~
Все просто происходит. Само по себе. На уровне отсутствующих инстинктов и без осознания собственных действий. Мэтт становится адвокатом Фрэнка. Сначала делает, потом раскладывает по полочкам. Этого недостаточно и никогда не будет. Суд проигран до его начала — безусловно, он не может быть безоговорочно выигран. Перед судьей, присяжными, обвинителями и защитниками человек, в чьих преступлениях нет ни капли сомнений. Психиатрическая лечебница либо тюрьма — нет разницы. Фрэнку не место за решеткой. Горло сдавливает спазмом от неправильности хода мыслей. Каратель убивал и он снова убьет — это неизбежно. Рационально место заключения, изоляция. Но жизнь Мэтта рациональна лишь наполовину. Однако все решает гребаный Фиск. Если подобное решение вообще можно назвать решением. Фрэнк оказывается там, за решеткой, брошенный в бассейн, кишащий акулами, каждая из которых только и ждет, в кого бы впиться и растерзать, чтобы набраться сил и растерзать остальных акул. Безусловно, они не представляют, что, случись подобное, последней выжившей акулой останется именно Фрэнк. Фиск устраивает руками Фрэнка кровавую баню в тюрьме. А после выдворяет Касла на свободу. У Мэтта от этого мозг плавится. Почему же Каратель, идеология которого идет в разрез с идеологией Сорвиголовы, занимает так много места в его бренной голове? Чувствует вину за то, что не удержал и, благодаря Фиску, произошла очередная резня? Но он поступал правильно! Мысли лихорадочно пульсируют в голове, и хочется кричать от противоречий, что терзают на части. Должное и желаемое. Истинное и приукрашенное. Они полноценно виделись всего несколько раз, причем, из них — только один раз не били друг другу лица. Встречи в больнице и суде Мэтт не считает — там-то и выбора не было не то что для драк — для адекватного разговора. Да за каким чертом этот Фрэнк вообще ему сдался?! Мэтт трет пальцами переносицу. Все складывается так, как складывается. И Мэтт, окончательно запутавшийся в себе и своих принципах, просто хочет от всего откреститься. Пойти дальше, не оглядываться. Но они встречаются снова. Каратель, конечно, не хочет слушать Сорвиголову — происходит очередная очевидная драка. Они месят друг другу лица, швыряют в стороны — кровь капает на бетон. Кричат, но не слышат. И, когда могут говорить, не могут достучаться. Фрэнка объявляют погибшим, но Фрэнк, безусловно, с таким исходом не согласен. Он выступает на стороне Мэтта, помогает с «Рукой», тем самым отдавая долг за свое предыдущее спасение. Словно хочет отделаться от Сорвиголовы. Вероятно, так и есть. И, будь так, было бы правильно. Но Фрэнк, между тем, говорит: — Еще увидимся, Красный. Право, Мэтту хочется исчезнуть, чтобы не испытывать всего этого противоречащего сумбура внутри.~
Наверное, Мэтт желал бы оставить Фрэнка и невнятный хаос из чувств к нему в прошлом. Он мог бы, отгораживаясь от любых возможных новостей про Касла, избегая встреч. Занять голову чем-то другим, и это, кстати, сделать легче легкого, потому что в Адской Кухне что ни день, то новая проблема. Правда, в моменты, когда выдается миг короткого затишья, не анализировать прошлое не выходит. Дает суждение всем своим действиям, перекручивает в голове десятки раз, что сделал, что должен был сделать и что мог сделать. И все же это капли в море в сравнении с полноценными встречами. Можно жить, перебиваясь воспоминаниями, душными мыслями и игнорируемыми приливами абсурдного желания новой встречи. Можно. Но Фрэнк сам его находит. Или, по крайней мере, Мэтт может ситуацию оправдать подобным образом, потому как Фрэнк возвращается в Адскую Кухню закончить начатое, а Мэтт не проходит мимо. Вообще-то, он планировал завязать с Сорвиголовой. Поставить точку. Отказаться от Дьявола Адской кухни и стать только Мэттью Мердоком. Но это в последний раз. В последний, грешит Мэтт. Стоит безветренная холодная ночь, на темном и чистом небе мерцают звезды. Мэтт ловко и бесшумно поднимается на крышу двухэтажного здания, легко различая перед собой сосредоточенного человека с винтовкой в руках. И пусть Мэтт не может его видеть, но безоговорочно знает, как круто смотрится Фрэнк с массивным оружием наперевес. Диссонанс: огнестрел — плохо. Мэтт хмурится: голова вновь начинает трещать. — Красный, — баритон разрезает воздух. Вибрирует