black cat

Ёсан брел по ледяной грязи, которая была землей кладбища деревни, названия которой он даже не мог вспомнить. Земля была покрыта опавшими листьями, которые начали гнить, и так близко к земле запах разложения наполнил его ноздри. Вроде подходит, если вы его спросите. Внезапно мелкий дождь сменился чем-то более морозным, и с неба посыпались маленькие снежинки, одна из которых приземлились прямо ему на кончик носа. На самом деле снег не стал для него настоящей неожиданностью, ведь уже несколько дней было достаточно холодно, а небо было серым и унылым. «Здесь жутко тихо», — подумал Ёсан. Земля, по которой он шел, была настолько холодной, что заморозила его лапы, а мороз обжег чувствительную плоть, поэтому, несмотря на то, что это было довольно неуважительно, Ёсан прыгнул на чью-то могилу, продолжая прыгать с камня на камень, что было более терпимо, чем ходить по замерзшему илу. Ему нужно было найти убежище, прежде чем погода станет еще хуже. В конце концов, он не хотел застрять в метели и, возможно, замерзнуть до смерти. Возможно, он был в отчаянии и безнадежности, но это не означало, что он будет спокойно ждать своей кончины. Как только он пересек кладбище, он прыгнул на фреску, окружающую его, чтобы взглянуть на окресности. Здесь было не так много домов, но он заметил вдалеке одинокий коттедж. Ёсан подумал, что это место было его единственным вариантом, если он не хотел возвращаться… Он повернул голову и посмотрел на деревню, которую оставил позади. Ещё одна. Не теряя больше времени, он спрыгнул со стены, увязнув лапами в мокрой земле. Когда он побежал по морозной траве, грачи, сидевшие рядом на голом дереве, закаркали, взволнованно хлопая крыльями. * Ёсан поскреб входную дверь коттеджа. Дерево было темным, на нем были вырезаны глубокие замысловатые узоры, стебли плюща ползли по каменному фасаду коттеджа. На самом деле Ёсан не ожидал, что кто-то откроет ему дверь. Как люди, живущие в таком месте, смогут услышать, как кошка деформирует входную дверь, добавляя к ней собственные узоры? Вот почему он был застигнут врасплох, когда дверь действительно открылась. Он отпрыгнул назад от неожиданного действия, его шерсть зашевелилась, встав дыбом по неизвестным ему причинам. Первое, что он увидел, была пара обуви, изношенной, но явно ухоженной кожи, и штаны, которые красиво облегали длинные ноги. — О, кто у нас здесь? — поприветствовал его мягкий бархатный голос. — Я никогда не видел здесь кошек. Ты, наверное, заблудился? Мужчина, которому принадлежал сладкий голос, присел на корточки, протягивая руку Ёсану, терпеливо ожидая и оставаясь совершенно неподвижным, пока Ёсан не расслабится, и его мех снова не пригладится. Он медленно подошел к мужчине и понюхал его руку, посчитав его запах достаточно приятным, хотя в нем был и необычный оттенок. Затем Ёсан сунул голову под руку этого незнакомца, как будто говоря ему, что он должен погладить его. Смех, такой тихий, что можно не заметить, если не обратить внимания, сорвался с губ незнакомца, звук такой же приятный, как и его голос. Он потворствовал Ёсану и гладил его по голове, слегка почесывая место за ушами, отчего у Ёсана внутри все смешалось. Внезапно он как будто что-то заметил и отдернул руку. Ёсан открыл глаза, которые, должно быть, в какой-то момент закрыл. — О боже, ты весь мокрый! Давай, давай затащим тебя внутрь, пока не пошел сильный снегопад. Ёсан встряхнул телом, пытаясь стряхнуть немного воды, прежде чем прыгнуть в здание вместе со странным человеком. — Сонхва? — внезапно спросил новый голос. Он донесся сверху, от второго этажа, на который вела деревянная лестница. Уши Ёсана дернулись, и он посмотрел на вошедшего. Ещё один мужчина, одетый в темную облегающую одежду, которая подчеркивала его широкие плечи и тонкую талию. — Что это за запах? У нас гость? — поинтересовался он, но затем его взгляд упал на Ёсана, который стоял рядом с человеком, имя которого, очевидно, было Сонхва, как крошечный комочек черного меха. Ёсан нашел вопрос немного странным. Он действительно так плохо пах? В конце концов, он был мокрым котом, а не мокрым псом. — Я нашел этого маленького парня сидящим на крыльце. Похоже, он заблудился, — объяснил Сонхва. — Бедняжка, — заявил безымянный незнакомец, хотя голос его звучал как-то плоско. — Но он пачкает пол. Ёсан повернулся и увидел, что действительно оставил грязные отпечатки в прихожей. Только сейчас он заметил, что грязь на его мехе уже начала покрываться коркой. Если он высохнет, то будет очень неудобно. Он с отвращением посмотрел на свои лапы. Прежде чем он понял, что происходит, Ёсана подхватили чьи-то руки. Неожиданное движение заставило его вонзить когти в ткань кардигана Сонхва, и он с опозданием понял, что теперь пачкает и его одежду. — Тогда, думаю, нам придется дать ему ванну. Сонхва повел его вверх по лестнице, а другой мужчина последовал за ним, идя по коридору, уставленному растениями в горшках, которые стояли на низких книжных полках, заставленных любимыми книгами. Место было хорошим и тихим. Единственным звуком, заметным для Ёсана, было эхо шагов этих странных людей и его собственное дыхание. Ёсан вырвался из своих мыслей, когда его привели в опрятную, чистую ванную. В комнате приятно пахло лавандой, и в воздухе витал этот аромат. Человек с угловатым лицом, который пришел с Сонхва, наполнил умывальник теплой водой, смешав немного мыла, которое начало красиво пениться. — Знаешь, — заговорил мужчина, когда Ёсан сидел в маленькой ванне, которую он приготовил, — мы могли бы просто съесть его. Уши Ёсана дернулись от беспокойства. Откуда это взялось? Эти люди любят есть случайных животных, которых они встречают? Он начал задумываться, а не лучше ли было остаться на улице в снегу. — Сан, — упрекнул Сонхва, звуча в равной степени оскорбленно и сбито с толку, — нет. — Почему бы и нет? — спросил другой мужчина: Сан — хотя сейчас его голос был явно наполнен весельем, и он, похоже, не так уж серьезно относился к своему предложению. — Я слышал, что его вид восхитителен. Ёсан задумался, что это должно означать. В любом случае, ему не нравилась мысль о том, что его съедят, поэтому он выбрал именно этот момент, чтобы встряхнуть свое тело, изогнувшись таким образом, чтобы только намочить Сана, который стоял ближе к ванне. Когда мужчина недовольно застонал, Ёсан был очень доволен собой. Будь он в человеческом обличье, его губы скривились бы в кошачьей ухмылке. Однако в этой форме он мог только счастливо мурлыкать. Сонхва хихикнул, когда Сан схватил полотенце, чтобы промочить свою одежду. — Это карма, — сказал он, подойдя ближе, чтобы опустить руку в воду и потереть руками грязь на лапах Ёсана. — Неважно, — пробормотал Сан, все еще немного кисло, — если он собирается остаться здесь, ему нужно имя. Задумчиво напевая, Сонхва ответил: — Я почти уверен, что у него уже есть имя. — Да, но не похоже, что он собирается нам рассказать. Нам придется как-нибудь его назвать, если ты не хочешь просто называть его черным котом или что-то такое, — объяснил Сан. Сонхва, казалось, задумался, медленно и осторожно проводя пальцами по мокрой шерсти Ёсана. Ёсан не мог не продолжать мурлыкать. — Почему бы и нет? По крайней мере, это бы ему подошло. Вздохнув, Сан смягчился: — Хорошо, если ты так говоришь… Затем он развернул полотенце, которым вытирал свою одежду, и Сонхва выловил Ёсана из воды, передав его Сану, который тут же завернул его в мягкое полотенце, чтобы тот не замёрз. Он даже начал тереть голову тканью, что определенно делало его менее похожим на того, кто ест кошек. Его отвели в другую комнату. Они прошли немного, спустившись по лестнице, и вошли в просторную гостиную с камином. Там стоял диван, покрытый бархатом, темным, как полночь, низкий кофейный столик, на котором стояла чашка с чем-то вроде чая с шиповником, и стеклянный шкафчик, наполненный фарфором. Сан положил подушку с дивана перед камином, прежде чем положить на нее Ёсана, все еще обернутого полотенцем. Ёсан какое-то время смотрел на пламя, позволяя мерцающему яркому оранжевому и потрескиванию дерева успокоить свой разум. Он больше не обращал внимания на Сонхва и Сана, когда усталость наконец настигла его, и он заснул, окруженный теплом. * Когда Ёсан проснулся, он был один в гостиной. Огонь был таким же живым, как и прежде, так что кто-то, должно быть, не так давно подложил дров. Он вылез из-под полотенца, с радостью отметив, что его чёрный мех полностью высох, пока он спал. Просто некоторые части забавно торчали, поэтому