Растопи мое сердце

Мне никогда не нравился Метрополис. Он был слишком шумный и яркий в отличие от такого темного на первый взгляд Готэма. Каждый прохожий безумно отличался от действительно родного и мокрого, грязного мне Готэма. Выходя из такси, я смотрю только вперёд, прямо на входную дверь катка. Альфред оборачивается на меня и ждет, пока я сделаю этот тяжелый шаг вперед. Через неделю у меня будут соревнования, но я совершенно не переживаю. Для того чтобы попасть сюда, я постарался на славу, дошел до полуфинала и теперь лишь уверенно смотрю на здание перед собой. Сейчас будет очередная важная тренировка, ведь мне нужно подготовиться как следует, отточить каждый элемент и выложится на все сто. Тяжело выдохнув, я опустил глаза куда-то себе в ноги, схватился за лямку тренировочной сумки крепче и всё же шагнул. Нельзя было опаздывать. Заходя в здание, Альфред тут же подходит к стоящей у стойки девушки — гардеробщице. Он представил нас и та тут же натянула дежурную улыбку. Забежав за огромный стол, она долго искала на полках за столом ключи. Я закатил глаза, недовольно выдохнув. Брови сами по себе поползли к переносице, а вдобавок ко всему прочему Альфред набивал пальцем по поверхности этого старого стола. Он только добавлял всей ситуации раздражительности. Наконец, нам выдают ключи от раздевалки и я немедля отправляюсь туда. Моя тренировка начнется через три минуты, а я даже не переоделся ещё. Открывая тяжёлую дверь, я нахожу свой шкафчик и кидаю сумку на лавочку. Дурацкие замки Метрополиса. Я смог открыть эту дверцу только с третьего раза, ведь она была древней. Я уже точно не успею идти по графику, придётся просить других ребят, которые придут на такую же тренировку, чтобы они уступили мне своё время. А уговаривать не так уж и просто. Все понимают, что нужно готовиться, и будет только лучше, если ты задержишься на своей тренировке. Расстегнув сумку, я выложил коньки — главный атрибут — и все нужные вещи. Каждый раз смотря на них, я не могу перестать испытывать чувство гордости. Гордость за свою семью, и жалости к себе. Я прекрасно могу оценить свои возможности, каждую свою тренировку я пытаюсь проводить как последнюю, и меня так и не покидает чувство того, что я не дотягиваю. Сняв с себя футболку, я быстро бросил её в сумку, а на смену ей накинул другую, черную с длинным рукавом. Вместо штанов я также надел тренировочные, тоже черные. Закинув саму сумку в шкафчик, я грубо прикрыл эту глупую дверцу. Она не закрывалась. Закрывать её ключом было не вариантом, ведь мне опять придется мучаться с ней позже. Оглянувшись по сторонам, я лишь понадеялся на то, что никто не догадается ничего у меня украсть. Взяв коньки, я направился к самому катку. Дверка скрипнула мне в след, но я уже не обращал на это внимание. Я проходил мимо чистого и нетронутого лезвием коньков льда. Каток был большим, чистым, отдающим синевой, светом и прохладой. Выдохнув, я увидел перед собой вышедший пар, но тут же поднял взгляд на Альфреда. Он уже сидел на скамейке рядом со входом и ждал меня. Сев рядом, я быстро переобул обувь. Хватаясь за кончики шнурков, я старался как можно у́же те завязать, затягивая так, что даже пальцы на руках белели. —Мы немного опоздали, Мастер Дэмиан, — смотря на свои наручные часы, произнес дворецкий. Он постоянно таскается за мной, смотрит почти каждую тренировку и приходит на каждое соревнование, даже если оно не особо важное. Да, его присутствие было для меня важным, но и я уже далеко не ребенок. —Я в курсе, Альфред. — немного раздражённо произнес я, вставая на острое лезвие коньков и подходя к выходу на лёд. Хватаясь за барьер, я аккуратно перешагиваю одной ногой порог и лишь на мгновение оборачиваюсь на дворецкого. Просто чтобы узнать, точно ли он смотрит на меня. Пенниуорт прошёл весь этот путь со мной, он видел мое начало, каждую