Lady Gaga — G.U.Y.
и он входит. и, о мой бог, чёрт возьми. в клубе как всегда своя атмосфера: барные стойки забиты мужчинами и женщинами совершенно разных возрастов, вокруг играют приятно-хорни песни, по типу викенда и леди гаги; рядышком на танцполе все, забывшие кто и с кем они на эту ночь, отрываются как в последний раз, наверняка ощущая эйфорию, что теплой струей разливает не только в крови. и чимин будет дураком, если не захочет почувствовать это вновь. он вдыхает родной запах сладких сигарет и джин-тоника. вот оно — его место. чимин-и медленно идёт к барной стойке, в такт очередному биту гаги виляя своими бедрышками. он чувствует порой на себе голодные, слегка туманные взгляды людей с танцопла и сидящих рядом на красных диванах парней, и даже женщин. и это, чёрт возьми, заводит его внутри как ебанного школьника в пубертате, но как же это приятно: только вошел, а уже чертова звезда, что хотят почти все. он закусывает губу, опираясь на барную стойку и разглядывает бармена с бейджика до серых глаз и мило ухмыляется, привставая выше. теперь же он буквально ложится на бар. — джевон, виски с колой, пожалуйста. он выпячивает свои губки, моргая глазками как кукла барби, чувствуя, как приятно под топиком уложилась небольшая грудь на дереве. парень напротив мило улыбается, прежде чем за считанные секунды сделать для мальчишки его напиток и с красивой, розовой трубочкой и таким же зонтиком, подкинуть ему. чимин-и хихикает и берёт свой виски. глоток. первый. он медленно, но верно растекается внутри горячей, чуть-ли не обжигающей горечью, что оседает где-то внизу у бабочек, приятным стуком отдавая в голову. всё становится таким ничтожно маленьким, не считая желания хорошенько напиться и отдаться, чёрт возьми. последнее, конечно, не обязательно, но очень уж желанно. по чимину бежит приятная-щекочущая дрожь, что заставляет совсем немного захихикать. он становится к стойке спиной, аккуратно опираясь на неё, скрещивая свои сладкие ножки. чёрт, какое же это забытое чистое удовольствие. как бы он ненавидел учебу, но такие моменты, так скажем, воздержания дают каждый раз совершенно новые ощущения. как и второй глоток. вот он уже отдаётся в голове чем-то более тяжелым, из-за чего сладкие щечки становится по щенячьи красивыми и сладкими. так пак и выпивает целый бокал. вокруг всё кажется таким легким, что даже не замечает, как начинает прикрывать свои темные глазки, отдаваясь музыке. — простите? — бармен. — вам из самого дальнего столика прислали бокал маргариты, прошу. синеволосый мальчик вновь протягивает ему алкоголь, а чимин, мыча в ответ, глазками пытается найти того самого из последнего столика. однако длинная седая борода и ехидная ухмылочка не даёт ему совершенно ничего. однако, он решается подойти чуть ближе в желании «немного соблазнить и кинуть», но вот… он чувствует, как белый, почти что и так прозрачный топ, резко становится сырым и с ебанным, желтым пятном. он громко охает, поднимая голову выше: перед ним статная, стройная и высокая блондинка. она смотрит на свой еле полный стакан шампанского и на грязную и липкую одежду младшего. однако, никаких извинений никто не слышит, лишь грубое и писклявое: — дура ебанная, ты свои узкие глаза открыть можешь или нет? девушка толкает пака вперёд своим стаканом, заставляя неприятно покатиться назад и чуть не ебнуться, как раз таки, о ебанную стойку. чимин охает. — ты блять родилась тупой и белобрысой? сука, это ты въебалась в меня, имей уважение, шлюха! — это я то шлюха? ты посмотри на себя, боже, потаскуха. пак рычит, решаясь толкать в ответ. он явно сейчас не в том состоянии, чтобы думать адекватно. ой уж не сейчас. особенно тогда, когда его буквально выводят из себя без предупреждения. — овца конченная, да ты… слышится негромкий, но достаточно звонкий стук мокрых капель об темную, клубную плиту на полу. пак громко восклицает, стирая со своего лицо чужой, буквально пролитый на него сладкий алкоголь. блядь. а вот это было уже зря. мальчик буквально звереет, толкая тупую тёлку вперед, пытаясь втащить ей в нос, да так, чтобы больше и дышать не могла своим шнобелем. чёрт возьми, как же злит. но переставать никто из них не собирается, когда высокая берет чимина за короткие красные волосы, пытаясь утащить ближе к танцполу: там как раз место для такого-то