он начал придирчиво вылизывать их, пытаясь пригладить свою шерсть. Внезапно что-то отвлекло его внимание от приведения себя в порядок. Когда он внимательно прислушивался, то мог различить голоса из другой комнаты, поэтому он шел по коридору, следуя за звуком, пока не оказался в… столовой? Там был стол, в центре которого стояли крошечные красные зимние розы и зелень, Сан и Сонхва сидели друг напротив друга. Однако они ничего не ели, просто перед ними стояли бокалы с вином, из которых они время от времени потягивали, непринужденно беседуя. Подойдя поближе, он проскользнул под стол, заметив, что под ним скрещены лодыжки двух мужчин, но проигнорировал это и запрыгнул на пустой стул рядом с Сонхва. Мужчина посмотрел на Ёсана и протянул руку, чтобы погладить его. — Привет, малыш. Ты, должно быть, тоже проголодался, да? Как и раньше, Сонхва подхватил Ёсана на руки, и когда он встал, Ёсан почувствовал запах вина. Оно пахло странно, не похоже ни на одно вино, которое Ёсан когда-либо пробовал раньше. Возможно, это был особенно старый и дорогой сорт. Он действительно мало что знал о таких вещах. Они вошли в соседнюю комнату, которая оказалась кухней. Сонхва снова опустил Ёсана, и когда он открыл несколько шкафов, чтобы приготовить разделочную доску, нож и кастрюлю, Сан тоже вошел в комнату, держа в руках оба их бокала. Он отложил бокал Сонхва в сторону, когда этот человек начал что-то резать. Перспектива получить немного еды взволновала Ёсана, поэтому он с радостью ходил кругами вокруг ног Сонхва, обвивая хвост вокруг них на долю секунды, прежде чем перейти к Сану, чтобы тот не отвлек Сонхва и не порезал себе палец. Ёсан ходил вокруг ног Сана в форме восьмерки, прежде чем просто потерся головой о голень мужчины в надежде выразить свою благодарность. Сан хихикнул над этим действием и отбросил свой стакан назад, допив остатки его содержимого, прежде чем присесть на корточки, чтобы погладить Ёсана, игриво взъерошив его мех. Ёсан едва заметил, что в какой-то момент даже начал мурлыкать. — Знаешь что, ты на самом деле очень милый. Прости, что предложил съесть тебя раньше, — признал Сан. Ёсан поднял взгляд, удивленный заявлением, и был еще более удивлен, обнаружив, что Сан смотрит ему прямо в глаза, как будто он действительно пытался с ним поговорить. Однако он не тратил слишком много времени на обдумывание этого, потому что запах готовящегося мяса наполнял комнату, и, честно говоря, прошло слишком много времени с тех пор, как Ёсан в последний раз ел. Не говоря ни слова, Сан встал и тоже начал рыться в шкафу, пока не вытащил две маленькие тарелки. Ёсан с любопытством наблюдал, как он поставил одну рядом с плитой, а затем наполнил ее водой, прежде чем поставить перед Ёсаном. Он с благодарностью мяукнул, прежде чем окунуть туда язык, скатать его, чтобы выпить немного воды. Как только Сонхва закончил, он поставил другую миску рядом с первой и на мгновение погладил голову Ёсана, прежде чем покинуть кухню с Саном. Ёсан был на самом деле рад этому. Он был голоден и не хотел, чтобы кто-нибудь смотрел, как он поглощает еду, которая, кстати, оказалась вкусной. Однако он был уверен, что в этот момент для него все будет восхитительно. В конце концов, он лизал дно миски, пока не осталось абсолютно ничего. Удовлетворенно облизнув рот, Ёсан отпил еще раз, прежде чем выйти из комнаты, его живот был теплым и наполненным. * Пару дней спустя Ёсан мирно дремал на краю кровати, а лучи полуденного солнца, падавшие в окна, щекотали ему нос. Он купался в тепле. Наконец метель закончилась, и небо снова стало ясным, тускло-серое сменилось ярко-синим. Наверное, на улице было еще ненамного теплее, но, по крайней мере, нового снега в последние дни не было. Теперь Ёсан даже слышал радостное щебетание птиц снаружи. Это был знак скорой весны. Его размышления были прерваны, когда его едва проснувшееся «я» столкнулось с другим звуком. Шуршание простыней или одежды, сопровождающееся шлепаньем. Ёсан повернул голову в сторону шума и с любопытством приоткрыл глаз. Сан и Сонхва сидели на краю кровати, вернее, Сонхва сидел на краю кровати, и Сан оседлал его, пока крепко целовал Сонхва. Руки Сана были зарыты в волосы Сонхва, в то время как Сонхва сжимал спину Сана, пальцы впивались в него и прижимали к себе, как будто он хотел, чтобы Сан и он слились друг с другом. Через некоторое время Сонхва отстранился и, услышав разочарованное нытье Сана, наклонился, чтобы дразнить его, как бы успокаивая, прежде чем он, наконец, разорвал поцелуй. Он потянулся, чтобы взять что-то, что стояло на прикроватной тумбочке. Это был стакан, наполненный темно-красной жидкостью. Опять вино? Ёсан задумался. Зачем им пить вино во время поцелуя? Когда Ёсан уже собирался спрыгнуть с кровати, чтобы покинуть комнату и дать своим хозяевам немного уединения, его отвлек сильный запах крови. «Этого не может быть», — подумал Ёсан, зачарованно наблюдая, как Сонхва подносит стакан к губам Сана, который запрокидывает голову и удовлетворенно хмыкает, отпивая из него. Однако Сонхва, казалось, налил ему жидкости слишком быстро, и немного пролилось мимо его губ, из уголка рта. Он стекал по его подбородку, перетекая через шею. Проследив глазами за движением, Ёсан понял, что рубашка Сана расстегнута. Ему действительно нужно было уйти, но он был очарован открывшейся перед ним сценой. И ему нужно было убедиться, что он не ошибся. Как только Сонхва отнял стакан ото рта Сана, другой мужчина наклонился вперед и поймал губы Сонхва в еще одном поцелуе. Ёсану потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что на самом деле он не целует мужчину. Он передавал немного красной жидкости в рот Сонхва. После того, как он закончил, они отстранились друг от друга, и Сонхва наклонился, чтобы слизнуть жидкость, скопившуюся над ключицей Сана, и именно тогда Ёсан мельком увидел длинные острые зубы. Клыки, услужливо подсказал его разум. Сан откинул голову назад, рот открылся в немом стоне, и теперь Ёсан мог видеть и его зубы. Хорошо, это все, что нужно было знать Ёсану. Он быстро спрыгнул с кровати и вышел из комнаты, не обращая внимания на легкое хихиканье Сана, когда он заметил Ёсана краем глаза. За последние пару дней Ёсан уже заметил, что двое мужчин, с которыми он остановился, были скорее любовниками, чем друзьями. Это было очевидно из взглядов и прикосновений, которыми они обменивались в течение дня. Скрещенные лодыжки под столом, рука, задержавшаяся на предплечье другого, рука, держащая другого за талию. То, как они целуются с такой страстью, только подтвердило его теорию. Однако мысль, которую он не принимал во внимание, заключалась в том, что они, возможно, не были людьми. Теперь, когда он подумал об этом, не было никаких признаков того, что они на самом деле были людьми. Он не видел, чтобы они ели, или, по крайней мере, он не видел, чтобы они ели человеческую пищу во время его пребывания здесь. Он лишь мельком видел, как они пили то, что он принял за красное вино. Что ж, возможно, это было довольно наивно с его стороны. Может быть, он просто не хотел видеть знаки, а может быть, он видел их, но решил проигнорировать. Однако теперь, когда Ёсан точно знал, что эти люди были вампирами, ему стало неловко. Эти люди знали, что он и сам не был человеком. Они должны были знать. Вот почему Сан говорил о том, что его запах и его вид восхитительны. Он знал. Сонхва тоже знал, поэтому отказался дать Ёсану случайное имя. Они знали с самого начала, но все же пустили его в свой дом и приютили, дали ему еду и воду, предложили ему теплое и безопасное место для сна. Он слышал ужасные истории о вампирах, а также ужасные истории о других сверхъестественных существах, но никогда не встречал их, и, вероятно, поэтому он не мог передать то странное чувство, которое он испытал, когда впервые встретил их. Теперь все это имело смысл. Сан и Сонхва знали, кем он был, и они, казалось, не возражали, и они также не пытались скрыть, кем они были, по-видимому, их тоже не заботило, что знает Ёсан. Ёсан всегда думал, что в этом мире для него нет места, по крайней мере, там, где ему не нужно было бы скрывать свою личность, но, может быть, только может быть, он окажется неправ в самых неожиданных местах. * Время продолжало идти. Погода становилась все теплее, и Ёсан практически мог наблюдать за таянием снега со своего места на подоконнике в гостиной. Он ждал подходящего момента, чтобы показать себя в человеческом обличии. Он подумал, что это, вероятно, немного странно, что