Accidentalité

      Сегодня с самого вечера мастерская была целиком и полностью предоставлена им двоим, пока Джина со Скелитой представляли последние работы на одном из мероприятий в честь грядущей недели моды. «Нам, девушки, следовало бы работать усерднее». У Джинафаер всегда были радикальные методы заставлять каждого из них пахать. Однако на удивление, Клодин вовсе не нервничала, несмотря на то, что ей приходилось оставаться на рабочем месте за тканями и швейной машинкой дольше обычного. Вульф любила свою работу. Ее спина побаливала иногда, но она и не жаловалась. Оборотень была уверена, что они отметят свой триумф за бокалом в любимом баре и все будет в порядке.       Клодин обернулась, чтобы взглянуть на коллегу. Катрин откинулась на спинку своего кресла. Остро наточенный карандаш застыл между ее тонких пальцев на мгновение, прежде чем она снова что-то начеркала в альбоме. Ее уши были напряжены, а хвост время от времени дёргался то ли от любопытства, то ли от предвкушения. Она выглядела уставшей, щурилась и поджимала губы. Нужен перерыв.       — Катрин, как тебе этот? Я подумывала над тем, чтобы заменить шелк на вельвет, но потом решила все-таки остановиться на шёлке. Клодин склонилась над столом подруги, чтобы показать ткань. Та отвлекалась от обрывка листочка с красивым эскизом, который несколькими часами ранее начала переводить на холст.       — Очень мягкий, и цвет замечательный... Мне нравится. — уголки губ Катрин приподнялись в улыбке, как обычно это происходило. Но Дина каждый раз по-новому трепетала, будто от чужого одобрения зависела вся ее дальнейшая жизнь.       — Только я бы добавила чуть больше бежевого. С точки зрения сочетаемости цветов… смотрится неплохо. — волчица поправила сползающие очки, — Выпьем по чашке кофе? Мне кажется, я начинаю хотеть спать.       — О да, пожалуйста! — ДеМяу схватилась за голову, — С молоком. Дина вряд-ли вспомнит, как сблизилась с Катрин. Ещё в последний год обучения она проявила интерес к моде, ее рисунки всегда были невероятно красивыми и это то, чего так не хватало их команде. Мягка и вкрадчива, невероятно изящна — настоящая парижанка. Катрин всегда была нежной, словно белый лепесточек. Вульф часто замечала отличие своего бойкого и резкого характера от ее, однако им обоим нравилось проводить время вместе. Девушка отлично говорила по английски, но ее французский акцент временами мог вскружить голову… И Клодин, мягко говоря, переживала по этому поводу.       — Твой кофе, — оборотень поставила кружку перед подругой, — я добавила немного карамели.       — Присядь со мной, — кошка выдвинула ещё один стол рядом с собой, чтобы позволить коллеге сесть, — Уже поздновато, ещё немного и, я думаю, можно возвращаться домой. Нельзя ведь торчать здесь вечность… Как вкусно, Дин, спасибо. Катрин облизнулась. Ее большие глаза изучали смуглое лицо Клодин, ее длинные ресницы, с которых осыпалась тушь за целый рабочий день, медленно и очень обворажительно хлопали, — Обращайся. Вульф почему-то странным образом смутилась. «Еще чуть-чуть и я наверняка сойду с ума». Клодин буквально повело к ней. Это случилось так резко и неосознанно, когда она поняла, что их губы находятся в каком-то сантиметре друг от друга. И Катрин к ней потянулась. От нее очень хорошо пахло чем-то в меру сладким, бодрящей свежестью, похоже, цветами с ягодами. А на губах чувствовалось кофе и сливочно-молочная пенка.       Клодин никогда не раздавала свои поцелуи кому попало. Для нее это было нечто более интимное, чем сексуальная близость, что-то значительно сокровенное и глубокое. Но ведь Катрин не была для нее кем попало. И это заставило ее понервничать. Она была так ласкова с ней, словно котенок, играясь с прядью густых кудрей. И Дина почувствовала то, что, наверное, не должна была чувствовать. Несмотря на то, что она этого жаждала, на месте Катрин она представляла другого человека, ее губы заменяла на чужие. Вульф не стала бы себя обманывать, ей понравилось, но это было последнее, что она считала правильным. Время было между часом и тремя ночи, было поздно, и они обе всего навсего устали.       Оборотень резко отстранилась, широкими глазами глядя на ДеМяу. Она улыбалась, но выглядела обескураженной. Девушка положила руку поверх чужой. Как только Вульф убрала свою ладонь, тонкие брови Катрин в непонимании сузились к переносице. Клодин знала, что наверняка очень ее обидела, но ничего не могла с собой поделать, — Прости.       — Ничего страшного, я понимаю. — девушка встала со своего места, в тщетных попытках не трястись от стыда и злости сворачивала холсты и промывала в банке с водой кисти. — Не засиживайся допоздна, ладно? Увидимся во вторник, Дин. Катрин улыбнулась ей одной из своих обаятельных улыбок, стоя в проходе, прежде чем надеть пальто и уйти. И сердце Вульф по неизвестной причине почти остановилось. Она готова была упасть на колени и молить ее остаться, но не сделала этого.       — Доброй ночи, Катрин. Клодин надеялась, что ничего не могло испортить этот день. Но она в который раз ошиблась.