Rich don’t cry

В субботу, примерно в двенадцать часов, Чонгуку вздумалось спросить, как прошла дискотека, в чате их небольшой компании. По куче пьяных сообщений в чате всей параллели было очевидно, что Тэхен с Чимином далеко не единственные, кто решил пронести алкоголь. Своим праздным любопытством он создал себе проблем. Проснувшись утром в воскресенье, первое, что увидел Чонгук — сообщения от Чимина, которыми он атакует уже второй день. Он промолчал в общем чате, но зато записал в личку Чонгуку голосовое на пятнадцать минут, в подробностях рассказывая, как они с Намджуном обнимались в гримерке, а потом вернулись обратно танцевать, затем Чимин с Тэхеном забрались на стол и отплясывали там — об этом Чимин узнал по видео из общего чата — а под конец Намджун предложил проводить его до дома и признался, что не согласился на выпивку, потому что понимал, что должен быть трезв, чтобы доставить Чимина домой в безопасности после дискотеки. И вот уже второй день Чимина кидает из стороны в сторону. Он не знает, нравится ли Намджуну на самом деле, или он просто заботится о Чимине из жалости. Чонгук уже к вечеру субботы оставил попытки уговорить Чимина поговорить с Намджуном тет-а-тет. А у него на эти выходные и своих дел по горло. В пятницу Хёнбин вытащил его в кино. Они взяли билеты на последний ряд и половину фильма целовались, так что совершенно не уловили сюжет. После кино еле попали в итальянский ресторан, потому что в вечер пятницы почти все уже забронировано. Там Чонгук зажевал лазанью и пожаловался на усталость, после чего Хёнбин заказал такси домой. Уже поздно вечером, лежа в кровати, Чонгук открыл пустой диалог с Сокджином и хотел что-нибудь написать. Но так и не придумал ничего интересного, поэтому заблокировал телефон и встал, чтобы достать чемодан из шкафа. Суббота была ужасной. Ему столько нужно было собрать, а половина вещей валялась грязной прямо на полках в шкафу. Он тут же получил нагоняй от мамы за то, что развел бардак, и дал обещание содержать свои вещи в чистоте и порядке, пока будет в лагере, чтобы не позорить родителей. Так что к обеду он одной рукой складывал вещи в чемодан, а другой писал Чимину, что тот зря переживает. Но хуже всего была невыносимая пытка ожиданием. Он вытерпел всю неделю, но самый последний день самый тяжелый. После короткого перекуса ему пришлось запереть дверь в комнате и подрочить на свои фантазии о совместном пребывании в лагере с Сокджином, иначе его бы просто разорвало на части. Он не мог ему написать или позвонить, потому что днем ранее Хёнбин говорил, что собирается провести субботу с лучшим другом. А в примерно четыре часа подтвердил это их совместным селфи. Чонгук кинул пару смайликов в ответ и сжал в руке волосы на голове. Неделя в школе обычно проходит мучительно долго, как будто в сутках сто часов, но он уверен, что эти семь дней в лагере он просто не заметит. Мысленно сокрушаясь на несправедливость этого мира, он продолжил укладывать свои вещи, вычеркивая из списка то, что уже сложил. И в утро воскресенья даже Чимин со своим уже абсурдным нытьем не может испортить Чонгуку настроение. Они заранее договорились, что водитель родителей Сокджина довезет их до места, а заедет за Чонгуком он примерно в одиннадцать тридцать. Чонгук же проснулся в шесть утра и первым делом поковылял принимать душ. Он взял самый вкусный гель для душа из многообразия баночек на полке, а также изогнулся во всех возможных позах, чтобы быть гладко выбритым для предстоящего дня. Думая о том, как они будут спать ночью — на разных кроватях, на одной или, может, сдвинут две кровати рядом — ему пришлось снова подрочить, потому что мысли быстро утекли в разряд «что они будут делать на этой кровати». Затем Чонгук приготовил себе быстрый завтрак. Он уже вполне может передвигаться без костылей, прихрамывая на одну ногу, которая все еще туго затянута эластичным бинтом. Сложись бы обстоятельства по-другому, сейчас Чонгук бы бегал на дорожке в спортивном зале и мысленно настраивался на неделю беспробудных соревнований. Сокджин бы уехал в лагерь, и они бы не смогли увидеться всю неделю. Но судьба, слава богу, распорядилась иначе. Так что, выкладывая на тарелку яйцо поджаренное с цветной капустой, Чонгук не может перестать улыбаться. Наконец-то и в его жизни наступила светлая полоса. Родители вряд ли приедут к нему в лагерь, но Хёнбин обещал явиться хотя бы на день, что скорее минус, чем плюс. Однако его занятость перед отчетным концертом довольно высокая, так что, возможно, все планы в итоге нарушатся. После завтрака Чонгук складывает в чемодан свою щетку, бритву, а также засовывает между одеждой оставшиеся у него презервативы и смазку. Он побоялся это делать вчера, ведь мама могла проконтролировать, что он положил в чемодан, но вечером она ясно дала понять, что ей некогда этим заниматься. Так что на часах уже семь тридцать, а Чонгук полностью собран и готов отправляться. Он заправляет кровать и прибирается по-мелочи, затем берет с полки какую-то книгу на английском и садится читать, а точнее делать вид. Отец в выходные просыпается около восьми утра, так что если он зайдет в комнату сына и обнаружит его читающим иностранную литературу на языке оригинала, то точно будет доволен. Хоть Чонгук и позволяет родителям манипулировать собой, сам он тоже уже давно изучил способы влияния на их эмоции. Наконец, ровно в одиннадцать он сидит полностью одетый на диване в гостиной и разговаривает с мамой. Она наставляет его на прилежное поведение, что делает всякий раз, когда Чонгук отправляется в новую компанию людей. Она в сотый раз напоминает о важности первого впечатления, пока Чонгук кивает и украдкой поглядывает на стрелки часов, которые двигаются так медленно, что Чонгуку кажется, что они просто стоят на месте. — А этот мальчик, Сокджин, ты общаешься с ним? — Он лучший друг Хёнбина, — Чонгук пожимает плечами. — Иногда мы с ним обсуждаем математику. — Попробуй с ним подружиться. Ты же прекрасно знаешь, кто его родители! Такими связями нельзя разбрасываться, — машет руками мама. — Ты, кстати, все еще дружишь с Чимином? — Конечно, — Чонгук криво улыбается, вспоминая полотна текста, которые он получал все выходные. — Это хорошо, — кивает сама себе мама и улыбается. Чонгук на минуту задумывается — родители Сокджина тоже наставляют его на дружбу с Чонгуком? Совершенно не хочется после лагеря изображать лучших друзей и общаться публично больше, потому что Чонгук знает, что выдаст себя, просто утонет в глазах Сокджина и публично пойдет ко дну. Одиннадцать тридцать. Отец помогает вынести чемодан на улицу, где погода совсем не шепчет. Дует такой сильный ветер, что