Обязательства

      Она думает, что он её ненавидит. И его поступки этого не отрицают. Прошло уже четыре дня пустых залов и безмолвных комнат. В последнюю их встречу он кричал, разозлившись на то, что она вошла в его мастерскую, и с тех пор избегал её. Но она не расстроилась, потому что всё понимала. Это не его воспитывали, изо дня в день твердя о будущем браке по расчёту. Хинате была ясна его ненависть. Но под надуманным предлогом, что она больше не ниндзя, Хинату превратили в домашнюю жену и оставили наедине с пустым жилищем. Неудивительно, что женщины Хьюга быстро беременели. Так они спасали себя от нехватки привязанности. Всё вокруг было иначе. Высокие арочные проёмы были другими. Тишина была другой. Даже Хьюга в поместье издавали хоть какие-то звуки. Невольно вслушиваясь в тишину, Хината ждёт скрипа сёдзи. Ждёт звуков тренировки на заднем дворе. Шума прислуги на кухне. Но осознаёт лишь, что от жары босые ступни неприятно липнут к кафельному полу, а энергия истощается. Она не покидает крыло, в котором они с Канкуро живут. Не бродит по комнатам и не проверяет ящики шкафов. Иногда, выйдя во двор, она в одиночестве тренирует мягкую ладонь, или убирает комнаты, в которых не бывает её муж, или готовит еду, которая становится безвкусной и в итоге плесневеет. День за днём она проводит наедине с мыслями и невыполненными обязательствами. Хината гадает, что за человек Казекаге, раз решил женить на ней своего брата. Что за человек мог принудить родного брата к тому, чего тот явно не желал? — Хината? — Она поворачивается и видит прислонившуюся к дверному косяку Темари. Хината встаёт и разглаживает воображаемые складки на брюках. — Темари, пожалуйста, входи. — Она кланяется и делает несколько шагов к высокой блондинке. Та, в свою очередь, ухмыляется и входит внутрь. — Выглядишь как настоящая жена, — говорит Темари, и Хината слабо улыбается, — молчаливая и несчастная. Робкая улыбка тут же испаряется. Сказанное Темари подобно пощёчине. В голове у Хинаты эхом отдаются слова покойной матери: «Нельзя показывать своё несчастье в браке». — Я не… — Я шучу. — Однако не похоже, чтобы Темари шутила. Повисает неловкая тишина. — Итак, — продолжает Темари, — где мой брат? — Ушёл, — просто отвечает Хината, и Темари кивает. — Я сделала то, о чём ты просила. Они поставили её. Хината улыбается, впервые за неделю своего замужества. Это маленькая теплица, сделанная быстро, но добротно. Специально для неё, чтобы она могла продолжить и здесь заниматься тем, что ей нравится. — Спасибо. — Хината кланяется, а Темари смеётся. — Это меньшее, что я могу сделать, — говорит она и кивает Хинате, прежде чем направиться к двери. Перед выходом Темари оглядывается со вздохом и одаривает её нечитаемым взглядом. Хината сжимает пальцы за спиной в кулак. — Он не плохой человек, а просто растерян, понимаешь? — Я не жду, что он полюбит меня, — заявляет Хината, чем, кажется, удивляет Темари. — Я знаю свою роль во всём этом и хочу лишь, чтобы он исполнил свою. Темари долго разглядывает её, но решает промолчать, и всё же, уходя, ворчит себе под нос что-то о традиционалистах.

***

Когда Канкуро возвращается, Хината с поклоном тихо приветствует его. Он же привычно не обращает на неё внимания. Она не поднимает головы, пока не чувствует, что он проходит мимо, после чего убирает в сторону небрежно сброшенные им сандалии. По возвращении Канкуро сразу же направляется в свою мастерскую. Хината шепчет ему вслед, что еда готова, если он голоден. Он в ответ молча захлопывает за собой дверь. Некоторое время она ждёт, потом робко стучит и предлагает ему чай. Ответа всё так же не следует. Хината выполняет свои каждодневные обязанности и убирает тот небольшой беспорядок, что устроила. После, сидя на кухне, укладывает меж страниц блокнота цветы, которые нашла во время утренней прогулки, и делает заметки о том, что узнала за день. Она слышит шорох из мастерской и понимает, что он скоро уйдёт. Встав и оттряхнув льняные брюки, она подходит к двери и ждёт. Он снова проходит мимо, даже не взглянув на неё, и Хината решает начать разговор. Прошло больше недели после их бракосочетания, и она считает, что сейчас самое время поговорить. — Это не сработает, — говорит она ему. Он не прекращает своих движений. — Если ты думаешь, что это заставит меня уйти, то нет. Я не уйду, Канкуро. — Он, наконец, поднимает взгляд, и в его глазах Хината видит раздражение. — Ты совсем не расстроена? — Он смотрит на неё, но Хината видит лишь краску, скрывающую его черты. В день их свадьбы он показался ей совсем другим. Она не позволяет себе желать, чтобы всё было по-другому, но позволяет чувствовать боль. Хината проглатывает её перед тем, как заговорить, надеясь, что это поможет. — Я расстроена, что ты эгоистичен настолько, будто это касается только тебя, — говорит она, прежде чем пожелать ему доброй ночи. Уходя, Канкуро хлопает дверью сильнее обычного. Хинату это не трогает. Она привыкла к спокойным мужчинам со страстными чувствами.

