянной основе находился дубликат ключей от квартиры, созданный Михаэлем на единичный случай, если Рин самолично решит навестить его. Такие случаи бывали редко, так как обычно сам партнёр пользовался гостеприимством хозяина дома. Лихорадочно перебирая связку ключей, Рин пытался найти тот самый. Теперь уже ключ находится в замке. Прокрутив его пару раз в сторону, Рин услышал желанный отзвук, гласивший об открытии замка. Наверняка Михаэль решил подшутить над возлюбленным и спрятаться где-нибудь, например, в ванной или каком-нибудь шкафу. Дверь отворилась, приглашая зайти внутрь, словно врата Ада взывали к посещению правителя мира неземного. Из квартиры повеяло крайне затхлым запахом с послевкусием экскрементов и куриного яйца с истёкшим сроком годности на языке. Сразу же отозвался рвотный рефлекс, давая о себе знать. Похоже, Кайзер решил окружить себя несусветной вонью. Пора сделать шаг. И думать не нужно, тело само решительно преступает за порог. И тут же Рина сковывают фатальные страх и отвращение. Мёртвая тишина квартиры ломит слух парня, заставляя вслушиваться в любые источники звука с улицы. Смрад, заполнивший собой лёгкие, вынуждал поскорее покинуть помещение и не преподносить себя мукам, несмотря на кратковременное пребывание в этом месте. Однако, для Итоши существует только один вариант: закрыть дыхательные пути и, не вдыхая терпкого аромата мертвечины, пройти в квартиру. Ладонь оказалась на лице, закрыв собой рот и нос. Мерзкий запах, ужасная шутка от Кайзера. Оказавшись в коридоре квартиры, парень прислушался к тишине, что с каждой секундой давила на него всё сильнее. Собственные шаги отдавались звонким эхом от стен и потолка, несмотря на богато обустроенное мебелью помещение. — Кайзер, это не смешно, — раздался нервный голос Итоши по всей квартире. — Выходи, придурок, сейчас не время для твоих идиотских шуток. Только отголоски своего же голоса, исчезающие где-то в глубине квартиры, сумел услышать Рин. Дыхание в горле спёрло из-за вдоха отвратного аромата, исходящего, должно быть, из спальни Михаэля. Взгляд с двери комнаты опустился на пол, где лежало несколько лихорадочно разбросанных синих роз, пропитанных некой жидкостью. Скользнув взглядом по следу багровых пятен на полу, протянувшихся от спальни до ванной комнаты, Итоши вздрогнул. Второй рукой стиснув горло от рвотного комка, брюнет смелым шагом прошёл к ванной комнате и сильным толчком локтя отворил дверь. Он приготовился к самому страшному, как только остановился в дверном проёме. Но нет, никого. — Чёртов клоун, — с нервным смешком бросил Рин, облегчённо вздыхая. — Твои шутки зашли слишком далеко. Однако, кое-что только добавляло напряжения в ситуацию. Давящее зловоние, что распространилось по квартире и наверняка уже по подъезду из-за открытой двери. Такой смрад невозможно подстроить, не зная, что и как смешивать друг с другом. По кафелю ванной комнаты растеклись ручейки засохшей крови, а на зеркале чётко виднелся отпечаток кровавой ладони. В ванне же подмытыми следами оставалась на стенках кровь, стекая в водосток. К горлу вновь начал подступать комок, вынудив выбежать из комнаты в коридор. Краем глаза парень заметил в раковине окровавленный лоскут, успевший покрыться гноем. Честное слово, лучше ему не стало. Учащённо дыша, Рин решился войти в спальню и остановить весь тот цирк, что вытворял его партнёр. Всему есть предел. Да и самого брюнета надолго не хватит, если он останется в этой квартире хотя бы на минуту позднее нормы. В глазах уже начинало темнеть из-за воздействия невыносимого запаха. Рассудок тоже терял терпение. Неуверенно ступая по цветам и растаптывая их пышные бутоны небесного оттенка, Итоши вслушивался в происходящее. Ничего, кроме шороха ломких под тяжестью ботинок цветов. Пальцы крепко обхватили ручку двери, спустя пару мгновений провернувшейся до упора. Скрипнула дверь, и Рин вошёл в спальню. Лучше бы он вовсе не ступал за порог этой злосчастной квартиры ни сегодня, ни завтра, просто никогда. От порога до середины комнаты на полу в хаотичном беспорядке валялись синие розы, пропитанные таким же цветом, как и цветы в коридоре. Конец их заканчивался на куче цветов под поваленной на пол табуреткой. Над самим полом нависала тень. Не смотреть. Уйти и не возвращаться сюда. Забыть про всё, что здесь было и жить дальше. Рин не мог даже подумать о таком исходе событий. Мысли на время исчезли. В тот самый момент он не чувствовал ничего. Взгляд пустых бирюзовых глаз остановился в середине комнаты. На нём. В середине комнаты находится тот самый человек, что некоторое время назад надоедливо мельтешил перед глазами. Вернее будет сказать, висит. В петле, уходящей в потолок. — Кайзер... — опомнился Рин, задрав голову к верху. — Это уже не смешно. Безжизненный взгляд потускневших синих глаз уставился на Рина. На лице их обладателя застыла смиренная улыбка, словно он знал, что он остановится именно в том месте. Попал в точку. Смотрит глубоко в душу в попытках найти хоть какую-то