он продолжает бродить в своей животной форме теперь, когда он знал, что Сонхва и Сан были вампирами, которые прекрасно знали о том факте, что он был оборотнем. Однако подходящего момента было трудно найти. Должен ли он однажды просто превратиться в свою человеческую форму и подождать, пока один из двух мужчин или они оба не увидят его? Должен ли он менять формы и искать их сам? Должен ли он показать себя одному, а затем другому? Кому он должен был сначала показать свой человеческий облик? Так что, возможно, подходящего момента не было. Или, может быть, Ёсан просто слишком много думал об этом. Похоже, у них не было проблем с наличием оборотня в его животной форме, с чего бы им возражать против его человеческой формы? Его уши дернулись, когда по комнате разнеслась прекрасная мелодия. Он повернул голову к пианино, перед которым сейчас сидел Сонхва. Мужчина явно был погружен в игру. Ёсан не узнал эту пьесу, но она звучала чудесно, текла рекой, ровной, но авантюрной. Как ни странно, Ёсан подошел к мужчине, вскочил на скамейку и сел рядом с ним. — Эй, ты, — поприветствовал его Сонхва, но продолжил играть на инструменте. Ёсан наклонился, прижавшись всем телом к боку Сонхва, чтобы ответить взаимностью на приветствие. Было приятно просто сидеть и смотреть, как пальцы Сонхва уверенно порхают по клавишам, слушая ноты, издаваемые инструментом. Они сидели так до тех пор, пока пьеса не закончилась, и Сонхва убрал руки с клавиш, одной рукой поглаживая голову Ёсана. Ёсан на мгновение уперся головой в ладонь Сонхва, а затем поднял свое тело, наступив на клавиши пианино передними лапами. Пара нот, которые на самом деле не совпадали, эхом прокатились по комнате. Он повернул голову и посмотрел на Сонхва большими глазами, надеясь донести свое невербальное сообщение. — Поиграть еще? — с улыбкой спросил Сонхва. Ёсан снова сел на скамейку, а Сонхва снова взялся за клавиши. Сонхва начал играть медленную мелодию и сказал Ёсану: — Знаешь, я могу научить тебя играть, если хочешь. Когда-нибудь. Сонхва сделал паузу, а Ёсан послушал прекрасную музыку. Он мог бы просто изменить форму прямо сейчас, тогда ему не пришлось бы больше ждать подходящего момента. Сонхва поставил мяч на его стороне, это было его решение. Но он еще не чувствовал себя готовым. Ёсан стыдливо опустил голову. Он привык прятаться. Это была привычка, от которой он не мог избавиться по щелчку пальцев. Его внезапное расстройство не осталось незамеченным, и Сонхва продолжил говорить. — Все нормально. Это должно быть тяжело, хм? Подожди столько времени, сколько тебе нужно. Эти слова заставили Ёсана почувствовать себя спокойнее и увереннее, поэтому он забрался на колени к Сонхва, чтобы выразить свою благодарность. Он свернулся калачиком на бедрах мужчины. Тело Сонхва не излучало много тепла, поэтому Ёсан надеялся, что его крошечное тело сможет его немного согреть. Затем он задумался, а нравилось ли вообще вампирам чувствовать тепло. Он действительно многого о них не знал. Но потом он вспомнил о каминах в доме и о том, как они использовались большую часть времени. Должно быть, им в какой-то степени нравится чувствовать тепло, подумал Ёсан. Сонхва на мгновение перестал играть на пианино, чтобы взъерошить мех за ушами Ёсана, и Ёсан догадался, что его присутствие было встречено хорошо. Он мурлыкал и массировал ногу Сонхва, его когти цеплялись за ткань его льняных штанов. Затем Сонхва продолжил играть на пианино, и Ёсан расслабился рядом с ним. Переход в человеческую форму мог подождать. * Сонхва ушел. Ёсан понятия не имел, куда он пошел, но однажды он взъерошил шерсть Ёсана, попрощался с ним и притянул Сана к входной двери для долгого поцелуя. Именно тогда Ёсан оставил их наедине, предоставив им немного уединения, пока они шептались на прощание. С тех пор прошло пару дней. Ёсан проводил свои дни как обычно. Ел пищу, которую дал ему Сан, спал перед одним из каминов, иногда свернувшись калачиком рядом с вампиром, когда тот читал книгу на диване или исследовал сад. Сад был на самом деле огромен, что не стало для Ёсана настоящим сюрпризом. В конце концов, в непосредственной близости от них было не так много других домов. Сан имел привычку мыть лапы Ёсана, когда тот возвращался грязным, за что Ёсан был ему благодарен. За время своего пребывания в коттедже Ёсан узнал, что среди двух мужчин, живущих там, Сан был озорным, в то время как Сонхва казался более уравновешенным и спокойным, хотя ему нравилось баловать Сана, а также, казалось, у него были игривые моменты. По крайней мере, это то, что до сих пор понял Ёсан. Он не хотел вторгаться в чужую жизнь, поэтому обычно оставлял двоих наедине. На четвертый день Ёсан мирно спал, когда внезапно проснулся. Было поздно, наверное, за полночь, если судить по темноте в комнате. Он дремал в просторной кровати Сана и Сонхва. Ему нравилось свернуться клубочком у ног Сана по ночам, и, вероятно, именно поэтому он проснулся сейчас. Сана не было в постели. На самом деле простыни выглядели совершенно нетронутыми, так что он еще даже не ложился спать. Для него было необычно вставать так поздно. Ёсан встал, потянулся, прежде чем спрыгнуть с кровати, чтобы найти Сана. Его не было в гостиной, где уже погас огонь, и дверь в ванную тоже была открыта. Он заглянул в третью комнату, где и нашел его. Сан был в библиотеке. Или, по крайней мере, Ёсану нравилось называть ее библиотекой — она была слишком мала, чтобы ею быть. С двух сторон комнаты стояли полки, заполненные книгами, точно так же, как маленькие шкафчики в коридорах, а со стороны окна стоял письменный стол, по обеим сторонам которого были горшки с растениями. Голова Сана лежала на стопке бумаги, лежавшей на столе, а свечи, которые он использовал, чтобы видеть, были близки к догоранию, их фитили почти утонули в расплавленном воске. Ёсан мяукнул в надежде разбудить мужчину, но это было напрасно. При нормальных обстоятельствах он попытался бы запрыгнуть Сану на колени, но он сидел так, что это наверняка привело бы к тому, что Ёсан ударился бы головой о стол, а о том, чтобы запрыгнуть на стол, не могло быть и речи. Ёсан не хотел устраивать беспорядок, случайно опрокинув свечи, пролив баночку с чернилами или что-то в этом роде. Поскольку Ёсан также не хотел, чтобы Сан спал в неудобной позе, он мог сделать только одно. Ёсан перешел в свою человеческую форму. После нескольких месяцев пребывания в животной форме изменение казалось немного сюрреалистичным. Его тело казалось комично большим, хотя он осознавал тот факт, что его человеческая форма на самом деле была меньше. На нем все еще была одежда, в которой он в последний раз менялся несколько месяцев назад — простая черная рубашка и свободные черные брюки. Он вытянул руки над головой, пара суставов хрустнула, пытаясь почувствовать свое человеческое тело. Освоить движения было несложно — было немного похоже на плавание. После того, как не делать этого какое-то время, поначалу это может показаться странным, но тело никогда по-настоящему не забывало, как это делать. На самом деле он был довольно сильным. Ёсан не знал почему, не похоже, чтобы он привык выполнять тяжелую физическую работу. Может быть, это было просто частью его физиологии как оборотня. Кто знал? Не похоже, чтобы причина его силы имела значение. Все, что он хотел сделать, это отнести Сана в постель, чтобы он не чувствовал себя скованным утром. Вампиры хоть болели? Ёсан не знал, но он думал, что позволить Сану спать на столе будет нехорошо, независимо от ответа на этот вопрос. Поэтому Ёсан задул свечи, прежде чем они успели полностью растаять и, возможно, сжечь прекрасный коттедж. Он наклонился вперед, обхватив Сана одной рукой за спину, а другой за колени, поднимая его со стула. Должно быть, он крепко спал, потому что его совершенно не беспокоило внезапное движение. Хорошо. Ёсан не хотел его будить. Будет лучше, если он просто продолжит мирно спать. Ёсан понес Сана в спальню. Во время короткого путешествия он заметил, что Сан на самом деле довольно легкий, что не стало неожиданностью, учитывая, насколько маленьким он чувствовался в руках Ёсана. Он не осознавал этого в своей животной форме — все, что он заметил, это то, что Сонхва казался выше Сана. Добравшись до спальни, Ёсан осторожно опустил Сана на матрас. Однако, когда он собирался натянуть одеяло на Сана и вернуться в свою стандартную животную форму, Сан потянулся, чтобы удержать его. Отлично. Теперь Ёсан неловко стоял на коленях на кровати и не знал, следует ли ему отстраниться