•••
Когда силы оказываются на исходе, а жажда безудержного веселья сменяется желанием поскорее утонуть в одеяле, Саша решает не насиловать свой организм. Он, особо не задумываясь о своём внешнем виде, словно выплывает из ванной комнаты. Губы его украшает расслабленная улыбка, а со светлых волос стекают одинокие капли, скрываясь под воротом растянутой футболки. Зайдя к себе в комнату, Парадеевич не сразу замечает полуночного гостя. Только когда дверь за ним с тихим щелчком закрывается, а единственным источником света в комнате остаётся небольшой светильник на тумбочке, хозяин комнаты озадаченно оборачивается и замечает силуэт человека, мысли о котором не давали ему покоя весь вечер. — Ты чего тут делаешь? — тихо интересуется Саша, несколько загнанно смотря на подпирающего спиной дверь Кореша. Тот на вопрос ничего не отвечает, только смотрит пронзительно своими карими глазами, которые в полумраке стали совсем тёмными. Лёша неспешно в сторону парня двигается, стараясь пялиться не так явно, но получается паршиво. Он не может не смотреть на такого Парадеевича, такого родного и домашнего, вызывающего щемящее чувство в груди и с трудом сдерживаемое желание наброситься на него. Кореш действует аккуратно, боясь спугнуть и так смятённого Александра. Он мягко касается чужой щеки, пальцами обводит подбородок и с трудом подавляет стремление взъерошить манящие белые пряди. Поднимает взгляд и всматривается в знакомые голубые глаза, которые теперь выражали лишь замешательство и некую нервозность. — Лёх, ты перегрелся что ли? — Парадеевич ладонью тянется к чужому лбу, но её слишком резко перехватывают, заставляя предпринять попытку вырваться, но чужие пальцы вокруг запястья обвиваются неожиданно крепко. Второй рукой Лёша бесцеремонно оглаживает напряжённую спину, а после мягко обнимает парня, всё ещё продолжая удерживать за запястье и, тем самым, фиксируя его в своём плену. У того дыхание сбивается от внезапной близости, а сил сопротивляться от чего-то нет. Он словно в замедленной съёмке наблюдает, как Кореш приближается к нему, а после чувствует мягкие губы, прижимающиеся к его собственным. Поцелуй выходит до смешного целомудренным, ведь Алексей, сбитый тем, насколько далеко он смог зайти своими действиями, не решается более напирать на Парадеевича, который, всё-таки отмерев, внезапно упирается свободной рукой в чужую грудь, пытаясь отпихнуть нарушителя своего личного пространства. Лёша, справедливости ради, всё-таки выпускает его, из-за чего Александр сразу отшатывается назад, настороженно бегая взглядом по другу. — Я не перегрелся, Сань, — Кореш неспешно двигается ближе, заставляя Сашу неосознанно пятиться. — Я просто не могу больше скрывать это. Как говорят — больно смотреть на губы, которые не можешь поцеловать, так? Никогда не думал, что буду чувствовать нечто подобное в отношении своего, блять, близкого друга. Парадеевич всё ещё смутно отражает адресованные себе слова, думая, что это всё полный бред. Может, Лёха перепил? Он весь вечер со стаканом таскался, мало ли, что ему теперь в голову ударило. Вот он и решил подшутить так. Правда, перегнуть он успел ещё в момент, когда они вместе в гостиной сидели, но кто знает, насколько далеко зашёл пранк на этот раз? Будучи уверенным в своей теории, Саша не замечает, как спотыкается за стоящую за ним мебель и бесконтрольно валится на мягкий матрас. Он перепуганно оглядывается но, поняв, что парень продолжает наступать, отползает к изголовью кровати и ухватывается за подушку, намереваясь ей обороняться. — Да ладно тебе, Сань, брось ты эту подушку, — говоря это, Алексей явно не ожидал, что эта самая подушка отбросится не в сторону, а прямо ему в лицо. Он мог бы атаковать ей же в ответ, но ему это было не нужно, ведь Саша, сам того ещё не понимая, уже загнал себя в тупик. — Отцепись от меня! — прикрикивает Парадеевич, размахивая руками, но в лежачем положении многого сделать не успевает, ведь его прижимают к злосчастному матрасу, нависнув сверху. Лёше не хватило лишь злорадной ухмылки, которой он подчеркнул бы своё преимущество, ведь пальцами он обхватил бледные запястья, а сам очень удачно разместился между чужих разведённых ног. — Не кричи, — Кореш нарочно склоняется ниже, заставляя Сашу нервно сглотнуть и ужаснуться от того, в какой