мурашками по телу. — Фрэнк, — отбивает Мэтт. Подходит ближе обычным шагом, более не стараясь скрывать свое и без того раскрытое присутствие. Кладет руку на ствол, безапелляционно отклоняя его в сторону и тем самым вынуждая Фрэнка оторваться от оптического прицела и распрямиться. Касл стоит расслабленно, упираясь полусогнутой ногой в выступ на крыше. В колено этой же ноги упирается локтем, а в другой руке легко держит дулом вверх винтовку за рукоять, опирая на плечо. Он глядит на Дьявола Адской Кухни, и от него несет ощутимым раздражением. — Теперь хочешь всадить обойму в меня? — Мэтт чуть склоняет голову набок. — Если не будешь мне мешать, — Фрэнк делает небольшую паузу, — то не захочу. Мэтт фыркает, упираясь в выступ руками. — Значит, захочешь. Фрэнк отводит взгляд от парня в красном костюме и осматривает обстановку. — Зная тебя, — говорит он, — да. Мэтт склоняет голову, прислушиваясь к окружающим звукам. Что-то новое, совсем рядом. Пикающий звук. Осознание накрывает почти сразу. — Слушай, ты мог бы в это время заняться чем-нибудь реально полезным, — на фоне говорит Фрэнк. — Наверняка сейчас грозит опасность мирным гражданам в какой-нибудь подворотне от ублюдков вроде этих, займись ими, а не спасай насильников и убийц… Пазлы мозаики молниеносно складываются в совершенно иную картину: остатки от группировок вроде «Псов» знали, что стоит им только заявить о себе, назначить крупную сделку, так сразу кто-нибудь сольет эту информацию Карателю. Тот, конечно, не проигнорирует, а они, конечно, будут готовы. Вот только быть готовым к Фрэнку Каслу невозможно, этого они не учли. — Красный? — приподнимает бровь Фрэнк. Мэтт резко дергается вперед. — Ложись! И под оглушительные взрывы, яркие вспышки и чертовски сильную ударную волну опрокидывает Фрэнка, что, словно в замедленной съемке, лишь взмахивает руками, когда стремительное тело влетает в него, падая на крышу. Все вокруг гремит. А Мэтт под отвратительный оглушающий писк лежит на Фрэнке, глубоко вдыхая воздух. Но и в таком состоянии не упускает треск под ними. — Вот черт, — стонет Мэтт, находясь словно под несколькометровым слоем воды. Приподнимается на руках, упираясь ладонями в крышу с двух сторон от головы Касла, и прям-таки ощущает вопросительный взгляд сморщившегося Фрэнка, устремленный на него. Но Фрэнку не нужны объяснения — он чувствует вибрации под собой и все понимает. Понимание, однако, не спасает. Оно лишь ставит перед фактом. Крыша под ними трещит, раскалывается с громким хрустом, вследствие не столько взрыва, сколько старости, отсутствия обслуживания и как исход гнили. Взрыв — лишь способствующий ее скорейшему развалу фактор. И они срываются вниз вслед за громоздкими осколками, что валятся на пол. Сердце пропускает удар, мысли лихорадочно перескакивают друг через друга и напрочь отсутствует план действий. Но он и не требуется. Мэтт зависает в воздухе, пойманный за руку Карателем, цепляющимся другой рукой за неровный край. Слух отлично распознает рычащий крик, пусть все еще отдаленный, но куда более проницательный. И это крик Карателя, что сгибает руку в локте, подтягивая Мэтта вверх. Мердок хватается руками за осыпающийся край и подтягивается вверх, в гущу дыма. Фрэнк подтягивается следом. Они оба надрывно кашляют, хрипло дышат; Фрэнк прикрывает нос и рот предплечьем, Мэтт тяжело упирается руками в полусогнутые колени. — Давай, уходим, — машет Мэтт. Фрэнк без слов следует за ним, подхватывая по пути свой рюкзак и винтовку. Дым забивает горло. А перед глазами — красная спина в черной гари. Касл двигается чуть быстрее и отводит взгляд: так могло выглядеть его лицо. И вот он снова в долгу перед чертовым Дьяволом Адской Кухни. Как будто он вообще хочет быть в долгу хоть перед кем-то. Они останавливаются поодаль, за одним из соседних домов. Картинка наконец-то более-менее приходит в норму. — Ублюдки, так еще и тупорылые, — вздыхает Фрэнк. Дело в том, что Касл заложил взрывчатки по периметру, дабы в случае чего ограничить пути отступления. Бандовские придурки, рассчитывая поквитаться с Фрэнком, также заложили взрывчатку. Решили — они всех умнее. И устроили взрыв, который вызвал цепную реакцию, стирая все и всех подчистую. В итоге вообще выходит, что они сами себя подорвали. — Эй, святоша, — голос Фрэнка вырывает из