зрелища, но пак, естественно гордая пташка, и не сдатся. он тихо рычит, вырываясь из цепких когтей, однако так даёт ему звонкую пощечину и отрывается от чужих прядей. чимин пытается зацепиться за блондинку, дабы дать сдачи, но лишь видит её уже в другой стороне. — тупая блядь! мать твоя шлюха! блондинка задорно смеется, спеша на своих десятиметровых каблучках к выходу, чуть ли не ломая свои (как сказал тогда чимин) куриные лапы. пак уже не в силах терпеть, он рычит: — сука тупорылая, ты, блять, только подожди, я… он пытается достать ту и дальше. пьяный мозг даже не понимает, что можно сделать всё легче, чем дальше своими полными и тяжелыми бедрами пытаться пролезть через высокий стол. маленький размахивает локтями, пытаясь ускорить этот процесс, но лишь сносит рукой то-ли пепельницу, то-ли ебанный стакан — пока неясно. мужчина, сидящий за этим столом чувствует, как прохлада темного пива пятном разливается на белоснежной офисной рубашке и тихонько материться. он быстро ставит алкашку вниз у стула, дабы слегка прижать парнишку уже к столу. — мразь, тупая, сука, сука-а… чимин повторяется, как пьяный болван, со всей своей агрессией болтая ножками на незнакомом столе, пока зло не выдыхает в последний раз. он тихо, расстроенно хнычет, всё же наконец соизволив себе повернуться влево: мужчина, красивый, мать твою, папочка. он уже стоит, всё так же властно прижав пака к столу, пока тот, всё же слегка покраснев опускает свои глазки вниз чувствуя, как чьи-то незнакомые, но ахуеть какие, длинные пальцы, медленно опускают хлопковую, крепко держащуюся за пышную талию, юбку, дабы прикрыть ебанные и вкусно выглядящие кружевные трусики (что больше похожи на стринги) на пышных и упругих ягодицах. чимин тихо визжит, когда резко понимает, какое же он белье надел. а если быть точнее, то тупо забыл переодеться и прям так поехал сюда, в ебанных, белом-белом кружеве. как ему кажется, то он выглядит ещё вызывающей, чем был до этого осознания. щеки краснеют ещё сильнее и прямо сейчас он даже не похож на того, кто так сильно хочет мужской, хороший такой член. а юнги… юнги просто в ахуе. но в принципе сюда ходит каждый день, дабы после ебанной офисной работы выпить и малость расслабиться и не превратиться вновь в ебанного киборга убийцу. и он уж точно не планировал того, что буквально подавиться пивом, когда перед его уставшим лицом появится сладко пахнущая кожа и круглое, мягкое нечто. так не просто так, а в ебанных невинных трусиках. а вот уже давится второй раз было неожиданно, но, блять… кто бы устоял, увидев эти кукольные и вкусные формы? да никто. он даже прямо сейчас забыл о том, что он буквально весь полностью в разлитом пиве, когда своими слегка грубыми пальцами трогает зефирную ягодицу. в горле резко пересыхает, а на языке скапливается так много слюны, что кажется вот-вот и оно потечет прямо на тонкие и красивые плечи парнишки лежащего на столе. он сам по себе выглядит как хрусталь, однако с нотками драгоценностей и чистого золота. да он сорвал ебанный куш, награду, премию. он сдерживает себя, чтобы хоть что-то сказать, уж явно боясь отпустить такого птенчика в ловушке. очень уж желанный. юнги случайно опускается пальцами чуть ниже. правда случайно. и правда случайно чувствуя на чужом белье небольшой мокрый след. он округляет глаза, сглатывая и громко выдыхая, однако… руку опускает. а чимин расстроено выдыхает, вновь опуская голову. — простите, пожалуйста. мгх… меня просто очень сильно разозлили. я никак не. — тихо хихикает. — никак не хотел портить вам вечер. юнги молчит, лишь наблюдает, как младший (вероятнее всего) выгибается кошечкой и слетает со столика, убирая с себя воображаемую пыль на юбочке. он залазит пальчиками ниже, к трусикам. шлепание кружева звучит так заманчиво, сука, хотя чимин просто поправил их на место, чтобы было удобнее. он рычит. — ты заплатил за виски? — чимин отрицательно мотает головой. — блять.Likkey Li — sex, money, fellings, die.