***

Лишь однажды она видела своего мужа без боевой раскраски. И, размышляя об этом моменте, Хината чувствует разочарование от того, что едва может вспомнить, как он выглядит, ведь тот момент был таким коротким. Осознав это, она чувствует острое одиночество и пытается представить, какой он без слоя краски на лице, потом одёргивает себя и честно пытается думать о структуре костей Темари и раскосых глазах Гаары, но не выходит. Мать предупреждала её об этом. Одиночество в браке. Конечно, тогда Хината была всего лишь ребёнком и считала, что выйдет замуж по любви, поэтому не переживала об одиночестве. Но сейчас, лёжа в постели и глядя на пустующее место рядом, она понимает, что имела в виду мать. Та никогда не казалась грустной, но, став взрослой, Хината уже не сомневается в том, что мать просто хорошо это скрывала. Любить отца было нелегко. Хината прижимает руку к холодной подушке мужа и гадает, где он спит. С кем он спит. Кого он любит. Она переворачивается на спину и позволяет себе расплакаться. Ей интересно, как часто мать задавала себе те же вопросы. Вместо того чтобы сосредоточиться на этом, Хината закрывает глаза, надеясь, что мать её хоть немного любила.

***

Ничего не растёт. Семена, которые она взяла с собой, умерли, сгнили в грязи. Хината проводит по ней пальцами, но не чувствует ни капли жизни. На этой земле ничего не может расти. Она смотрит на пустыню, лежащую за стенами Суны, и гадает, как что-то вообще может здесь выжить. Хината решает спросить кого-нибудь на рынке, как они поддерживают жизнь своих растений. Первый мужчина огрызается на неё за то, что она задаёт много вопросов. Второй не намного лучше. Хината хочет любить людей так же, как любит родную деревню, но трудно любить столь же сухих и бесплодных людей, как земля, на которой они живут. Тоска по дому становится острее, и Хината проглатывает все свои вопросы и покупает то, что ей нужно, после чего направляется в пекарню. Пожилая продавщица там добрее, услужливее и подсказывает, какой хлеб больше нравится жителям. Хината покупает его, вслух понадеявшись, что мужу понравится. В двери входит дочь женщины и с улыбкой заверяет, что так и будет. Они любезно интересуются, кто её муж, и Хината рассказывает им, после чего молодая девушка разворачивается и молча уходит, а пожилая женщина становится куда холоднее. Она просит её уйти и не возвращаться. Они не хотят иметь ничего общего с иностранцами. Теперь Хината понимает причины поведения мужчин на рынке и молча кладёт деньги на прилавок, прежде чем уйти. Она не спрашивает об отношении людей и о том, до или после прихода к власти Гаары оно стало таким. Всё равно не у кого спросить. Поэтому она делает то, что умеет — пытается вдохнуть жизнь в безжизненное место. Она экономит пищу, которую готовит мужу, и смешивает её с землёй. Всё подряд: рис, яйца и скорлупу, всё, что годится для мульчи. Раз за разом она перекапывает землю, не теряя надежды. Хината заговаривает об этом с мужем, когда однажды вечером он проходит мимо. — Что здесь используют в качестве удобрения? — спрашивает она вместо обычного приветствия, выпрямляется и смотрит на него. Канкуро оглядывается через плечо, прежде чем войти в мастерскую. Хината слышит щелчок замка, говорящий о том, что сегодня муж задержится, и почему-то вспоминает слова той женщины, пока варит кофе и достаёт купленные булочки. Положив их на поднос, она стучит в дверь и сообщает, что оставила ему еду, а сама уходит в сад. Вернувшись, она находит на кухне пустой поднос. Еда и кофе, а также её муж исчезли. В груди зажигается что-то похожее на надежду. На следующий день приходит Темари, и Хината готовит ей кофе. Куноичи делает глоток и кривится, объясняя, что обычно они пьют крепкий и сладкий кофе. Хината смотрит на тусклую жидкость в своей кружке и снова на чашку Темари. Та осушает её, прежде чем перевернуть чашку и заглянуть под неё. Цокнув, она откидывается назад и смотрит на Хинату. — Итак, я знаю, что ты пришла не для светской беседы, — говорит Хината, глядя на кофейную гущу в блюдце. Густая муть отчего-то притягивает взгляд. Темари пожимает плечами, уже потягивая вторую порцию. — Что ваши люди используют в качестве удобрения? У меня ничего не растёт. Темари приподнимает бровь и снова пожимает плечами. — Спроси и у них. — Спрашивала, — отвечает Хината, проигнорировав быстрый, полный жалости взгляд Темари. — Не очень гостеприимны, да? — спрашивает она, наклонившись чуть ближе. — Не очень. — Тут нужно время, просто будь последовательна, — советует Темари. Хината кивает, снова глядя на блюдце. Ей кажется, что мокрые комки образуют круг. — Зачем ты здесь, Темари? — Они отправляют группу для завершения договора. Хината возносит молитву небесам, зажмурив глаза. Она не должна показывать, что несчастна. — Кто в группе? — спрашивает она и беззвучно молится. Открыв глаза, встречает понимающий взгляд Темари. — Хьюга, Шикамару и ещё кто-то. Пока ничего не сообщалось. — Не Наруто, — заключает Хината, позволяя себе эту маленькую боль. — Нет, но я считаю, что Хьюга — твой двоюродный брат. Хината не сдерживает вздох облегчения и кивает. Она знает, зачем послали Неджи. Ей нужна поддержка, а ему нужны вести о наследнике Хьюга в Суне. Вернее, отцу нужны вести, но ей нечем поделиться. Она чувствует лёгкое жжение от печати под чёлкой, но усилием воли сдерживается, чтобы не прикоснуться к ней. — Когда они прибудут? — Через три дня. Она кивает сама себе. — Они остановятся здесь? В этом крыле? — спрашивает она, и Темари отрицательно качает головой. Это к лучшему. Неудача меньше будет бередить её раны. Когда Канкуро возвращается домой той ночью, Хината всё ещё чувствует жжение клейма на лбу, и когда он проходит мимо, она тянется к его ноге, хватая за штанину. Он замирает и смотрит на неё сверху вниз. Она поднимает голову, не зная, что сказать или сделать. В конце концов Хината решается. — Я не жду, что ты полюбишь меня, — говорит она, облизывая пересохшие губы. — Но, пожалуйста, позволь мне выполнить мою обязанность, — наполовину молит, наполовину приказывает Хината. Канкуро хмурится и на долю секунды пробегает взглядом по тонким морщинкам у неё на лбу, после чего выпутывает ногу из её рук и уходит. Хината расслабляет вмиг обессилевшие пальцы и сгорбливается, оставаясь на полу дольше необходимого. Закрыв глаза, она молится о силе, которая была у её матери. Лишившись всего, теперь она бесполезна даже как жена, и вскоре Хьюга узнают об этом. Будут последствия.