зацепку беспокойства. Шутки в сторону, это всё реально. — Кайзер!.. Этого не может быть. Он не мог так эгоистично поступить по отношению к Итоши. Не мог, не имея причины для оправдания своего проступка. Его бездыханное тело висит прямо перед глазами. В районе шеи и левой руки его белая рубашка пропиталась кровью уже бледного мёртвого тела. Запах стоит невыносимый. Тошнота подступала всё ближе к горлу, собираясь исторгнуться здесь и сейчас. Опомнившись спустя некоторое время, Рин вмиг оказался около парня и обхватил его таз своими руками, чтобы опустить на пол. Он точно живой, просто потерял сознание. Оказавшись прямо у эпицентра смрада мертвечины, брюнет почувствовал, как помутнел рассудок и вздрогнуло тело, так и норовя отложить тошноту на второй план. Главное — вытащить Кайзера из петли тотчас же. Остальное позже. С трудом подняв холодного Кайзера к верху, Рин высвободил шею блондина из объятий упругой верёвки. Обмякшее тело свалилось прямо на парня, всем своим весом навалившись. Никаких признаков жизни. Итоши не сумел удержаться на ногах и, оступившись на пару шагов назад, упал на выстланный паркет. Кайзер же упал на его бёдра. В комнате воцарилась тишина, лишь неровное дыхание Рина прерывало всю идиллию. — Вставай, дурак, что за шутки? — выкрикнул брюнет, припав щекой к груди Михаэля. — Что б тебя, идиот! Окинув парня взглядом и прислушиваясь к его телу, Итоши не смог сдержать смешка, превратившегося через пару мгновений в истеричный смех. — Не дышит... Не дышит! — смотря прямо в лицо бездыханного тела, в котором не присутствовало ни одного признака жизни, Рин сжал его рубашку в руках. — Зачем ты так?! Грудная клетка лихорадочно дрожала из-за нашедшего на парня смеха. Холод мёртвого тела обжигает также, как и раскалённая магма с самого жерла вулкана. Опаляя своей влажностью, на глазах выступили слёзы, стекающие по щекам. Дикие всхлипы, смех, истерика — всё смешалось воедино. — Мёртвый, ха-ха! Действительно труп! Скинув с себя тяжёлую ношу на пол, Рин сложил руки на грудной клетке Михаэля и принялся отчаянно давить, грубыми толчками пытаясь привести бездыханное тело в чувства. Он словно игрался с резиновой куклой, тренируя навыки оказания помощи, только в реальных условиях. Явно белоснежная до некоторого момента рубашка была пропитана кровью, содержав в ткани характерный ей запах. То, что Рин увидел краем глаза ввело его в ступор и заставило остановиться. Из-под воротника рубашки выглядывала не татуировка синей розы, как обычно было до этого времени, а, мягко говоря, отвратная рана с застывшими рубцами по краям. Никакой раздражающей розы, лишь только вырезанный остаток от неё. Внезапно до Рина дошло. — Михаэль... Дрожащими руками он расстегнул пуговицы рубашки парня и с опаской отделил прилипшую к телу ткань от поверхности тела. Тошноту, мерзость и отвращение разом испытал Рин в этот момент. Он закашлялся и отпрянул от тела, пригнувшись к полу. Содержимое желудка вырвалось наружу, рассудок помутнел. Как Кайзер мог поступить подобным образом? Если это не его очередная идиотская шутка, тогда, что это? Их отношения ему ничем не мешали, наоборот, приносили удовольствие в жизнь, так как появилась возможность воспользоваться услугами партнёра по полной. Неужели Рин его достал своим безразличием, да так, что тот решил сдохнуть, лишь бы не быть рядом с ним? Множество вопросов, никаких ответов. Ответов, которые Рин теперь не сможет получить от того самого человека, ведь его нет. Даже если это очередная шутка, тяжело поверить в действительность. Кайзер не из тех, кто на порыве эмоций может совершить что-то вне рациональности. Он ведь чёрствый и высокомерный кусок дерьма, которому плевать на окружающих, так что же сподвигло его на данный поступок? — ...сэр, Вы в порядке? Окружившие громкие и встревоженные голоса привели в чувства. Подняв расфокусированный взгляд, Рин увидел перед собой сотрудника медицинской помощи, около которого собралась кучка зевак, скорее всего, вышедших на лестничную клетку, чтобы посмотреть на происходящее. С безразличием на лице парень осмотрелся, пытаясь понять, где он находится. На глаза попалась отпертая дверь квартиры Михаэля, откуда доносился приглушённый шум и тяжёлые шаги. В глубине квартиры мелькнул чёрный пакет, похожий на те, которые используются для выноса мусора. — Сэр, Вам туда нельзя! Последовал за резким рывком Итоши запрещающий оклик медицинского работника. Желая вернуться в квартиру, парень был остановлен за локоть и оттянут назад, как только он оказался на пороге. — Мне нужно с ним увидеться! — начал дёргаться Рин, всеми силами сопротивляясь и уперевшись ногами в пол. — Временная мера предосторожности, у Вас был слишком долгий контакт с ним. Вам необходимо провести осмотр, поэтому, пройдите за нами, сэр. Врач совершенно преспокойно держал агрессивно настроенного брюнета под лопатки, строго выполняя свои обязанности. Остальные сотрудники, находившиеся за пределами квартиры, начали разгонять возмущённых