мою ошибку и всегда подбадривал. Пожалуй, именно благодаря ему я продолжил заниматься и не бросил, благодаря ему я полюбил лёд. Скоро придет мой тренер, я должен был немного разогреться. Отталкиваясь одной ногой, я плавно прокатываюсь, оставляя позади себя тонкие царапины. Соревнования будут проходить именно в Метрополисе, в этом, наверное, ужасном для меня городе. Мне стоило отточить свои навыки до предела, подготовиться как можно лучше, ведь именно в полуфинале я должен выложиться на полную. Мои соперники были не слабые, их программные номера наверняка будут не хуже, элементы точно будут выполнены на сто, так что я должен постараться на все двести. Достаточно разогнавшись, я выполнил первый разогревочный элемент, и то, неправильно. Любимый многими фигуристами тройной аксель, но я ошибся, сделал четвертной. —Чёрт, — тихо я выругался себе под нос. Глаза тут же упали на лёд, а уголки губ поползли вниз. —Отлично получилось, Мастер Дэмиан! — Альфред даже подскочил с места, начиная хвалить меня. Если бы он только знал, что я планировал не четвертной… Вновь повторив тот же элемент, я, наконец, смог сделать тройной. —Со второй попытки… — снова пробубнил я себе под нос, спокойно прокатываясь по кругу. Ну же, Дэмиан, соберись. Взглянув на Альфреда, я увидел его улыбку, он радуется за меня очень часто, постоянно нахваливает, даже если я падаю. Подъезжая к выходу, в мой обзор попадает тренер, а точнее, мой сводный брат — Дик Грейсон. Он шёл как обычно улыбаясь, и, смотря на меня, пока я был на льду. Признаюсь, Дик заслужил звание тренера. На льду он был великолепен, кажется, будто катание было заложено у него в крови, словно он даже не старался, просто знал, что у него получится. И я стремился к тому же. Быстро обучаюсь, оттачиваю даже самые лёгкие элементы до блеска и стараюсь. Да что уж легкие, я пытаюсь дойти до своего предела, выполняю запрещенные элементы типо сальто назад, и непонятно зачем. Умение делать сальто на льду совершенно неважно, ведь ни на одном чемпионате я не смогу его показать, но всё равно делаю, ведь хочу владеть этой стихией полностью. —Чего остановился? — всё с той же лёгкой улыбкой произносит Дик, умещая рядом с Альфредом свою сумку. Мог бы и оставить в раздевалке. —Привет, Альфред. —Здравствуйте, Мастер Ричард. — они быстро обмениваются взглядами и Грейсон снова обращает на меня внимание, упирая руки в бока. —Я подготовил программу, будем пытаться выйти хотя бы на золото, — доставая с сумки коньки, Дик что-то мычал себе под нос, а я мог лишь ждать его. "Хотя бы на золото", он был точно не уверен во мне… Я сжал кулаки и сделал глубокий вдох, лишь бы не завестись и не утроить брату истерику прямо тут. Через короткий промежуток времени Дик вступил на лёд. На пару секунд остановился и оглядел весь каток, а затем проехал на середину. Я так и остался стоять у барьера, облокотившись на него. —Я пока ещё не подобрал мелодию, и некоторые элементы мы возможно заменим, но в идеале, я бы хотел чтобы это было так, — он начал объяснять в привычной себе манере, немного улыбчивой, энергичной и опытной. Отталкиваясь одним коньком от льда, он начинает показывать элементы, пока что достаточно легкие. Дик был искусен в этом спорте, он отдавал всего себя, и даже достаточно трудный элемент "собачка" умудрялся делать с двумя прямыми ногами. Я внимательно наблюдал за каждым его действием, запоминал каждый элемент и думал как бы мне повторить точь-в-точь, абсолютно так же идеально. Он закончил свой номер ровно через три минуты и десять секунд. Смог подрассчитать и уложиться ровно в требования. И теперь он требовал тоже самое от меня. Больше всего меня пугали элементы "флип" и "лутц". Да, я умею их делать, но даются они, честно сказать, не просто… Как только Грейсон махнул мне рукой, я тут же подъехал и мы начали тренировку. Я повторял