Отражение

Я провожу по твоей коже пальцами, она такая холодная, бледная. В ней есть что-то керамическое, что-то от хрупкой фарфоровой куклы, что стоят на подставках в плотно закрытых коробках, чтобы не разбить в случае чего. Не удивительно, что тебя часто сравнивают с безжизненной марионеткой. Красивой, но безжизненной. Твои иссиня-черные волосы забавно топорщатся сзади, на затылке, челка обрамляет аристократическое лицо. Твои темные, почти черные глаза, в которых можно видеть лишь потайные отголоски Ада и что-то похожее на забвение, не излучают ничего кроме тьмы, страха и смерти. Провожу пальцами теперь по аккуратным, тонким бровям, которые изгибаются в вопросительном жесте, а в глазах плескается, теперь уж, издевательское презрение ко всему миру. Такую красоту сравнивают с нереальной, невообразимой и слишком неестественной. Но тебя это ни капли не заботит, ты ведь слишком флегматичен в этом плане. Тебя не заботит совсем ничего, если только... — Саске, черт возьми, быстрее! — твой взгляд метнулся на закрытую молочного цвета дверь, за которой и был слышен теплый, немного с хрипотой от крика голос. Именно этот человек с золотистым цветом волос, лазурно-синими глазами и является твоим «если» только он может менять тебя, заставлять тонкие губы растягиваться в улыбку, а не в привычную для всех ухмылку или усмешку. При виде него твой взгляд сразу теплеет, становится живым, нежным, заботливым. А что, если он умрет или его убьют? Мгновенная нежность прошла в твоих глазах, заменяясь холодным, штормовым морем. Он один так важен для тебя, ведь так? Без него не имеет смыл находиться где-то и жить вообще. Именно темы о нем могут вывести твое спокойное, хладнокровное равновесие из строя. Как сейчас, к примеру. Ты наклоняешь голову на бок, и твои губы растягиваются в жестокую, противную ухмылку: — Если кто его и убьет, то это буду я. А ты ли, Саске? Разве ты сможешь причинить ему вред? Даже в самых ваших ярых спорах ты только и можешь, что грубо прижать его к стене и кулаком ударить в живот, а потом всю ночь нежно обнимать, тем самым просить у него прощение в содеянном. Ты никогда не причинишь ему настоящий вред, а если таковое и случится, то ты из кожи вон вылезешь, чтобы все вернулось на прежние места. Не надо так смотреть, я такой же как и ты, Саске, и я многое знаю о тебе, даже то, что ты не можешь принять. Ты любишь его, но никогда не говорил ему об этом. А вот Сай... тот симпатичный брюнетик, ведь он похож на тебя, и на Наруто поглядывает. Он сможет сказать о своих чувствах и тогда можешь сказать до свидания своему понимающему человеку. — Он любит меня, — хмуришься, сжимаешь белоснежную раковину, — любит. Действительно. Именно он любит тебя не за твою кукольную красоту, а за то, какой ты человек. Но что ему мешает разглядеть в Сае тебе замену? Хорошего человека, способного подарить ему любовь? Сколько раз Наруто говорил тебе о своей любви, а получал от тебя лишь красноречивые взгляды? Не слишком ли ты долго тянешь, а, Учиха? — Саске, мать твою, будешь снизу, если не поторопишься! Забавный он... Как это говорится? Бескорыстная любовь? Он ведь ничего не требует взамен, не просит любить его и даже предлагал тебе расстаться, если ты влюблен в кого-то другого, чтобы ты был счастлив. А долго ли будет длиться эта любовь? Ты даже сейчас не отвечаешь ему на его возмущения. И да, вы ведь опаздываете сегодня именно из-за тебя, он ведь примет всю вину на себя, когда вы приедете на бал, скажет, что он как всегда просто упал в грязь и пришлось возвращаться домой, что это он задержал тебя. Будет терпеть крики тех девушек... — Тех сучек, — самодовольно хмыкаешь, и умываешь лицо холодной водой. Даже если и так, Ино и Сакура разорвут его на мелкие кусочки, пусть и не в прямом смысле, но взглядом у них это получится. И Наруто не признается тебе, что ему жутко неудобно под их взглядами, он будет широко улыбаться, держась поближе к тебе. А для чего ему это все? Для того, Учиха, чтобы не пострадала твоя репутация университетского гения и лидера. Кстати, Сай не поступил так бы с ним... — Саске, хорош рассматривать свою задницу, выходи уже из ванной! Бросив последний взгляд на свое запотевшее отражение в зеркале и послав к черту свою совесть или еще что-то, Учиха тут же открыл дверь и схватил за руку проходящего мимо Узумаки, затаскивая его внутрь душной комнаты. — Ты совсем охренел! — Наруто ударил брюнета по руке, и как только собирался уже выйти, почувствовал на своей талии чужие, собственнически прижимающие, руки. — Какого..? — Я люблю тебя, — тихо прошептал Учиха куда-то в шею, но Наруто прекрасно слышал его, и хотел уже было бы поинтересоваться, какая муха укусила парня, как тот его прижал спиной к стене, тут же срывая с него галстук-бабочку.