раздумий. — Буду должен. Мэтт оборачивается, да так и замирает; сглатывает. — Нет, — качает он головой и двигается в сторону Фрэнка. — Не должен. По пути едва различимо касается пальцами локтя Фрэнка и планирует невозмутимо покинуть место происшествия. Однако слышит движение, чувствует потоки воздуха и за секунду до того, что произойдет, знает, что произойдет. И вроде как должен быть готов, но он не готов. Не готов к тому, что Фрэнк его остановит, обхватив пальцами предплечье. Не готов, что крепкое плечо Фрэнка упрется в его плечо. И что они окажутся так близко друг к другу не в попытке разбить лица. — Мэтт, — говорит Фрэнк. И Мэтт дергается словно от удара током. — Так ты знаешь, — выдыхает он. — Конечно, знаю, — морщится Фрэнк. — Я ж не тупой. Мэтт шумно сглатывает. — Ты понял тогда, на крыше? Фрэнк, вроде как, задумывается, чуть сильнее сжимая предплечье Мэтта. Щурит глаза и немного склоняет голову вбок. — Да на суде еще все понял, Красный, — с то ли иронией, то ли сарказмом, то ли просто смешинками в голосе отвечает Касл. — Голос, телосложение, рост, открытая часть лица — слишком много совпадений выйдет, чтобы Мэтт Мердок не оказался Сорвиголовой. Мэтт поджимает губы. — Вот как. Фрэнк отпускает руку. — Можешь не переживать, тайну личности открывать не буду. Мне нет дела до чужих секретов. Мэтт кивает. — Хорошо. Фрэнк разворачивается, сгружает на спину рюкзак, подхватывает винтовку. Он о чем-то непозволительно громко думает, но не настолько громко, чтобы Мэтт смог различить слова. — Что будет, когда ты убьешь всех причастных? — Мэтт скрещивает руки на груди. Фрэнк оборачивается. — Ничего. — Пытаешься обмануть самого себя, да? — Мэтт криво улыбается. — Ты не остановишься. Мэтт не дожидается ответа — пропадает в ночи. Фрэнк еще долго смотрит вслед, крепко сжимая в руке рукоятку оружия.~
Сорвиголова исчезает со всех радаров. Не то чтобы Фрэнк волновался или интересовался, но факт слишком заметен, чтобы не бросаться в глаза. Фрэнк игнорирует. У него еще есть незаконченная работа, которая вновь приводит его в Адскую Кухню. Все его цели на мушке, но не перестают бегать аки тараканы при включенном свете. Ставит винтовку, принимает удобное положение. Какой-то китайский ресторанчик, горящий всеми цветами радуги. Беготня и на скорости тормозящие автомобили. Фрэнк морщится — судя по всему, локальная потасовка. Ему нет до этого совершенного никакого дела. А вот и цель — завернутый в толстовку мужчина средних лет, перебегающий рысью. Как будто этому ублюдку что-то может помочь. Они все до отвращения очевидны: только-только сделав шаг в сторону, кичатся, какие ловкие умельцы, способные удрать от Карателя. Фрэнк хмыкает. Как бы не так. Такие все сильные и безукоризненные, развеселые и доминирующие, когда направляют оружие в голову беззащитной женщины или ребенка. И так неумолимо рыдают о пощаде в луже своих соплей, когда это самое оружие наводят на них. Цель пробегает мимо людей. Раз, два, три, четыре. Фрэнк морщится. Как будто в гуще событий мог оказаться кто-то другой. Секунду медлит, разглядывая адвоката в черном костюме. И возвращается к мужчине в черной толстовке. Один выстрел — одна смерть. Цель падает, словно подкошенная. Навзничь. С дырой в голове. Еще секунды назад этот ублюдок был уверен, что смог сбежать от Карателя. Не смог. Как и все они. Работа выполнена. Фрэнк складывает оружие, покидает площадку. Ему нет дела. Совершенно нет дела. Срывает с прохожего черную шапку и быстро двигается в сторону ресторанчика под звук громогласного: «Какого черта, чувак?» Дырявит в тянущемся материале дырки для глаз и натягивает на лицо. Драка выглядит ожесточенной. Какие-то ниндзя сыпятся со всех сторон, отбиваемые уверенными ударами. Град пуль летит в высокого темнокожего парня и отскакивает от его тела. Рядом еще один — с частично растегнутой рубашкой, в разрезе которой на груди видна татуировка дракона. Он двигается ловко и легко, маневрирует и наносит точные удары. Еще женщина с черными волосами и явно нечеловеческой силой. И, наконец, Мэтт, крутящий свои выкрутасные приемы. Что ж, очевидный факт: Мэтт дерется красиво. Но у Фрэнка нет времени анализировать все происходящее и вдаваться в подробности. Он вытаскивает из набедренной кобуры пистолеты и выносит парочку целей, скользя