вся утренняя укладка Чонгука превратилась в одно большое гнездо. Благо тут же подъезжает Сокджин с водителем… и с Хёнбином. Он выходит из машины и бросается обнимать Чонгука. Они целуются, обмениваются взаимными обещаниями скучать друг по другу и писать при любой удобной возможности, пока водитель загружает чемодан в багажник. Чонгук прощается с родителями и садится на заднее сидение машины, сдержанно здороваясь с Сокджином. Они оба машут Хёнбину через окно, когда отъезжают — он поедет домой на такси — и утыкаются в телефоны, не перекидываясь ни словом. Всё, что они скажут или сделают внутри этой машины, обернется против них, поэтому ещё полчаса придется изображать обычных подростков-одноклассников, которым плевать друг на друга. Сокджин практически сразу достает наушники и включает музыку, Чонгук делает то же самое. В какой-то момент его укачивает, и он засыпает. Сокджин будит его, потрясывая за плечо, когда они уже подъезжают к воротам лагеря. На пропускном пункте нужно назвать свою фамилию и имя и показать номер договора, который оформляют родители при покупке путевки. Дальше машину не пропустят, поэтому водитель достает оба чемодана из багажника, пока школьники разбираются с документами. — Я помогу с чемоданом, — говорит Сокджин и смотрит на больную ногу. Чонгук молча кивает. Они вдвоем проходят за девушкой, которая показывает территорию лагеря, пока они идут до своего корпуса. Зябкий ветер не располагает к прогулке совершенно, поэтому Чонгук подтягивает шарфик вверх на нос. Он все еще не отошел ото сна, и из-за этого жутко холодно. Сокджин, наоборот, бодро тащит вперед два чемодана и ещё успевает спрашивать девушку, можно ли сейчас посещать бассейн. Когда они добираются до двухэтажного небольшого здания, вокруг которого насажены низкие ёлки, девушка весело сообщает, что тут они и будут жить, а из дверей появляется молодой человек, немногим старше Сокджина и Чонгука. — Ребята, привет! Я сейчас покажу вам вашу комнату. Правильно понимаю, что вы те самые друзья из одной школы? — тараторит парень и подмигивает девушке, которая тут же начинает смеяться. — Это наш vip корпус с двухместным размещением. Сокджин, твой папа позвонил нам и попросил поселить вас вместе, — объясняет она. — Да, и вот ваши карточки! — парень протягивает каждому пластиковую карточку с надписью «Ингликус». — Они нужны, чтобы открыть электронный замок при входе в здание и в вашу комнату. Чонгук вдыхает. Нельзя это все объяснить, находясь в теплом помещении? И вообще… можно уже оставить их с Сокджином вдвоем в их комнате? — Ну, что, пойдем? — заряженный парень машет рукой и помогает Сокджину с одним из чемоданов. — Мы, эм, не получили информации, что у тебя что-то с ногой, Чонгук, поэтому разместили вас на втором этаже, но если что… — Нет! — вскрикивает Чонгук так, что даже Сокджин вздрагивает. — Ну, то есть не надо из-за меня что-то менять. Надо ногу разрабатывать всё равно. Парень кивает и возвращает свою дежурную улыбку. Они проходят внутрь, где их встречает небольшой коридор с кулером и лестница наверх. Сокджин с парнем тащат чемоданы на второй этаж, пока Чонгук аккуратно взбирается вверх по лестнице. Когда они подходят к своей комнате и пикают карточку, Чонгук задерживает дыхание. За дверью небольшая комната в двадцать пять квадратов с собственным санузлом, двумя полутроспальными кроватями, шкафом и двумя письменным столами. Чонгук осматривается и не слушает ни слова, что им рассказывает уже порядком поднадоевший улыбчивый пацан. — В ваш корпус нельзя пускать девочек, имейте в виду, а вам нельзя в женский корпус. Это важно, парни, не подведите. — А как тут с шумоизоляцией? У меня ужасно чуткий сон, — спрашивает Сокджин. — О, не переживай! Ваш корпус просто идеальный. Здесь всё по высшему разряду! Вас никто не побеспокоит! Сокджин кивает и улыбается. Наконец, их оставляют наедине, и Чонгук набрасывается с поцелуем, как только закрывается дверь. — Я думал, он и спать ляжет у нашего порога, — говорит он, сделав шаг назад, чтобы снять курточку. В комнате становится жарко. — Он просто выполнял свою работу, — хихикает Сокджин и снимает пальто. — Надеюсь, тебе тут понравится. Чонгук вместо ответа снова его целует. Он так долго ждал этого дня, а сейчас просто невозможно поверить, что они проведут всю неделю вместе. Он прижимает Сокджина ближе к себе, чтобы чувствовать его каждой клеткой своего тела, и жадно-жадно целует, как будто больше никогда не сможет этого сделать. Сокджин обнимает его, кладет руки на спину и поглаживает. Ему тоже эта неделя далась непросто. Особенно из его головы не выходили слова Чимина в четверг. Анализируя его интонацию и выражение лица уже после разговора, Сокджин пытался понять, узнал ли он в этих пошлых звуках своих друзей. Зная Чимина, такая информация точно не пролежит у него на полке ни одной лишней секунды. Окончательно Сокджин убедил себя, что нет поводов беспокоиться, когда в субботу Хёнбин провел с ним целый день и был таким, как и всегда, веселым. Он также признался Сокджину, что очень бы хотел, чтобы за время лагеря они с Чонгуком сдружились, хоть и понимает, что они оба довольно замкнутые люди. Сокджин на это улыбнулся и молча кивнул. Ему становится некогда думать о вчерашнем дне, когда Чонгук начинает настойчиво щупать его в районе ширинки джинс, постанывая в поцелуй. Сокджин сам расстегивает пуговицу и молнию, позволяя быстрым рукам пробраться дальше. — Неужели ты правда хочешь сделать это сейчас? — облизывает покрасневшие губы Сокджин. Чонгук поднимает на него полный похоти взгляд. Его губы сильно распухли и стали на пару тонов темнее, чем были до этого. Сокджин подозревает, что и сам он выглядит подобным образом. — У нас слишком мало времени, — отвечает Чонгук и стягивает с себя свитер сразу вместе с футболкой. Сокджин также снимает свой джемпер. — Господи, я… я просто поверить не могу, что такой красивый человек, как ты, существует. Штаны Сокджина уже валяются на полу, он даже не отследил момент, когда они там оказались. Чонгук пожирает его вполне обыкновенное стройное тело бешеным взглядом, и кажется, что он может впиться зубами в любую секунду. Сокджин подталкивает его к одной из кроватей и помогает снять джинсы перед тем, как уложить его спиной на покрывало. Его нога все ещё не в том состоянии, чтобы можно было вытворять, что душе угодно. Только даже если она и болит, у Чонгука вся кровь сейчас в совершенно другом месте, и никакой боли он просто физически не может ощущать. Сокджин проводит двумя пальцами по натянутой ткани трусов, и Чонгук стонет. Он рывком притягивает лицо Сокджина ближе и целует, буквально впиваясь в чужие