***

За неделю до свадьбы её клеймят. Отец склоняется над ней, привязанной ремнями к стене, и говорит, что это пойдёт на пользу людям. Пойдет на пользу всему клану Хьюга. Боль одного не перевесит нужд многих. Хинате следует жить этим девизом, но из глаз почему-то не перестают течь слёзы. Она думает обо всём, чем должна пожертвовать ради остальных, как когда-то пожертвовала её мать. Как сестре однажды суждено стать главой клана. Как Неджи предстоит всю жизнь прожить со своим рабским клеймом. Кто эти многие, ради которых они терпят такую боль? Во взгляде отца мелькает что-то сродни жалости, когда он начинает ритуал, и Хината кричит. В тот день Хината чувствует, как все её надежды, любовь и мечты с корнями вырывают прямо из груди. Потому что, как бы сильно ей не хотелось вершить свою судьбу, как говорил Наруто, она по-прежнему всего лишь инструмент в руках клана. Она не скрывает своего клейма после ритуала, как бы оно ни горело. В зеркале она смотрит не на себя, а только на него, и думает, думает, думает... Думает об этих потребностях и об этих многих, и о том, от чего неотделима.

***

Она просыпается от скрипа двери. Поднявшись, понимает, что проспала возвращение мужа. Еда не готова, а она не стоит у двери на коленях. Когда она спешит поприветствовать его, Канкуро удивлённо поднимает глаза. — Добро пожаловать домой, — говорит она, пытаясь пригладить спутанные волосы. Он задерживает взгляд на её прядях и пальцах и качает головой. — Я думал, ты сдалась. — Я знаю свою роль. Прости меня. — Хината наклоняется, и он шипит сквозь зубы и хватает её за руку до того, как она успевает встать на колени. — Прекрати. Прекрати нести эту чушь о ролях и обязательствах. — Он грубо отпускает её, но Хината успевает заметить румянец под слоем краски на его лице. Она вздыхает громче обычного, фокусируя на нём взгляд. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь. — В ответ он стонет. — Ничего. Я ничего не хочу. — Я не могу дать этого. Пожалуйста, я не знаю, что ещё делать, — шепчет она, надеясь, что он поймёт. Хоть они не понимают друг друга, Хината надеется, что он хотя бы поймёт, что на них лежит ответственность. — Просто не понимаю. Я был ужасен, а ты всё так же хочешь мне услужить. Ничего этого мне не нужно. — Я знаю. — Почему ты так спокойно к этому относишься? Как будто хочешь этого. — Потому что это было необходимо, — отвечает она, глядя ему в глаза. Канкуро скрипит зубами, и Хината тянется к его рукаву. Она хочет утешения, но знает, что у него найдёт только боль. Он привычно отшатывается от её прикосновения, но с каждым разом это жалит всё меньше. В сердце на месте надежды остались едва тлеющие угольки. Остывает то, что ещё осталось. — Мне нужен ребёнок, — говорит она, перехватывая его пристальный взгляд. — И больше ничего. Потом ты можешь запереть меня здесь и жить своей жизнью. — Наконец он смотрит на её лицо. В глаза, а не на печать. Хината гадает, как ему это удаётся. — Ты этого хочешь? — спрашивает он. Хината склоняет голову. Канкуро не желает слышать о ролях и обязанностях, поэтому она молчит. Отец не обсуждал с ней нужды и желания пока клеймил её. Говорил лишь о долге. Он проходит мимо; хлопает дверь, и из мастерской слышится звон разбивающегося стекла.

***

В первую их встречу Хината едва может вспомнить, кто он. Она помнит Гаару с группой, навещавшей Наруто, а в Канкуро ей запоминается лишь его грубость. Грубость и большая схожесть с Кибой. Но любимые ею качества Кибы относятся не к ней. Канкуро стоял рядом с братом, верный ему и своей деревне. Легко выходил из себя из-за малейшей несправедливости. Знай она, что через несколько лет выйдет замуж за этого мужчину, то взглянула бы на него иначе. Посчитала бы эти черты очень желательными для спутника жизни. Но тогда Хината рассматривала его лишь как дополнение к Гааре. В следующую их встречу она стоит рядом с ним на коленях, подписывает свиток кровью и смотрит ему в глаза, надеясь увидеть хоть что-то: принятие, родство с её болью, что угодно. Но там нет ничего.

