Lucet peccatum

Они были между грязью и вечностью. Они были там всегда. Их чувства нельзя охарактеризовать, описать одним словом. Ему хотелось свободы. Ему хотелось сбежать. Он чувствовал искрящееся счастье и видел поражающую гниль и смог, слякоть, пыль, серость, пустоту в людских душах и глазах. Отравление реальностью. Его попытки мечтать о большем, сбежать в другой мир. В один момент он понял: ему не уйти, не сбежать от этой наполняющей, давящей на лёгкие духоты и бреда, и мерзости. Ему было всё равно на приличия, он не нуждался в гранях, в очередном медном обруче рамок людей из высшего общества, элитного класса, другой категории. Им нечем заняться, они не думают и не желают думать. Они существуют и их всё устраивает. Всё, что им кажется непонятным и странным, они хотят отвергнуть. Забыть, не видеть, не думать, не чувствовать, не прозревать… Продолжают влачить свои бренные тела во сне, даже не задумываясь о пробуждении. Об исцелении солнцем. О жизни. О яркости. О звёздной пыли и безбашенном, свободном счастье, не имеющем границ и условий. Интересно, о чем задумывался Поль? Кем надо быть, чтобы верить в возвращение во времени? В то, что момент не упущен? Однако попытался же, старый дурак. Выпивка, алкоголь, женщин(ы)а, курение, тело, деньги. Безумие. Слишком приземлённое и тленное, слишком глубоко впитавшееся и въевшееся в кости и кожу, чтобы попытаться отказаться. Старый, глупый и слишком трусливый, чтобы выбрать кого-то одного. Наивный, как сто чертей. Лживый. Гордый и обидчивый, пьяный и вспыльчивый. И всё же понимающий. Среди всех ценивший и понимающий его душу ближе всех возможных. Такой с ним ребячливый и счастливый. Подаривший счастье. Артюр никогда не признается в этом даже себе, но Поль дал ему понять любовь. Пусть несовершенную, временами мерзкую и драчливую, заставившую пролить немало непрошенных слез невинной души, да и грязную, плотскую, но искреннюю. Подарившую ему помимо боли и ожиданий изрядно и счастливых моментов. Моментов понимания и единения душ. Пусть Поль и не разделял его взгляды, пусть всегда выбирал только его тело, но он чувствовал, он понимал, он осознавал, он восхищался и ценил. Его стихи, по крайней мере. Сберечь остальное не хватило смелости. Рембо не позволил ему вернуться обратно, нет. Время было упущено. Иногда он жалел о тех моментах в начале, самом начале знакомства и их совместного пути. Эти слегка робкие, лёгкие, нежные первые поцелуи. Эта подбадривающая ершистость. Этот глубокий взгляд почти черных глаз. Воспоминания… Счастье в солнце.

***

Для Поля счастье в осознании сохранённой связи. В том, что их нити судеб всё также переплетены спустя года. Пусть они порознь, но он никогда не забудет пронзительный взгляд прозрачно голубых глаз и их памятный (несостоявшийся, иллюзорный) разговор: — Скажи, что ты меня любишь — умоляюще просит он. — Ты знаешь, что я к тебе нежно отношусь, — отвечают ему с насмешливой улыбкой и тут же лицо напротив становится серьезнее, глаза вопрошают быстрее, чем губы складывают звуки в слова: — Ты меня любишь? — Да. — как никогда уверенно подтверждает он. — Тогда положи руку на стол. — Что? — Положи руку на стол, — повторяет мальчишка, опустив и снова подняв глаза. Он не сопротивляется. Ещё бы. Даже если ему сейчас нанесут ещё одну рану, как тогда, он ни за что не отвернется и не возразит. — Ладонью вверх — слышит он новый приказ. И поворачивает. Конечно, (всё, что угодно). И вот он снова чувствует, как одной рукой его мягко придерживают за ладонь, а кончиком ножа, зажатым в другой, медленно и ласково, слегка прикасаясь, ведут по коже. Он смотрит, ждёт. И вот нож поднимается над ладонью, занесённый как будто бы для удара, который он готов принять. Но то, что происходит в следующее мгновение, будто пронзает каждый нерв, душу и сердце одновременно электрическим разрядом. Его руку бережно и осторожно поднимают и настолько же ласково и невесомо целуют в основание большого пальца, в месте, где он соединяется с ладонью. Нежность. Щемящая нежность пронзает сердце, когда вслед за этим медленно поднимаются веки, и на него устремляется самый чистый и любящий взгляд столь желанных глаз, который сопровождает лёгкая улыбка. Поэтому он никогда и ни за что не отдаст последние творения того, кто снится ему каждую ночь. Его огромный и сияющий грех.