позе его зафиксировал парень. В его голове беспрестанно вертелись мысли, что действовать нужно как можно шустрее, иначе даже думать не хотелось о том, что может произойти. — Пацаны! — сдаваться так просто Александр не собирался, надеясь, что в арендованном на пару дней доме звукоизоляция была не столь идеальна. К своему несчастью, в ответ он услышал лишь звенящую тишину. Даже движений с первого этажа или каких-либо других признаков жизни слышно не было. — Да чтоб вас, блять, помогите! — Да нет их! — не выдержал Лёша, из-за чего Саша стал более резво вырываться, заподозрив, что в этой всей истории всё более запущено, чем казалось таковым изначально. Он думал, что вырваться из хватки Кореша будет не так сложно, но отчего-то чужие руки прижимали его к матрасу удивительно крепко. — В баню они уже ушли. Ты ведь отказался идти. Тут Парадеевичу захотелось от души вдарить себе по лицу. Когда он из-за необоснованной усталости сказал остальным, что в этот вечер его тело не выдержит сильного перепада температур, он даже не вспомнил о странном поведении друга и о том, что может остаться с ним для выяснения отношений наедине. Теперь же у них был как минимум час, ведь выбираться из душевной парилки быстро не будет никто. Пока Александр хаотично бегал по комнате глазами, стараясь смотреть куда угодно, но не на Кореша, тот в свою очередь своевольно приблизился к удачно обнажённой шее парня и мягко коснулся её губами, оставляя дорожку из влажных поцелуев. Он заворожённо касался чистой кожи, водил по ней носом, втягивая осевший аромат шампуня, и медленно сходил с ума от засевшего в груди трепета. — Лёха, прекращай, — выдавливает из себя Парадеевич, пытаясь бороться с расходящимися по всему телу мурашками. Как бы сильно он не хотел, постепенно отстраняться становилось тяжелее. — Это прикол какой-то? Сейчас ты должен поржать, мол, я еблан, раз повёлся, и наконец слезть с меня? Эти слова заставили Кореша отстраниться, но не выпустить чужие конечности. Отчего-то ему стало обидно, ведь парень и правда думал, что над ним могут настолько жестоко шутить близкие ему люди. — Прости, — извинение вырывается само, но Лёше кажется, что оно сейчас более чем уместно, — еблан тут только я, Сань, правда, прости меня. Алексей осторожно разжимает пальцы и подносит одно запястье парня к своим губам, мягко прикасаясь к красной полосе, которую сам же оставил. Он боится, что ему прилетит за эти действия, но Парадеевич продолжает заворожённо смотреть. Сердце в бешеном ритме забилось в грудной клетке, так и норовя вырваться от переполняющих чувств. — Можешь хоть убить меня сейчас, только дай сначала сказать, — Кореш наконец находит в себе силы взглянуть в голубые глаза напротив и не может не утонуть в них вновь. — Я… Блять, я пиздец как люблю тебя, Сань. Я без тебя уже сам не свой, но меня так ломает, когда я понимаю, что давно не смотрю на тебя, как на друга. Я вообще не силён в каких-то пафосных речах, но, я надеюсь, что не разъебал отношения между нами совсем. А Саша ответить ничего не может. Слова комом в горле встают, а пазл в голове наконец складывается, позволяя трезво оценить все. Он не знает, что им движет, но всецело поддаётся этому желанию, потому мягко обхватывает щёки Лёши и, наклонив его к себе, впечатывается поцелуем в его губы. Сминает их, позволяет чужому языку сплестись с собственным и выгибается навстречу, когда горячие ладони пробираются под футболку и скользят по усыпанной родинками спине. — Давай, — выдыхает Парадеевич, с характерным чмоком отлепившись от чужих губ, и ловит на себе недоумённый взгляд карих глаз. — Ты это сейчас серьёзно?.. — сбивчиво шепчет Кореш, ощущая, как чужие пальцы вплетаются в его короткие волосы и ерошат и так испорченную причёску. — Бля, не строй из себя святошу, — выдыхает Саша, стараясь чётко смотреть на парня перед собой, — ты же явно пришел сюда не только трепаться. — Я тебе уже говорил, какой ты охуенный? — ответить Алексею не успевают, ведь тот вновь прижимается к губам напротив в напористом поцелуе, уже в разы смелее терзая розовые губы и заставляя парня под собой неосознанно хвататься за плечи другого. — Только не смей издеваться надо мной, — старается зацепиться за остатки разума Саша, хоть и даётся это с трудом. — Я тебе иначе все фолликулы