***

К приходу Неджи она уже месяц живёт в Суне. Он всё знает и разочарован, замечает Хината, поклонившись ему при встрече. Её муж не явился поприветствовать команду из дружественной деревни. Шикамару вместе с Темари и Сакурой уже ушли, а Неджи попросил о личной встрече. Хината проводит его внутрь дома и готовит им чай, к которому он не притрагивается, оглядывая сначала окружающую обстановку, а после останавливая взгляд на ней. Хината наблюдает, как его глаза скользят по печати и опускаются чуть ниже, но в глаза он ей так и не смотрит. — Твой отец спрашивает о тебе. — Я пытаюсь. — Я должен рассказать ему об этом? — он спрашивает без всякой резкости, но Хината всё равно вздрагивает. — Он не… Он не должен знать. — Думаешь, ты первая женщина, которую не хочет собственный муж? Исправь это. Будь той, кто ему нужен. — Я знаю. Брат, я-я пытаюсь. Неджи смотрит на неё, прежде чем вздохнуть и отвести взгляд. — Я знаю. Хината наливает ему чай, и гордится, что руки не дрожат. Она плачет, когда Неджи уходит, и до прихода мужа с остервенением убирает и без того чистый дом. Как только группа уходит, она отправляет Темари записку с просьбой навестить её. Прибыв, та приподнимает точёную бровь при виде Хинаты. Кофе слаще и крепче, и Темари лишь слегка морщится, попробовав его. Вместе с ним Хината кладёт на стол выпечку и блокнот. — Каждая хорошая миссия начинается с разведки, — говорит Хината, садясь напротив, и Темари хихикает. — Знаешь... жизнь это не миссия. — Почти одно и то же. — И чего ты хочешь? — Мне нужна информация. О Канкуро. Что ему нравится, что не нравится, прошлый опыт знакомств. Хината хватает блокнот и наклоняется к нему, широко распахнув глаза. Темари фыркает. — Думаешь, это поможет? — Думаю, у меня нет особого выбора. Неджи вернётся через три месяца, и к этому времени мне нужно носить ребёнка. — Чёрт. Темари откидывается назад, недовольно хмурясь. Хинату это не останавливает. — Так? — Он не бабник. Мне кажется, девушкам не особо нравятся куклы и боевой раскрас, поэтому он не вызывает у них интереса. Да и сам он был вечно занят. Хината записывает каждое её слово. — Он любит сладкое и своих кукол. И свою семью. Это всё, что мне известно. — Она допивает кофе и переворачивает чашку, разглядывает гущу, после чего плавно поднимается. — Ты уходишь? — Есть дела. Ухаживай за своим садом, ему нужна любовь.

***

Хината так и делает. Она печёт и оставляет тарелки у закрытой двери мастерской мужа, а остальное время проводит по локоть в земле. Она старается, пробует и делает то, что у неё получается лучше всего, и заботится о растениях, которые начинают прорастать. — Тебе понравилось? — спрашивает она у двери, забирая пустую тарелку. Уже приготовившись уйти, так и не дождавшись ответа, она слышит: — Вчерашние понравились мне больше. Хината неверяще смотрит на дверь, и сердце в её груди стучит чуть быстрее. — Сегодня я попробовала кое-что новое. Другое масло, и тесто попыталась вымешивать чуть дольше. Наверное, из-за этого они получились жёсткими. Она ждёт, крепко прижавшись к двери, и ей начинает казаться, что в промежутке между полом и створкой мелькает его тень. — Всё равно было вкусно. Больше они не говорят, и позже, когда Хината моет посуду, она слышит, как он покидает дом. Вздохнув, она начинает выбирать, что приготовить на следующий день. — Здесь нет всего того, к чему я привыкла. Так что хлеб с розмарином — это в основном просто хлеб, — снова разговаривает она с дверью. — Хорошо. — Он рыхлый. — Нет, всё хорошо. — Думаю, дело в духовке. Там, кажется, сломан температурный циферблат. Канкуро не отвечает, и вскоре она уходит. На утро она находит его на кухне, по пояс скрытого в духовке. После этого пламя горит ровно, а температура на циферблате печи показывается точная. Он не говорит ни слова, когда уходит, и Хината протягивает ему с собой завёрнутый в фольгу бутерброд. Канкуро немного обескураженно смотрит на перекус, а потом на неё. Сегодня он не нанёс краску на лицо, и от этого его глаза кажутся темнее. Её сердце вдруг пропускает удар, и Хината не может понять, почему. Это длится неделю. Короткие разговоры, касающиеся её выпечки. Хината отмечает, что ему нравится, а что нет. Она отмечает рецепты, которые, по его словам, ему нравятся, и отмечает те, которые, опять же, по его словам, не нравятся. Канкуро задерживается, когда входит в дом, кивает ей, прежде чем войти в комнату. Он задерживается, когда уходит, и каждый из этих моментов она прокручивает в голове. Не мысли о долге или обязательствах, а мгновения, когда она находит удовольствие в компании мужа. — Я нашла на рынке лаймы. Не думала, что увижу их здесь. Дорого, но из них получаются необычные угощения. Их тоже добавляют в булочки. — А орехи? — Нашла их в магазине рядом с твоим офисом. Они тоже дорогие, но я подумала, что из них получится особое угощение. Ведь уже… — она обрывается на полуслове, и проглатывает окончание фразы, посчитав глупым своё желание отметить два месяца их брака. Тривиальное и крохотное желание, которое, как Хината думает, вряд ли ему понравится. — Тебе понравилось? — Да, вкусно. — Я люблю их с кофе. Может… Может, выйдешь и выпьешь чашечку?.. Канкуро молчит, а Хината наблюдает за его тенью под дверью. Если закрыть глаза и прислушаться, то можно услышать его дыхание. Она не посмеет проявить к нему неуважение, но глаза жжёт от желания взглянуть сквозь разделяющие их стены. — Ладно, пойду приберусь, — шепчет она двери и уходит, пока он не успел сделать ей ещё больнее. Конечно, они совершенно не похожи на настоящую супружескую пару. Да, они говорят, но не о том. Хината пытается не обращать внимания на жжение за рёбрами и напоминает себе, зачем она здесь. Не ради замужества, а ради клана. Она думает о матери, её преданности и любви к высшему благу. Дарить любовь и уважение мужчине, подобному её отцу, который не умел любить... Хината хочет быть такой же сильной. Она ополаскивает посуду, когда слышит в дверях его тихую поступь. — Я не люблю сладкий кофе. Хотя люблю крепкий. Хината резко прекращает своё занятие и, напрягшись, оборачивается и встречается с ним взглядом. — Чёрт… я не… Она вытирает лицо и улыбается. — Нет. Нет, всё в порядке. П-позволь мне приготовить его для тебя. Думаю, булочки ещё тёплые. Прежде чем сесть за стол, Канкуро мгновение смотрит на неё, и Хината жадно разглядывает его в ответ, не в силах остановиться. Сейчас он совсем не похож на себя. Мягче. Краска на его лице за день выцвела и местами стёрлась. Руки у него в масляных пятнах до самых запястий. — Хочешь сначала помыться? Он резко вытягивается и смотрит на свои руки. — Они чистые. Я помылся перед тем, как войти. — Понятно. А лицо? — Я умоюсь перед сном. — Понятно. — Она ставит перед ним тарелку и дымящуюся чашку и сцепляет руки перед собой. Канкуро смотрит на неё, а потом на напольную подушку. Хината всё понимает и присаживается напротив. — Где ты спишь? — В доме брата. — Тебе удобно? — Да. — Ты можешь спать здесь. — Хината... — Не обязательно со мной, ты можешь спать здесь... — Чего ты хочешь от меня? Она смотрит на него и встречает ответный усталый взгляд. Хината помнит, чему её когда-то учила мать; есть время для молчания и есть время для разговора. Она не знает, для чего время сейчас. — Канкуро... — Нет. Чего ты хочешь от меня? — Мне просто нужно выполнить свою миссию. Тебе не обязательно меня любить. После этих слов он срывается с места и уходит из дома.