меж компании Мердока. Никто из них не преграждает путь, лишь поочередно кидают предупреждающие взгляды. Кто-то накидывается сзади, Фрэнк бьет локтем под ребра, а уже через секунду Мэтт сбивает нападающего со спины Касла. На секунду они встречаются взглядами. Конечно, Мэтт не смотрит на него — куда-то мимо, да и в целом смотреть не может, но будто пытается найти. Хочет что-то сказать, но на это нет времени — быстро разворачивается, отбивая новую атаку. Удары и стрельба стихают так же быстро, как и начались. Все шумно дышат, пробегаясь взглядами по союзникам на предмет ран. Все целы. — А это еще кто, нахрен, такой? — говорит женщина, без толики смущения разглядывая Касла. — Еще один в маске, — заключает афроамериканец. — Он с тобой, Мэтт? Мэтт упирает руки в бока, качая головой. — Нет. — После вздыхает. — Да. Фрэнк пихает оружие назад в кобуру. — Не важно, кто я, — говорит он. — Важно, что сделал. — Да? — хмыкает парень с татуировкой. — Убил людей, вот что ты сделал! Фрэнк морщится. — Ой, блять, — вздыхает Касл. — Еще парочку моралистов я не вынесу. — И ты будешь говорить такое… — взрывается все тот же парень. Но его перебивает Мэтт: — Пойдем поговорим. Они выходят на улицу под осуждающе-заинтересованные взгляды. Заходят в темный переулок, и Фрэнк снимает и откидывает в сторону импровизированную маску. Рассматривает Мэтта, стоящего рядом. У него разбита бровь — просто факт, бросающийся в глаза. — У вас теперь клуб людей с суперспособностями? — усмехается Фрэнк. — Собираетесь в группки? Мэтт трет рукой затылок. — Типа того, — кивает он. — «Рука» хочет развалить Нью-Йорк за свои утопические идеи. На этот раз я… мы остановим их навсегда. — «Рука»? — Фрэнк опирается спиной на стену. — Это те же, с которыми ты дрался на крыше? — Они самые, — говорит Мэтт. Фрэнк трет пальцами висок. — Любишь ты влазить во всякое дерьмо. — Я лишь его останавливаю. — Да, — Фрэнк иронично усмехается. — А ты, смотрю, тоже решил приобщиться к маскам? — Смотришь? — широко улыбается Фрэнк. Мэтт качает головой, криво улыбаясь. — Лучше мне оставаться мертвым, — говорит Касл спустя пару мгновений. Еще пару секунд молчит, прежде чем продолжить: — А ты будь осторожен. У Мэтта кадык дергается. Он опирается плечом на стену недалеко от Фрэнка. — Как всегда, — кивает Мэтт. — Волнуешься за Дьявола Адской Кухни? — Кажется, ты хотел завязать, — говорит Фрэнк, полуоборачиваясь. — Но ты не можешь — снова в строю. Как ни запирай костюм Сорвиголовы в коробке, он вырывается наружу. Мэтт криво улыбается, отходя в сторону. — Видимо, да, — говорит он, махая рукой. — Удачи. Разворачивается и идет в сторону ресторана. — Ага, — вслед отвечает Фрэнк. — И тебе. Дурное предчувствие пульсирует под кожей, но Касл его игнорирует. У него свои дела и цели. Именно это Фрэнк и напоминает себе.~
Только вот эти самые цели и планы резко, всего одним известием, уходят на задний план, когда Фрэнк узнает, что Сорвиголову завалило громадным зданием. Что Мэтт остался там, под десятками метров земли, в то время как его команда быстренько свинтила на поверхность. Внутри неукротимым пламенем горят раздражение, ярость и боль. Да, та самая боль. Когда теряешь кого-то очень важного и остаешься на обрыве, не в силах что-то изменить. Фрэнк долгое время не мог спать после потери семьи. Мучился от кошмаров. Они, кстати, никуда не делись, да и вряд ли денутся. Но эта боль — боль прошлого, а то, что сейчас, неумолимо свежими ранами полосует где-то по кожей. Вот только правило одно: нет тела — нет смерти. Пока не увидит, не примет за истину. Фрэнк не копается в себе, не разбирает, почему парень в красном костюме его так сильно волнует. Это все просто есть, как факт. И причины — дело второстепенное. Стоит темная ночь, освещенная мутными фонарями Адской Кухни, когда Фрэнк получает искомое. Он с замиранием сердца наблюдает, как Мэтт, все еще не полностью оправившийся, дерется с парочкой бандитов в переулке. Пропускает один удар, второй. Невооруженным глазом видно, как теряется моментами в пространстве, как невнятные доходяги с легкостью дают отпор. Мэтт падает на асфальт, и Фрэнк уже готов встрять, но все же медлит. Глядит на Мэтта на коленях, покорно не то что принимающего судьбу — покоряющегося, желающего ее, и гребаного уличного бандита, направляющего