соседей по домам, отговариваясь скорым решением проблем. Несмотря на отпор Рина, его отвели в машину экстренной службы и постарались привести в чувства благодаря травяному чаю и пледу. Совсем не жалея собственных рук, что обхватили кружку горячего чая, брюнет апатично уставился в окно, откуда обозревал подъезд многоэтажного дома. У некоторых окон вновь собрались зеваки, чтобы понаблюдать за творящейся здесь ситуацией. Рину было всё равно. Лишь бы вновь увидеть его, выходящего из дома шатающейся походкой. Через некоторое время из дома вышли те самые сотрудники, которые находились в квартире всё это время в специальном защитном оборудовании. На носилках они несли объёмный полиэтиленовый мешок чёрного цвета, чем-то схожий с патологоанатомическим, в которых обычно переносят трупы в течение короткого промежутка времени, если Рину не изменяет память. Нет, там Кайзера быть не может. Ему не место в душном и тесном мешке. За этими сотрудниками вышел молодой блондин с цветными кончиками волос. Взглянув в сторону машины, где находился Итоши, он саркастически улыбнулся и помахал рукой. Рин сразу же поднялся с места, совсем позабыв, что в его руках находится горячий напиток. Кружка выскочила из рук и упала на поверхность сидения, разлив содержимое. Неважно. Рин плевать хотел на всё. — Кайзер! — Итоши дёрнулся и выскочил из автомобиля, бросившись к подъезду. — Сэр, нельзя Вам туда! — за парнем вслед ринулся сотрудник экстренных служб. В это же мгновение Рин остановился. Ни намёка на присутствие того самого клоуна. Растерянно озираясь по сторонам, парень прикусил нижнюю губу, из-за чего кайма губы начала кровоточить. Он наверняка остался в квартире и, смотря в окно, издевательски смеётся над парнем. Вздёрнув подбородок, Рин уставился на балкон, выходящий с восьмого этажа, где находилась квартира Кайзера. Там вновь промелькнули светлые пряди волос, словно их обладатель скрылся из виду. Он там. Предатель. — Сэр, вернитесь в машину! — Рина схватил за локоть парень, работающий в службе поддержки. — Мы связались с вашим родственником и... Вполне возможно, что ему просто показалось. Нет смысла высматривать его. Таким образом, идиотской издёвкой, он решил избавиться от Итоши, заставив подумать о его самоубийстве, а сам бессовестно сидит на кухне и пьёт чашку крепкого кофе, который Рин ему до сего момента строго запрещал. Хотелось смеяться и рыдать. Всего, что происходило дальше, Итоши практически не помнит: как оказался в отделе допроса, какие показания давал он следователю, когда его выпустили, оправдывая полную вменяемость состояния, вероятность чего полностью сводилась к нулю после пережитого, и то, как он отвечал психологу, посещение которого обязательная мера в данной ситуации. Смутно он, конечно, помнит, как оказался в небрежных объятиях старшего брата, хотя, это тоже могло оказаться галлюцинациями наряду с Кайзером. До сих пор не верится в его смерть. Он же там был. Рин видел его своими глазами. В собственной квартире и наблюдал за тем идиотом, которого видел из окна восьмого этажа. Где же он прятался, пока Рин бегал по квартире? И где смог приобрести такую реалистичную куклу для инсценировки своей смерти? Так много вопросов, но ни одного ответа. Он даже не прикладывал каких-либо усилий к роли шута, постоянно надоедающего и раздражающего, это поведение свойственно ему. Никаких признаков того, что ему надоела эта жизнь, да и причин этому совсем нет. Чем ему так не угодила жизнь с Рином? Он не мог ему надоесть. Пользоваться им, как ему только вздумается, он мог бесконечно, партнёр ведь всё равно возвращался, словно бесхозный кот. Среди роя мыслей всплыла ситуация на прошлой неделе. Когда Кайзер совершил попытку удушить Рина собственными руками, что-то одновременно с этим говоря. Что же он сказал? Сложно вспомнить. Словно детали пазла, затерявшиеся по разным потаённым уголкам планеты, не дают собрать полную картину реальности. — Врач выписал средство, которое тебе поможет, — произнёс голос брата рядом, выводя из раздумий. — Нужно принимать их без пропусков. Пожалуйста, давай без глупостей на этот раз. — Я не болен, — отрезал равнодушно Рин, не отводя взгляда от стола. — Я приехал сюда только ради тебя, не веди себя как ребёнок, Рин, — старший Итоши поставил ромашковый чай перед братом и рядом оставил пару капсул. — Я тебя предупреждал насчёт него, а ты не послушал. Теперь страдаешь ты. Старший брат же ничего не знает, правда? Конечно же нужно бежать в объятия своего придурка, который ничего, кроме проблем, тебе не дал. — ... — ответа не последовало. — Его смерть наступила в результате странгуляционной асфиксии или, если разъяснять гораздо проще, то вследствие удушения верёвкой. Признаков сопротивления не обнаружено, — с полным равнодушием в голосе объяснял Саэ, присев на диван около брюнета. — Есть догадки, что подготовка была проведена заранее. В организме нашли следы алкоголя, но его концентрации недостаточно для опьянения. Вполне вероятно, что поступок