***

В первую ночь Хината дожидается Канкуро в спальне его дома. Она знает, какова её роль и что всё это значит. Даже если он испытывает отвращение, ему придётся смириться с тем, что должно произойти. Она знает свою роль. Она знает свою роль. Мантра проглатывается, стоит Канкуро войти в комнату. Он ещё не снял церемониальное одеяние и устало потирает глаза на ходу, совсем не замечает её, сидящую на кровати. Он направляется в ванную, и Хината ждёт. Он возвращается вместе с ароматом мятной зубной пасты и, наконец, улавливает её присутствие и широко распахивает глаза. Бледная ткань не скрывает ничего от взгляда мужа, и Хината шагает ближе. Она проводит ладонью по его руке и замечает, как дёргается его кадык от этого действия. — Послушай, Хината, мы можем подождать. Я знаю, что это не было запланировано. — Нет-нет, — отвечает она, прижимаясь к его губам. Мужество побуждает её подняться на цыпочки и обхватить его лицо ладонями. Мозоли на его пальцах цепляются за шёлк платья, и он хватается за него, пока она не успела сбросить с себя последнюю преграду. Хината чувствует на языке сладость мяты, и находит её смутно знакомой. — Нет, — шепчет она и снова целует его, даже через плотную ткань его одеяния чувствуя каждый мускул мужского тела. Он крепко стискивает руками её талию, впиваясь пальцами в мягкую плоть, и в крови у Хинаты зашкаливает страх. — Я знаю свою роль, — вырывается прежде, чем Хината успевает себя сдержать. Он не сразу понимает смысл, и мгновение её слова висят в раскалившемся воздухе, но, сбросив пьяный морок, Канкуро отшатывается от неё. Он смотрит на неё, и Хината чувствует, как от лица отливает вся кровь. Она готовится к последствиям недовольства мужа. — Что… — рявкает он и делает к ней шаг, и она, спотыкаясь, пятится назад, при этом ловя вспыхнувший в его взгляде ужас. — Думала, я тебя ударю? — неверяще шепчет он, и от стыда Хината склоняет голову. — П-прости. Пожалуйста… — Она сбивается, когда видит, как он на неё смотрит. Канкуро задыхается, эмоции сменяются на его лице так стремительно, что она не успевает их понять. Он резко разворачивается и вылетает из комнаты, захлопнув за собой дверь. Той ночью Хината впервые оплакивает свою неудачу.

***

Темари с исследовательским интересом вглядывается в кофейную гущу в своей чашке, пока Хината убирается. Сегодня она принесла с собой мешки с землёй, за что была вознаграждена оставшимися булочками. Она просит Хинату показать ей теплицу. За стеклянной дверью находится широкий коридор с длинными столами вдоль стен и нависающими над ними системами полива. Хината с удовольствием показывает ей, какие растения принесла с собой из дома и какие из местных пробует вырастить. Секция с лечебными травами — её любимая — является ещё и самой полезной; из насыщенной удобрениями почвы уже потянулись первые ростки. — Ещё через несколько недель их можно будет начать высаживать в постоянное место, более просторное. — Думаешь, они выживут? — Я надеюсь. — Хината едва касается ладонью нежных листочков и смотрит на Темари. — Почему твой брат заставил Канкуро жениться на мне? — решается она. Темари вздыхает, облокотившись на стол с рассадой. — Честно? Они хотели, чтобы женился Гаара, а он пока не способен на это. Может, в будущем, но пока точно нет. Хината отставляет чашку с чаем и наблюдает за тем, как под мутной водой кружатся чаинки. — Значит, Канкуро был следующим? — Нет, следующей была я, но я... — Уже нашла свою любовь. — И не так-то просто вот так настаивать на браке. Хината замирает на мгновение, переваривая полученную информацию. — Я не понимаю. — Он вызвался добровольно. Это его выбор. И выбрал он тебя. — Последнее слово остаётся за Темари, и, ещё раз взглянув на дно чашки, она кивает сама себе и идёт к двери. — Что ты там увидела? — спрашивает ей в след Хината. — Что тебе следует чаще с ним разговаривать. Поливай свои растения, земля совсем сухая, — добавляет Темари, не оборачиваясь, и захлопывает за собой дверь.

