Plagued and Pure

Он не был уверен, как снова там оказался; ведь он не намеревался вернуться. Прошлым вечером Джунмён, несомненно, приятно провёл время и наелся как минимум на три дня вперёд, возможно, даже на неделю, если он не будет тратить слишком много энергии. Поэтому не было абсолютно никаких причин для возвращения. Однако он обнаружил себя возле красного фонаря, а минутами позже его уже вели в самую дорогую комнату. Это была та же самая комната, в ней поменяли только простыни, скорее всего, чтобы скрыть пятна крови, оказавшиеся там прошлым вечером. Джунмёну казалось это смешным – ему было больше тысячи шестисот лет, но он всё равно поймал себя на том, что чувствует странное волнение, стоя возле камина (тот был специально растоплен, чтобы отогнать прохладу зимнего воздуха) и в ожидании пряча руки в карманах. Он откидывал на кресло свой плащ и пиджак, когда дверь в комнату отворилась, и Джунмён был удостоен созерцания того же прекрасного существа, которое впервые предстало перед ним прошлым вечером. На этот раз на Сехуне была роба из белого шёлка, которая достигала пола. Джунмён отвлечённо спросил сам себя, была ли это какая-то новая мода, которую вампир упустил из виду, или Сехун действительно надел женскую одежду. Сехун аккуратно закрыл за собой дверь и, щёлкнув замком, прислонился к ней спиной. Маска безразличия идеально сидела на его лице, его глаза были тёмными, а подбородок решительно вздернут вверх. - Вы вернулись, - сказал он тихим, ничего не выражающим голосом, его жёсткий взгляд внимательно изучал каждый сантиметр чужого профиля, освещённого пламенем огня. - Да, - Джунмён развязал галстук и повесил его на спинку стула, затем аккуратно расстегнул первые несколько пуговиц на рубашке. - Не смогли удержаться? – бесцветным тоном спросил Сехун, его лицо было словно гладкий мрамор. Джунмён удивился столь дерзкому вопросу, к тому же обращенному не просто к клиенту, а к вампиру. Смелый мальчишка; Джунмён поймал себя на мысли, что ему это нравится. - Можно и так сказать, - и Джунмён был встревожен тем, насколько искренним оказалось его признание. В глазах Сехуна промелькнул намёк на эмоции, но юноша так искусно их подавлял, что Джунмён так и не смог ничего понять. Сехун поправил робу, прежде чем направиться к столу для яств. - В таком случае, надеюсь, вам понравится сегодняшний вечер, - таким же бесцветным тоном отозвался он. Он взял со стола бутылку вина и показал её вампиру. - Вчера я не отличился гостеприимством, не хотите ли бокал вина? – он выжидающе посмотрел на Джунмёна, уже поднимая со стола бокал. Он был с ним сдержан и обходителен – возможно, именно так он обращался со всеми своими клиентами. - Как бы сильно я ни желал насладиться вином, попробовать его я, увы, не могу, - Джунмён улыбнулся, когда Сехун замер, а затем смущенно поставил бокал на место. - Ах, всё верно. Конечно же, - и Джунмён не удержался от громкого смешка, поскольку каменная маска безразличия Сехуна полностью исчезла с его лица, обнажая горящие от смущения щеки. Открывшийся вид показался вампиру невероятно очаровательным. Джунмён принялся расстегивать запонки. – Почему бы тебе не выпить вино вместо меня? Полагаю, я всё равно уже за него заплатил. Не хотелось бы, чтобы оно пропало даром, – Сехун перевёл задумчивый взгляд со своего клиента на бутылку вина, а затем, пожав плечами, налил немного вина в бокал. Он практически не дал себе времени почувствовать вкус напитка, запрокидывая голову и осушая бокал в один большой глоток. - Может, я и не пил никогда вина, - осторожно произнёс Джунмён, - но мне кажется, что его нужно смаковать, - он не стал сравнивать вслух вино и кровь, вкусом крови тоже нужно было наслаждаться, а не заглатывать её, словно пьющий воду зверь. С глухим стуком Сехун поставил на стол бокал и поморщился, проглатывая последние капли напитка – алкоголь обжёг ему грудь. Он вскинул бровь, когда Джунмён взял в руки бутыль вина и бокал. - Вот, попробуй ещё раз, - Джунмён налил вина в бокал, заполняя его наполовину, и передал Сехуну. Глазам Джунмёна предстала потрясающая картина: аккуратные юношеские пальцы цвета слоновой кости поглаживали хрустальный бокал, наполненный тёмно-красным бургундским