повыдираю. — Обещаю, что ничего плохого не сделаю, — горячий шёпот обжигает шею Парадеевича, из-за чего мелкая дрожь пробивает его тело, заставляет чувствовать себя ватным. Лёша останавливаться не намерен, потому вновь возвращается к манящей шее, которую парень сам сильнее открывает, откинувшись на подушки. Россыпь ярких отметин постепенно расцветает на светлой коже, по которым Кореш бесстыдно ведёт языком, срывая с губ Александра бессвязный шёпот. Он пытается хоть куда-то деть собственные руки, потому стягивает с парня футболку, обнажая худое, но подтянутое тело, местами украшенное татуировками, к которым сейчас необъяснимо сильно хотелось прикоснуться. Верхний элемент одежды пропадает с Саши так же скоро, заставляя покрыться мурашками от внезапной прохлады, которая тут же сменяется горячими прикосновениями. Лёша заворожённо гладит ладонями желанное тело, даже не пытаясь скрыть того, насколько откровенно он пялится на такого Парадеевича. Разгорячённого, податливого, оценивающего чужой внешний вид затуманенным взглядом голубых глаз и не скрывающего своих эмоций и желаний. Александр тихо скулит, когда мягкие губы вновь прикладываются к нему, лаская и оставляя за собой алеющие пятна. Он пытается сделать хоть что-то в ответ, ведь сходить с ума от переполняющих ощущений становится невозможно, но его вновь и вновь отталкивают обратно, хриплым голосом обещая, что в этот раз ему можно лишь отдаваться. И он продолжает плавиться под настойчивыми прикосновениями, продолжает изучать руками чужое тело и срываться в рваных вздохах. Когда чужие ладони касаются его бёдер, Парадеевич понимает, что лишился свободных шорт и остался в одном лишь нижнем белье. Возбуждение жаром растекалось по всему телу, концентрируясь внизу живота и вынуждая нетерпеливо поглядывать на растягивающего удовольствие Лёшу из-под опущенных ресниц. Саша не знал, на что он рассчитывал, оказавшись снизу, но неизвестно откуда взявшийся азарт и жажда новых ощущений по-прежнему удерживали его здесь. Кореш сам уже держался из последних сил. Собственная одежда казалось жутко неудобной и лишней, но заканчивать так быстро не хотелось. Хотелось целовать внутреннюю сторону дрожащих бёдер, самозабвенно прикусывать молочную кожу и ловить разрезающие тишину просьбы не останавливаться. Когда чужие пальцы сквозь ткань касаются возбуждённого члена, у Парадеевича не хватает больше выдержки, потому по комнате эхом раздаётся несдержанный стон, срывающий окончательно все тормоза. Лёша, изначально пришедший сюда подготовленным, вынимает из карманов всё необходимое, а после стягивает наконец шорты и оставляет их невесть где. За ним же отправляется и чужое нижнее бельё, оставляя лежащего под ним парня полностью обнажённым. Алексея на секунду перемыкает от вида покрывающего щёки Саши румянца, от опухших розовых губ и россыпи собственнических укусов, расцветающих на подтянутом теле. Парадеевич чуть приподнимается, позволяя подушке оказаться под своей поясницей, и сдавленно дышит, когда смазанные холодным гелем пальцы касаются его между ягодиц, а после один плавным движением оказывается внутри. Кореш старается отвлечь его успокаивающим шёпотом и блуждающими прикосновениями свободной руки, но непривычные ощущения оказываются достаточно яркими, чтобы их игнорировать. Обещанной боли не было, но доставляемый с непривычки дискомфорт удовольствия не приносил. После к первому пальцу добавился второй. Размеренные движения заставили отчаянно смять светлые простыни и сжать губы, дабы приглушить рвущееся наружу мычание. Лёша невольно замешкался, целуя любую часть тела парня, до которой мог дотянутся, дабы позволить ему вновь расслабиться. Вскоре пальцы смогли двигаться достаточно легко, а Корешу удалось найти правильный угол внутри и услышать блаженный вздох. Тогда последний элемент одежды был почти судорожно сорван, а ноющий член получил долгожданное прикосновение. Дрожащими от нетерпения руками презерватив всё-таки был раскрыт и предусмотрительно раскатан, а вязкая смазка распределена по органу с лихвой. Саша невольно охает, когда его подхватывают под бёдра, но быстро реагирует, скрещивая ноги на уровне чужой поясницы и хватаясь неслушающимися пальцами за плечи парня. Он предварительно зажмуривается, когда чувствует проскользнувшую внутрь