на него оружие. Да гребаный ты в рот! С криком, срывающимся на рык, сбивает бандитов с ног. Прописывает в челюсть одному, второму. Бьет резко, пока не потеряют сознание, что происходит в считанные секунды. И буквально подхватывает несопротивляющегося Мэтта за грудки. Слепая ярость застилает глаза. Касл бьет под дых. Валит согнувшегося Мэтта в черном костюме на капот автомобиля. И бьет, бьет, бьет. — Какого черта? — кричит Фрэнк. И снова удар, и еще один. С костяшек падает кровь на вмятину на капоте рядом с головой Мэтта. Сердце в груди бешено стучит и так отвратительно больно сжимается. С приходом боли ярость растворяется, являет себя беспомощной усталостью. Приходит и осознание: ему так хотелось вмазать по этому обреченному лицу Мэтта, вправить мозги на место, но избивать и так побитого, невостановившегоя Мэтта он не стал бы, и потому десятки раз бил по автомобилю изо всех сил, отчего сейчас рука невыносимо гудит. Фрэнк просто вмиг все отпускает. И валится на Мэтта сверху, тяжело дыша. Слышит рядом такое же тяжелое дыхание. Так и лежат секунды, минуты. Пока дыхание не приходит в норму. Пока мозг не начинает функционировать в штатном режиме. Касл поднимается, отшатывается, глядит, как медленно под глухие хрипы садится Мэтт, отчаянно прижимающий руку к животу и в расфокусированном состоянии покачивающийся. — Не смог убить Сорвиголову, решил избавиться от Мэтта Мердока? — с явно различимой в голосе грубостью говорит Фрэнк. Мэтт сплевывает на капот вязкую кровь. — Ну конечно, — хмыкает Фрэнк. — Быть мучеником-католиком дело не из легких. Мэтт поднимает голову, словно хочет посмотреть на Касла. — Я устал, — честно говорит он. — Этому городу не нужен Мэтт Мердок, а Сорвиголовой, очевидно, я больше быть не могу. — А о близких своих ты не подумал, эгоист хренов? Они ждут тебя, ждут вестей, а ты тут занимаешься херней! На долгие секунды воцаряется тишина. Конечно, Мэтт все знает, все понимает. Но тонет в своем отчаянии, и Фрэнк прекрасно понимает, что это такое, потому как постоянно тонет в нем сам. Фрэнк хмурит брови, присаживается на корточки напротив, сжимает пальцами колено. Неосознанно массирует большим пальцем, словно в попытке поддержать. — На тебя дом рухнул, придурок, — вздыхает Касл. — Дай себе время. Просто, блять, не сдавайся. Ты или борешься за свое, или становишься просто адвокатом — третьего не дано. Мэтт спрыгивает с автомобиля, сгибается. Фрэнк распрямляется. — Знаю, — кивает Мэтт. Кладет руку на плечо Фрэнка и слабо сжимает. — Знаю. Расходятся: Мэтт криво, Фрэнк по пути трет разбитую, но, благо, не сломанную руку.~
Не всегда получается все спланировать, а, даже когда получается, что-то может пойти не по плану. Фрэнк сплевывает красную жидкость, едко улыбается окровавленными зубами смерти в лицо. Прижимает руку к пронзающей острой болью грудной клетке и без страха и сомнений глядит в нахальное лицо напротив. На него направляют заряженный пистолет, но слишком часто в этой жизни на Фрэнка Касла направляли оружие, чтобы он чего-то боялся. — Я буду тем, кто убил Карателя! — безумно смеется мужчина. — Я! Я! — Оргазмом не подавись, урод, — отбивает Фрэнк. — Слушай, ты!.. На улице толпа вооруженных преступников, он сам стоит в выигрышном положении, но все же обстановка вынуждает замолчать. Слышатся выстрелы и отчаянные крики. — Какого? — оборачивается. И Фрэнк делает резкую подсечку, сбивая с ног. Приподнимается и тут же припадает плечом к полу с глухим вздохом. Мафиози в тот же миг подхватывает выроненный пистолет, вновь наводит на Фрэнка, более не глумясь триумфом торжества, как окно слева от них разлетается на осколки и в помещение вваливается мужчина в черном костюме с маской на лице. Одним выверенным движением выбивает из рук пистолет и вырубает противника. Фрэнк на полу чуть приподнимается, хрипло смеется. — Там были десятки вооруженных людей, — говорит он. — Дилетанты, — хмыкает Мэтт, подходя ближе. Закидывает руку Фрэнка себе на плечо, помогая подняться. Другой обхватывает навалившего на него Касла за талию. — Снова в строю? Фрэнк через силу переставляет ноги. — Как видишь, — отвечает Мэтт. — И как они только тебя так отделали? Фрэнк морщится. — У них был заложник, замешкался. Мэтт на секунду останавливается, прислушивается. — Тут больше никого нет. — Они его убили, — Фрэнк крепче хватается за плечо Мэтта. — И как ты вообще узнал, где я? Мэтт сильнее прижимает Фрэнка, продолжая движение. — Разбирался с частью их группировки в Адской Кухне, там мне и сообщили, где остальные и за кем ведут охоту. — Сильно же им досталось. — Даже не представляешь насколько. Фрэнк усмехается. Свежий воздух на улице ударяет в лицо.~