вином. Сехун с опаской взглянул на свой бокал, и Джунмён жестом побудил юношу поднести его к губам. – Пей маленькими глотками, наслаждаясь вкусом, - Джунмён осознал, что не может отвести взгляд от тёмной родинки на шее Сехуна, наблюдая за тем, как дёрнулся кадык младшего, когда тот сделал глоток. На этот раз Сехун не поморщился и опустил заинтересованный взгляд на свой бокал. Детское любопытство на лице юноши вызвало у вампира улыбку умиления. В том, как падали на глаза его тёмные пряди, кончики которых при свете огня отливали золотом, было что-то поистине чарующее. Джунмён опустился в кресло, расслабленно откидываясь на подушки, прежде чем вновь перевести взгляд на Сехуна, который стоял в неловкости возле второго кресла, в его руке был всё ещё зажат бокал. Казалось, он совершенно не знал, что ему теперь делать, как себя вести. - Почему бы тебе не присесть? – сказал Джунмён, дружелюбно улыбаясь. Сехун несколько раз моргнул, а затем неуверенно устроился в кресле напротив. Всё его тело напряглось, он вертел в пальцах бокал и смотрел на красную жидкость, мечтая спрятаться от этого неловкого момента. Джунмён вздохнул и, ещё глубже откинувшись на спинку кресла, положил руки на подлокотники. Несмотря на маску холодного безразличия, которую так любил носить Сехун, юноша, на удивление, был очень робким. Джунмён не ожидал такого поворота – тем более, так скоро. - Сехун, - взгляд мальчишки оторвался от края бокала, взметнувшись вверх; рыжеватые блики от огня отражались в его глазах. Это было самое прекрасное зрелище, которое вампир видел за несколько десятков лет. – Расслабься. Однако Сехун не смог расслабиться. Он смущенно отвёл глаза и сел поглубже в кресло. Он поднёс к губам бокал, чтобы хоть как-то отвлечься или, возможно, избавить себя от необходимости что-то сказать. Джунмён снова вздохнул, но сохранял терпение. Он хотел приблизиться и прикоснуться к юноше, говоря ему то, что он собирался сейчас сказать, но вампир боялся, что из-за этого мальчику станет ещё более неловко, этот жест мог вернуть маску на своё привычное место. Поэтому Джунмён держал руки при себе, наклонив голову, чтобы заглянуть в тёмные, полные загадок глаза напротив. - Сехун, я пришёл сегодня лишь для того, чтобы тебя увидеть, ничего более мне не нужно. Сехун настороженно за ним наблюдал, но вскоре подарил ему слабую улыбку и кивнул, ещё дальше откидываясь на спинку кресла. Где-то между вторым и третьим выпитым бокалом Сехун, казалось, расслабился и начал рассказывать о своей жизни в Лондоне. Он лениво развалился в кресле, вытягивая ноги и укладывая их на кофейный столик. Его правая ножка выскользнула из плена белой шёлковой робы, давая возможность любоваться обнажённой кожей вплоть до бедра. Несмотря на то, что юноша не был обнажён, покоящаяся у него на бёдрах роба не скрывала практически ничего. Было очевидно, что кроме робы на Сехуне не было никакой одежды. Джунмён боролся с искушением, пытаясь вежливо отвести взгляд, ведь он не врал, говоря о том, что у него нет никаких скрытых мотивов в отношении мальчишки. Однако его задача оказалась трудно выполнимой, поскольку взгляд вампира то и дело притягивала к себе молочная кожа, купающаяся в свете огня. Ранка от укуса на внутренней стороне бедра младшего была тоже видна, отчего клыки Джунмёна едва заметно прорезались, создавая вампиру дискомфорт. К концу третьего бокала Сехун уже весь раскраснелся, полы его робы разошлись в стороны, обнажая грудь, а на его обычно непроницаемом лице застыло мечтательное выражение. Наливая себе четвертый бокал вина, Сехун начал рассказывать о том, как его продала собственная мать. Джунмён был уверен, что юноша ни за что бы ему об этом не поведал, не будь он в столь расслабленном состоянии. Сехун совсем не выглядел напряжённым, откинувшись на спинку кресла, он наслаждался вкусом вина, чуть взбалтывая содержимое бокала. Но где-то в процессе четвертого бокала вина румянец Сехуна стал ещё ярче, и Джунмён наконец-то смог распознать блеск в глазах Сехуна, который юноша скрывал весь прошедший час. Сехун до последней капли осушил свой четвертый бокал, запрокидывая голову назад и давая возможность Джунмёну хорошо разглядеть соблазнительно бледную