губы. Сокджин стягивает вниз ткань трусов и берет в руку налитый кровью член. Он проводит вверх и вниз кольцом из пальцев и сам шипит от боли после того, как Чонгук сжимает волосы на его затылке. — У меня всё в чемодане, офигеем искать. Давай без всего. — Нет. Ты знаешь, что я не могу. — Не вредничай. Мы теряем время. — У нас ещё семь ночей впереди. Мы никуда не опаздываем. Чонгук хмурит брови и надувает щеки, как ребенок, которому не покупают шоколадку. Сокджин улыбается и чмокает его в уголок губ. Тазом он склоняется ниже и одной рукой спускает свои трусы. Когда он берет оба их члена в руку, Чонгук закатывает глаза и открывает рот. Ему так хорошо, что он не может даже издать стон. Нет ни одного сценария, что он сможет продержаться дольше пары минут. Все звезды на небе сошлись именно в этом месте, на кровати двухэтажного vip корпуса лагеря «Ингликус», ровно в ту секунду, когда Сокджин начал надрачивать их члены вместе. Чонгук чувствует это трение и внутри него полыхает огонь. Это всё, чего он мог желать. Пускай счастье и продлится всего одну неделю. Приняв вместе душ и нацеловавшись так, что губы были готовы отпасть, они принялись разбирать чемоданы. Чонгук аккуратно выкладывал свои вещи в шкаф, повесил на плечики свою куртку и пару джемперов, которые легко мнутся и выставил на нижнюю полку свою обувь. Он слегка перестарался и набрал вещей на целый месяц. Чонгук был слишком увлечен процессом сборов, что даже не заметил, как сложил трое практически одинаковых джинсов, хотя вполне мог бы обойтись одной парой. Закончив со шкафом, он отправил Хёнбину сообщение, что они добрались и всё хорошо. Парень тут же ему перезвонил и устроил практически допрос с пристрастием сначала на тему того, почему Чонгук так долго не писал, а потом о подробной инфраструктуре лагеря. Чонгуку пришлой врать на ходу и говорить, что они обошли всю территорию в рамках экскурсии-знакомства еще до того, как заселились в комнату, поэтому всё это и заняло так долго. Хёнбин посокрушался, что его бедного Чонгука заставили ходить с его-то больной ногой. Ничего не оставалось, как просто молча это выслушать, поджав губы. Сокджин прекрасно слышал возмущенные речи лучшего друга, хотя Чонгук разговаривал не на громкой. Всякий раз, когда он называл Чонгука «бедненьким», Сокджин прекрасно видел эмоцию раздражения. Удивительно, как Хёнбин до сих пор не понял, что Чонгук устал от этой жалости. Он считает себя сильным человеком, который со многим может справиться, поэтому такое сюсюкание сильно бьёт по его самолюбию. Однако сейчас Сокджин не вмешивается и даже старается временно не отсвечивать. Он берет из чемодана косметичку со всякими банными принадлежностями и уходит в ванную, чтобы расставить по местам свою зубную щетку, пасту, зубную нить и несколько баночек уходовой косметики. Чонгук прощается с Хёнбином и тяжело выдыхает, когда отбрасывает телефон в сторону. Сокджин закрывает на молнию пустую косметичку и возвращается в комнату. Они никогда не говорят о Хёнбине. — Ты закончил? Не хочешь сходить пообедать? — предлагает Чонгук и встает с кровати. — Отличная идея, — улыбается Сокджин. Зайдя в кафетерий, Чонгук понимает, что по возвращении из лагеря ему прилетит от всех — от родителей, Юнги и диетолога, к которому он ходит раз в два месяца. В лагере для тех, кто оплатил vip пакет пребывания, отдельный зал с системой шведский стол, где можно набрать себе на тарелку всё, что угодно, и в любом количестве. Он выбирает себе стейк из свинины и ложку овощей на пару, засматриваясь на десерты. В зале целая куча свободных столов, кроме них двоих здесь было ещё человек десять — остальные либо ещё не приехали, либо тусовались в общем кафетерии. Они заняли столик у окошка и жадно напали на еду. Чонгук сегодня позавтракал очень рано и с того момента ничего не ел, так что пока он ходил мимо столов с едой, его желудок урчал так громко, что это могли услышать повара на кухне. Ели они молча, потому что уже слишком привыкли к своему образу вечной отстраненности, когда они на публике. Сокджин листал соцсети, а Чонгук смотрел видео с одним наушником в ухе. На стулья напротив усаживаются две девушки, также с тарелками еды. Они с улыбкой спрашивают, не занято ли тут, и Чонгук с Сокджином мотают головой с поднятыми бровями. — Меня зовут Ким Ли Ён, а это моя подруга Мин Са Хён. Мы учимся в одной школе, — говорит одна девочка, поправляя волосы. — Приятно познакомиться. Ким Сокджин, это Чон Чонгук. Мы тоже из одной школы, — отвечает Сокджин, пока Чонгук переваривает всё происходящее. — Как вам тут? Успели осмотреться? — включается в разговор Са Хён. — Да нет, мы слишком долго спорили, кому какая достанется кровать, — Сокджин улыбается обоим девушкам, пока те хихикают, и Чонгук бросает на него взгляд. — Я так понимаю Чонгук проиграл, да? Смотрит на тебя с такой злостью! Теперь Чонгук смотрит с прищуром уже на девушек. Он до сих пор не может понять, что они тут делают, если пустых столов ещё предостаточно. И то, почему Сокджин с первых секунд их веселит и хихикает вместе с ними, не понятно ему больше всего. — Да. Гук не умеет проигрывать, но кто же виноват, что я эксперт в «Гляделках»? Девушки снова смеются, прикрыв рты ладонями, а Чонгук так и не проронил ни слова. Сокджин отложил телефон и включился в активную беседу. Они рассказывали о своей школе, о том, чем занимаются в свободное время, а Сокджин все-таки склонил Чонгука в паре слов рассказать про баскетбол. Одна девушка — он уже забыл её имя — даже его похвалила за отличную форму. В конце концов он задолбался терпеть эту непрошеную компанию и ушел выбирать себе десерт. Минуты две он ходил вокруг маленькой стойки с тортиками и пирожными, всматриваясь в них и изучая состав на табличках. Но и тут ему помешали. Одна из двух девочек, та, что его похвалила, откуда ни возьмись оказалась рядом с ним с пустой тарелкой в руках. — Выбрал уже что-нибудь? — Ничего не впечатлило, — пожал плечами Чонгук. Но это была явная ложь. Его заинтересовал тирамису, но признаться в этом какой-то девочке не хотелось. — Правда? А мне хочется попробовать тирамису. Выглядит аппетитно! — она протягивает руку и берет специальную лопатку, пару раз тыкается в торт нарезанный на кусочки, не решаясь поддеть один. — Я боюсь испортить всю красоту. Поможешь мне, пожалуйста? Чонгук без единой эмоции на лице забрал лопатку из её руки и одним движением положил на тарелку кусок торта. Все с этими девочками стало понятно. Что с ними всеми не так?! Тэхен постоянно рассказывает, как на организованных родителями встречах его буквально пожирает глазами каждая, с кем он встречается! Хорошо, что у Чонгука достаточно