мужчина берёт мальчика за руку и ведёт за собой, бросая пару больших купюр бармену и вылетает с клуба буквально чертовой пулей. он сразу же открывает передние пассажирские двери своей красной, безупречно чистой ауди, прежде чем с оглушающем рыком нажать на газ. в белом, словном свадебном, салоне пахнет чистой кожей и ванилью от пахучки у зеркала. они едут в тихом, но одновременно громком молчании: чимин горячо и шумно дышит, часто моргая своими шоколадными пуговками. он переводит взгляд чуть выше, туда, где лежат бледные, красивые пальцы на тёмном руле. он отчаянно выдыхает, зажимая свои ладошки между своих же ножек, всеми ебанными силами пытаясь сдержаться. он сжимается как мелкий комок, слегка приоткрыв рот. и, о матерь божья, мужчина за рулем чувствует, что если этот маленький чертёнок не перестанет смотреть на него так, он явно потеряет контроль и улетит вместе с ним куда-то за дорогу, в канаву, яму, да хоть блядский океан. неважно, но терпение уже почти кончается. он громко, очень громко рычит, как бы предупреждая маленького о том, что терпение у него не железное. — принцесса, прекращай, пока я не трахнул тебя прямо тут, на ебанной трассе и на ебанном капоте. это ясно? чимин закусывает губку сверху, стараясь всеми своим существом не капризничать: умирать, так и не трахнув с таким ебанным дилфом — себя не простить. он кивает, слегка расслабляясь, глаз от привлекательных рук не убирая. — как вас зовут? мужчина ухмыляется, наконец-то сворачивая на последнем повороте. пак в ста метрах видит красивый и светлый дом. — очень вовремя спросил, куколка. он паркуется прям у дома, вылазит с машины и открывает двери для чимина, тут же беря того за руку и ведёт к огромной дубовой двери: — мин юнги. — а я-я ч-чимин! только успевает пробурчать чимин, прежде чем юнги, захлопывая двери, тянет мальчика наверх, к спальням. пак чувствует, как ножки в предвкушении просто уже ничто, две блядских соломинки и никак иначе. он даже не чувствует под ногами пола, но это буквально, ведь мин приподнимает того под коленями, чтобы аккуратно положить на кровать и, наконец, нормально рассмотреть свою принцессу. и ебанный свет, юнги удивлен, что картины в его комнате ещё не успели покрыться красными пятнами от того, кто тут лежит. чёртово совершенство: от красивых ступней в детских носочках, неприкрытых ничем пышных, сладких бедр, мягкого, кукольного животика, стройных округлостей и сладкого, звонкого голоска. грех, самый настоящий падший ангел. но юнги это не комментирует, лишь расстегивает ебанную офисную рубашку, кидая её рядом на кровать и, садясь на колени на синий коврик, тащит к себе за талию младшего ближе. юбка, будем честны всё же до конца, клетчетая лёгкая ткань поднимается выше, слегка застревая на чужих боках. мин ведёт своими пальчиками выше, заползая под белые ниточки кружева, что уже держутся буквально еле как, ведь из-за смазки вечно соскальзывает в сторону, открывая вид на пухлые, аппетные нижние губки. юнги вздыхает и выдыхает, прислоняясь ближе к промежности, чтобы прочувствовать то, насколько молодая и сладкая у чимин-и киска. и старший чувствует, что ему хватает лишь этого, чтобы расстегнуть молнию на брюках в нетерпении. — блять, принцесса, ты выглядишь как ебанный торт на день рождения. — мужчина кладёт палец на пухлый, намокший клитор, чтобы медленно и с желанием погладить его и словить чужую дрожь, — можно я съем тебя? — пожалуйста, хён. чимин пищит, когда слышит чужое рычание прямо у своих дырок. ножки чуть не сводит к чёртям, про мозг, что сейчас тупо ощущается чем-то не существующим можно промолчать. юнги аккуратно кладет ладони у вагины, нежно разводя её с двух сторон. он дует, от чего младший слегка подпрыгивает и скулит, но времени больше не дает. языком он проходится сверху вниз, забирая всю скользкую пряность на язык, рассасывая её во рту. — ахуенная шлюшка. может, раздвинешь свои ножки сам, чтобы хён мог делать сразу несколько вещей, м? — чимин кивает, как болванчик и заменяет юнгины руки, своими маленькими ручками, невзначай проникая в пульсирующую жару своим пальчиком, за что тут же получает смачный шлепок по клитору. — некультурная блядь, — старший рычит, с сильной кладя чимины ладони на место. — не трогай, я не разрешал. лежи и скули, как подобает таким щенкам как ты. но пак лишь скулит и выгибают свою белую спинку, когда к горячему языку добавляется средний палец мужчины, что не разгоняясь начинает ритмично вбиваться внутри, до косточки. и чёрт, если бы ему хоть раз сказали о том, насколько это хорошо, то он бы только и делал, чтобы требовал от парней куни. хотя, нет, лишь юнги. разве есть ещё настолько красивые мужчины, что