совершён в трезвом состоянии. Похоже, я говорю сам с собой, верно? Конечно, Рин его слушал. Просто отвечать его словам отсутствовало какое-либо желание. Ему всегда было плевать на личную жизнь младшего брата. Наверняка он прибыл в Германию по работе и, когда ему сообщили о произошедшем, просто повезло, что он оказался рядом. Иначе он не мог оказаться так быстро здесь. Хотя, Рин не мог точно сказать, сколько времени прошло с обнаружения Михаэля в его квартире. За ходом времени он больше не следит. — Завтра съездим на экспертизу, — парень пододвинул поближе к краю стола кружку чая, глядя на Рина. — Пока не остыл, пей. Я отойду ненадолго. Саэ рассказал все детали и вероятные причины смерти Кайзера, а теперь смеет говорить, что экспертиза, назначенная на завтра, всё пояснит. Не верится. Он держит Рина за придурка. Наверняка завтра сразу же состоятся похороны. С таким не стоит затягивать. Особенно тогда, когда прошёл некоторый промежуток времени. Из литературы о медицине, с которой Рин ради любопытства ознакомился ещё будучи учеником средней школы, он знал о многих мелочах анатомии человека и его биологических и физиологических процессов, например, всё та же смерть. Он помнил целостное описание человеческого тела после наступления смерти и прекращения в нём процессов жизнедеятельности. Даже доводилось видеть обезображенные трупы вследствие автокатастрофы своими глазами ещё будучи подростком. Но его, познавшего будни несправедливой жизни, так пошатнуло обычное мёртвое тело, которое телом как бы и не является на самом деле. В памяти всплывала самая запомнившаяся деталь его партнёра в петле. Без сомнения, искривлённая шея с переломанными шейными позвонками, его окровавленный вид и месиво, происходящее под рубашкой отлично забились в память, но Рин в первую очередь запомнил его глаза. Глаза цвета глубокого синего моря, которые должны были покрыться высохшей корочкой, помутнеть и потерять выразительный оттенок. Этого не случилось. То, как он на него смотрел, будто заранее знал то, что Рин будет стоять именно в том месте. Сам Рин ощущал давление умиротворённого взгляда, пытавшегося пробраться в глубь прогнившей души Итоши, чтобы разузнать хотя бы после кончины о том, что творится внутри него. — А ведь в этом виноват ты, — раздался дерзкий голос у самого уха, выводя из недолгой потери реальности. — Ты мог бы спасти меня, если бы пришёл тогда. — Кайзер?! Итоши вздрогнул, ошарашенно оглядываясь. Никого рядом. Саэ такой дурью не мается. Однако, этот голос крайне сильно похож на его голос. На голос Михаэля Кайзера, выводящий слух из себя. — Кто же ещё? Я ведь так ради тебя старался, а ты... — голос слышался уже с другой стороны. — Даже не пришёл увидеться со мной перед моей кончиной. Рин, ты меня разочаровал. — Нет... Нет, нет! — брюнет закрыл уши ладонями, пытаясь разорвать связь с внешним миром и не слышать этого противного голоса. — Замолчи! — Мне следовало задушить тебя ещё тогда, — произнёс голос совсем-совсем рядом. — Ты жил только благодаря мне. И что же я получил взамен? Лучше бы я сдох, верно? Ха-ха, Рин, ты лицемерный ублюдок. И в моей смерти виноват ты. — Да заткнись ты! Глухой звон разбитого фарфора. Оказывается, кружка чая упала вместе со столом на паркет. Раздражающий голос исчез. — Рин! — в комнату вернулся старший брат, обеспокоенный происходящим. — Не поранился? Старший Итоши в одно мгновение оказался около брата и коснулся его плеч, собираясь заманить парня в объятия. Рин начал дёргаться из стороны в сторону, закрывая уши руками. — Я не виноват в этом! — голос Рина дрожал, выдавая тревожность. — Ты просто насмехаешься надо мной, придурок! Ты жив, клоун! — Рин, всё в порядке, всё хорошо, — Саэ прижал к грудной клетке младшего брата, поглаживая его по голове и тем самым умерив пыл. — Не изводи себя. Теперь брат думает о Рине, как о ничтожном куске дерьма со специфической шизофренией в голове, раз говорит с тем, кого уже нет. Наверняка отходил, чтобы поговорить с психиатром и назначить курс лечения того непонятного расстройства, возникшего в процессе взаимодействия с трупом. Оно и понятно, младший Итоши уже с ума сходит по живому мертвецу, который избавился от бесполезной ноши и теперь наблюдает за ним со стороны, при этом издеваясь. Вот так сведёт в могилу сразу же, без очереди. — Прощайтесь, сколько нужно. Ещё, господин Итоши, — на немецком языке произнёс работник учреждения, в котором находились братья уже полчаса, протягивая серебряное кольцо. — Забыли вам отдать, когда вы... — Благодарю, — взяв в руки кольцо, Саэ взглянул на своего брата. — Возьмёшь? С безразличием смотря вперёд, Рин не издал ни слова. Также молчит, словно воды в рот набрал. Конечно, Саэ разделяет его сожаления, но не все. Вздохнув, шатен вложил кольцо в ладонь парня и сомкнул её в кулак. — Скажи, когда я понадоблюсь. Я закончу с оформлением документов и вернусь. Старший Итоши покинул комнату прощания с работником, и Рин остался наедине с шестиугольной конструкцией из