***

Когда Канкуро возвращается домой, Хината стоит на коленях у двери и ждёт. — Я хочу снова стать шиноби, — говорит она ему, когда он протискивается мимо. Канкуро игнорирует её, следуя прямиком в мастерскую. Несколько мгновений спустя Хината стучит в его дверь с кофе и выпечкой в руках и снова заявляет о своём желании. Этим вечером он безмолвно забирает угощения, и она позволяет себе осторожную мысль, что у них ещё не всё потеряно. На следующий вечер Хината снова заявляет об этом. И на следующий. На четвёртый раз Канкуро вздыхает и устало смотрит на неё сверху вниз. — Ну так стань, — беззлобно говорит он. — Мне нужно твоё разрешение. — Нет, не нужно. Иди в офис. Сделай запрос на передачу информации и напиши заявление. Хината кивает, чувствуя, как по щекам теплом разливается радость. — Мне понадобится твоя подпись... — Вряд ли. Просто иди и сделай это. Я удивлён, что ты ждала столько времени. — Я не... я не хотела рассердить тебя, если ты этого не хочешь. — Этого хочешь ты. Хината непонимающе смотрит на него, и Канкуро закатывает глаза и поднимает её на ноги. — Я прав? — спрашивает он, скрестив на груди руки. — Да! — выходит подозрительно пискляво, но Хината улыбается. Канкуро тоже кривит губы в ухмылке и кивает. — Иди, поговори с Гаарой. Тебе несложно будет снова вернуться к службе. Он начинает уходить, и Хината лихорадочно гадает, как составить ему компанию. — Я могу приготовить тебе ужин, — бросает она ему в спину, касаясь кончиками пальцев его руки. Он оборачивается и смотрит ей в глаза. — Давай поужинаем вместе, — исправляет себя Хината, тяжело сглотнув, и видит, как его решимость ослабевает, а вся злость на неё испаряется. Муж, краем сознания отмечает она, не из тех, кто долго держит обиду. Канкуро кивает, прежде чем заявить, что вымоет посуду после ужина.

***

Это не последний вечер, когда они ужинают вместе. Несколько вечеров в неделю ей удаётся уговорить его на это. Хотя обычно Хината молчит, она находит удовольствие в его компании, в том, что он присоединяется к ней. И обнаруживает однажды, что наслаждается его присутствием. Он охотно вступает в разговор, остроумен, и ей даже нравится его сухой юмор. Он улыбается, но редко смеётся, и Хината хранит всё это в маленькой коробочке у себя в голове, мысленно изучая потом каждую новую его грань, когда не может уснуть. Она обнаруживает нечто такое, к чему мать её не готовила. Что ей нравится общество мужа. Что она могла бы любить его, а не просто уважать. Он не похож ни на одного мужчину, которого она знает. Грубоватый, как Киба, но не такой игривый, умный, как Шино, но готовый обсудить свои открытия. Смелый, как Наруто, но более спокойный. И в один из вечеров, когда Канкуро составляет посуду в раковину и говорит ей, что всё вымоет, Хината понимает, что он не похож ни на кого из её клана. Он думает о ней. Она чувствует, как в груди вместе с теплом разгорается привязанность, которой она не ожидала. — Канкуро… — начинает она, не уверенная в том, что хочет спросить. Он поворачивается к ней, такой усталый после сегодняшней миссии, и едва заметно улыбается, и Хината протягивает руку к его щеке. На большом пальце тут же отпечатывается немного краски. — Я... — говорит она потерянно, впервые не испытывая уверенности в том, чему учила мать — не требовать от мужа слишком многого, не просить его внимания, жертвовать собой ради остальных... Но Канкуро стоит на кухне с усталыми от долгого дня глазами, и Хината будто не в силах припомнить ни один из этих принципов. Когда он целомудренно целует её, подцепив пальцами подбородок, Хината не знает, что бы на это сказала мать. А потом, когда он вновь её целует, уже менее целомудренно, менее нежно, всякая мысль о матери покидает её разум.