Случайности бывают, безусловно. Один раз, другой, третий. Но, когда переходят в систематические, перестают быть тем, чем пытаются себя выдавать. Мэтт заходит в случайное кафе, он не выбирает и не планирует. Но, чего хитрить, еще на улице знает, кто находится в данном помещении. Невозмутимо проходит мимо, ощущая запах кожи, дезодоранта, пороха и крови — втягивает воздух глубже, утопая в оглушительной смеси, и делает заказ. Стаканчик кофе отдают достаточно быстро, но Мэтт еще несколько секунд медлит, слушая неровное сердцебиение Фрэнка, что, очевидно, ожидает появление адвоката перед собой. Было бы забавно просто забрать кофе и уйти. Да, забавно. Поправляет галстук. И садится за примеченный сразу столик. Фрэнк поднимает взгляд. На нем черная толстовка с капюшоном, а за пазухой — пистолет. Но в общем он особо ничем не выделяется. — Следишь за мной? — Фрэнк откладывает столовые приборы, отодвигает в сторону и упирается локтями в стол, наклоняясь вперед и не сводя внимательного взгляда с оппонента. Кстати, столики здесь действительно небольшие, потому их колени соприкасаются. И никто не предпринимает попыток отклониться в сторону. — Учитывая, что эта кафешка находится возле моего дома, этот вопрос стоит задать тебе. — Как будто я имею понятие, где ты живешь. Мэтт криво улыбается, чуть наклоняя голову. — Удивительно, что не разузнал. — Мне без разницы, где ты живешь, я не сраный маньяк, — Фрэнк откидывается на спинку диванчика. Конечно, это не совсем правда, когда Касл искал Мэтта, то узнал много информации, но не то чтобы она досконально отложилась в голове. — Лучше бы поинтересовался, как у меня дела, здоровье. Ну, знаешь, что там еще нормальные люди спрашивают. Мэтт делает глоток горького кофе. — Я итак прекрасно знаю, что со здоровьем у тебя все в порядке. — Чего не скажешь о тебе, — отбивает Фрэнк. На долю секунды Мэтт даже теряется. — Как ты понял? — Не надо иметь суперспособностей, чтобы определить легкую сутулость и прихрамывание. Ставлю на трещину в ребре и бедро. Мэтт заговорщицки наклоняется вперед, приподнимая брови. — А говорил, что не следишь за мной, — сияет он. — Ай, иди ты… Заведение наполняет открытый и честный смех Мэттью, что, словно прохладный ветерок в душную жару, влетает в помещение. Становится отчего-то очень легко, и все кажется простым, а любое недоброе остается за дверьми наполняющегося солнцем помещения. Сердце Фрэнка завороженно пропускает удар. И Мэтт слышит это. Он прекращает смеяться, замирая. Фрэнк тоже замирает, отчетливо чувствует тепло чужих коленей под столом, замечает, как ничтожно мало между ними расстояния. И ступор Мэтта тоже видит. — Даже не говори ничего, — машет пальцем Фрэнк. Бросает на стол мятые купюры и, засунув руки в карманы, покидает заведение.~
Окружающий мир постоянно кишит убийцами и насильными, ворами, группировками, что только и ждут момента, когда кто-то свергнет главенствующую и они займут ее место. Иногда Мэтту кажется, что они бесконечны. Вероятно, так и есть. Но это не значит, что не стоит бороться. Темный склад, мигающие лампочки, удары со всех сторон, выбивающие воздух из легких. Мэтту что-то вкололи, и все звуки теряются в неразличимом сумбуре. Снова пропускает удар. Разворачивается на режущий звук — прилетает сзади. После спереди. Мэтта подкашивает. Он дезориентирован и не может собраться. Опрокидывают, наваливаются сверху, бьют по лицу. Мэтт закрывается руками, глухо кричит. Гремит выстрел, и нападавший падает на него. Все звенит. Еще череда разрывающих мозг выстрелов. Мэтт скидывает с себя тело, упирается рукой в пол. — Давай, Красный, — его подхватывают, помогая подняться. Мэтт расслабленно выдыхает. — Фрэнк. Яркие вспышки неразборчивых звуков. Мэтт морщится, берется руками за голову. — Мне что-то вкололи, — говорит он. — Не могу сосредоточиться. — Можешь сконцентрироваться на моем голосе? Мэтт прислушивается. Удивительно, но да. Если