качественной древесины с открытой крышкой. Совсем ничем не выделяющийся, ни внешней обивкой, ни внутренней, простой контейнер, ни капли не подходящий натуре того, что находится внутри него. Это "что-то" уже сложно назвать человеком. Если оно вообще им было. Как только они прибыли в это место, у Рина язык не повернулся спросить, что же они здесь делают, если, по словам старшего брата, они должны были направиться в бюро судебной медицинской экспертизы, где получили бы итоги вскрытия. Вместо этого они оказались у здания с крупной вывеской "Крематорий". Саэ не мог так поступить. У него просто нет права на такую самодеятельность. Сам смотрел на отношения между Рином и Кайзером где-то со стороны, а сейчас объявляет свою чёрствость подобным образом. Как же брат низко пал. Необходимо множество документов и согласий, чтобы провести это муторное дело. Вряд-ли Саэ мог их достать, если только попали они к нему в руки лично от хозяина сего процесса. Лишь сделать шаг вперёд. Тогда Рин увидит умиротворённое лицо той куклы, слишком уж похожей на Михаэля. Любопытство распирало изнутри, но парень не мог решиться на столь опрометчивый поступок. Не сейчас. Хотя, если он не осмелится, то никогда уже не увидит бывшего партнёра в привычном обличии. Сделав шаг, Рин казался холодным. Словно участь того существа, находящегося сейчас в шестиугольнике посередине комнаты, его не волновала. Заглядывая внутрь гроба, Рин ожидал увидеть нечто пугающее и засохшее. Но нет. Глаза оттенка глубокого синего моря, блондинистые волосы, ещё не выцветшая краска на кончиках прядей. Ничего не изменилось. Лишь надменная улыбка отсутствовала во всём её проявлении. Только обесцвеченные губы сомкнулись в полоску со слегка приподнятыми краями. Сам парень лежал с парой синих роз в руках, на этот раз не настоящих, а искусственных цветов, разрешённых учреждением для кремации. Такими же лживыми, как и сам Кайзер. Отвратно смотреть на розы, которые составят часть того, что получится из него в дальнейшем. Голос не подавал признаков присутствия парня, слово Рин потерял возможность говорить. Равнодушно уставившись в гроб, он не знал, что делать. Плакать от потери? Смеяться от абсурда ситуации? Истерить? Даже в этом смысла нет. — Ты закончил? — спросил вернувшийся Саэ. — Или дать ещё время? Возникло молчание. Лишь шум снаружи здания давал понять, что реальность действительна. Только вот, легче не становилось. Не желая притрагиваться к тому, что находится так близко, Рин отступил на пару шагов в сторону. Дал понять, что процесс прощания окончен и можно продолжать. Ведь он не понимает, что делать в таком случае. Говорить с трупом — бред полный. Дальнейших шагов транспортировки деревянной конструкции в печь Рин не помнит. Он очнулся только тогда, когда сотрудники с глухим шумом закрыли кремационную печь. В один момент Рину послышался отчаянный стук изнутри, словно кто-то бьётся в конвульсиях, лишь бы эту чёртову коробку отперли. Но процесс сожжения был запущен. Уже поздно что-то предпринимать. Каким-то образом Саэ добился разрешения присутствовать в непомерной близости к самой печи, хотя это обычно запрещено. Похоже, верит в то, что младший не сотворит ничего противозаконного по отношению к кремации. Сам Саэ находился за стеной, в помещении для наблюдателей, но за происходящим не наблюдал. Не хотел видеть выражение лица своего травмированного брата. Он ведь его предупреждал насчёт отношений с этим человеком. Впрочем, сожалеть об этом уже нет смысла ни ему, ни Рину. В это же время глухой стук прекратился, когда жар печи разгорелся на максимум. Глядя на горящий в печи огонь, Рин перепугался не на шутку. Пламя словно забирало повелителя Ада обратно, раз он выполнил миссию в мире живых. Но ощущение, наполнившее Рина, не из приятных. — Там меня заживо сжигают, тебе норм? — снова голос, отразившийся эхом по стенкам комнаты. — А, ну да, ты в любом случае мне сдохнуть желал. Снова дрожь пробирает до мурашек по коже. Осматриваясь по сторонам, Рин никого не увидел, лишь за прочным стеклом в комнате наблюдателей находился Саэ, тративший время на смартфон. Больше никого и ничего. — Я не там, я внутри. Ты же знаешь, ха-ха, — ехидная насмешка поразила слух. — Так открой дверь, глянь, может я вылезу. — Ты умер, заткнись! — выкрикнул Рин, ударив кулаком по металлической крышке кремационной печи, откуда слышался противный голос. — Даже после смерти бесишь! Не говори со мной, придурок! Трупы не разговаривают! — А я да, ха-ха-ха! Уши заложило надменным смехом. Рин замотал головой, стараясь утихомирить слышимое. Это выводит из себя. Ощутив давление чьих-то рук на грудной клетке, Рин начал дёргаться из стороны в сторону, чтобы освободиться из крепкой хватки. Посторонние голоса заглушались ехидным смехом, чётко слышавшимся отовсюду. Крича что-то лишённое смысла, Рин начал плакать и просить отпереть печь, ведь там живой человек находится, он стучит и молит о помощи. Михаэль ведь просто клоун, решивший таким абсурдным способом