воспитания, чтобы не отшить её в грубой форме прямо возле этой стойки с десертами. Он, скрипя зубами, поворачивается к их столу, намереваясь вернуться на место, но он видит, как Сокджин со второй девочкой весело смеются и что-то обсуждают. Не так он себе представлял свою идеальную неделю лагеря. — Знаешь, может, мы как-нибудь прогуляемся по территории вместе? Посмотрим, что тут есть… — идет звук откуда-то сбоку, и Чонгук вспоминает о любительнице тортиков. — Посмотрим, — он отвечает односложно, но совсем не так, как хотелось бы. Во всяком случае не стоит портить отношения с кем-то в самый первый день. Он уверено шагает вперед, позабыв и про свою больную ногу в том числе. Со стула он забирает свой телефон с наушниками и дергает за капюшон курточку со стула. Остающимся сидеть Чонгук бурчит неразборчивое «плохо себя чувствую» и спешит уйти из этого здания. На улицу он так и вылетает в одной футболке, накидывая курточку уже только на ходу. Его лодыжка начинает ныть, сигнализируя немного сбавить темп ходьбы, но Чонгук её игнорирует. Обычно в такие моменты спонтанной злости он пробегает километров пять, чтобы успокоиться и прийти в себя, но сейчас и этого он сделать не может. Даже не хочется оборачиваться и смотреть, идет ли за ним Сокджин, потому что Чонгук боится допустить мысль, что он все еще сидит там и мило болтает с девочками, отчаянно нуждающимися в любовных отношениях. Он возвращается в комнату и ложится на кровать, где они провели первый час своего нахождения в лагере. Легкий запах одеколона Сокджина обнимает Чонгука, и он накидывает на себя одеяло. Приятные воспоминания о жарких поцелуях на этом месте помогают ему успокоиться, и он засыпает. Сложно определить, сколько в итоге он проспал, ведь открыв глаза в комнате все ещё светло, а лампы не горят. Он трёт руками глаза и оглядывает комнату, сначала не совсем понимая, где он находится. Его взгляд натыкается на Сокджина, лежащего на своей кровати с телефоном. Он со скучающим видом что-то листает. Чонгук садится на кровати, все ещё пытаясь проснуться. Сокджин поворачивает голову, заметив движение, и ухмыляется: — Выспался? Чонгук кивает на автомате и зевает. Он встал сегодня слишком рано, поэтому ещё один дневной сон был ему необходим. — Может, тогда объяснишь, что на тебя нашло за обедом? — Сокджин откладывает телефон и с игривым огоньком в глазах тоже усаживается на кровати. — Ничего, — отрезает Чонгук, сжав челюсти. Он поднимается и уходит в туалет, параллельно снова заводись из-за глупых девочек, которые пытались флиртовать с ними. Когда он возвращается в комнату, Сокджин все так же сидит на кровати и ждёт его развернутого ответа. Он выгибает бровь, когда видит, что Чонгук смотрит на него. — Неужели ты не понял, зачем они пытались познакомиться с нами? — фыркает он на пытливый взгляд. — Понял, конечно. И что? — Сокджин спокойно пожимает плечами. — Они клеились к нам! И она… она флиртовала с тобой! — Чонгук машет руками. Ну как Сокджин не может этого понять! — Я заметил. В чем проблема-то? — В том, что она пытается тебя охмурить… я не знаю. Она хочет с тобой встречаться и, там, гулять вместе… да много всего! Сокджин не сдерживается и издает короткий смешок. — Какой ты проницательный, оказывается. Почему же ты тогда не берешь во внимание тот факт, что за час до нашего знакомства с ними я дрочил твой член своей рукой? Нахмуренные до этого брови Чонгука начинают расправляться, а воинственная гримаса пропадает с лица, и на её месте оказывается выражение глубокого беспокойства. — Я подумал, что она тебе может понравиться больше. — И что заставило тебя так подумать? — Ну, я не знаю. Вдруг, ты бисексуал или что-то типа того, — Чонгук говорит это очень тихо — до него начинает доходить абсурдность этого разговора и его поведения. — Чонгук, я гей, — вздыхает Сокджин. — Я так понимаю, теперь мне нельзя общаться с парнями? — Извини, я идиот. — Это уж точно, — он встает с кровати и накидывает на ноги шлепки. — Как тебе только в голову пришло ревновать? Сокджин выходит из комнаты, дверь за ним закрывается с хлопком. Чонгук ударяет кулаком по столу и шипит от боли. Так недолго уехать из лагеря с ещё одним повязанным эластичным бинтом. Только сейчас до Чонгука доходит в какой бред он заставил себя поверить. Сокджин никогда не проявлял интереса в общении с девушками, даже до начала их тайных отношений. Но его последняя фраза. Чонгук ложится обратно на кровать, размышляя, что он имел в виду: возможно, это о том, что сама мысль об отношениях с девушками вызывает смех, но с другой стороны — этого Чонгук боится больше всего — он, вероятно, хотел сказать, что Чонгук не имеет никакого морального права его ревновать, пока сам находится в отношениях, которые Сокджин имеет честь наблюдать каждый божий день. Сокджин пропадал где-то до вечера, и увидел его Чонгук на общем собрании, где их приветствовали, рассказывали о программе мероприятий и расписании различных кружков. Чонгук всю информацию пропустил мимо ушей, то и дело бросая неловкие взгляды на Сокджина, который, несмотря на ссору, сел рядом с ним. Небольшое вступительное собрание закончилось довольно быстро, и всех отправили ужинать. Всей большой толпой они шли в сторону здания кафетерия. Сокджин все так же молчал, а Чонгук хотел прямо на дороге упасть на колени и раскаяться, какой он идиот. Но добрались они до ужина без громких происшествий. К ним за стол опять сели эти же девочки, и Чонгук раздражался с каждым словом, которое Сокджин им говорил. Сам Чонгук стойко молчал и лишь кивал или пожимал плечами, если вопрос задавался ему. Они вышли с ужина вчетвером и разошлись только, когда дошли до своих корпусов. Вернувшись в комнату, Сокджин сразу пошел в душ, а Чонгук быстро чиркнул смс Хёнбину, что все хорошо, и что день был очень насыщенный, поэтому он идет спать, а затем поставил телефон в режим «не беспокоить». Дело в том, что если Хёнбину не написать, то он мертвого из-под земли достанет, чтобы достучаться до не желающего с ним общаться Чонгука. Сокджин выходит из ванной комнаты и ложится в кровать. Чонгук больше не хочет терять ни минуты на ссоры. Мылся он и так за сегодня два раза, поэтому просто переодевается в пижаму и с виноватым взглядом подходит к кровати Сокджина. Тот отвлекается от телефона и молча смотрит. Чонгук чувствовал себя так отвратительно, что был готов позорно разреветься, но Сокджин приподнял одеяло, приглашая лечь рядом. Чонгук мигом оказался на кровати рядом с ним и положил голову ему на плечо. — Прости меня, — прошептал он. — Я не знаю, что на меня нашло. Я увидел, как она пытается подкатывать к тебе, и просто разозлился от мысли, что