каждый элемент по несколько, мне кажется, даже тысяч, раз. Я мог выполнить всю программу закрытыми глазами, но Дика всё не устраивало. Он лишь мотает головой, прося меня выполнить всё снова, ведь я не укладываюсь по времени. Мне нужно ускориться. Закатывая глаза, я приступая к повторению, выполняю первый прыжок. —Отлично, — проговаривает Дик, и я это слышу. Тройной аксель прошел легко, я хорошо помню правила, отлично знаю, что способен на первое место, и этот уже раздражающий меня аксель был там обязательным. Начиная делать каждый новый элемент я вздыхаю, чувствую, как коньки скользят уже по изрезанному льду и как я начинаю из-за этого тормозить. Но мне было плевать, я ощущал легкое чувство свободы, которое сопровождает при этом тяжелое старание. Мне нельзя ошибаться, ведь были чёткие условия. Я запретил себе право на ошибку и не смел думать о том, что у меня не получится, даже на самой обычной тренировке. Каждый мой позор сопровождался ещё большей нагрузкой, ведь если я ошибаюсь, значит недостаточно хорош, значит я просто грязь, которая каким-то чудом смогла добраться до почти вершины. Иногда, от всего этого потока мыслей я даже пытаюсь наказывать себя. Иногда я не даю организму отдохнуть, попросту не сплю по несколько дней, отчего под глазами уже появились синяки. Иногда подолгу не ем, из-за чего даже падал в обмороки. Да, это бред, просто блять ебейший, но хотите верьте, хотите нет, но мне это помогает. Лезть из кожи вон, лишь для того, чтобы хотя бы перекусить — огромная мотивация. Пусть и глупая. Отец часто говорит, что самоистезать себя за ошибки ужасно, что все могут их делать, но я то вижу, знаю блять, как много он от меня ожидает. Он требователен, очень строг и не забывает упомянуть каждый мой минус в том или ином номере. Наверное, это наследственное, все Уэйны слишком требовательны. Я подготовился для того, чтобы сделать последний прыжок, но будто электричество по коже прошлось и я упал. Слишком рано прыгнул и запнулся, поторопился. Альфред тут же серьёзно на меня уставился, начал оглядывать из далека и гадать, всё ли в порядке. Дик тяжело вздохнул смахивая назад свои волосы, а затем подъехал ко мне, протягивая руку. Холодными, ужасно холодными и мокрыми пальцы я вцепился ему в руку и встал, снова смотря себе в ноги. —Ну, ты ещё со второго каскада начал ошибаться, так что я ожидал, что ты упадешь. — Грейсон похлопал меня по спине, чуть улыбаясь. — Ничего, попробуем завтра, ты просто вымотался, я уверен. Вся эта дорога сюда, отель, новый каток. — он перечислял все стрессовые для меня случаи, подбадривал и я точно читал в его глазах лишь братскую заботу, которую я постоянно отталкиваю. Резко подняв глаза, я услышал, как дверь открыли, парочка подростков зашли и громко смеялись. Время моей тренировки уже закончилось. Закончилось на провале. —Я хочу опять сделать флип и лутц, — уставившись на Грейсон произнёс я, и тот мне кивнул, отъезжая к барьеру. Один кудрявый мальчишка из компании сел на скамейку неподалеку от Альфреда и положил свою сумку рядом. Он тоже катается, я уверен. Но по какой-то причине он не переобувался, продолжал смотреть на меня и выглядел до того заинтересованым, что я даже усмехнулся. Решив снова попробовать, я быстро исполнил два элемента, смог на этот раз без ошибок и направился к выходу. —Чувак, это было круто! — воскликнул он, пока я проходил мимо. Он был улыбчивым, и очень смазливым. Брюнет, с голубыми, большими и просто ужасно невинными глазами. —Спасибо… — я тихо поблагодарил его и начал переобуваться, всё ещё ощущая на себе его взгляд. Я видел его на отборочных. У него был очень запоминающийся номер и Дик сказал мне тогда, что этот щенок точно станет для меня соперником. —Я Джон. Помню кстати твое выступле— я тут же встал с места и направился к выходу. Не хотел слушать это, просто слишком устал.