привлечь к своей персоне внимания, а теперь сгорает в печи под собственные же вопли и сумасшедший смех. Шутки кончились, клоуну пора заканчивать с выступлением и опускать занавес. Или же он возомнил себя великим иллюзионистом, который сейчас окажется рядом и со смехом сожмёт Рина в объятиях. В себя Рин пришёл лишь в салоне автомобиля, сидя на заднем сидении с чуждой до этого момента керамической урной в руках. Он ясно не помнит того, что происходило до этого времени. Ни отпора от работников, ни беспокойства старшего брата, ничего, кроме Кайзера. Его смех, глаза, окровавленная татуировка, всё всплывало в памяти беспорядочными деталями пазла, который Рин уже никогда не соберёт. От прошлого буйства не осталось совершенно ничего, только спокойствие на душе. — Рин. Тебе нужно к психиатру, — произнёс Саэ, сидящий на водительском сидении, обеспокоенно смотря на брата в зеркало заднего вида. — Правда. Тебе это поможет. Всё в порядке у Рина с головой, это у Саэ что-то не так, раз он решился на такой низкий поступок. Если бы он был в здравом уме, он бы ни за что не подвергал возлюбленного Рина на участь сожжённого. Рин, конечно, знает про его отношение к Кайзеру, но о том, что он настолько его ненавидит, понятия не имел. — Ты видел собственными глазами, он мёртв, — продолжал объяснения Саэ. — Пожалуйста, выслушай меня. Я говорю истину, в которую тебе нужно поверить. И я помогу тебе с этим справиться. — Почему кремация?.. — хриплым голосом спросил Рин. Прислушавшись к вопросу младшего брата в тихом салоне, Саэ следил за дорогой и, похоже, формулировал ответ. Раз Рин заговорил, значит нужно дать ответ и разъяснить ситуацию. — Он мне сказал, что хотел бы кремировать себя после смерти. Полгода назад, — с презрением в голосе отвечал на вопрос старший Итоши. — Даже копии документов мне отдал самолично в руки. Он сказал, что ему так спокойнее будет. И его прах в той ёмкости ты должен хранить у себя. Он этого не говорил, но я сказал. Ты меня понял? Об этом Рин ничего в монологах Кайзера не слышал и не знал. Никакой предсмертной записки, ни завещания, ни прощальных слов. Видимо, тот клоун ушёл в мир иной без зазрения совести и с кучей секретов, которых не доверил партнёру. Тогда выходит, что Рин держит в руках бесхозную кучу отходов, которую при любой возможности он должен скинуть в мусоропровод. Стоит её хотя бы отнести в квартиру бывшего, где она останется навечно или будет дожидаться часа, когда её выкинет кто-либо вместо Рина. — Высади меня. На мгновение отвлекаясь от дороги, Саэ ошарашенно взглянул назад. Он не верил своим ушам. Зная его реакцию, Рин даже не посмотрел на него. — Саэ, останови машину. Повернув руль в сторону, Саэ припарковал автомобиль у обочины. Он пока не открывал замки дверей, надеясь получить нормальное объяснение, почему Рин захотел выйти. — Я зайду к нему, — бесстрастно говорил Рин. — Обойдусь без тебя. Поэтому, оставь меня одного. С сомнением Саэ дал доступ к открытию дверей. Он глянул через плечо на выходящего брата. Сложно доверять тому, кто недавно начал истерику в крематории. — Я зайду за тобой. Слова были проигнорированы, не долетев до адресата и растаяв в воздухе. Захлопнув дверь автомобиля, Рин быстрым шагом направился в сторону нужного ему дома. Его странным образом тянуло туда, словно магнитом. И пути назад уже нет. Рин не помнит, сколько времени прошло с начала его отношений с Кайзером. Месяц, год, два — всё бессмысленно вспоминать, если это исчезло в памяти и кануло в небытие. Каждый шаг в сторону многоэтажного дома давался с неясной лёгкостью. Вот и подъезд, затем рабочий лифт, совсем недавно вышедший из технического обслуживания. Стоя перед ним, Рин не мог понять, почему он не может решиться ступить в лифт. Поход до восьмого этажа по лестнице в прошлый раз дался легче, чем один шаг в кабину, которая домчит парня за несколько мгновений. Подъём до нужного этажа забылся. Впрочем, если Рин вышел из лифта, то тут всё становится понятно. Словно его ударили чем-то тяжёлым, когда он вошёл в кабину лифта. Голова раскалывалась и ныла, подтверждая эти опасения. Плевать. Главное — дойти до квартиры. Связка ключей уже в руках. У входной двери бесхозно лежит букет цветов, если этот набор вообще возможно назвать букетом. Четыре грязные, растоптанные синие розы, успевшие завянуть. Такие цветы Кайзер обычно дарил Рину, чтобы поиздеваться над его ненавистью к розам. К прекрасным, как лазурный океан, королевам всех цветов. От их благоухающего аромата, заполняющего лёгкие, Рину хотелось избавиться от органов дыхания и никогда не чувствовать их сладковатого смрада, пробирающегося прямо в глубины души. — Ты даже после смерти меня достаёшь... Сжав запястье одной руки в кулак, Рин ощутил горящий влажный след, стекающий по щеке. Нет, он не может плакать из-за подобной чепухи. Стоит позабыть об этом. Розам было неоткуда взяться здесь, только если кто-то не решил добить Рина ими. Или же сам Кайзер ожидал увидеть Рина в своей квартире, подав знак