головку. — Сука, — шипит Парадеевич, неосознанно царапая ногтями чужие плечи, когда Лёша входит в него наполовину и предварительно останавливается, позволяя привыкнуть. Первые неуверенные толчки заставляют его прийти в себя и загнанно прижаться ближе в поиске поддержки. Смазанный поцелуй приходится ему в губы, заставляя перестать хватать их зубами. Лёша с трудом сдерживает себя, ведь внутри парня оказывается до одури узко и горячо. Хочется брать его быстро и грубо, но искажающая симпатичное лицо гримаса недовольства заставляют заткнуть своих разыгравшихся чертей и действовать как можно нежней, дабы не потерять то шаткое доверие, которое он сегодня внезапно получил. Когда Саша срывается в откровенном стоне и сам пытается насадиться под правильным углом, у Кореша отчаянно заглушенные желания вновь наружу рвутся. Он на пробу входит глубже, из-за чего Парадеевич загнанно дышит и выгибается в его руках, постепенно теряя связь с реальностью. Каждое движение приносит с собой словно разряды тока, пробегающие по всему телу, а из глаз чуть ли не сыпятся искры. Разум окончательно покидает разомлевшее тело, уступая место сливающимся воедино ощущениям. Толчки становятся резче и глубже, а у Саши уже нет сил даже замечать это. Он срывает голос в несдержанных всхлипах и стенаниях, продолжая цепляться за чужое влажное тело, и полностью отдаёт себя, растворяется в новых эмоциях и позволяет ранее скрытым чувствам захлестнуть с головой. Голоса сливаются воедино, звуки голодных поцелуев смешиваются с неприличными шлепками разгорячённых тел и скрипом деревянной кровати, явно не подготовленной к подобному безумию. Временные рамки стираются, как и нормы приличия. Мысли о том, что в дом в любой момент может зайти кто-либо ещё, окончательно размываются, обещая вскоре накрыть чувством стыда. Лёша чувствует приближающийся конец и старается в том же ритме приблизить к финалу Парадеевича, ладонью обхватывая возбуждённую плоть. Голос того окончательно срывается, самозабвенные крики сменяются бессвязными хрипами. Саше хватает буквально пары толчков, чтобы тело пробила финальная дрожь, а по вымотанному организму распространилась умиротворяющая нега, не позволяющая более двигаться. Кореш с несдержанным рыком заканчивает следом, затуманено глядя на разомлевшего парня, выбившегося из сил благодаря его стараниям.•••
Прохладная вода струями ложится на всё ещё дрожащее тело, а пальцы упорно не хотят слушаться, в который раз не давая зацепить бутылёк с гелем для душа. Горло неприятно саднит, а задница, оказавшаяся объектом вечернего покушения, явно будет отзываться пульсацией ещё ближайшие пару дней. Саша устало выдыхает, не способный более трезво оценивать эту жизнь. Прижавшийся к его спине Алексей, казалось, чувствовал себя несколько бодрее. Именно он нашел в себе силы затащить безвольно распластавшегося по постели Парадеевича в душ, дабы смыть остатки усталости и следы произошедшего. Он предварительно оценил ситуацию и, вновь не уловив признаков жизни в доме, повёл замотавшегося в плед парня в ванную комнату, а после, плюнув на всё, без спроса залез к нему же в душевую кабинку. Тот, ожидаемо, противиться не стал. Так что теперь Александру оставалось поддаваться ласковым пальцам, разминающим его искусанные плечи, и стараться не думать о том, что некоторое время назад эти самые пальцы вытворяли с ним. Очередные поцелуи, которые на разгорячённом теле ощущались до ужасного правильно, теперь заставляли вновь дёргаться от неожиданности. Осознание произошедшего постепенно накрывало, но у Саши не было сил сейчас в этом копаться. Не хотелось думать о том, как они объяснят остальным внезапные пятна на его шее, как он будет жить с мыслью о том, что переспал с парнем, и что вообще произойдет в итоге между ними. Пока что Парадеевичу удавалось лишь доверять нежным рукам, подставляться под быстрые поцелуи и млеть под освежающим душем. Хотелось просто послать все свои принципы и отдаться, почувствовать, что ты кому-то нужен. Почувствовать себя принадлежащим кому-то, смотрящему на тебя влюблённо своими карими глазами, кому-то, шепчущему самые откровенные признания и комплименты и дарящему свои бесконечные прикосновения, оставляющие призрачные следы по всему телу. Хотя бы на один вечер просто захотеть принадлежать ему.