ты выберешь её. Сокджин молчал. За эти долгие секунды Чонгук уже почти решил, что его глупое поведение положило конец всему. Он просто не видел слёзы, которые пытался сдерживать Сокджин. Ему хотелось сказать: «Хотя бы теперь ты понимаешь», но он знал, что это жестоко. Ничего уже не изменится. — Ты должен верить мне, иначе ничего не получится, — говорит Сокджин спокойным голосом, сумев подавить в себе слёзы. — Я верю, — Чонгук приподнимается на локте, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я давно уже хотел сказать, но зачем-то искал подходящий повод. Я тебя л… — Подожди, — Сокджин испуганно накрывает его рот своей ладонью. — Не надо. Все станет только сложнее. Чонгук вздыхает и другой рукой убирает ладонь Сокджина. Он наклоняется и нежно целует его. — Я никому этого не говорил. Никогда, — Чонгук говорит серьезно, глядя прямо в глаза. — Даже ему. Для меня это не пустые слова. И я никогда не выбирал никого кроме тебя. Моим выбором всегда будешь ты. *** После признания Чонгука прошлой ночью они не разговаривали, а просто улеглись спать в обнимку. Утром Чонгук проснулся первым и аккуратно вылез из объятий Сокджина, чтобы сходить умыться. Он посмотрел на свое помятое лицо в зеркале и сразу же увидел последствия вчерашней картошки фри на ужин. Все-таки ему придется соблюдать хотя бы базовые правила диеты, если он не хочет проходить всю неделю с заплывшим лицом. Он чистил зубы и в зеркале заметил такого же сонного Сокджина, которой подошел к нему и обнял со спины. — Хочу, чтобы ты знал: я тебя тоже, — сказал он вместо пожелания доброго утра и поцеловал Чонгука в щёку. Смущенно улыбнувшись, Чонгук прополоскал рот от зубной пасты и поцеловал Сокджина. С этими признаниями их ситуация действительно становится только сложнее, однако, им обоим важен сам факт — они любят друг друга, а значит со всем справятся. Это утро многое поменяло. За завтраком Чонгука как будто подменили — он весело общался со вчерашними девочками, которых днём ранее он делал вид, что не замечал. Они даже спросили, всё ли у него хорошо. — Чонгук вчера узнал, что на днях к нему собирается приехать его парень, — улыбнулся Сокджин на шокированные взгляды девушек. — Оу, вот как, — первой выдохнула Ли Ён, которая проявляла к Чонгуку интерес. — Вы давно с ним встречаетесь? — Мне тогда, кажется, только-только исполнилось тринадцать, — отзывается Чонгук. — А ты, Сокджин, в отношениях? — осторожно спрашивает другая девушка. — Нет, но я влюблен. Извините, девочки, стоило с самого начала вам сказать. — Ну какие мы глупые! Ты же мне правда понравился, — смеётся Ли Ён, глядя на Чонгука. — Но хорошо, что всё так получилось, тем более вчера вечером объявился мой бывший парень. Я так хочу вернуться нему! — Начинается! Ты же знаешь, что он придурок, — закатывает глаза Са Хён. — Может, мы чем-то сможем помочь? Давай рассказывай, — говорит Чонгук, нарезая кусочек бекона. Сокджин старается не смотреть в его сторону, чтобы не выдать своим гордым и влюбленным взглядом свои чувства. Хорошо, что они обо всем поговорили. Теперь Чонгук снова стал тем классным парнем, каким его знает Сокджин. Возможно, они даже подружатся с этими девочками и смогут рассказать свою сложную историю, ведь так хочется с кем-то поделиться. Особенно Сокджину. Он переживает, потому что понимает — то, что он делает в корне неправильно. Весь день они провели вместе. Сначала посетили занятие по английскому, где писали входной тест и обсуждали свои хобби, затем пошли на презентацию кружков и записались на актерское мастерство. Им пообещали, что будут ставить пьесу Шекспира на новый лад. После обеда, в классический лагерный тихий час, они решили не заниматься непристойностями, а оставить это на ночь, поэтому просто лежали в кровати, болтали и целовались. Чонгук ещё с утра отключил телефон, чтобы никто не мог им помешать, поэтому даже не знает, писал ли ему что-нибудь Хёнбин. В прочем, сейчас это было совершенно неважно. Обычно в школе им приходится делать вид, что их ничего не объединяет и кроме домашки им и поговорить-то не о чем, но это просто их способ держать дистанцию. Они оба увлекаются лекциями TED Talk и часто обсуждают, что посмотрели в последнее время. Чонгук чаще смотрит что-то связанное с психологией, а Сокджин смотрит всё, что связано с изучением языков. Он, всё-таки, ещё и немецкий должен знать в совершенстве. Так что тихий час они провели в умиротворенном спокойствии, обсуждая интересные темы. Вечером на ужине они снова поболтали с девочками и договорились погулять по тропинке вдоль забора лагеря — она уходит немного в лес, и по фотографиям там очень красиво. Но сегодняшний вечер они уже распланировали только для них двоих. Вернувшись в комнату, Чонгук включил телефон и сразу позвонил Хёнбину, извиняясь, что не заметил, что телефон валялся в кармане разряженным с самого утра. Он даже вышел в коридор, чтобы спокойно сделать то, что он должен — сладкими речами и обещаниями задобрить разгневанного Хёнбина. И тут-то слова Сокджина за завтраком оказались пророческими — Хёнбин пообещал приехать на несколько часов в четверг, ведь у него так удачно выдастся выходной от репетиций. Чонгук, тщательно скрывая разочарование в голосе, сказал, что очень будет ждать. После разговора он зашел в комнату и увидел Сокджина, сидящим на кровати. Он бросил телефон на пол прямо у порога, и в очередной раз наплевав на больную ногу, в буквальном смысле побежал к нему и упал на колени прямо перед ним. — Четверг, — Чонгук кладет голову Сокджину на ноги и прикрывает глаза. Сокджин прекрасно понимает, о чем говорит Чонгук. — Все будет хорошо, — говорит он и приглаживает волосы на голове Чонгука. Помолчав несколько минут, Чонгук уходит в душ. Все-таки не стоит убивать весь вечер тем, что и так портит настроение каждый день. Он смывает с себя телефонный разговор с Хёнбином и в очередной раз задумывается о серьезном разговоре с ним. Они все равно не смогут быть вместе с Сокджином открыто, ведь это его разобьёт, но так хотя бы их совесть будет чиста. Он выходит в комнату в одном полотенце, Сокджин в это время успевает сделать пару упражнений домашки от репетитора по политологии, но он закрывает тетрадку ровно в ту секунду, когда Чонгук открывает дверь ванной комнаты. Он смотрит на идеальное подкаченное тело без единого изъяна и встает со стула, чтобы поцеловать Чонгука. Чонгук сам ведет его к одной из кроватей и по пути теряет полотенце. Сокджин разрывает поцелуй, чтобы лечь на кровать, и жадно смотрит на Чонгука. Он залезает сверху, и Сокджин сразу хватается за его задницу. — Знаешь, я подумал, — загадочно начинает он. — Нам стоит больше практиковаться в английском, don’t you think? Чонгук хлопает глазами, оперевшись о грудь Сокджина, и наклоняет голову в бок. — Ну, наверно. Завтра тогда можем попрактиковаться. — No, we should start right now. Сокджин переворачивает Чонгука на спину и нависает сверху. Сначала в глазах напротив читается недоумение, но затем зрачки расширяются, и Чонгук хитро улыбается. — You are fenomenal. The only thing I don’t understand is why are you still all dressed up? Ухмыльнувшись Сокджин выпрямляется и быстро снимает футболку, отправляя её валяться на полу. Он расстегивает ширинку джинс, которые не переодел с ужина. Сокджин успел возбудиться от собственной идеи грязных разговорчиков на английском. Чонгук до сих пор немного стесняется, но, возможно, другой язык заставит его раскрепоститься. — I’ve always wanted to do this too, — сглатывает Чонгук. — Do what?