своего присутствия в виде букета. Отворив дверь, Рин в мгновение оказался за порогом. Квартира не была опечатана, что позволило посетить её без какого-либо разрешения. В квартире стояла гробовая тишина. Будто здесь снова кто-то умер и ждал, пока его обнаружат. Никакого шороха, ни звона, будто само помещение отделилось от реальности. Вслушиваясь в отголоски своих шагов, Рин шёл по коридору. Сложно осознать, что квартира принадлежит Кайзеру. Видно, что проведена дезинфекция от трупного запаха, содержащего опасные яд и микроорганизмы, продуктов разложения, например, в ванной комнате кожный остаток, срезанный Кайзером самолично и сукровицы во избежание дальнейшего гниения. Паркет пустовал. Розы, лежавшие здесь в прошлый раз, отсутствовали, словно их здесь и не было. Остановившись у двери в спальню, Рин не мог решиться и войти в комнату. Словно вновь увидит висящее в петле тело. В руках он сжал керамическую ёмкость, боясь потерять. Она в любой момент может выпасть из рук, удариться о паркет и разбиться вдребезги, рассыпав по полу прах умершего. На безымянном пальце левой руки Рина красовалось серебряное кольцо, которое когда-то носил Кайзер. Раньше он частенько предлагал парню то ли в шутку, то ли всерьёз обвенчаться с ним и принять это кольцо в знак его искренней верности. Конечно, Рин не желал связываться брачными узами с этим человеком, да и разумных оснований в этом не было, поэтому всегда отказывался. Сейчас же решил хотя бы в квартире Кайзера, в последнее её посещение, соблюсти это предложение. Из-за любви люди смеются, плачут, страдают и умирают. Кайзер выбрал самый абсурдный вариант из всех данных жизнью. Он точно тот ещё высокомерный кретин. Рин никогда не поймёт, за что он к нему так привязался. Его глаза, улыбка, голос — всё не то. Сложно разобраться в этом, когда не можешь вспомнить даже его лица. Решительный шаг вперёд. Отворив дверь, Рин сразу же уставился в середину комнаты. Пусто. Ни табуретки, ни петли, ни Кайзера. Действительно, будто ничего не случилось, а у Рина развилось расстройство. Всё так просто. И ведь ни к чему нельзя прикопаться. Всё очевидно. Пройдя в середину комнаты, Рин взглянул в сторону лоджии. В квартире немного душно, стоит проветрить помещение на время нахождения здесь. Тяжело осознать, что когда-то ровно в этом месте повесился любимый человек. И свою любовь Рин не смог донести до него в нужный момент, он сам осознал это только сейчас, тогда, когда его нет. — Здравствуй, Рин. Снова этот голос. Позади. В сопровождении глухих шагов, отражающихся от стенок комнаты. Он нарушил мёртвую тишину. Знакомый тон голоса еле узнавался, сейчас он звучал мертвее и спокойнее, никаких признаков того надменного парня. Вновь впав в ступор, Рин прижал к груди урну с прахом с испугом во взгляде. Снова он. — Это лучший розыгрыш в моей жизни, согласен, Рин? — слишком уж спокойный голос для насмешек. — Я зашёл слишком далеко, понимаю. Мне жаль, честное слово. — Ха-ха... И это ты говоришь сейчас? — развернувшись, Рин уставился в дверной проём. Дверной проём полностью закрыл блондин, во весь свой рост. На его лице сияла нежная улыбка, уголки рта были слегка приподняты, а брови расслаблены. Невозможно. Это действительно оказалось ложью. Сейчас он стоит здесь ощутимый — видимый, слышимый и наверняка осязаемый. Просто нужно подойти к нему. — Мне стоило выйти ещё тогда, но я хотел узнать, чем закончится тот спектакль, который я решил разыграть, — глядя прямо в глаза Рину, Кайзер сделал шаг вперёд. — А ты ведь вернулся сюда, несмотря на случившееся. — Цирк, да и только, — хмыкнул Рин, отступив на шаг назад. — Клоун... — Ты так плакал из-за меня, ох, Рин... — с тяжёлым вздохом произнёс Кайзер, затем вытянул руки вперёд. — Давай я тебя обниму? — Нет! Из-за дистанции между ними Михаэль ничего не мог предпринять. Итоши с опаской глядел на него, не решаясь на тактильный контакт. Он опустил беглый взгляд на ёмкость в своих руках, из-за которой не было уверенности в подлинности того, что сейчас стоит перед ним. — Если ты жив... Тогда почему я тебя видел в гробу? Это твой прах у меня, у меня не могли быть галлюцинации. Кольцо тоже твоё! Оно ведь всё время на твоей руке! — Ты носишь моё кольцо, как мило, — игнорируя предъявления партнёра, Михаэль вновь сделал шаг вперёд. — Радуйся, что я жив. Не понимаю всего бреда, что ты сейчас сказал. Какой гроб? Я ведь здесь. И этот горшок явно подделка, такое просто... — Я видел своими глазами тебя в петле, — констатировал факт Рин, в данный момент решаясь на опрометчивый поступок. — Тебя физически здесь не может быть. — Заткнись и слушай меня! — раздражённо воскликнул Кайзер. — Ты больной на голову, раз говоришь сейчас это! Просто подойди и убедись, что это я! Звон, отражающийся от стен квартиры, прервал тирады Кайзера, за миг превратившиеся из диссонанса в упрёки. Это разбилась керамическая урна, которую со всей силы швырнул Рин в стену. По паркету рассыпался тёмный остаток в виде бренного праха. — Тогда это