шею, такую беззащитную и никем не помеченную. Осторожно поставив бокал на столик, мальчишка соскользнул с кресла на паркет прямо у ног Джунмёна. Джунмён даже не успел среагировать, как стройные пальцы Сехуна опустились ему на колени, осторожно разводя их в стороны, чтобы устроиться в освободившемся пространстве. Его чуть неловкие пальцы уже воевали с пуговицами на брюках, когда старший вернул ослабевшую было силу воли, отбрасывая руки Сехуна подальше от своей возбуждённой плоти. Когда его рукам был отказан доступ к желаемому, Сехун поднял на Джунмёна обиженный взгляд и надул губы. Юноша был слишком расслаблен, а его взгляд затуманен, край робы соскользнул с его плеча, обнажая большой участок молочной кожи, острые изгибы ключиц и розовую бусинку соска – такая картина представляла угрозу для них обоих. - Но почему нет? – заныл он тихо, забавно выпячивая нижнюю губу. Его руки вернулись, опускаясь на бёдра вампира, а затем медленно скользнули в сторону его паха. - Я уже делал это раньше, - прошептал младший и захихикал, словно выдал какую-то тайну. Джунмён схватил Сехуна за руки, пресекая все его поползновения. У него уже начали расти клыки, и в том, что он был возбуждён, сомнений больше не оставалось. Ему понадобилась вся его сила воли, которой он не пользовался уже несколько десятков лет, чтобы не поддаться соблазну, коим в полной мере являлся для него Сехун. - Я имел в виду то, что сказал, Сехун, - терпеливо произнёс вампир, однако в его голосе слышалось напряжение, - Ты не обязан ничего для меня делать, - он сжал замершие руки Сехуна в своих, в надежде, что юноша уловит намёк. Однако Сехун одарил его долгим вопросительным взглядом, прежде чем вырвать руки из хватки Джунмёна и вернуть их обратно к чужим бёдрам. Только в этот раз он скользнул пальцами вниз, с каким-то благоговением пробежавшись подушечками по ногам. - Хорошо, - наконец, промямлил он. И как только слово сорвалось с его губ, счастливо вздохнул и наклонился вперёд, укладывая голову Джунмёну на колени, прижимаясь щекой к его бедру. Старший шумно втянул ртом воздух, почувствовав на своей ноге тяжесть головы Сехуна и руки, которые ритмично поглаживали его бёдра. А затем Сехун потёрся щекой о ногу Джунмёна и поднял взгляд, смотря в красные глаза вампира. - Но… вы ведь всё равно можете меня трахнуть? Джунмён почувствовал, как запульсировал его член в ответ на эту робкую просьбу; глаза Сехуна сияли, его розовеющие щёки казались мягкими и нежными, а руки пробрались к внутренней стороне бедра старшего, чтобы погладить его сквозь ткань брюк. Джунмён шумно выдохнул, увидев на лице юноши восторженное предвкушение. - Се… - Прошу… - Сехун перебил его, на лице мальчишки читалось искреннее желание. – Вчера мне было так хорошо, - он вновь потёрся щекой о ногу вампира. – Прошу возьмите меня снова. Джунмён понял, что безнадёжно проиграл борьбу с самоконтролем, и рывком поднял Сехуна с пола. Джунмён задавался вопросом, закончилось бы всё так же, если бы Сехун не выпил четыре бокала вина. Он спрашивал себя, оказался бы тогда Сехун прижатым его телом к постели, с лицом, бесцеремонно вжатым в подушки, стонущим от наслаждения, в то время как вампир грубо брал его сзади. Он спрашивал себя, стал бы тогда младший до побелевших костяшек хвататься тонкими пальцами за простыни, подмахивая бёдрами навстречу каждому толчку, а его ноги стали бы раздвигаться перед ним ещё шире. Но самый важный вопрос – стал бы Сехун поворачивать голову и между вздохами и приглушенными вскриками просить Джунмёна укусить его. Джунмён не сразу принял его предложение и старался отвлечь себя, концентрируясь на ощущении невыносимо горячей тесноты вокруг своего члена и том, как напрягались от удовольствия мышцы на бледном теле юноши. Но когда Сехун начал умолять, а его бёдра неистово задвигались навстречу толчкам вампира, в попытке утолить жажду большего, Джунмён полностью сдался. Он прикусил кожу на спине юноши, вонзаясь клыками в мышцу возле лопатки и жадно заглатывая брызнувшую струю крови. Сехун вскрикнул, ещё раз дёрнув бёдрами, его голова заметалась по подушке, а пальцы сильнее вцепились в кровать. Юноша сжался вокруг плоти Джунмёна и кончил, излившись на простыни.