— Сокджин встает, чтобы снять штаны вместе с трусами. — I’m not sure I can say it out loud. — Of course, you can. Tell me. Чонгук сидит на кровати и из-за смущения, начинает закрываться руками. Он смотрит на Сокджина, совершенно голого перед ним, и задерживает внимание на висящим между ног вставшем члене. — I wanted to try… You do it all the time and it’s perfect. I want to do it too. Сокджин терпеливо ждёт, пока Чонгук соберется с мыслями. Видно, как сильно он смущается, даже при условии, что говорит на не родном языке. — I wanted… I want to suck it. I’ve never done it, but I really want to, — заканчивает мысль Чонгук с красными щеками. — Oh, really? Well, you can do it if you really want to, — Сокджин приятно удивляется такому признанию. Он еще и раньше понимал, что Чонгук хочет это сделать, но не решался предложить, пока Чонгук сам об этом не скажет. Сокджин подходит ближе к кровати, и Чонгук начинает нервничать ещё больше. Он смотрит на него снизу вверх и улыбается. Чонгук вспоминает, как начинал это делать Сокджин, и аккуратно берет его член в руку. Он проводит по нему кольцом из пальцев вверх-вниз и целует головку. Сокджин гладит его по волосам. Чонгук зажмуривается и открывает рот, он сразу же пытается взять как можно глубже, потому что когда так делал Сокджин, было дико приятно. — Don’t rush, — слышит он мягкий голос сверху. Чонгук немного расслабляется. Он работает языком и рукой, все так же не открывая глаз. Он чувствует, как сам возбуждается, слыша стоны Сокджина. В голове фейерверки — ему нравится, как Чонгук старается для него. Насаживаясь до предела, Чонгук сдерживает кашель и берет в руку яички. — Look at me, please, — Сокджин тяжело дышит и рукой сжимает волосы Чонгука на голове. Чонгук поднимает глаза, но быстро отводит взгляд. Ему так неловко, хотя Сокджин выглядит так горячо с приоткрытым ртом и полным возбуждения взглядом. — You are the best, my love, — шепчет он и начинает толкаться в рот Чонгука, крепко держа его за волосы. Чонгук чувствует, как член в его рту начинает пульсировать, и расслабляет горло, чтобы Сокджин мог зайти глубже. Через секунду струя спермы стреляет ему в рот, и он дергается от неожиданности. Жидкость быстро заполняет полость рта, и Чонгук с наслаждением её глотает. Сокджин делает это всегда, и теперь Чонгук понимает почему — ничего слаще он в жизни не пробовал. Он настолько возбужден, что сам готов кончить от одного прикосновения к своему члену, но он даёт Сокджину закончить и немного отойти от оргазма. — That was amazing, — говорит Сокджин и садится рядом на кровать. — I never imagined it could be so wonderful. — Does it mean it was your first ever blowjob?— спрашивает Чонгук, смущенный похвалой. — Yes, and you’ve made my first time fantastic. Сокджин потихоньку восстанавливает дыхание и смотрит на Чонгука с ещё большей похотью, чем до этого. — And now it’s time to make you feel the same, dirty boy. *** Следующие два дня проходят волшебно. Они ходят на занятия утром, затем на тихом часе болтают или вместе смотрят видео, а вечером ходят гулять. Чонгук приноровился ходить без бинта, в целом с ногой все в порядке. Во вторник они вдвоем прошли по лесной тропинке, пока все остальные были на дискотеке. Они были там совсем одни, так что могли спокойно идти, держась за руки, целоваться и делать милые селфи. Сокджин сказал, что закинет фото в облако, в папку под паролем, так что здесь нечего бояться. А Чонгук ничего не боится. Он живет этим моментом, ловит кайф от их времени вместе и сам делает фото, где они целуются. Каждый вечер перед сном они изучают друг друга, как в первый раз. Чонгук оттачивает свое мастерство в минете, потому что, хоть Сокджин и сказал, что это было отлично, ему нужно достичь в этом совершенства. В среду после ужина они прогуливаются по той же самой тропинке только уже вместе с девочками, с которыми познакомились в первый день. Они давали девочкам советы, как вести себя с парнями, предварительно выслушав об их проблемах с бывшими. Чонгука, само собой, засыпали вопросами про его парня. Сокджин улыбнулся и незаметно ему кивнул, давая понять, что он должен сделать вид, что их с Хёнбином любовь самая крепкая на свете. Это напомнило о приезде Хёнбина в четверг. Он также звонил вечером в среду, чтобы поделиться тем, как он взволнован. В четверг утром Чонгук проснулся уже нервным. Ему всю ночь снились различные сценарии, как Хёнбин может узнать об их тайных отношениях за короткое время посещения их в лагере. Вчера он сказал, что сможет вырваться всего на пару часов. Чонгук заставил голос дрогнуть и выразить сожаление. Так что утром он уже был на взводе. Сокджин продолжал говорить, что все пройдет хорошо, и Хёнбин ни о чем не догадается, но Чонгук нервно прятал по углам презервативы и смазку, чтобы ничего лишнего не попалось на глаза, если Хёнбин зайдет в их комнату. Сегодня ещё, как на зло, лагерь устраивает день спорта, так что Чонгук однозначно выпадает из всех дневных активностей. Сокджин же, наоборот, собрался участвовать. Вчера им что-то говорили про футбол, и Сокджин вызвался играть. Всё, что хочется Чонгуку делать сегодня — болеть за него на трибунах, подавать воду во время перерыва и вечером поздравить его с победой, но он явно будет сидеть на самой высокой лавочке трибун с Хёнбином и с грустью жаловаться, как ему не хватает своего парня. Чонгук начал сомневаться в отсутствии у него экстрасенсорных способностей, когда перед началом футбольного матча Хёнбин потащил его на верхнюю трибуну. Он приехал сразу после обеда и накинулся на них двоих как будто не видел несколько лет. Хёнбин поцеловал Чонгука так страстно у всех на глазах, что несколько парней, проходивших мимо, присвистнули им. Сокджин сказал, что участвует в игре по футболу сегодня, и Хёнбин с