хвататься за что-то одно, может. Он кивает. — Хорошо. Становятся спина к спине, и Фрэнк ведет. Перемещается из стороны в сторону, отбивая нападки противников со всех сторон. Безусловно, один против такой толпы он сражаться не может, потому боковым зрением примечает оппонентов Мэтта. — На три часа, — перекрикивает гул Фрэнк. — На девять. Мэтт слышит лишь приглушенный шум и голос Касла. На удачу бьет в указанном направлении и чувствует тела падающих соперников. — Пригнись! Быстро садится, ускользая от летящего в него клинка. — На двенадцать! Бьет вперед, точно в голову. Крепкая рука обхватывает его поперек живота, оттягивая назад от направленного в грудь ножа. Мэтт заваливается на пол, Фрэнк ловко, скользнув пальцами по плечу, перемахивает через него, выхватывает нож и всаживает в шею нападавшего. Шумно выдыхает, примечая новое положение Мэтта, чтобы правильно озвучить расположение противников в его системе измерения. — На одиннадцать! Мэтт мажет мимо отходящего в сторону оппонента. — Десять! — Фрэнк дырявит грудь нападающего. — Назад! Мэтт отшатывается, в то время как Фрэнк быстро сокращает расстояние, вонзая нож под ребро противника. Бьет в лицо и опрокидывает навзничь. — Последний, — выдыхает Фрэнк. Мэтт криво улыбается и припадает плечом на стену. Сознание медленно угасает. Касл испуганно прижимает к себе бессильное тело.~
Легкость плавно струится по рукам и груди. Нет лишнего шума и звуков — все, как обычно, такое привычное и потому безмерно приятное. Мэтт удовлетворенно потягивается на кровати, отчего вспышка боли в ребрах возвращает в реальность. Резко садится, вспоминая последние события. Его квартира, раннее утро, отчего из приоткрытого окна веет свежестью; запах сладкой глазури, пива и шампуня. Мэтт поднимается с кровати, трогает кончиками пальцев поврежденное, но не сломанное ребро. Он в одних штанах, без особых повреждений. Отчего-то улыбается, бесшумно ступая босыми ногами в сторону кухни. — Пончики с пивом? — шире улыбается Мэтт. Фрэнк поднимает удовлетворенный взгляд, долю секунды скользит взглядом по полуголому телу, украшенному синими пятнами, и обтряхивает друг об друга руки. — Так у тебя нихрена другого в холодильнике нет, — говорит он, делая глоток. — Немецкое пиво и тошнотворно сладкие пончики. — Да, — Мэтт трет одной рукой затылок, другой упирается в тумбу. — У клиента не было денег, поэтому расплатился, как смог. — Ну конечно, чего еще ждать от благородного святоши, — усмехается Фрэнк, утягивая очередную порцию. — Но, кстати, вкусные, думаю, это того стоило, хотя вряд ли ты это уже узнаешь. Мэтт улыбается, проходит к холодильнику, вытаскивая бутылку пива и откупоривая. Делает глоток приятно-холодной жидкости. — А еще говорил, что не знаешь, где я живу. Фрэнк фыркает. — Ты вчера вырубился, пришлось узнать. — Оправдания так себе. — Знаю, — отмахивается Фрэнк. — Ты как, в норме? — Да, с фокусом все хорошо, — отвечает Мэтт, делает еще глоток. — Думаю, это был какой-то быстродействующий наркотик. В любом случае, уже все в порядке. — Отлично, — кивает Фрэнк. — Как-то слишком часто мы встречаемся в подобных ситуациях. — Я заметил, — Мэтт упирается руками в столешницу. Фрэнк глядит на Мэтта, после на бутылку, потом опять на Мэтта. И почему-то слишком непривычно осознавать, что Сорвиголова, с которым они много раз сражались бок о бок, безапелляционный, уверенно бьющий и держащий удар, и мужчина в этом помещении, взъерошенный, без футболки и полусонный — один и тот же человек. — А еще заметил, что ты пялишься на меня уже очень долго. Фрэнк сглатывает, отворачивается. — Никак не возьму в толк, почему мы постоянно бегаем друг за другом, — говорит Касл. — Почему ты вообще полез спасать меня на тот склад, стал адвокатом? Мэтт вздыхает, трет пальцами переносицу. Он просто… просто давно смирился и принял, что Фрэнк въелся ему под кожу, не взирая на все противоречия, разные моральные устои и политику принимаемых решений. — Почему появлялся в нужные моменты снова и снова? — продолжает Фрэнк. — И почему я занимался тем же самым? Мэтт поднимает голову, вытягивает руку и тянет Фрэнка на себя, впиваясь в его губы. Целует, ловко проникая языком между губ Касла. Цепляется пальцами за крепкие плечи Фрэнка, и Касл опускает руки на талию Мэтта, одним резким движением под