***

Дни проходят хорошо, он приветствует её, когда приходит домой, иногда ест с ней. Он интересуется её жизнью. Но дело не только в нём. Теперь Хината ориентируется на рынке, знает, где купить продукты, хлеб, одежду. На неё больше не глядят с опаской и лёгким презрением. Она избавляется от своей плотной одежды в пользу нового комплекта из тонкого хлопка, который прикрывает кожу и сохраняет прохладу. Темари регулярно навещает её, пьёт свой ужасный кофе, и два раза в неделю после одобрения Гаары Хината заполняет бланки миссий в офисе. Она осмеливается думать, что счастлива, хотя счастья от этого соглашения никто не ждал. Мать не обсуждала с ней счастье. И Хината хранит его глубоко в груди, страшась, что оно скоро закончится. Потому что счастье мимолётно, как бабочка, и всегда было вне её досягаемости. Вот почему письмо, адресованное ей, так жжёт руки. Оно — напоминание о её прошлом доме и обязательствах. Письмо не от Неджи, а от отца; его подпись извивается снизу, словно змея. Неодобрение. Неудача. Однажды она уже подвела клан, не сумев добиться успеха в качестве лидера, а сейчас бесполезна и как женщина. Хината считает, что чем выше взлетаешь от счастья, тем тяжелее потом падать. Этот клок бумаги унижает издевательским напоминанием о том, чего от неё ждут. Печать ночью жжёт сильнее будто в наказание, и именно сегодня Канкуро не спешит вернуться домой. Возможно, он на миссии, хотя и не упоминал о ней. Он никогда не давал Хинате повода задуматься о наличии у него любовницы, но и это возможно. Она становится на колени на полу и ждёт его прихода, прекрасно зная, что этой ночью он не придёт. Так Хината наказывает себя — не смей подниматься с пола до его возвращения. — Хината... — удивляется он, беспокойно оглядывая её сжавшуюся фигуру. Она не отвечает, но тревожная складка у неё на лбу разглаживается сама собой — Канкуро, я... не ожидала, что ты вернёшься домой. Он замечает странный блеск в её глазах и приседает напротив. — Я только вернулся с миссии. Что ты делаешь? Почему ты не в постели? Он подхватывает её и тянет вверх, и в его руках Хината обмякает. — Пойдём, — шепчет он, потянув её в сторону комнаты. Кровать застелена, одежда убрана. Будто тут и не живёт никто. Письмо на столике у окна. Что-то в нём обрывается, и он не настолько глуп, чтобы не понять, что именно сделало Хинату такой. — Я буду лучшей женой, обещаю, — говорит она, низко склонив голову. — Я могу лучше. Я сделаю тебя счастливым, чего бы ты не пожелал. — Прекрати! — рявкает он, и Хината отшатывается. Она молча смотрит на него и кивает, и ему Кажется, что всё ещё хуже, чем раньше. — Прекрати… Просто прекрати… — стонет он, от нарастающего разочарования вцепляясь себе в волосы дрожащими руками. — Я просто хочу, чтобы ты прекратила… Хината вдруг поднимается на ноги с непроницаемым выражением лица. Протянув руку, она кладёт её ему на щёку, и Канкуро понимает, что она собирается сделать. Он видит удар ещё до того, как тот попадает в цель. Хината вовлекает его в поцелуй, который совсем не похож на остальные. Мягкий и слабый, со вкусом слёз. — Я могу лучше. — Я не хочу этого. — Я могу лучше... — Прекрати… — рычит он, отстраняясь. Гнев, наконец, достигает пика. — Дело не в этом. Я не хочу… Почему? Почему ты не можешь понять, что дело не в дурацких нуждах твоего клана? — У меня больше ничего нет, — шепчет она в ответ, хватаясь за плащ мужа и притягивая его к себе, чувствуя, как счастье, которое она только недавно позволяла себе испытывать, ускользает сквозь пальцы. — Да ну? Почему ты не можешь сделать выбор, не говоря ничего об обязательствах и прочей чепухе? — Но это... — Что? — Это бы лишило всего смысла. Ты женишься на той, кого не знаешь. Я выхожу замуж за того, кого не люблю. Если не ради них, то ради чего? — Неужели нужно навешивать на всё ярлыки? Всему нужна цель? — Канкуро срывается на крик, стремительно удаляясь от неё, и Хината бросается за ним. — Разве ты не можешь просто быть счастливой? — Он тянется к двери. Но Хината ещё не закончила. — Ты знаешь, что для меня клан имеет огромное значение. Он значит больше, чем моё счастье. — Она плачет; разочарование, наконец, её переполнило и вырвалось наружу. Но Хината упорно его игнорирует, не поднимая рук, чтобы стереть слёзы. Канкуро тоже словно вот-вот готов расплакаться, боль сквозит в его чертах, и её не скрыть за слоем краски. — Почему? Почему мы не можем быть счастливы? — Я этого не заслуживаю. — Кто, чёрт возьми, сказал, что ты не заслуживаешь счастья? Неужели ты не можешь просто захотеть и… — Он смотрит ей в глаза, и Хината сжимается. Канкуро вздыхает, мучительно вздыхает, прежде чем повернуться к ней спиной. — Я не могу. Я пытался, но собственный дом в конечном итоге стал местом, где меня не хотят видеть. Он разворачивается к ней, и Хината видит, как вокруг его запавших, покрасневших глаз растекается краска. — Но так и вышло. Я мог быть кем угодно, и тебе было бы всё равно. Хината молча опускает глаза. Он прав. Согласно идеалам её клана, не имело значения, кто он. Она чувствует тошноту, и едва находит в себе силы пошевелиться, когда он медленно открывает дверь. — Канкуро… — Хината всё же встаёт и тянется к нему, но он отшатывается. — Не… не трогай меня, — шипит он, прежде чем, наконец, выйти. Он уходит, а Хината думает о своём недавнем счастье как о чём-то незаслуженном. Как оно ускользнуло сквозь пальцы, потому что она не знала, как его удержать.