или остаться. Если он попытается вырваться из хватки Сана, он рискует разбудить другого, но он также не хотел продолжать стоять на коленях. Конечно, была возможность просто снова изменить форму, чтобы сбежать, но он никогда не пытался сделать это, когда кто-то буквально держал его, поэтому он не знал, что произойдет. Он не хотел случайно навредить Сану. Закусив губу, Ёсан осторожно попытался оторвать руки Сана от своей талии, но безуспешно. Его хватка, казалось, лишь усилилась, почти злобно. Ёсан задумался, как такое возможно, прежде чем мысленно отругать себя. Он был вампиром. Для него имело смысл быть неестественно сильным. Решив, что не хочет оставаться в таком положении всю ночь, Ёсан уступил и лег рядом с Саном, позволив другому обнять его во сне. Ёсан не знал, всегда ли Сан спал, обнимая кого-то, или, скорее, кого-то, кого сейчас не было дома. Он не обращал особого внимания на то, как спят Сан и Сонхва, обычно довольствуясь тем, что свернулся калачиком где-нибудь на краю кровати, чтобы ему не было холодно ночью. Он также познакомился с запахами Сонхва и Сана и должен был признать, что привык особенно хорошо спать в постели, которая пахла ими. Его мыслительный процесс был прерван, когда Сан вдруг что-то пробормотал, словно он все еще был в полусне. — Сонхва? Ёсан не знал, что сказать, но ему не нужно было отвечать, потому что Сан прижался ближе, прижавшись носом к шее Ёсана, сделал глубокий вдох и, вероятно, заметил наличие пульса, прежде чем снова перестал вдыхать. — О, — пробормотал Сан в ткань рубашки Ёсана, — это ты. — Ага, — прошептал в ответ Ёсан, потому что что еще он должен был сказать? Сознание того, что человек, которого он обнимал, не Сонхва, похоже, ничуть не остановило Сана. Он оставался прижатым к Ёсану, выглядя таким же спокойным и умиротворенным, как и раньше. Ёсан не знал, чего он ожидал, но он, вероятно, ожидал немного большего удивления или даже беспокойства, но все, что ему потребовалось, — это его запаха, и Сан просто снова заснул. Сан, вероятно, уже настолько привык к присутствию Ёсана, что ему было все равно, в какой форме он появлялся. Ёсану нравилось обниматься рядом с ним как коту, так какая разница, когда он прижимался к Сану как человек? В конце концов, наверное, это не имело большого значения. Ёсан должен был признать, что это было мило. Прошло так много времени с тех пор, как кто-то держал его в такой форме. Тепло тела, испускаемое Саном, почти не существовало, и без шерсти Ёсану стало немного холодно, поэтому он осторожно натянул на них одеяло, стараясь не беспокоить Сана. Ёсан солгал бы, если бы сказал, что долго лежал той ночью, не уснув. * Когда Ёсан проснулся, солнце, должно быть, уже было высоко в небе, и лучи согревали его лицо. Он с трудом моргнул и открыл глаза, на мгновение забыв о том, что произошло прошлой ночью. Он сразу же встретил лицо Сана. Проснувшись, мужчина улыбнулся ему, сменив любопытный взгляд на приветливый. И в этот момент Ёсан понял, что он в своей человеческой форме. Его щеки вспыхнули от смущения, и он схватил одеяло, натянув его, чтобы спрятать за ним лицо. Сан наблюдал, как он спит. В его человеческой форме. Ёсан собирался потерять сознание. Сладкий смех наполнил комнату, а затем Сан сказал: — Тебе незачем быть таким застенчивым. Мы уже знаем друг друга несколько месяцев. И хотя это было не совсем неправильно, это также было не совсем так. Они привыкли к присутствию друг друга за последние месяцы, но никогда раньше не разговаривали друг с другом лицом к лицу. Несмотря на свою застенчивость, Ёсан опустил одеяло. Он чувствовал себя глупо из-за того, что вообще прятался. Кто знал, сколько времени Сан уже провел, глядя на него? — Извини, — пробормотал он, — я действительно не привык к этому. Честно говоря, Ёсан понятия не имел, что именно он имел в виду, но, к счастью, Сан, похоже, понял. — Все в порядке. Ёсан робко улыбнулся. — Итак, — сказал Сан, вытягивая слог, — как тебя зовут? Верно. Все эти месяцы в этом коттедже и его хозяева даже не знали его имени. — Я Ёсан, — представился он. — Ёсан, — повторил Сан, пробуя имя на языке. — Красивое имя. Поскольку Ёсан не находил слов, он сказал первое, что пришло ему в голову. — У тебя тоже красивое. Сан ухмыльнулся, и у него появились ямочки. Ёсан раньше их не замечал. Они сделали вампира очаровательным. Он ответил: — Спасибо. — Немного подумав, он спросил: — Ты голоден? Ёсан кивнул. — Ага. Ты? — он с любопытством ответил на вопрос. Он понятия не имел, сколько крови нужно Сану или как часто ему нужно есть. — Еще нет, — сказал ему Сан, — я выпью сегодня вечером. Давай, я приготовлю тебе завтрак! Сан протянул руку, и Ёсан с удивлением посмотрел на нее, прежде чем взять ее в свои руки. Рука Сана была гладкой на ощупь, когда он вытаскивал Ёсана из постели и вел его на кухню, как взволнованного ребенка. — Что ты хочешь съесть? Тебе нравятся яйца? Как насчет овощей? — пробормотал Сан. — Хм, да, это было бы неплохо. Но, э-э, тебе действительно не нужно готовить для меня, я могу сделать это сам. — Пытаясь пошутить, он добавил: — На самом деле я уже достаточно высокий, чтобы стоять у плиты, и, кроме того, у меня руки вместо лап, так что… Хихикая, Сан ответил: — Нет, пожалуйста, не беспокойся об этом. Я так рад видеть тебя таким, просто позволь мне сделать это в знак гостеприимства, хорошо? Клянусь, я позволю тебе готовить после этого! Сан посмотрел на Ёсана умоляющими глазами. Ёсан никак не мог отказать ему. — Хорошо, спасибо, — застенчиво согласился он, внимательность Сана подавляла его. Затем в его голове возник вопрос. — Почему у вас здесь есть еда? Я думал, вам нужна только кровь? — О, об этом, — застенчиво сказал Сан, почесывая затылок, — жители деревни начали бы говорить, если бы никогда не увидели нас на рынке. Они уже подозревали, потому что, ну, не так уж много людей переезжает на окраину города в глуши, верно? Двое неженатых мужчин. В любом случае, мы на самом деле сажаем много вещей в саду, поэтому нам не нужно приносить домой овощи с рынка, но мы иногда выходим за мясом, яйцами и зерном, потому что не показываться в городе вовсе было бы довольно странно. Обычно мы жертвуем еду другим людям, которые в ней нуждаются. В основном местный приют. У Ёсана перехватило горло, когда при упоминании нахлынули старые воспоминания. Он проглотил это чувство. Сан взглянул на Ёсана. — Но иметь в доме кого-то, кто действительно может есть, так освежает! Я ни для кого не готовил, ну, — он сделал паузу и сосчитал на пальцах, — больше двух десятков лет! Ёсан кивнул и старался усвоить новую информацию. — В этом есть смысл. Сан подложил в печь еще немного дров, убедившись, что печь достаточно горячая, чтобы на ней можно было готовить. Ёсан смотрел, как он потянулся за кастрюлей и взял ингредиенты из шкафа. Вскоре запах еды наполнил кухню. — Знаешь, что смешно? Сонхва готовит лучше меня, хотя он намного старше меня. — Он остановился, разбивая яйцо, и посмотрел на Ёсана. — В вампирские годы, я имею в виду. На самом деле нас обратили в одном возрасте. В любом случае, ты понимаешь, что я имею в виду? Разве он не должен больше отвыкать от практики, чем я? — спросил Сан. Чтобы не отставать от мыслительного процесса Сана, требовалось много концентрации. Ёсан не привык слушать, как люди так болтают. Но учитывая, как сильно Сан любил общаться с Сонхва, Ёсан был уверен, что за последние несколько дней у него накопилось много энергии. Он казался таким веселым и счастливым теперь, когда ему было с кем поговорить. Ёсан недоумевал, как он мог подумать, что его здесь не примут. Сан казался более чем приветливым. Он вел себя так, будто разговаривал со старым другом, а не с кем-то, кто был незнакомцем. Его поведение заставило Ёсана чувствовать себя непринужденно, поэтому он расслабился и прислонился к стойке. — Думаю, это зависит от того, насколько хорошо ты это делал раньше, — сказал он, рисуя невидимые фигуры на стойке. Сан взглянул на него. — Может быть, ты прав. Даже если ты намекаешь, что я всегда готовил хуже, чем он. Ёсан покраснел. Он боялся, что переступил черту, но, похоже, Сан на самом деле не обиделся. В его голосе был дразнящий оттенок, если Ёсан правильно его интерпретировал. На всякий случай и чтобы удовлетворить свое любопытство, он сменил тему. — Куда делся Сонхва? — Его пригласили присоединиться к встрече с другими вампирами. Обычно это раз в год. Некоторые из нас встречаются и проводят пару дней друг с другом. На самом деле это довольно мило, потому что