прищуром в глазах спросил, не заставляли ли Чонгука тоже участвовать. У него же больная нога! — Всё в порядке, они об этом в курсе, так что все хорошо, — с мягкой улыбкой ответил Чонгук. Однако на деле ему хотелось закатить глаза и попросить перестать его жалеть. Сокджин за всё это время никак не упомянул его больную ногу, но все равно с особой заботой к Чонгуку из-за неё. Когда они гуляли по лесной тропинке, Сокджин словно чувствовал, когда нога начинает ныть, и предлагал немного посидеть. И каждый вечер, когда они остаются наедине в своей комнате, перед тем, как начать любые ласки, Сокджин сначала целует его больную лодыжку и бережно относится к ней во время всего процесса, чтобы нога Чонгука находилась в максимально расслабленном состоянии. И сейчас, глядя на глупые причитания Хёнбина о пропущенных соревнованиях по баскетболу, Чонгук понимает, что он его совершенно не знает и любит не Чонгука, а идею их отношений. Хотя, вполне возможно, что такими мыслями Чонгук просто пытается оправдать себя и свое бешеное влечение к другому парню. Во время игры Хёнбин не затыкается ни на минуту, рассказывая о репетициях. Чонгук слушает вполуха, периодически поглядывая на стадион. Хёнбин увлечённо говорит о скандалах и мелких стычках, которые у них там происходят, и о том, как он язвит и затыкает всем рот. Да уж, Хёнбин в своей скандальности может посоревноваться только с Тэхеном, который раскрывает варежку при любом удобном случае. К ним в какой-то момент подходят Ли Ён и Са Хён, здороваются и представляются. — Чонгук так много о тебе рассказывал, но я даже представить не могла, какая вы красивая пара! — говорит Са Хён с широкой улыбкой. — Рассказывал, надеюсь, только хорошее, — хихикает Хёнбин и чмокает Чонгука в щеку. Са Хён поболтала с ними буквально пару минут, а затем убежала вниз, как раз к началу второго тайма игры. Они с Ли Ён сели поближе, Чонгук уверен, что они поддерживают Сокджина, выкрикивая кричалки и хлопая ему. Чонгуку тоже хотелось бы оказаться там, но он вынужден с улыбкой слушать всё, что говорит Хёнбин. Неужели ему самому не хочется поболеть за лучшего друга? — Ты не замерз? Если что, можем пойти куда-нибудь внутрь погреться, — только и спрашивает он. — Мне рядом с тобой никогда не холодно, — Чонгук чмокает своего парня в уголок губ, практически стуча зубами. На верхних трибунах офигеть как продувает, так что, конечно, Чонгук замерз! Но он ни в коем случае не хочет идти с ним в их с Сокджином комнату. Мало того, что она пахнет сексом, так и пускать на такую личную территорию никого не хочется. Хёнбин прямо не просил показать ему их комнату, но намекал, не без этого. Чонгук переводил тему или делал вид, что этого не услышал, и продолжал задабривать его поцелуями и объятиями. По крайней мере Сокджин сейчас на поле и не видит всего этого. А вечером они снова останутся вдвоем. У них осталось всего лишь два полных дня вместе, и Чонгук совершенно не понимает, куда делись все предыдущие. Хёнбин уезжает перед ужином, так и не ступив на порог их комнаты. В этом Чонгуку помогает Са Хён, рассказав историю, что даже собственную сестру запретили пускать в корпус, а поскольку везде камеры, шанса пройти незамеченными просто нет. Чонгук удивился, но быстро подхватил тему и выразил свое поддельное сожаление. — Но по территории лагеря никто не может запретить гулять, так? И я побежала! Смотреть на вас не могу, такие вы милые! — хихикает она. И пока Хёнбин что-то отвечал, глядя на парня, она бросила на Чонгука такой взгляд, что он сразу понял — разговора с ней не избежать. В итоге, погуляв с Хёнбином немного и проводив его до машины, Чонгук отправился на ужин, размышляя, почему Са Хён решила так сказать? Неужели они с Сокджином где-то прокололись? Все уже ждали его за столом. Волосы Сокджина были слегка влажные — он принимал душ после игры. Только сейчас Чонгук осознал, что они с Хёнбином практически не общались. Неужели и сам Хёнбин что-то подозревает? Или они поссорились? В любом случае, Чонгуку больше не хочется думать об этом. Он пережил этот день, и теперь главное сполна насладиться оставшимися днями с Сокджином. Он кладет на тарелку немного пасты и усаживается за стол. — Твой парень такой красивый, — говорит Ли Ён, и Чонгук согласно кивает. — Только ты так странно себя с ним ведёшь. — Ты тоже заметила? — вскрикивает Са Хён. Чонгук хлопает глазами, делая вид, что не понимает, о чем речь. Сокджин по левую руку тоже мычит что-то вроде «что не так?» — его рот забит едой. — Ты такой отстранённый с ним. Не знаю! Просто с Сокджином вы всегда так легко общаетесь. По вам видно, что вы хорошие друзья, — объясняет Са Хён. — А с твоим парнем… не знаю. У тебя было такое лицо, как будто ты хочешь от него сбежать. — Я тоже заметила! Искры в глазах нет, понимаешь? — кивает головой Ли Ён. — Вы поссорились? Чонгук сжимает губы в тонкую полоску и кивает. Надо же было так себя подставить! — Мы поругались накануне и… вот. — Надеемся, всё будет в порядке. Сокджин вовремя переводит тему, а Чонгук набивает полный рот пасты, чтобы больше в опасных разговорах не участвовать. Он анализирует своё поведение сегодня и понимает, что, возможно, он действительно выглядел так, что с трудом терпит компанию своего любимого человека. Когда Чонгук нервничает, ему всегда надо размяться, так что он поднимается со стула и уходит за десертами. Стоит ему только отойти от стола, Са Хён наклоняется вперед и шепчет Сокджину: — Мне кажется, они не ссорились. Чонгук его не любит. — С чего ты взяла? — Сокджин также отвечает шепотом и нахмуривается. — Ему как будто противно находиться рядом с ним. Я удивилась, когда увидела это, когда он только приехал, но потом во время игры было то же самое. — Он же сказал, что они поссорились. — Нет, дело не в этом, — она оборачивается, посмотреть, где Чонгук. — Ли Ён, сходи отвлеки его. Так вот. Я уже давно заметила, что он на тебя смотрит… эм… влюблённо. — Думаю, тебе показалось, — хихикает Сокджин, делая вид, что он удивлен. — А я так не думаю, — мотает головой Са Хён и отклоняется на спинку стула. — Ли Ён, возьми мне пироженку! Сокджин продолжает смотреть на неё, наклонив голову. Ему очень хочется поделиться с ней всей правдой, но он понимает, что не может единолично ей распоряжаться, а поговорить с Чонгуком об этом он боится. Прекрасно знает, как важно ему хранить этот секрет, ведь от этого зависит бизнес его отца. Вечером ни Чонгук, ни Сокджин не вспоминают о дневном госте. Они так сильно соскучились по друг другу, что смогли оторваться только к двум часам ночи. Чонгук, как всегда, засыпал, положив руку Сокджину на сердце, а сам Сокджин никак не мог уснуть. Он