своими видом и взглядом заставляют развести коленки, как послушную потаскуху? к первому пальцу добавляется второй, а язык, слово ебанный отбойный молоток, не прекращает свои то короткие, то близкие, то щекочущие и глубокие толчки. чимин отпускает себя, всё ещё стараясь держать свои половинки разведенными, но это, сука, так тяжело. маленький чувствует, как тянущее чувство у мочевого пузыря стремительно бежит по мышцам и нервам, и вот ещё чуть-чуть, капельку и… — нет, куколка. и чимин глупо, как маленькая нервная лужица, начинает хныкать на всю спальню. на глазах пелена из слез, на ногах тупая боль и тряска. блять, они даже не закончили, а он уже такой растраханный. ещё немного и он уверен: либо слетит с катушек от ощущений, либо, блять, закончится. юнги на отмажь вновь бьет прямо по киске, большим пальцем размазывая по вульве огромное количество чиминой же смазки, создавая неприлично-приятные звуки. — ты не кончишь так, это скучно. разведи ножки, чимин-и для хёна. и, чимин, естественно слушается, разводя свои розовые коленки и такую же розовую (но уже не совсем) киску, смотря прямо на юнги. тот даже не снимает с себя брюки, просто слегка приспуская свои брючки и, о боже, пак кончается. перед ним такой по-блядски горячий вид, что он готов пообещать, что кончит просто от этого, даже не тронув свою нуждающуюся дырку. но на разговоры старший больше не разменивается, лишь плюёт прям в чужое лоно и входит внутрь. чимин поджимает свои пальчики ног, стараясь не стонать уж слишком сильно. и юнги это пиздец как не нравится. он выходит до конца, чимин пищит. — нет, моя шлюшка должна показывать мне свой голосок, ясно? младший молчит, сжимая губки. мин выходит и входит, глубоко и резко, выбивая из пака тихий скулеж. тот замахивается и дает хорошую пощёчину, заставляя младшего покраснеть лишь сильнее. от приятно-жгучего отпечатка на лице чимин лишь улыбается и заламывает брови, выгибаясь кошкой. — я не слышу ответа, принцесса. — д-да-а-а, хё-о-он. — умница какая, такая сладкая у тебя девочка, чимин-и. юнги берет рыжего за волосы, заставляя выгнуть свою тонкую шею, чтобы сразу же оставить след от своих же зубов. а как иначе? она такая манящая, никем не тронутая, сейчас лишь его белоснежное полотно для утех. и чёрт, как же это лишь сильнее возбуждает. юнги уже не церемонясь, начинает вбиваться в тугую дырку сильнее, буквально шлепая своими тяжелыми яйцами по другой дырке, что, почему-то, так же в предвкушении сладко сжимается. и блять, это слишком-слишком-слишком для пака. он уже стонет и скулить даже не думая об этом: каждый толчок снизу, каждый влажный и чавкающий звук доводит до конца, заставляя бедную киску сжимается лишь сильнее. юнги тихо смеётся, отпуская чужие пряди и кладя свою руку на чужое горло, слегка, но ощутимо надавливая. и, о блядь, чимин тихо хрипит, выгибаясь уже реальной чертовой дугой. грудь вздмывается быстро, а ножки, не считая настолько сильных ощущений снизу, начинаются разъезжаться по постели. однако, мин отпускает руку, кладя ту на чужую киску, начиная с желанием и жадностью тереть её из стороны в сторону. — давай, моя принцесса, хорошенькая шлюшка. запачкай тут всё, ну-же, блядь. и чимин, скуля, чувствует, как неожиданно заставляет намокнуть чужую руку, что даже после оргазма не собираясь останавливаться, собирая всё-всё до блядской последней капли. и юнги, до неприличного быстро выходит из плавающей внутри вагины и кончает прямо на гладкий лобок куколки. он тяжело дышит, облизывая ту руку, на которую не так давно кончил чимин-а. старший смотрит на младшего: тот лежит всё ещё с разведенными ногами и мелко дышит с прикрытыми глазами, и… улыбается. потому что, блять, так хорошо ему не было даже тогда, когда он на спор впервые потрахался с девчонкой в шкафу из общежития. эйфория и чувство приятно опустошенной головы заставляет его мягко обмякнуть. — юнги… юнги кладет свои руки на чужую талию, мягко сжимая, прежде чем аккуратно приподняться к чимину и оставить на его блядский опухших губах мокрый, но желанный поцелуй. они так и продолжают лежать друг на друге, потные, липкие и пиздец какие довольные. а чимин, почти что засывая в горячих руках пытается напомнить себе о том, что уж точно обязан взять у этого мужчины номер телефона. а вдруг, первое свидание тоже будет неплохим?