что?! Ты не можешь быть живым будучи сожжённым! Бирюзовые глаза Итоши поблёскивали из-за скопившейся в них влаги. Хотелось поскорее заткнуть Кайзера и не слышать его пылких речей, выносящих мозг. Он явно пытается сейчас заставить брюнета сомневаться в своём же здравом уме. Зря старается. — Тебе стоит проветриться, — оценив ситуацию, посоветовал блондин. — Душно как-то. А потом сходим к психиатру, может, чё назначит. — Заткнись! Еле сдерживая всю палитру бушующих в себе эмоций, Итоши подтёр глаза рукой, лишь бы не выдавать себя. Он не жалеет о произошедшем, не жалеет, нет. Кому сдался этот нарцисс, о нём никто не побеспокоился после смерти, он никому не нужен. Не ясна причина того, почему сейчас Рин готов заплакать. Его слёз Кайзер недостоин. Он сейчас открыто демонстрирует пренебрежение лежащей на полу субстанцией и насмехается над сумасшествием Рина, который с чего-то вдруг решил, что его партнёр мёртв. Конечно, стоит проверить его на наличие шизофренического расстройства у психиатра, это же не Кайзер умер, а Рин с его попытками доказать смерть этого клоуна умом тронулся. — Давай ты подышишь свежим воздухом, а потом мы разберёмся вместе, хорошо? — с нежной улыбкой, от приятности которой начинало тошнить, произнёс Кайзер, позабыв о недавнем всплеске агрессии. — Думаю, это наилучшее решение нашей с тобой проблемы. Кайзер никогда бы такого не сказал. Он не способен на заботливое проявление любви. У него ни за что язык не повернулся бы такое сказать, наоборот, он бы с насмешкой в голосе указал на недостаток Рина, но в любом случае помог бы. Рин сразу же обратил на это внимание и начал сомневаться в здравии рассудка. Но это не мешает последовать совету мёртвого клоуна. — Хорошо, — с досадой в голосе согласился Итоши, направляясь размеренным шагом к лоджии. — И ведь ты всё-таки виноват, — минутка спокойствия вмиг разрушена. — Виноват в моей смерти. Остановившись у двери на балкон, Рин обхватил её ручку пальцами и уже собирался провернуть, как вдруг услышал слова Кайзера, мгновенно донёсшиеся до его ушей. Он не прекращает. Он издевается. Только убедил в потере рассудка, успокоил и тут же приступил к кульминации пьесы. — Если бы ты пришёл, Рин... Я был бы рядом с тобой. А ведь точно. Кайзер при любом удобном случае начал бы лезть со своей тактильностью и не оставил бы Рина наедине с собой. А существо позади даже не пытается сделать что-то подобное. Последняя деталь пазла найдена, и картина сложилась воедино. — Я так старался ради тебя, но ты никак не ответил на мою любовь, — голос звучал уже у уха. — Чем ты вообще заслужил такую жизнь? Ты даже ничего не почувствовал, когда меня увидел, не показал своих чувств. Какой же ты лицемер, безразличный и холодный. — Сам ты!.. — обернувшись назад, Рин никого не увидел. Он один в этой комнате. В этой квартире. Мнимый Кайзер пропал из поля зрения, заставив парня убедиться, что это всего лишь трюк расшатанной Кайзером психики. Клоун не отстаёт и после удавшегося фарса с верёвкой. Всё-таки он оказался самым дорогим человеком в жизни Рина, раз появляется сейчас и выносит мозг. Хочется закрыться на лоджии, не впускать в свою голову и выкинуть из жизни его образ. Если бы только тот нарцисс сейчас был жив, Рин без промедления лично столкнул бы его отсюда. Стоя за балясинами просторной лоджии, Рин обхватил их ограждения и взглянул вниз. Район, в котором находился дом, тихий и спокойный, словно Кайзер хотел отстраниться от всего мира. Или же учёл факт того, что Рин не любит шум. Этого уже не узнать. Здесь достаточно высоко, чтобы человек лишился жизни при падении. Стоило бы высказать Кайзеру все свои чувства, когда тот был жив. Одним сообщением, впрочем хватило бы одного слова, чтобы остановить его от столь безрассудного поступка. Нельзя сейчас сожалеть о прошлом. Что было то было. Да и Рин не сожалеет. Просто перебирает варианты, при реализации которых исход событий был бы иным. Послышался еле слышный хлопок входной двери. Рин забыл закрыть её за собой, когда вошёл в квартиру. Кто же это пришёл — риторический вопрос. Нет желания разрушать безмятежную идиллию вокруг себя. Подняв взгляд на горизонт с заходящим солнцем, Рин поддался прошедшим эпизодам с протагонистом всей постановки, Михаэлем Кайзером. Рядом с ним он лишь герой второго плана, если не третьего. Выражение лица выдавало безразличие. Итоши высвободил руки из перил, удерживая равновесие на чуть выступающей площадке за ограждением. Тёмные волосы обдувал лёгкий ветерок, донося свежий воздух до органов дыхания. И никакого смрада мертвечины. — Рин! — еле слышимый голос далеко позади. Всё-таки он смог искренне его полюбить. Но признаваться слишком поздно. Чёрт его знает, когда же Рин утонул в Кайзере без остатка, прямо как тот и желал. Разум затянулся сплошным густым туманом и оказался под влиянием этого льстеца. До развязки картины осталось всего лишь сделать шаг вперёд. — Я очень рад твоей смерти. Поэтому, гори в аду, ублюдок. Акт завершён. Занавес опускается.