у нас не так много других друзей. На самом деле, мы не планировали ехать в этом году, потому что, ну, прямо сейчас ты здесь как наш гость, но я сказал Сонхва идти. Он всегда так усердно работает, что заслуживает перерыва. — Голос Сана звучал мягко, когда он произносил последнее предложение. — Звучит очень интересно, — сказал Ёсан и наблюдал, как Сан разложил содержимое сковороды по тарелкам и протянул ее Ёсану, чтобы поискать какие-нибудь столовые приборы. — Я не знал, что существуют встречи для вампиров. Сан мило ему улыбнулся. — Да, они великолепны. Приятно находить друзей среди себе подобных. Ёсан помолчал. Он никогда не встречал никого, кто был бы похож на него. На самом деле, он никогда не встречал ни одного сверхъестественного существа до того, как Сан и Сонхва взяли его к себе. Когда Сан заметил его внезапное молчание, он попытался подбодрить Ёсана: — Может быть, ты мог бы пойти с нами в следующий раз? Может, ты и не вампир, но я уверен, что ты им все равно понравишься. Ёсан посмотрел на него и робко улыбнулся. Он, честно говоря, понятия не имел, как долго собирается оставаться здесь. Он никогда не думал о том, чтобы остаться с Саном и Сонхва после окончания зимы. Действительно ли они согласятся на это? Смогут ли они все ладить достаточно хорошо, чтобы жить вместе? Ёсан не знал, что принесет будущее, и, честно говоря, он всегда представлял себе, что уедет и переедет в новую деревню, когда позволит погода. Он прикусил губу. — Возможно, — неопределенно ответил он. Сан вручил Ёсану пару палочек для еды и ложку, и они пошли в столовую. Это было как-то странно. Ёсан не привык есть здесь. Он только как-то сидел на стуле, когда Сонхва и Сан были в комнате, поэтому сидеть напротив Сана в его человеческом облике было в новинку. Он также не привык есть на глазах у других людей, но это не было плохо — ему действительно нравилось присутствие Сана. На самом деле казалось, что они знали друг друга, потому что они уже немного привыкли друг к другу. Поэтому он решил игнорировать свои запреты и попробовал еду, которую приготовил Сан. Жареный рис с яйцами и некоторыми овощами. Это была простая, но прекрасная еда. Ёсан чуть не расплакался. Так давно никто не готовил для него. И это было прекрасно на вкус. Он проглотил и кусок еды, и слезы, которые грозили пролиться, и дал понять Сану: — На вкус восхитительно! Я понятия не имею, о чем ты говорил, твои кулинарные способности совсем не заржавели! Его слова заставили Сана улыбнуться так широко, что показались клыки. — Рад, что тебе понравилось. Между кусочками еды Ёсан с благодарностью признал: — И я рад, что ты приготовил для меня. Сан, казалось, был счастлив наблюдать, как Ёсан ест его еду, поэтому он молчал. Ёсан не хотел сидеть в тишине, так что подсказал: — Что вы с Сонхва вообще делаете? Какую работу я имею в виду. — Ну, — начал Сан, — мы делаем всего понемногу, но мы с Сонхва в основном торгуем — в основном летом, потому что у нас так много овощей, фруктов, а также цветов. Сонхва иногда играет на пианино на праздниках. Он очень понравился местной знати, и они устраивают множество вечеринок. В любом случае, нам много не нужно, так что мы справляемся. — Звучит неплохо, — заявил Ёсан. — Я мог бы помочь вам в саду. И содержать дом в чистоте. Он посмотрел на Сана большими глазами. Он не хотел продолжать жить здесь, ничего не делая, как какой-то паразит. Последние месяцы он провел, скрывая свою человеческую форму, поэтому почти ничего не делал. Честно говоря, он в основном ел и спал. Он хотел отплатить Сану и Сонхва за их гостеприимство. — Конечно, — сказал ему Сан, — это было бы неплохо. — Хорошо. — Ёсан одарил Сана счастливой улыбкой, которая обнажила зубы и дала Сану прекрасный вид на острые клыки самого Ёсана. Они были не такими длинными, как у вампира, но и не были похожи на человеческие зубы. Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз так улыбался — широко и легко, не боясь, что кто-то увидит. Если у него и была причина улыбаться, то обычно она была сжата, чтобы скрыть зубы. Теперь не было причин. Казалось, что он мог по-настоящему быть самим собой на этот раз. * Излишне говорить, что когда пришло время Сонхва возвращаться из поездки, Ёсан снова принял форму кота. Он хотел встретиться с Сонхва на своих условиях — точнее, он хотел встретиться с ним в его человеческом обличии на своих условиях. — Думаешь, ты бы уже показался мне, если бы я не заснул той ночью на столе? — с любопытством спросил его Сан однажды вечером, барабаня пальцами по диванному столику рядом с полным стаканом крови. На самом деле Ёсан не спросил, откуда кровь, но это не было для него важным знанием. Он прожил здесь несколько месяцев и был уверен, что Сан и Сонхва не убивали людей. Он был уверен, что уже заметил бы любую сомнительную активность. — Не знаю, — застенчиво признался Ёсан. Он играл с тканью рубашки, которая была на нем. Он позаимствовал его у Сана. Они были очень похожи по размеру. — На самом деле я ждал возможности сделать это. Однако я не был уверен, когда именно, и боялся, что подходящий момент еще не настал. Теперь, когда я думаю об этом, думаю, я действительно рад, что ты заснул на столе той ночью. Это действительно помогло мне принять решение. Хотя я не ожидал, что останусь в своей человеческой форме после того, как отнес тебя в постель. — Я тоже не ожидал, что проснусь с тобой в твоем человеческом обличии, но в любом случае это был приятный сюрприз, — сказал ему Сан с улыбкой, от которой его глаза превратились в полумесяцы. Это делало вампира милым, и Ёсану было трудно отвести взгляд. Вот так Ёсан оказался в своем нынешнем затруднительном положении. Он ходил туда-сюда перед гостиной, виляя хвостом от нервозности, прислушиваясь к мягким нотам, плывущим по воздуху. Сонхва вернулся накануне, и Ёсан планировал как следует представиться, но его нервы не помогали. Как бы отреагировал Сонхва, если бы Ёсан внезапно появился в своей человеческой форме? Разве не было бы странно, если бы это произошло совершенно неожиданно, без каких-либо изменений? Может быть, он испугается, если в комнату войдет человек, а не кошка? Ёсан остановился как вкопанный. Ему действительно нужно было успокоиться. С Саном не случилось ничего плохого, так почему же Сонхва отреагирует негативно? В конце концов, он был таким же хорошим человеком, как и Сан. Верно. Глубокие вдохи. Ёсан сможет это сделать. Он перестал расхаживать и заерзал, прислонившись к стене коридора, пытаясь успокоиться. Сделав еще один глубокий вдох, он вошел в гостиную, где сидел Сонхва, спиной к двери, продолжая непрерывно играть на пианино, хотя он, должно быть, заметил присутствие Ёсана и его шаги по деревянному полу. Сонхва был одет в свободную одежду, выглядел непринужденно и комфортно. Он оставался расслабленным, даже когда Ёсан подошел к нему и осторожно сел на скамейку рядом с ним. Ёсан наблюдал, как элегантные пальцы Сонхва продолжали летать по клавишам, его глаза ни разу не отрывались от пианино, оставаясь сосредоточенными на пьесе, которую он играл. Любопытно, что Ёсан посмотрел на ноты. Он ничего не мог понять из заметок, нарисованных на линиях, но, тем не менее, нашел их интересными. Ёсан продолжал слушать, пока пьеса не закончилась. Руки Сонхва медленно оторвались от клавиш и приземлились ему на колени. Только тогда он повернул голову, его глаза сначала упали на руки Ёсана, которые лежали на его ногах и потянулись вверх, медленно, как будто он наслаждался этим моментом, пока их взгляды не встретились в первый раз. Взгляд Сонхва был добрым, когда он посмотрел на Ёсана. — Привет, Сонхва, — с неуверенной улыбкой поприветствовал Ёсан. Ответив на улыбку, Сонхва сказал: — Привет, Ёсан. О, так Сан уже назвал ему его имя. Этого следовало ожидать. Он действительно не думал, что два вампира что-то скрывают друг от друга. Ему было интересно, что еще он сказал другому вампиру. Не то чтобы это действительно имело значение, предположил Ёсан. Он был уверен, что Сан сказал бы только хорошее. Однако Ёсан не спросил. — Это было прекрасное произведение, — сказал он вместо этого. — Она называется «Лунная соната», — сказал Сонхва Ёсану, кивая, как будто соглашаясь с ним. — Композитор думал об этом как о произведении, напоминающем фантазию. — Это именно то, на что это похоже, — сказал Ёсан, изо всех сил пытаясь поддерживать зрительный контакт с Сонхва. Его большие глаза были теплыми, но пытливыми. Он явно интересовался Ёсаном. Впрочем, это было вполне понятно. Сам Ёсан очень