все думал о словах Са Хён, ведь это подтверждает, что говорил ему Чонгук в понедельник — он никогда не выбирал Хёнбина. Его мнения просто никто не спрашивал. И сейчас слышать о его влюблённых глазах от постороннего человека вдвойне приятно. Значит, Чонгук и правда любит его, ему просто приходится делать то, что он делает из-за родителей. Но даже эта информация никак не облегчает тяжести на сердце Сокджина. Ему все так же тяжело видеть, как Чонгук целует его и обнимает, хоть давно уже ясно — если бы он любил Хёнбина, то никогда бы не стал спать с его лучшим другом. Но до сих пор ли Сокджин и Хёнбин лучшие друзья? Они начали отдаляться еще в средней школе, когда Хёнбин всерьёз занялся вокалом. Всё, о чем он говорил — его успехи и то, как преподаватели его хвалят, совершенно не интересуясь делами Сокджина. Когда они были маленькими, Хёнбин всегда был очень активным ребёнком, который хотел успевать всё и сразу. У него была целая куча друзей, в то время как Сокджин был слишком замкнутым, чтобы обзавестись хоть одним. Но, живя вместе с бабушкой в маленьком городе, особо заняться было нечем, поэтому Хёнбин день за днём приходил к Сокджину и забирал с собой играть на улице или кататься на велосипедах. Хёнбин всегда был таким — эгоистично требующим всё, что он хочет, и его родители ему в этом потакали. Они дарили Сокджину машинки из той же серии, что у Хёнбина, чтобы они могли устраивать гонки, подарили велосипед побольше, чтобы они могли гонять по холмам и даже подарили приставку на день рождения, чтобы, вернувшись в город, Хёнбин с ним могли играть по сети. Родители Сокджина скептично относились к таким подаркам, думали, что так семья Ли хочет подмазаться к отцу Сокджина, депутату, но в конце концов были рады, что у сына появился друг из равного круга. Вспоминая веселые моменты детства, Сокджину становится грустно. Было хорошо, когда он не замечал всех этих тонкостей характера лучшего друга и дружил с ним искренне. Но теперь Сокджин тоже хочет побыть эгоистом и быть с тем, кого любит. На следующее утро Чонгук с трудом умудряется разбудить Сокджина. Он не спал почти всю ночь, думая обо всем, поэтому первые пятнадцать минут даже не слышал, что Чонгук его зовёт. Когда Сокджин всё-таки открыл глаза, то тянет Чонгука на себя и заваливает на кровать. — Сегодня никуда не пойдём. Скажем, что заболели, — говорит он и чмокает Чонгука в висок. — И нас отправят в больничное крыло, — хихикает Чонгук. — Ну правда, давай никуда не пойдём. Спустимся, скажем нашему смотрителю. — Ладно, давай попробуем. Они встают с кровати, Сокджин прямо в пижаме выходит из комнаты. Они спускаются на первый этаж, где обычно сидит парень, которых их встречал в первый день. — Хён, доброе утро. Вчера на игре мы, кажется, простудились, — говорит Чонгук и искусственно подкашливает. — Доброе, ребята. Что-то серьезное? Температура? — Нет, просто надо бы денёк отлежаться. Мне дали с собой лекарства. — Понял, понял. К пятнице сдались? — смеется он. — Отдыхайте. Я вам принесу ланч боксы сейчас и в обед. К ужину выйдете? Чонгук кивает. Старший отправляет их обоих в комнату и улыбается. Он явно раскусил их обман, но, видимо, здесь всем всё равно. Самое главное, что их родители уже за все заплатили. — Я же говорил, — ухмыляется Сокджин, как только они заходят в комнату. Он уже полностью проснулся и готов провести весь день, не вылезая из кровати с Чонгуком. Сокджин прижимает его к стене и целует, руками задирая футболку. — Подожди, он сейчас придет с едой. — И что? — Сокджин продолжает целовать его, опускаясь вниз по шее. — Ну правда, нам нужно покушать. — Хорошо-хорошо, но я лучше бы съел тебя. Сокджин шлепает его по ягодицам и уходит умываться. Пока он чистит зубы, слышит, что им приносят ланч-боксы. Интересно, можно ли было приехать и просидеть в комнате всю лагерную неделю? Когда Сокджин выходит из ванной комнаты, Чонгук уже сдвинул тумбочки и накрыл им импровизированный стол. Из холодильника достал колу, которую привез Сокджин, и сэндвичи из ланч-пакета. С этого завтрака и начались их два дня, посвященные друг другу. В субботу утром Сокджин проснулся первым и сбегал вниз, чтобы «полечиться» еще один день. Парень махнул рукой и подмигнул ему, мол, конечно. Так что Сокджин обрадовал Чонгука прямо в момент пробуждения. Вчера они даже не ходили на ужин, потому что были слишком заняты друг другом. Но сегодня на последний ужин все-таки следовало сходить. И когда они сели за свой привычный стол, девочки встретили их прищуренными взглядами. Они объяснили, что приболели, но по взгляду Са Хён поняли, что она явно начала что-то подозревать. — Я хотел рассказать им всё, — тихо говорит Сокджин, когда они вдвоем отходят набрать еду. — Мне кажется, они и так догадались. — Да, но мне просто хочется с кем-то поделиться. Я много переживаю. — Почему ты ничего не рассказываешь мне? — оборачивается Чонгук. — Потому что я понимаю, что ты ничего не можешь сделать в этой ситуации. И я не виню тебя, но это не значит, что мне легко. По недовольному лицу Чонгука, Сокджин понимает, что эмоции за предыдущие два дня сейчас легко могут быть слиты в трубу из-за намечающейся ссоры. Но Чонгук смотрит на него грустным взглядом и говорит: — Я бы очень хотел знать, что тебя тревожит. Ты должен знать, что ты не один. Расскажи им, я не против. Надеюсь, они поддержат нас. Сокджин так и поступает. Девочки молча слушают, немного нахмурившись. Чонгук кивает на каждое сказанное слово, давая понять, что это было и его желание тоже. — Я так и знала, — улыбается Са Хён. — Вы оба и так прекрасно понимаете, что поступаете неправильно, но я не могу вас осуждать. Сидя за столом, девочки поддержали их и сказали, что, возможно, после окончания школы что-то можно будет сделать, но посоветовали рассказать Хёнбину всё. Хотя бы преподать историю, как будто симпатия зародилась только что. Они все вместе погуляли после ужина и разошлись собирать чемоданы. Завтра они пообедают в двенадцать часов и разъедутся по домам. Сокджин пообещал поговорить с Чонгуком по душам в какой-нибудь другой день — ему не хочется портить их последний день вместе, но Чонгука все равно пробило на слёзы. Ему ужасно не хочется обратно. Это была лучшая неделя в его жизни, и хотя бы из-за того, что родители согласились на лагерь, он должен обрушить на Хёнбина всю правду очень мягко, чтобы это не навредило бизнесу. Ночью они спали в обнимку и всё утро целовались в кровати. На обеде они попрощались с девочками и договорились как-нибудь повидаться всем вместе в городе, а затем вернулись в комнату за чемоданами и пять минут молча стояли в обнимку, после чего с сумками пошли к машинам.