***

Хината хандрит большую часть утра из-за бессонной ночи. Она посылает за Темари, как только приходит в себя, надеясь, что, возможно, та сможет ей всё объяснить. Поможет исправить то, что она сделала. Темари с порога вздыхает и падает на диван. Хината уже наливает кофе и ставит его перед ней. — Я знаю, почему ты позвала меня, — констатирует женщина, равнодушно оглядывая свои ногти. Хината окидывает её взглядом, и убито кивает. — Я не понимаю. Он так зол на меня. Я пыталась, но не понимаю. Что мне сделать, чтобы он перестал меня ненавидеть? — спрашивает Хината тоном, близким к отчаянию. — По-моему, у нас уже был этот разговор, и я думаю, что ты всё прекрасно знаешь. Хината опускает взгляд на свой чай. — Неужели так трудно поверить, что он просто хочет, чтобы ты захотела быть с ним? — спрашивает Темари. — Но я хочу, я счастлива выполнить эту миссию. — Я не это имела в виду, и ты это прекрасно знаешь, — вымученно стонет Темари. — Я тоже этого хочу. Я хочу, чтобы он тоже был счастлив со мной. — Тогда прекрати твердить про эту чёртову миссию. Ты хоть подумала о том, что он чувствует, считая, что ты здесь только из долга? Хината проглатывает возможные возражения и вспоминает. Как она относилась к нему. Как относилась к жизни, о которой он, вероятно, мечтал, пока она лишь показывала, что находится здесь только для своего клана. И что бы она чувствовала, выполняй он свои обязательства, при этом не разговаривая с ней и не целуя без необходимости. Только представив такой расклад, она чувствует боль. Темари уходит, веля ей прекратить заниматься ерундой, но Хинате кажется, что легче сказать, чем сделать. Но она всё же сжигает письма от Неджи, напоминающие о её долге, и избавляется от любой информации, касающейся ребёнка, полученной от членов семьи перед отъездом, и заходит так далеко, что выбирается из дома и покупает в аптеке противозачаточные таблетки. Не то чтобы она собиралась их принимать. Но теперь они у неё есть. И это нормальная вещь, которая и должна быть у молодожёнов. И, наконец, Хината заправляет кровать, меняет простыни и убирает их комнату. Она переставляет свои вещи так, чтобы они смешались с его. Потому что хочет этого. Но в ту ночь Канкуро не приходит домой. Поэтому она спит в одиночестве, печёт и ухаживает за своими растениями. И снова ждёт. Но он не приходит. На третье утро Хината позволяет себе немного поплакать, прежде чем принять душ и переодеться в прохладное бельё, полученное в подарок от Темари, когда она впервые ступила на эту землю. Она решает, что поговорит с ним. Расскажет ему всё. Заставит его понять, потому что считает, что он хочет того же, просто она всё это время смотрела на ситуацию не под тем углом. Через призму угоды клану, а не с точки зрения Наруто. Наруто попытался бы сблизиться с человеком, чтобы достичь счастья. Преисполнившись новообретённой решимостью, Хината одевается, расчёсывает волосы и завязывает их в узел, чтобы он видел печать и её лицо. Она направляется в офис совета, полагая, что Канкуро либо там, либо те, кто там находится, помогут ей его отыскать. Не дойдя до ряда кабинетов, Хината останавливается у чёрного выхода и замечает, как он выходит из офиса Казекаге. — Канкуро… — Лишь заметив её, он разворачивается на пятках и идёт в другую сторону. Её мужество ускользает вместе с его удаляющимися шагами, а сердце бешено колотится в груди. — Пожалуйста… я хочу… — начинает она, но срывается на шёпот. Он разворачивается и рычит, бросаясь к ней. Его взгляд тяжёлый и тёмный, и краска придаёт ему звериный вид. — Я точно знаю, чего ты хочешь. Мне насрать. — Канкуро возвышается над ней, и Хината невольно вспоминает каждого мужчину в своей жизни. Такие же высокие и сильные, они требовали только того, чтобы она делала, как ей велят. Не дождавшись ответа, Канкуро разворачивается, приготовившись уйти, но Хината приходит в себя и хватается за него, удерживая на месте. — Какого чёрта, — шипит он и пытается оттолкнуть её руку, но Хината касается пальцами запястья мужа, и его рука обмякает. Канкуро снова пытается отстраниться, но она упорно цепляется за его одежду. Он отталкивает её руки, но ей удаётся повалить его на пол. — Что за чертовщина? — Он уже не такой злой и даже слегка запыхался, устав от короткой борьбы. Всё же он создан для управления марионетками, а не для ближнего боя. — Ты нужен мне, Канкуро. Хината вздрагивает, и пытается его обнять. Он изо всех сил пытается оттолкнуть её, и какое-то время они борются, пока оба не выбиваются из сил, и Канкуро не оказывается под ней. — Меня не заботит больше клан, миссия... Я просто хочу, чтобы ты вернулся домой. — Чёрт подери, что ты творишь?! — Он сбрасывает её с себя и вскакивает. Хината следует за ним и принимает боевую стойку. — Я не собираюсь драться с тобой! — А я буду, пока ты меня не выслушаешь. — Она ударяет его по плечу, и он шипит сквозь зубы, отбивая следующий удар. — Я не жду, что ты меня полюбишь. — Блять, опять... — Пока нет. Но я хочу быть счастливой. Разве ты не хочешь того же? — Хината опускает руки, чувствуя, что этот бой её истощил. — Потому что я думаю, что ты можешь сделать меня счастливой. И, возможно, я могу сделать счастливым тебя, — говорит она, делая медленные шаги к нему. — ...и ты мне нравишься, Канкуро. Он смотрит на неё, и ей кажется, что она видит, как вверх по его шее ползёт румянец. — Не потому, что мне нужны дети. Просто ты мне нравишься. И, надеюсь, я тебе тоже нравлюсь. — Она подходит совсем близко и, протянув руку, кладёт её ему на грудь. — Хочешь попробовать? Потому что я хочу. — Больше никаких разговоров о клане или ребёнке. Или ролях. Это раздражает, — грубо говорит он ей. Хината напоминает себе, что её муж не таит обид, и улыбается. — Нет, давай встречаться. — Хорошо. — Но когда-нибудь я правда хочу детей. Канкуро потирает виски, и Хината делает шаг вперёд. Она чувствует лёгкость, от которой перехватывает дыхание. — Можно я тебя поцелую? — Я думал, мы собирались встречаться. — Да. Но я хочу поцеловать своего мужа… Потому что… я действительно счастлива, — говорит ему Хината, чувствуя, как на губах появляется дрожащая улыбка, и Канкуро улыбается в ответ. — Ладно, но только сегодня. На этот раз, когда Хината тянется к нему, он наклоняется ей навстречу.