хотел узнать Сонхва по-настоящему, поговорить с ним, а не просто танцевать вокруг него, как кот. Однако он не казался таким разговорчивым, как Сан — в тот момент он казался собранным и уравновешенным, как бастион спокойствия, но от этого его присутствие не стало менее интенсивным. Ёсан нервно облизнул губы, прежде чем отвести взгляд и уточнить: — Мечтательно. Сонхва промычал, что Ёсан принял за согласие. — Тебе нравится такая музыка? Вопрос заставил Ёсана снова поднять глаза. — Да. До сих пор мне нравилось все, что ты играл. На самом деле мне было интересно… — Ёсан замолчал, кусая губу. Он мысленно отругал себя за внезапное колебание. У него не было причин чувствовать себя импозантным, не так ли? Если бы Сан и Сонхва считали его помехой, они бы давно его вышвырнули, верно? Кроме того, не похоже, что Сонхва не смог бы сказать «нет», если бы не захотел. Точно. — Да? — Сонхва подтолкнул Ёсана продолжить. Завершив свой внутренний монолог, Ёсан продолжил: — Мне интересно, не мог бы ты научить меня немного играть? Только если ты согласен, конечно. — Ну, я первый предложил. Конечно, я тебя научу! — Сонхва внезапно зазвучал так взволнованно, что предыдущее колебание Ёсана казалось почти необоснованным. Следующий час был потрачен на объяснения нот на листах и соответствующих клавишах на фортепиано. На самом деле Ёсану не удалось запомнить много заметок или любых других теоретических знаний, которые Сонхва всыпал в свои объяснения, но Ёсан, тем не менее, позволил ему говорить об этих вещах. Он казался таким погруженным в работу и счастливым. С другой стороны, из практических моментов Ёсан вынес гораздо больше. Ему нравилось нажимать на клавиши в последовательностях и комбинациях, которые ему показывал Сонхва. Несмотря на то, что его неуклюжие пальцы чаще всего нажимали не ту клавишу, он находил сам процесс игры более приятным, чем теорию, лежащую в его основе. Однако он был уверен, что достаточно скоро усвоит основы. Запоминание всех этих вещей было бы просто вопросом времени и практики. Сонхва тоже так сказал. Ёсан нашел это довольно обнадеживающим, и с терпением Сонхва ему также удавалось избавиться от застенчивости и смущения всякий раз, когда он играл что-то ужасно неправильное. — Где ты научился играть? — спросил Ёсан у Сонхва, когда вампир положил пальцы Ёсана на нужные клавиши после того, как тот совершил очередную ошибку. Руки Сонхва замерли на руках Ёсана, и он некоторое время молчал, прежде чем ответить: — Моя мама учила меня, когда я был маленьким. Она отлично играла. Я всегда восхищался ею, даже когда был еще мальчиком, поэтому она учила меня с самого раннего возраста. Думаю, она была рада, что смогла поделиться своей страстью с кем-то из семьи. В его голосе звучала определенная ностальгия. Ёсан мог сказать, что это явно были хорошие воспоминания. — Она, безусловно, хорошо тебя научила, — мягко заключил Ёсан. Из Сонхва вырвался легкий смех, восхитительный звук. — Да. Я был очень плох в этом, когда был маленьким, но я стал лучше, когда стал старше. Я полагаю, что секрет успеха — практика и страсть, а у меня было много времени, чтобы практиковаться. Теперь Ёсану стало любопытно. — Сколько тебе лет? Рука Сонхва все еще накрывала его руку, но он обнаружил, что ничуть не возражает. Если бы ему пришлось выразить это словами, он бы сказал, что это было приятно. Вес на тыльной стороне его ладони был приятным, и хотя он не излучал много тепла, он не был холодным. Это было просто удобно. Ёсан чувствовал себя комфортно. Он был приятно удивлен своим открытием — все прежние сомнения и нервозность в какой-то момент исчезли. Ему нечего было бояться. Поразмыслив над вопросом, Сонхва сказал: — Около века? Боюсь, я не могу назвать точную цифру. Я как бы… потерял счет годам на какое-то время после своего обращения. Однако все изменилось, когда я встретил Сана. Он настаивает на праздновании дней рождения. — Сонхва улыбнулся. — Сколько тебе лет? Ёсан задумался, прежде чем начал считать в уме. — Сорок восемь. Глаза Сонхва расширились. — Значит, ты немного старше Сана. — Ты выглядишь удивленным, — заметил Ёсан. Сонхва сказал: — Это просто потому, что я не знал, что оборотни бессмертны. На самом деле я мало что знаю о вашем роде или о каких-либо сверхъестественных существах, кроме вампиров. — Всё нормально. Я тоже мало что знаю о твоем роде, — признался Ёсан, вспомнив, что он даже не замечал, что живет с двумя вампирами, пока однажды не увидел их вместе. Он покраснел при воспоминании и нервно облизал губы. Как будто Сонхва почувствовал внутреннее смятение Ёсана, он успокаивающе погладил тыльную сторону ладони большим пальцем. Ёсан замер, потому что теперь вспомнил, что их руки соприкасались на протяжении всего разговора. Он действительно не отдергивал руку все это время. Ух ты. Но затем его осенило осознание того, что Сонхва не двигался. Однако, прежде чем он смог расслабиться, Сонхва, казалось, истолковал жесткую позу Ёсана как дискомфорт, потому что вместо этого убрал руку и положил ее на скамью. Признавшись, что он сразу же заскучал по прикосновению, Ёсан тоже убрал руку с клавиш, положил ее поверх руки Сонхва и сжал ее, чтобы успокоить, практически не задумываясь. Удивление было видно на лице Сонхва, когда его взгляд упал на их руки, которые лежали между ними на скамейке. Ёсан увидел, как на его губах тронулась улыбка, и почувствовал, что краснеет сильнее из-за своего смелого поступка. Однако он не убрал руку. — Это тоже нормально, — сказал ему Сонхва, и Ёсан не совсем понял, имел ли он в виду тот факт, что Ёсан мало что знал о Сонхва, или руку, лежащую поверх его собственной. Чувствуя себя неловко, Ёсан прочистил горло и спросил: — Не мог бы ты снова сыграть? Я не думаю, что смогу запомнить что-то еще сегодня. — Конечно, — согласился Сонхва и осторожно освободил руку, прежде чем начать играть другую пьесу, по-видимому, по памяти, потому что он не менял ноты, которые играл раньше. На этот раз восхищение Ёсана было еще больше, чем раньше. Он наблюдал, как пальцы Сонхва двигаются по клавишам с такой фамильярностью. Ёсан предположил, что он, вероятно, мог бы играть и с закрытыми глазами. Приятная мелодия эхом разнеслась по комнате, и в какой-то момент Ёсан закрыл глаза, решив просто послушать музыку и позволить ей отвлечь от забот. * Весна пришла и прошла. Ёсан проводил время за готовкой, уборкой кухни и других комнат в доме с помощью двух вампиров. Он также поливал растения. Он находил в этом большое удовольствие. Он всегда любил природу, и иметь ее кусочек в этом коттедже было приятно. Иногда во второй половине дня он практиковался в игре на пианино, а Сонхва продолжал терпеливо учить его. Ёсан был рад видеть, что он добился определенного прогресса. На самом деле он научился читать ноты и переводить их в настоящие звуки. Он лучше знакомился с клавишами, но все еще часто случайно нажимал не на те. Однако это его не останавливало. Ему было весело учиться играть, а Сонхва был исключительным учителем. В другие дни он играл в шахматы с Саном. Ему это нравилось, потому что большую часть времени побеждал именно он. Казалось, что Сан всегда был рад начать игру, а затем принимал опрометчивые решения. Сан был милым, когда дулся из-за проигрыша. Ёсан знал, что Сан на самом деле не расстраивался из-за этого, но Ёсан потакал ему и, тем не менее, обнимал его, чтобы подбодрить. И были дни, когда Ёсан оставался один, либо потому, что ему не хотелось общаться, либо потому, что Сан и Сонхва хотели провести некоторое время вместе. В те дни он сидел в библиотеке, читая одну из многочисленных книг, которыми владели Сан и Сонхва, дремал на диване в гостиной или отправлялся на небольшую прогулку в лес рядом с коттеджем. По вечерам все трое сидели за обеденным столом, узнавая друг друга и рассказывая истории о своей жизни во время еды. Ёсан поймал себя на том, что смеется, когда вампиры рассказывали забавную историю, и когда ему стало удобнее, он начал шутить сам. Он обнаружил, что был более общительным существом, чем думал изначально. Он искренне наслаждался присутствием Сонхва и Сана. По ночам он обычно принимал форму животного, свернувшись калачиком рядом с Сонхва или Саном, или между ними как черный кот, которого они изначально пригласили в свой дом. Иногда он даже обнимался рядом с Саном в его человеческом обличье, но по-настоящему он делал это только тогда, когда Сан просил его оставаться в таком виде. Просто Ёсан никак не мог отказать вампиру в его желании, когда тот смотрел