глухой стон тянет на себя, вжимая в тело. — Примерно поэтому? — выдыхает Мэтт, отрываясь от губ Фрэнка. Фрэнк лишь затуманено кивает, подхватывает Мэтта под бедра и усаживает на столешницу, глубоко целуя. Кажется, с его губ срывается глухой рык. И он целует. Целует. Скользит руками по оголенной коже, ловя шумные выдохи, вздрагивая, когда Мэтт прижимается пахом к его паху. Неосознанно потирается, изнывая от тянущей боли внизу. Мэтт скользит пальцами по рукам, спотыкается о шрамы, спускается ниже, цепляясь за футболку, и тянет ее вверх. И Фрэнк на секунду разрывает поцелуй, избавляясь от ненужной вещи. Снова подхватывает Мэтта, горячо целующего его шею. Опрокидывает на диванчик, нависая сверху. Мэтт ловко расстегивает давящую ширинку, Фрэнк легко стягивает его штаны. Сжимает крепкие, влажные члены, скользит вверх-вниз, блаженно прикрывая глаза. Мэтт приподнимается на локте, обхватывает рукой затылок Фрэнка, тянет на себя и целует. Фрэнк ускоряется, глухо стонет, хотя, возможно, это стонет Мэтт, но в любом случае так хорошо, что разрядка обрушается тягучим сладостным взрывом, таким приятным и расслабляющим. Мэтт, тяжело дыша, откидывается на диван, и Фрэнк опускается на Мэтта. — Примерно поэтому, — вторит Фрэнк. Мэтт улыбается, поглаживая пальцами затылок Касла.~
Ранним утром тишину в квартире нарушает дверной звонок. Мэтт вытаскивает зубную щетку изо рта, кричит: «Сейчас», — полощет рот. Фрэнк же, в одних штанах копошившийся в холодильнике, подходит к двери, открывает и лениво закатывает глаза, глядя на встрепенувшегося Нельсона. Тот в костюме, с глазами по пять копеек в срочном порядке вытаскивает из кармана телефон. — Что ты сделал с Мэттом, отвечай! — восклицает Нельсон. — Каратель у Мэтта дома, без футболки, потому что забрызгал ее кровью, я вызываю полицию! Из дверного проема в тот же миг выскальзывает встрепенувшийся Мэтт, поднимая руки в сдающемся жесте. Тоже без футболки, кстати. — Фогги, нет! Не надо! — с каким-то отчаянием говорит Мэтт. — Все в порядке! — У тебя Каратель дома — ничего не в порядке! — не унимается Нельсон. — Он тебе угрожал, да? Он тебя во что-то втянул? Во что-то… плохое? — Ни во что он меня не втягивал, — обречено отвечает Мердок. — Мы просто… Фогги дергается словно его ударили током. Переводит ошарашенный взгляд с одного на другого и обратно. Глупо открывает и закрывает рот. Фрэнк, иронично усмехнувшись, уходит вглубь квартиры. — Вы двое? — отчаянно восклицает он. — Ты и… он? — Фогги… — Слышать не хочу! — Нельсон прикладывает ладони к горящим щекам. — С ума сойти. Мэтт криво улыбается, прикрывая рукой лицо.~
Фрэнк, как и Мэтт по итогу, безусловно принимает — не отрекается и не пытается бежать. В конце концов, жизнь слишком коротка и опасна, чтобы отказываться от того, что имеет для тебя значение. Прошлое все еще давит, но рядом с Мэттом уже не так сильно. Привычно берет два американо в кафешке рядом с домом, заходит в квартиру, открывая дверь ключом. Ставит один рядом с погруженным в работу Мэттом, досконально изучающим дело, за которое с ним расплатятся, вероятно, выпечкой или фруктами. Чуть улыбается и падает на диванчик. — Что там у тебя? — спустя время говорит Фрэнк. За окнами уже ночь, и яркая неоновая вывеска светит прямо в глаза. — Если в кратце, — начинает Мэтт, вынимая наушник. — На миссис Фрэнсис напал один из банды «Волков», они торгуют наркотиками и хорошо приплачивают, поэтому дело уже долгое время лежит в дальнем ящике. Они и ее хотели подкупить, — Мэтт встает, открывает шкаф. — Не подкупили — посыпались угрозы. Думаю, скоро угрозы сменятся действием. Достает черный костюм, выверенными движениями заменяя спортивные штаны и футболку на него. Натягивает маску. Вообще-то, Фрэнку не особо нравится новый костюм Мэтта: ни о какой защите в нем не идет и речи. Фрэнк встает с диванчика, разминая затекшие конечности. — Тогда идем разбираться, — говорит Касл. — Без убийств. Фрэнк морщится. — Без убийств, — кивает он. — Если не придется. Мэтт вздыхает и хлопает Фрэнка по плечу, что, ловко перехватив руку, тянет Мэтта на себя и крепко целует. — Не придется, — отрывается от его губ Мэтт спустя несколько мгновений. Фрэнк усмехается и жмет плечами, мол, да будет так, если повезет. А, если и придется, сильно он расстроен все равно не будет.