на него широко раскрытыми глазами и надутыми губами. И не то чтобы Ёсану не нравилось обниматься с кем-то по ночам. На самом деле, как раз наоборот. К тому времени, когда наступило лето, все они проводили гораздо больше времени на улице, возделывая грядки в саду или просто сидя в павильоне, чтобы поговорить и насладиться хорошей погодой. Однажды Сан привел Ёсана на луг рядом с одним из лесов, которые Ёсан уже исследовал. Это было в прекрасный летний день, небо было яркого голубого оттенка, только пара живописных облаков местами усеивали его белыми точками. Солнце было таким сильным, что Ёсану приходилось щуриться, когда он пытался поднять глаза. — Как вообще ты можешь двигаться на солнце? — спросил он у Сана, пока они спотыкались в траве, которая почти доставала им до бедер. Кажется, давно никто не пробирался сюда с косой. Честно говоря, Ёсан даже не был уверен, что кто-то владеет этим участком земли или заботится о нём. А может быть, это просто поле, которое простаивало в этом году. Это не имело значения. Ёсан определенно видел в этом привлекательность. В высокой траве весело цокали сверчки. Это и легкий ветерок, заставляющий траву шелестеть, как волны, набегающие на берег, были единственными звуками, которые можно было услышать здесь. Было спокойно и утешительно. Среди травы и редких злаков цвели пара маков и васильков, красиво окрашивавших луг. Большие маргаритки качались на ветру, и Ёсан заметил довольно много серных и павлиньих бабочек, танцующих вокруг цветов. Ёсан понял, почему Сан любил это место, и привел Ёсана сюда, чтобы тот тоже ощутил его красоту. — Что ты имеешь в виду? — спросил Сан, глядя на Ёсана, сдвинув брови в замешательстве. Ёсан уже бесчисленное количество раз видел Сана на солнце, почему он спрашивает об этом сейчас? Ёсан неуверенно прикусил губу. — Я имею в виду, что ты вампир. На мгновение Сан просто смотрел на Ёсана в абсолютной тишине, прежде чем он, наконец, начал… смеяться. Он смеялся так сильно, что показал клыки. Ёсан откинул челку с лица. Его волосы становились все длиннее, а в летнюю жару кожа под темными локонами увлажнялась. Как только Сан успокоился, он сказал Ёсану: — Вампиры, горящие и превращающиеся в пепел на солнце, — это всего лишь миф. Существует множество мифов о вампирах, которые мы придумали сами, чтобы ввести людей в заблуждение и защитить себя. Единственное, что выдает нас за то, кто мы есть, это наши клыки и, возможно, низкая температура тела. Солнечный свет, священная земля, чеснок… ничего из этого на самом деле не причиняет нам вреда. Кроме серебряных лезвий. Они причиняют боль, и раны, нанесенные ими, заживают дольше, чем обычные травмы. — О, — сказал Ёсан, ошеломленный. Он не знал, что все эти вещи были выдуманы вампирами. — Это многое объясняет. В смысле, я рад, что ты можешь выйти на улицу. Здесь красиво, и видеть тебя здесь тоже прекрасно. Ёсан понятия не имел, откуда взялась эта последняя часть. Он покраснел, но надеялся, что Сан припишет это жаркому солнцу. Да, может быть, он подумает, что у Ёсана тепловой удар! По крайней мере, это могло бы объяснить его внезапную недальновидность. Однако Сана, похоже, совсем не обеспокоило совершенно неожиданное заявление Ёсана. Наоборот, он казался довольным, если судить по тому, как скривились уголки его губ. Ёсан обнаружил, что такая улыбка придает ему вид котенка. Это делало его еще более привлекательным. Ёсан заставил себя отвести взгляд. К счастью для Ёсана, Сан не стал продолжать этот разговор и сменил тему. Он указал на иву вдалеке и спросил: — Видишь вон то дерево? Давай помчимся туда, чтобы узнать, кто быстрее: вампиры или оборотни. Ухмыляясь, Ёсан принял вызов. — Давай! Они оба побежали, Ёсан отстал от Сана на несколько шагов. Он рассмеялся, чувствуя ветер в лицо, а затем переместился, превратившись в сороку и устремившись вперед, его хлопающие крылья и ветер несли его достаточно легко. Когда он подошел к иве, он сел на ветку и наблюдал, как Сан бежит к огромному дереву, прибыв через несколько секунд после Ёсана. Ёсан радостно защебетал Сану, надеясь, что тот истолкует это как смех, которым он должен был быть. Сан, привязанный к своему телу, никогда не сможет убежать от кого-то вроде Ёсана. Он мог быть сильнее и даже быстрее людей, и он мог не уставать от бега, потому что ему не нужно было наполнять свои легкие воздухом, но он все равно застрял с двумя ногами, которые были медленнее, чем птичьи крылья. — Эй! — надулся на него Сан: — Это несправедливо! Ёсан спрыгнул вниз, приняв человеческую форму, как только оказался близко к земле. Сан поймал его, но Ёсан явно застал его врасплох, потому что он споткнулся, и они вдвоем приземлились на мягкую траву, катаясь в тени гигантской ивы над головой. Оба они смеялись, звук заглушал сверчков и шелест листьев. — Почему? В конце концов, ты хотел соревноваться с оборотнем, — усмехнулся Ёсан, очень довольный своей победой. — Я только выполнил твое желание. — Ты буквально превратился в птицу! — обвинял Сан, но в его выражении была радость. — Не нужно ревновать, — поддразнил Ёсан, еще одна ухмылка украсила его губы. Сан внимательно посмотрел на него, прежде чем признать: — Да, это было довольно мило. Даже смешно — из-за тебя я выгляжу как старик. Ёсан рассмеялся над этим сравнением, посчитав его ироничным в устах человека, который на самом деле был моложе его. Как только он снова отдышался, он заметил, что Сан все еще смотрит на него. Его глаза смотрели напряженно, полные восхищения и чего-то такого, что Ёсан не осмелился назвать. Это что-то — он был уверен, что оно отражалось и в его собственных глазах. — Знаешь, — сказал Сан, его голос звучал намного спокойнее, чем раньше, — я тоже думаю, что быть здесь с тобой прекрасно. Сглотнув, Ёсан приподнялся на локте, глядя на Сана под новым углом. Некоторые солнечные лучи, пробившиеся сквозь листву, украшали его кожу и волосы, создавая впечатление, будто он светится. Ёсан неторопливо смотрел на него, на его острую линию подбородка, красивую форму рта, высокие скулы и чудесно очерченный нос, вплоть до его живых глаз, которые так же внимательно следили за Ёсаном. Ветер играл с его волосами, укладывая прядь на лоб. Ёсан протянул руку и отвел его назад, кончики его пальцев остались на коже Сана и коснулись его щеки, скользя по лицу. Ёсан чувствовал внутреннюю потребность стать ближе, растущую внутри него. Прежде чем он смог остановить себя, он наклонился и накрыл губы Сана своими, оставаясь так в течение долгого времени, прежде чем в конце концов отпрянул назад, нахмурив брови в замешательстве. — О, Сан. Что ты делаешь со мной? — прошептал Ёсан. Его сердце бешено колотилось, а конечности дрожали. Казалось, прошла вечность с тех пор, как он в последний раз испытывал что-то похожее на это. С легкой улыбкой Сан ответил: — То же самое, что ты делаешь со мной. Замешательство Ёсана рассеялось, вместо этого на его губах появилась теплая улыбка. Затем руки Сана оказались на шее Ёсана, потянув его обратно вниз, чтобы воссоединить их губы. Ёсан закрыл глаза, теряясь в ощущении губ Сана, мягко двигающихся по его губам, и тепла, растекающегося по его груди. Когда они снова отстранились, Ёсан очнулся. — А как же Сонхва? — спросил он тихим и печальным голосом. — Ты беспокоишься о нем? — спросил Сан, запутавшись пальцами в волосах над затылком Ёсана. — Он не мой сторож. Мы компаньоны и любовники, а не собственность друг друга. Он был бы не против этого. Ёсан закусил губу и всмотрелся в лицо Сана. — И ты уверен в этом? Сан приподнялся и успокаивающе потерся носом о нос Ёсана. — Абсолютно. В наших неподвижных сердцах гораздо больше любви, чем мы могли бы дать друг другу. Он говорил с такой уверенностью, что Ёсан мгновенно расслабился. Или, может быть, ему было так легко расслабиться, потому что он чувствовал себя в безопасности в присутствии Сана. — Значит ли это, что мы можем продолжать целоваться? — спросил он, одаривая Сан озорной улыбкой. Ёсан получил смешок в ответ. — Если хочешь. Вот так они и провели свой день, лежа на траве, обмениваясь нежными словами и жестами, пока солнце не начало опускаться за линию деревьев вдалеке, окрашивая мир в теплые тона. На обратном пути в коттедж тыльные стороны их рук непрерывно касались друг друга, пока Сан не поймал руку Ёсана своей, раскачивая их между собой. * В другой жаркий летний день Ёсан, как и много раз до этого, работал в саду. Он работал на помидорной грядке, привязывая слишком длинные и свисающие к земле ветки к бамбуковым палочкам, которые Сан обрезал и отшлифовал, пока не осталось острых краев. Ёсан втыкал их в почву, стараясь не повредить корни и не наступить на листья. Это было классно. Запах растений и влажной почвы, густой и темной благодаря столь необходимому вчера дождю, обрушившемуся на нее вчера, ударил ему в нос, солнце щекочет лицо. Работать в саду было хорошо, если бы он не обращал внимания на случайную жгучую крапиву, в которую он засовывал руки, когда пытался собрать нужные ему овощи или фрукты. Сонхва тоже работал где-то в саду, пока Сан работал над чем-то в сарае. Когда Ёсан поднял ветку, на которой уже было множество маленьких зеленых помидоров, чтобы привязать ее к бамбуковой палке, он обнаружил дыру в земле. Он быстро привязал растение к палке, прежде чем присел на корточки, чтобы с любопытством осмотреть отверстие. Он особо и не ожидал, что что-то случится, поэтому и удивился, когда из него вдруг выползла полевка. Ёсан вскрикнул и упал на задницу, как только увидел маленькую коричневую мышку. Пугливая зверушка заметалась по ветвям и листьям и исчезла, как только заметила, что она не единственная здесь. «Умное решение», — подумал Ёсан. Он чувствовал, как его кошачьи чувства покалывают под кожей. Так или иначе, он заставил себя отвернуться от того направления, в котором скрылось животное. Он уж точно не поддастся своим животным инстинктам и не начнет гоняться за мышами по саду. На самом деле, он делал это в детстве, когда не мог контролировать форму своего тела и просто делал то, что чувствовал правильно, инстинктивно. Излишне говорить, что он не пользовался особой популярностью среди своих сверстников или семей, желающих усыновить детей, или даже семьи, которая привела его в этот мир, похоже. Неожиданное чувство на щеке вернуло его в настоящее. О нет, он уж точно не хотел иметь дело с укусом комара прямо на лице. Он потер кожу, успешно прогоняя кровожадное насекомое. Он с опозданием понял, что только что натер щеку грязью, и вздохнул. В любом случае, это не имело значения. Очистить засохшую землю с кожи было все же лучше, чем мучиться с зудящей щекой в течение следующих дней, так что он не мог жаловаться. Итак, Ёсан снова встал, отряхнул руки о штаны и продолжал привязывать непослушные ветки помидоров к бамбуковым палочкам, пока не закончил свою задачу, перейдя к прополке, пока его волосы не начали прилипать ко лбу от пота, скатываться по его позвоночнику и заставляет его рубашку неудобно прилипать к его телу. Он продолжал работать, пока не почувствовал, что ему нужен перерыв. Во всяком случае, он хотел пить. Прохладный воздух внутри казался божественным на разгоряченной коже Ёсана, и он с жадностью проглотил стакан холодной воды на кухне, снова наполнив его и выпив. Затем он отодвинул от себя стакан и оперся локтями о стойку, мечтательно глядя в окно. Он любил лето. Он любил лето здесь, в этом милом коттедже с прекрасным садом и милыми обитателями. Он любил… Рука на его плече заставила его удивленно обернуться. Это был Сонхва, который выглядел полностью в порядке, если не считать взлохмаченных ветром волос. Вампир, у которого не было способности потеть, стоял перед ним, пока он был весь в поту и, вероятно, вонючий. Ёсан неловко рассмеялся, и рука Сонхва соскользнула с его плеча. Он улыбнулся в ответ. — Ты в порядке? — спросил Сонхва. — Да, — улыбнулся Ёсан, — почему ты спрашиваешь? Сонхва убрал с лица Ёсана вспотевшие волосы и сказал: — Ну, на улице довольно жарко. Я не хочу, чтобы у тебя случился тепловой удар. — Ах, — сказал Ёсан, поднимая руку, чтобы почесать затылок, внутренне съёжившись от ощущения влажной кожи головы. — Не беспокойся обо мне, я в порядке. — Ты уверен? У меня есть соломенная шляпа, которую ты можешь использовать, если хочешь. Мне это, во всяком случае, не нужно. Ёсан обдумал предложение. — На самом деле, это было бы неплохо. Там довольно жарко. — Хорошо. Я поищу ее прямо сейчас, — сказал Сонхва, и они вдвоем пошли наверх. В ванной Ёсан намочил тряпку и начал вытирать засохшую землю со щеки, растирая кожу, пока она не стала розовой и чистой. Он опустил руку, когда Сонхва вошел в комнату с соломенной шляпой в руках, как и обещал. Это была красивая шляпа, простая, с темно-красной лентой, обернутой вокруг нее. Ёсан покраснел, когда Сонхва подошел ближе, надел шляпу на голову Ёсана и поправил ее, пока она не заняла правильное положение. Ёсан поднял голову, глядя на Сонхва из-под козырька шляпы. — Эта шляпа тебе идет, — сделал комплимент Сонхва Ёсану и забрал у него влажную тряпку, прежде чем он успел среагировать. Он поднял руку, чтобы продолжить вытирать лицо Ёсана, просто сказав ему: — Ты кое-что пропустил. Ёсан был почти уверен, что смотрел на Сонхва, как рыба, с открытым ртом и недоверчиво выпученными глазами. Как только ему удалось взять себя в руки, он пробормотал короткое: — Спасибо. Сонхва промычал в ответ и отложил ткань в сторону, взяв подбородок Ёсана между большим и указательным пальцами, чтобы откинуть голову назад и осмотреть его лицо. Ёсан не знал, чего ожидать. Вообще. Он почти ожидал, что Сонхва скажет что-то вроде «Теперь ты весь вымыт», как говорят ребенку, которому нужно почистить рот после еды. Но это не то, что он сказал. Вместо этого он прошептал: — Ты красивый. Неожиданное заявление заставило сердце Ёсана сделать дикую работу в груди, а его колени подкосились. Он был рад, что Сонхва держит его за подбородок. Ему казалось, что кончики пальцев — единственное, что удерживает его от падения. Ёсан не знал, что на это сказать, поэтому выразился так, как мог передать свои чувства. Он осторожно взял Сонхва за запястье, в результате чего его пальцы оторвались от подбородка Ёсана, и повернул голову в сторону, закрыв глаза, когда нежно поцеловал ладонь Сонхва. Запах природы все еще цеплялся за его кожу. Однако на этом Ёсан остановился. Он осторожно перевернул руку Сонхва, вампир позволил ему делать все, что ему заблагорассудится, молча принимая поцелуи-бабочки, которые Ёсан нанес на его костяшки пальцев. Закончив, Ёсан отстранился и позволил руке Сонхва выпасть из его хватки. Он заметил, что Сонхва согнул пальцы и посмотрел на свою руку, как будто это было что-то чудесное или волшебное, прежде чем его взгляд вернулся к Ёсану с не менее зачарованным выражением лица. Ёсан неуверенно улыбнулся ему, и губы Сонхва тоже изогнулись, отражая его выражение. Затем его руки поднялись, склонив шляпу, сидящую на голове Ёсана, и он медленно наклонился. Ёсан перевел взгляд с его блестящих глаз на его пухлый, манящий рот, прежде чем закрыть глаза, встречая Сонхва на полпути. Поцелуй был медленным и робким, но он все равно оставил Ёсана с теплым чувством, расширяющимся в груди. Ему казалось, что внутри него сияет солнце, его счастье заставляло его ярко светиться изнутри. Ему показалось, что в тот момент он, должно быть, был очень похож на Сонхва, сияя на ярком послеполуденном солнце. Ёсан не мог найти слов, чтобы описать то, что он чувствовал, поэтому он просто сказал: — Я рад, что мы это сделали. Сонхва погладил Ёсана по щеке большим пальцем, прежде чем убрать руки, улыбаясь достаточно широко, чтобы его клыки выглянули, а его звездные глаза превратились в полумесяцы. — Я тоже, — сказал он и предложил Ёсану руку, которую тот с радостью принял. Никогда еще Ёсан не чувствовал себя таким смехотворно счастливым, выкапывая сорняки. * В летний день Ёсан проснулся первым. Это было удивительно. Обычно либо Сан, либо Сонхва, если не оба, просыпались раньше него. Они оба рано вставали, поэтому Ёсан воспринял эту беспрецедентную ситуацию как возможность посмотреть, как двое мужчин спят. Сонхва лежал к нему спиной, Сан был лицом к Сонхва во сне. Они оба были так неподвижны. Если бы Ёсан не знал об их вампирской физиологии, он бы счел их неподвижность тревожной. Он не мог видеть лица Сонхва, но Сан выглядел таким спокойным, когда спал. Полная противоположность тому, как он вел себя, когда не спал. Ёсан улыбнулся. Проведя некоторое время, глядя на умиротворенное выражение лица Сана, Ёсан снова завернулся в одеяло, медленно придвинулся к Сонхва и прижался к его спине, удобно обняв его за талию и удерживая его, пока тот спал. Ёсан слегка поцеловал Сонхва в плечо, прежде чем положить голову на подушку и закрыть глаза, просто решив впитать знакомый запах людей, о которых он так глубоко заботился за последние месяцы, и тишину, которая иногда прерывалась чириканьем птиц. Он просто останется в постели, пока они не проснутся. Он просто останется.